Прежде чем тратить огромные деньги на оборону
Линия Маннергейма
«Прежде, чем тратить огромные деньги на оборону,
нужно создать для людей тот уровень жизни.
который они захотят защищать»
Карл Густав Маннергейм
Когда-то финский генерал,
Что возводил укрепрайоны,
Отлил, как в бронзе пьедестал,
Заветы для любой короны.
Не ради пламенных идей
Крепить державу, а иначе:
Он завещал любить людей,
ВСЕХ граждан делая богаче.
Кого сейчас оберегать
Должны ракеты и подлодки?
Олигархат, привыкший лгать,
Иль нищих под наркозом водки?
Юнцов незрелую ботву
С их соцсетями, техно. рэпом?
И беспредельную братву,
Что бьёт без лишних слов по «репам»?
Тупых утробных смехачей,
Певцов бездарных и артистов,
В оффшоры сливших всё рвачей,
Законодателей-статистов?
А, может, надо лечь под танк
За нашего премьер-министра?
Неподконтрольный Центробанк,
Что так выводит деньги быстро?
Захочет призывник упасть,
Собой закрывши амбразуру,
За тех, кто продолжает красть
И разлагать, забыв цензуру?
Да просто государства нет!
Лишь корпорация злодеев,
Что безраздельно много лет
Всех обирает ротозеев.
Старик – имперский генерал,
Наверно, вертится во гробе,
Когда чинуша-либерал
Народ уничтожает в злобе.
Но встаньте, Родины сыны!
Кровавый Марс уже в зените.
И летаргические сны
С чела решительно стряхните!
Войдите в ОК
Прежде чем тратить огромные деньги на оборону, нужно создать для людей тот уровень жизни, который они захотят защищать.
К.Г.Маннергейм
Карл Густав Эмиль Маннергейм (1867-1951) не руководил великой
державой и потому не стоит в одном ряду с такими гигантами, как
Черчилль, Рузвельт или де Голль.
Советская пропаганда изображала Маннергейма ярым русофобом. На самом деле, он не любил СССР, а старой России служил верой и правдой, и финским националистом стал, что называется, не от хорошей жизни.
Согласно статуту Великого Княжества Финляндского, национальные части были сведены в отдельный корпус, предназначенный исключительно для обороны финской территории. Служить в «большой» российской армии финны, мягко говоря, не стремились.
В мае 1896 года он участвовал в коронации Николая II в качестве младшего ассистента, и во время приема в Большом Кремлевском дворце удостоился беседы с государем, которого до конца жизни называл «мой император». В январе 1904 года Маннергейм был приглашен на последний бал в Зимнем дворце. Царь и царица, удрученные болезнью наследника, больше таких празднеств не устраивали.
Жил он истинно по-гвардейски: заработал на скачках 14 переломов, делал карточные долги, а о его романах говорил весь светский Петербург.
Маннергейм не только развлекался. В 1903 году прославившийся впоследствии генерал Брусилов пожелал видеть толкового офицера среди преподавателей кавалерийского училища, где был начальником. Когда вспыхнула русско-японская война, Маннергейм попросился на фронт. Брусилов посоветовал подчиненному не размениваться на мелочи, поскольку впереди война мировая, но отпустил.
На одном из привалов Маннергейм долго разговаривал с сослуживцем по кавалерийской школе Брусилова вахмистром Семеном Буденным. В 1906-1908 годах он путешествовал с секретным заданием по Средней Азии, Китаю, Монголии и Японии. По возвращении Николай II разговаривал с разведчиком наедине почти полтора часа. Во время первой мировой
войны Маннергейм командовал кавалерийской бригадой, затем дивизией, и дослужился до генерал-лейтенанта. Выше было только звание полного
генерала. Здравствующих фельдмаршалов в России к тому времени не
осталось.
В независимой Финляндии
6 декабря 1917 года Финляндия провозгласила независимость. Маннергейм решил заняться делами своей «малой родины», хотя на тот момент говорил по-фински с трудом.Генерал вывез в Финляндию знамя
Кавалергардского полка. Впоследствии советские газеты писали, что
Маннергейм «украл знамя», и удивлялись, как это он до сих пор не
застрелился от позора.Финское ополчение (шюцкор) под его началом разгромило местную Красную гвардию примерно за месяц. В июне 1919 года Колчак отклонил предложение Маннергейма двинуть на Петроград 100-тысячную финскую армию в обмен на признание независимости Финляндии. После этого на протяжении четверти века Маннергейм, на
посту главнокомандующего, или находясь не у дел, оставался в Финляндии главным военным авторитетом. В 1933 году сейм произвел его в маршалы.
При этом его отношения с финскими политиками и избирателями не всегда были безоблачными. Для доминировавших в обществе социал-демократов он являлся чересчур правым.
В день начала Зимней войны 30 ноября 1939 года парламент поставил Маннергейма во главе вооруженных сил.»Линия Маннергейма»
Имя Маннергейма вошло в историю отчасти благодаря системе укреплений на Карельском перешейке, строившейся по его инициативе около 20 лет. Она состояла из трех линий, имела длину 135 км при глубине на некоторых участках до 90 км, и состояла из 175 бетонных сооружений и 606 деревянно-земляных дзотов. Подавляющее большинство огневых точек было оснащено лишь пулеметами. Дотов-«миллионников» с артиллерийским вооружением, названных так потому, что каждый из них обошелся более чем в миллион финских марок, имелось всего семь. Стоимость «линии Маннергейма» составила 621 миллион марок. Бетона было израсходовано меньше, чем на здание Национальной оперы в Хельсинки. В 1934 году по инициативе министра финансов социал-демократа Вяйне Таннера строительство было заморожено на три года. Таннер заявил, что, прежде чем тратить большие деньги на оборону, надо создать народу жизнь, которую стоило бы защищать.
Широко известен рассказ Виктора Суворова о поставленном им эксперименте, когда он ввел в британский штабной суперкомпьютер
условия Зимней войны, и электронный стратег выдал ответ, что преодолеть «линию Маннергейма» невозможно без применения атомной бомбы. Впрочем, надо учитывать, что условия компьютерам задают люди.
«Солдаты! Я сражался на многих полях, но не видел еще воинов, которые могли бы сравниться с вами. Я горжусь вами так, как если бы вы были моими детьми».
Между двумя войнами
Планов завоевания Финляндии Кремль не оставил.»Советский Союз не преминет использовать против нас силу…» – сообщал в Хельсинки финский посол Паасикиви. В документах Коминтерна говорилось: «Финский народ стал бы счастливым, если бы он получил такую свободу и самостоятельность, какой обладают народы Литовской, Латвийской, Эстонской советских республик».
Бывший начальник штаба 14-й армии Свирский писал в воспоминаниях, как в начале 1941 года удивился, узнав о переговорах с целью получения концессии на финляндские никелевые рудники: «Зачем покупать, если скоро начнется война, и мы возвратим себе Петсамо?».
18 сентября 1940 года нарком обороны Тимошенко и начальник генштаба Мерецков направили Сталину план оккупации Финляндии. Документ не содержал идеологических преамбул в духе: «если враг навяжет нам войну…», а лишь конкретные задачи: «вторгнуться…», «разгромить…», «овладеть…».
5 октября «Соображения…» военных были утверждены Сталиным, 25 ноября в Ленинградский военный округ поступила соответствующая директива. 23 января 1941 года Маннергейм заявил президенту Рюти и премьер-министру Рангелю, что считает новое советское нападение неизбежным, и потребовал провести хотя бы частичную мобилизацию.
Социал-демократическая Финляндия прежде не испытывала
большой симпатии к нацизму, и к Германии вообще, пуще всего желая
остаться в стороне от мировой войны. Маннергейм еще в 1899 году после
обеда у кайзера назвал того «фельдфебелем», а Гитлера презирал как
плебея и выскочку.
В письме сестре после оккупации немцами Чехословакии он писал: «Адольфус и начальник его Чека Гиммлер хотят просто превратить народы Европы в белых негров. Мы стоим перед концом света!».
Однако жесткое давление Москвы толкнуло Хельсинки в немецкие объятия.
На стороне Германии
22 июня 1941 года Финляндия объявила о нейтралитете. По требованию
Хельсинки Риббентропу пришлось дезавуировать слова Гитлера, который в прозвучавшем в 6 утра радиообращении заявил, что германские и финские солдаты якобы сражаются вместе. Вечером того же дня советский посол в Хельсинки заявил, что СССР будет уважать нейтралитет Финляндии.Однако советское командование, выполняя предвоенные планы, начало переброску частей Ленинградского военного округа, в том числе элитной 1-й танковой дивизии, не навстречу немцам, а на север, откуда предполагалось наступать к Ботническому заливу. Через несколько дней в связи с изменением обстановки войска пришлось вернуть.
По мнению ряда современных авторов, эта ошибка дорого обошлась Советскому Союзу. Если бы Финляндия осталась нейтральной, не было бы блокады Ленинграда и голодной смерти 600 тысяч человек.
Даже если бы город оказался отрезанным от советской территории, Америка заплатила бы финнам и шведам за поставки продовольствия.
«Войну-продолжение», как называют ее в Финляндии, Маннергейм вел своеобразно: его войска заняли к концу сентября 1941 года районы, утерянные в ходе Зимней войны, плюс Петрозаводск, и дальше не пошли, в частности, не пытались перерезать жизненно важную для СССР железную дорогу на Мурманск, по которой шли ленд-лизовские поставки.На стенах петербургских домов до сих пор видны надписи: «При обстреле эта сторона улицы наиболее опасна».
Относительно безопасные зоны появились вследствие того, что орудия били только с юга, где находились немецкие позиции.
Маннергейм запретил своим пилотам летать надЛенинградом.
Британский журналист Александр Верт, посетивший город сразу после снятия блокады, отмечал, что жители, говоря о «врагах», имели в виду исключительно немцев. Финнов под Ленинградом будто бы и вовсе не было.Несмотря на интенсивные послевоенные поиски в немецких и финских архивах, письменных соглашений между двумя странами о совместном ведении войны обнаружить не удалось.
Вашингтон и Лондон относились к Финляндии как к жертве обстоятельств. США даже не объявляли ей войну. Запад сделал
все возможное, чтобы предотвратить оккупацию Финляндии советской
армией.
При посредничестве США и Британии 19 сентября 1944 года было заключено соглашение, согласно которому Финляндия объявляла войну
Германии и интернировала немецкие войска на своей территории.За
10 дней до этого сейм избрал Маннергейма президентом Финляндии, чтобы в критический для страны момент сконцентрировать власть в одних руках.
На упреки немецкого посла Маннергейм ответил: «Он [Гитлер] в свое время убедил нас, что с немецкой помощью мы победим Россию. Теперь Россия сильна, а Финляндия очень слаба. Так пусть сам теперь расхлебывает заваренную кашу!».
Финляндский «мост»40 послевоенных лет Финляндия проводила политику нейтралитета и дружбы с СССР, известную как «линия Паасикиви-Кекконена».
Запад говорил о советских попытках «финляндизации Европы», вкладывая в это слово негативный смысл, и подразумевая под ним беспринципную сделку с тоталитаризмом. В частности, Финляндия была единственной капиталистической страной, выдававшей Советскому Союзу перебежчиков.
Президент Урхо Кекконен отвечал на критику словами о том, что Финляндия гораздо полезнее свободному миру как мост, нежели как плацдарм.
Однако стать «мостом», а не очередной «нечерноземной областью» СССР страна смогла во многом благодаря Маннергейму.
После войны старый маршал оказал родине последнюю услугу: не стал раздражать Москву своим присутствием, и дожил век в Лозанне.
Человек, сделавший невозможное
Главнокомандующий двух войн
Советская пропаганда изображала Маннергейма ярым русофобом. На самом деле, он не любил СССР, а старой России служил верой и правдой, и финским националистом стал, что называется, не от хорошей жизни.
С национальной идентичностью Маннергейма дело вообще обстоит сложно. Русский генерал и финский президент был этническим шведом, отпрыском небогатого баронского рода.
В 15 лет Карл-Густав поступил в кадетский корпус Финляндии. За какие-то проделки его лишили увольнения на Пасху, он свернул из своей формы куклу, положил на кровать и сбежал в «самоволку», за что был отчислен.
Согласно статуту Великого Княжества Финляндского, национальные части были сведены в отдельный корпус, предназначенный исключительно для обороны финской территории. Служить в «большой» российской армии финны, мягко говоря, не стремились.
Бравый кавалергард в год коронации последнего российского императора
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Конец истории Подкаст
С 1891 по 1903 год Маннергейм служил в Кавалергардском полку, являвшемся как бы гвардией внутри гвардии. Шефом кавалергардов считалась императрица. Спустя много лет он посетил престарелую Марию Федоровну в Дании, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение.
На дежурствах в Зимнем дворце кавалергарды носили ботфорты выше колен, в которых было неудобно сидеть, и белые лосины, которые, как во времена Наполеона, надевали влажными, чтобы они, высыхая, обтягивали ноги.
В мае 1896 года он участвовал в коронации Николая II в качестве младшего ассистента, и во время приема в Большом Кремлевском дворце удостоился беседы с государем, которого до конца жизни называл «мой император».
В январе 1904 года Маннергейм был приглашен на последний бал в Зимнем дворце. Царь и царица, удрученные болезнью наследника, больше таких празднеств не устраивали.
Жил он истинно по-гвардейски: заработал на скачках 14 переломов, делал карточные долги, а о его романах говорил весь светский Петербург.
Маннергейм не только развлекался. В 1903 году прославившийся впоследствии генерал Брусилов пожелал видеть толкового офицера среди преподавателей кавалерийского училища, где был начальником.
Когда вспыхнула русско-японская война, Маннергейм попросился на фронт. Брусилов посоветовал подчиненному не размениваться на мелочи, поскольку впереди война мировая, но отпустил.
На одном из привалов Маннергейм долго разговаривал с сослуживцем по кавалерийской школе Брусилова вахмистром Семеном Буденным.
В 1906-1908 годах он путешествовал с секретным заданием по Средней Азии, Китаю, Монголии и Японии. По возвращении Николай II разговаривал с разведчиком наедине почти полтора часа.
Во время первой мировой войны Маннергейм командовал кавалерийской бригадой, затем дивизией, и дослужился до генерал-лейтенанта. Выше было только звание полного генерала. Здравствующих фельдмаршалов в России к тому времени не осталось.
В независимой Финляндии
6 декабря 1917 года Финляндия провозгласила независимость. Маннергейм решил заняться делами своей «малой родины», хотя на тот момент говорил по-фински с трудом.
Генерал вывез в Финляндию знамя Кавалергардского полка. Впоследствии советские газеты писали, что Маннергейм «украл знамя», и удивлялись, как это он до сих пор не застрелился от позора.
Финское ополчение (шюцкор) под его началом разгромило местную Красную гвардию примерно за месяц.
В июне 1919 года Колчак отклонил предложение Маннергейма двинуть на Петроград 100-тысячную финскую армию в обмен на признание независимости Финляндии.
После этого на протяжении четверти века Маннергейм, на посту главнокомандующего, или находясь не у дел, оставался в Финляндии главным военным авторитетом. В 1933 году сейм произвел его в маршалы.
При этом его отношения с финскими политиками и избирателями не всегда были безоблачными. Для доминировавших в обществе социал-демократов он являлся чересчур правым.
В день начала Зимней войны 30 ноября 1939 года парламент поставил Маннергейма во главе вооруженных сил.
Имя Маннергейма вошло в историю отчасти благодаря системе укреплений на Карельском перешейке, строившейся по его инициативе около 20 лет.
Немало финских ветеранов Зимней войны дожило до наших дней
Она состояла из трех линий, имела длину 135 км при глубине на некоторых участках до 90 км, и состояла из 175 бетонных сооружений и 606 деревянно-земляных дзотов.
Подавляющее большинство огневых точек было оснащено лишь пулеметами. Дотов-«миллионников» с артиллерийским вооружением, названных так потому, что каждый из них обошелся более чем в миллион финских марок, имелось всего семь.
Стоимость «линии Маннергейма» составила 621 миллион марок. Бетона было израсходовано меньше, чем на здание Национальной оперы в Хельсинки.
В 1934 году по инициативе министра финансов социал-демократа Вяйне Таннера строительство было заморожено на три года. Таннер заявил, что, прежде чем тратить большие деньги на оборону, надо создать народу жизнь, которую стоило бы защищать.
Широко известен рассказ Виктора Суворова о поставленном им эксперименте, когда он ввел в британский штабной суперкомпьютер условия Зимней войны, и электронный стратег выдал ответ, что преодолеть «линию Маннергейма» невозможно без применения атомной бомбы. Впрочем, надо учитывать, что условия компьютерам задают люди.
Сам Маннергейм оценивал свое детище скромно.
«Оборонительная линия, конечно, была, но ее образовывали только редкие долговременные пулеметные гнезда да два десятка выстроенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи. […] Ее прочность явилась результатом стойкости и мужества наших солдат, а никак не результатом крепости сооружений».
«Чудеса, каких не знает история»
На деле, советские вооруженные силы действовали неэффективно, в том числе и там, где «линии Маннергейма» не было.
Наступление из Карелии к Ботническому заливу окончилось гибелью и пленением 30 тысяч военнослужащих и расстрелом командующего 9-й армией Виноградова.
Финны взяли в плен свыше шести тысяч красноармейцев. На родине все они попали в ГУЛАГ.
В воздухе, при соотношении числа боевых самолетов 26:1 в пользу советских ВВС, потери составили 8:1 в пользу финнов.
На море, из 354 транспортов, прошедших за время войны в финские порты, Балтийский флот сумел атаковать лишь 11, потопив из них пять.
14 марта 1940 года Маннергейм подписал последний приказ Зимней войны.
«Солдаты! Я сражался на многих полях, но не видел еще воинов, которые могли бы сравниться с вами. Я горжусь вами так, как если бы вы были моими детьми».
Между двумя войнами
Планов завоевания Финляндии Кремль не оставил.
«Советский Союз не преминет использовать против нас силу…» – сообщал в Хельсинки финский посол Паасикиви.
В документах Коминтерна говорилось: «Финский народ стал бы счастливым, если бы он получил такую свободу и самостоятельность, какой обладают народы Литовской, Латвийской, Эстонской советских республик».
Бывший начальник штаба 14-й армии Свирский писал в воспоминаниях, как в начале 1941 года удивился, узнав о переговорах с целью получения концессии на финляндские никелевые рудники: «Зачем покупать, если скоро начнется война, и мы возвратим себе Петсамо?».
18 сентября 1940 года нарком обороны Тимошенко и начальник генштаба Мерецков направили Сталину план оккупации Финляндии. Документ не содержал идеологических преамбул в духе: «если враг навяжет нам войну…», а лишь конкретные задачи: «вторгнуться…», «разгромить…», «овладеть…».
5 октября «Соображения…» военных были утверждены Сталиным, 25 ноября в Ленинградский военный округ поступила соответствующая директива.
23 января 1941 года Маннергейм заявил президенту Рюти и премьер-министру Рангелю, что считает новое советское нападение неизбежным, и потребовал провести хотя бы частичную мобилизацию. Предложение отклонили.
Замысел не был осуществлен, прежде всего, из-за позиции Берлина.
Однако Гитлер, к тому времени почувствовавший себя хозяином Европы, идти на дальнейшие уступки не собирался.
Немцы воспользовались выгодной для них ситуацией. Они гарантировали снабжение Финляндии зерном и заключили с ней соглашение о транзите своих войск в Норвегию.
Социал-демократическая Финляндия прежде не испытывала большой симпатии к нацизму, и к Германии вообще, пуще всего желая остаться в стороне от мировой войны. Маннергейм еще в 1899 году после обеда у кайзера назвал того «фельдфебелем», а Гитлера презирал как плебея и выскочку.
В письме сестре после оккупации немцами Чехословакии он писал: «Адольфус и начальник его Чека Гиммлер хотят просто превратить народы Европы в белых негров. Мы стоим перед концом света!».
Однако жесткое давление Москвы толкнуло Хельсинки в немецкие объятия.
На стороне Германии
22 июня 1941 года Финляндия объявила о нейтралитете. По требованию Хельсинки Риббентропу пришлось дезавуировать слова Гитлера, который в прозвучавшем в 6 утра радиообращении заявил, что германские и финские солдаты якобы сражаются вместе.
Вечером того же дня советский посол в Хельсинки заявил, что СССР будет уважать нейтралитет Финляндии.
Однако советское командование, выполняя предвоенные планы, начало переброску частей Ленинградского военного округа, в том числе элитной 1-й танковой дивизии, не навстречу немцам, а на север, откуда предполагалось наступать к Ботническому заливу. Через несколько дней в связи с изменением обстановки войска пришлось вернуть.
Существует версия, что Сталин поддался на провокацию немцев, подсунувших советской разведке «дезу» о концентрации а Финляндии германских войск и авиации, хотя, как стало известно впоследствии, 25 июня на финских аэродромах базировалось всего 10 «мессершмиттов».
По мнению ряда современных авторов, эта ошибка дорого обошлась Советскому Союзу. Если бы Финляндия осталась нейтральной, не было бы блокады Ленинграда и голодной смерти 600 тысяч человек. Даже если бы город оказался отрезанным от советской территории, Америка заплатила бы финнам и шведам за поставки продовольствия.
В день 70-детия начала Зимней войны финские солдаты и ветераны возложили венки на могилу Маннергейма на военном кладбище Хиетаниеми
«Войну-продолжение», как называют ее в Финляндии, Маннергейм вел своеобразно: его войска заняли к концу сентября 1941 года районы, утерянные в ходе Зимней войны, плюс Петрозаводск, и дальше не пошли, в частности, не пытались перерезать жизненно важную для СССР железную дорогу на Мурманск, по которой шли ленд-лизовские поставки.
На стенах петербургских домов до сих пор видны надписи: «При обстреле эта сторона улицы наиболее опасна». Относительно безопасные зоны появились вследствие того, что орудия били только с юга, где находились немецкие позиции.
Маннергейм запретил своим пилотам летать над Ленинградом.
Британский журналист Александр Верт, посетивший город сразу после снятия блокады, отмечал, что жители, говоря о «врагах», имели в виду исключительно немцев. Финнов под Ленинградом будто бы и вовсе не было.
Несмотря на интенсивные послевоенные поиски в немецких и финских архивах, письменных соглашений между двумя странами о совместном ведении войны обнаружить не удалось.
Вашингтон и Лондон относились к Финляндии как к жертве обстоятельств. США даже не объявляли ей войну. Запад сделал все возможное, чтобы предотвратить оккупацию Финляндии советской армией.
При посредничестве США и Британии 19 сентября 1944 года было заключено соглашение, согласно которому Финляндия объявляла войну Германии и интернировала немецкие войска на своей территории.
За 10 дней до этого сейм избрал Маннергейма президентом Финляндии, чтобы в критический для страны момент сконцентрировать власть в одних руках.
На упреки немецкого посла Маннергейм ответил: «Он [Гитлер] в свое время убедил нас, что с немецкой помощью мы победим Россию. Теперь Россия сильна, а Финляндия очень слаба. Так пусть сам теперь расхлебывает заваренную кашу!».
40 послевоенных лет Финляндия проводила политику нейтралитета и дружбы с СССР, известную как «линия Паасикиви-Кекконена».
Комментировать
Все комментарии (7)
комментирует материал 15.12.2020 #
Кто спорит то?Хотелось бы так.НО!Во первых нам достался не такой уж высокий уровень жизни(Даже не про 90-е,про советский период).Не такая уж была комфортная жизнь.Сейчас часто упрекают,что в дырки по нужде ходят.Но этим не занимались раньше,почему же теперь то сразу всё исправится.Вот только лет пять назад и то не везде у насв городе пропали,убрали водо разборные колонки.В дома стали проводить воду.А с водой значит ванны и клозет тёплый.Если бы дальние»соседи»не шастали около границ на кораблях и самолётах испытывая наше терпение и может ждут,что зазеваемся,то может верно-Надо было бросить все средства на поднятие благосостояния.А так приходится отрывать средства.Ну и в 41 уровень жизни был аховый,но ведь пошли,защитили!
комментирует материал 15.12.2020 #
Тут невозможно поставить приоритеты.
Что создать соответствующий уровень жизни, надо
иметь место где этот уровень создавать.
комментирует материал 15.12.2020 #
Деньги тратятся для защиты будущего уровня жизни. А то пока строишь нынешний можешь потерять всё
И не уровень надо защищать, а возможность и право создавать этот уровень.
Но Семёнову этого не понять
Он просто провокатором работает.
Иностранный агент ADSemenov
Вам хотелось вбросить дерьма на вентилятор. Типа развязать бурную дискуссию.
Чем больше комментариев, тем больше очков Семёнову.
.
Лично мне понравилась фраза. Особенно в плане того, сколько образованных, умных и активных граждан ежегодно уезжает из России навсегда.
Они уже не будут защищать Россию.