Праздник кущей что это смысл
Праздник Кущей
I. НАЗВАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ
П.К. [т.е. праздник шалашей, или палаток, евр. Хаг Хасуккот; греч. Скенопегиа, Лев. 23:34–43 ; Втор. 16:13–15 ; Ин. 7:2 ] назывался также праздником сбора плодов ( Исх. 23:16 ; Исх. 34:22 ). Из трех праздников, требовавших паломничества в Иерусалим ( Втор. 16:16 ), П.К. был самым радостным и торжеств. ( Лев. 23:39 ; 3Цар. 8:2 ; Неем. 8:14 ). П.К. имел два значения. Во-первых, он был связан с воспоминаниями о странствовании израильтян по пустыне и о том, как Господь милосердно сохранял народ в течение сорока лет ( Лев. 23:42.43 ). Во-вторых, это был праздник сбора винограда и благодарения за собр. урожай ( Исх. 23:16 ; Втор. 16:16.17 ). В ⇒ субботний год, когда урожай не собирали, вместо принесения в жертву первых плодов читали вслух Закон ( Втор. 31:10–13 ; ср. Неем. 8:18 ).
II. ВРЕМЯ И МЕСТО ПРАЗДНОВАНИЯ
На П.К. все израильтяне мужского пола должны были являться в святилище Господа ( Втор. 16:16 ), а со времени Соломона – в Иерусалимский храм ( 3Цар. 8:2 ; 2Пар. 8:12.13 ). Праздник отмечали в конце сельскохоз. года (⇒ Год), когда еще можно было ночевать под открытым небом. П.К. продолжался семь дней, с 15 по 21 тишри (сент.окт.), и завершался на восьмой день торжеств. собранием. Первый и последний дни считались днями отдыха, когда запрещалась всякая работа и когда общество Израиля собиралось вместе ( Лев. 23:34–36.39 ; 2Пар. 7:8–10 ). После разделения царства Иеровоам I перенес П.К. на один месяц: в Северном царстве он стал отмечаться не в 7-м, а в 8-м месяце года ( 3Цар. 12:32 ). У пр. Осии есть упоминание о том, что во время праздника люди жили в «кущах» ( Ос. 12:9 ), но подробное описание П.К. имеется лишь в Книге Неемии ( Неем. 8:14–17 ).
III. ПРЕДПИСАНИЯ О ПРАЗДНОВАНИИ
В первые семь дней праздника весь народ должен был жить в «кущах», шалашах (⇒ Шатер), сооруж. из ветвей пальм и других листв. деревьев; шалаши, которые символизировали защиту Господа ( Пс. 26:5 ; Пс. 30:21 ; Ис. 4:6 ), устанавливались на крышах домов, во дворах и на улицах, а также во дворе храма ( Лев. 23:40–43 ; Неем. 8:14–17 ). В первые семь дней совершались многочисл. жертвоприношения ( Числ. 29:13–34 ); жертва восьмого дня ( Числ. 29:35–38 ) была подобна той, которая приносилась в праздник Труб ( Числ. 29:1–5 ) и в ⇒ День очищения ( Числ. 29:7–11 ). Наряду с этим израильтяне совершали добровольные приношения; приносилась также жертва первых плодов как благодарение за Божье благословение ( Лев. 23:38 ; Втор. 16:16.17 ; Втор. 26:1–11 ). К радостной жертв. трапезе во время П.К. следовало приглашать левитов и пришельцев ( Втор. 26:11 ).
IV. ПОЗДНЕЙШИЕ ДОПОЛНЕНИЯ
1) со временем число обрядов, связ. с П.К., увеличилось (см. Bill II,774–812). В период правления Маккавеев появился праздничный «жезл» (лулав) из пальмовой ветви, обвитой миртом и вербой; его держали в правой руке, а в левой – ветвь лимонного дерева (этрог) (2 Макк. 10:6.7). Упоминается также о хождении (священников?) с ветками вербы вокруг жертвенника;
3) особо радостными во время П.К. были ночные действа во дворе женщин (⇒ Храм). Двор освещался четырьмя большими золотыми светильниками. Вокруг них с хвалебными песнопениями под музыку, исполняемую левитами, с факелами в руках танцевали почетные горожане, священники и раввины. Левиты стояли на 15 ступенях, которые вели во двор израильтян. Возможно, именно эта праздничная иллюминация открылась взорам Иисуса, когда по окончании П.К. Он возвестил: «Я свет миру» ( Ин. 8:12 ).
Восхищение церкви. Часть IV. Праздник кущей
Вернуться к «тайне семи золотых светильников. окончание». http://www.proza.ru/2015/10/22/1195
Итак, нам известно, что последняя «седьмина Даниила», как впрочем, и остальные 69, определены именно для Израильского народа и Иерусалима (Дан.9:24). И начинается она после того, как закончится время, определенное для остальных народов (Рим.11:25) т.е. события, описанные далее будут происходить после того как закончится история церкви. Закончится она «восхищением».
Апостол Павел пишет, что восхищение церкви неразрывно связано с воскресением мертвых (1Фес.4:16,17; 1Кор.15:52). Писание дает нам термин «первое воскресение» (Отк.20:5). Хотя описано оно после заключения сатаны в бездну, началось, как мы можем видеть, гораздо раньше.
После снятия Агнцем пятой печати мы читаем, что души убитых за слово Божье, взывали к Нему, что присуще отнюдь не мертвым, но живым (Отк.6:9,10). После снятия шестой печати они уже стояли пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу! (Отк.7:9,10; 20:4).
Если сравнить пророческие седьмины с железнодорожным составом из семидесяти вагонов, то надо представить, что на сцепляемых частях у 69-го вагона написано «воскресенье», а у 70-го «восхищение». И вот эти две части, некогда плотно соприкасаемые, отсоединили друг от друга отцепив последний вагон.
Последний вагон отцеплен для того, чтоб в этот промежуток вставить вагоны из другого состава. Продолжая аналогию можно сказать, что в израильский поезд добавили вагоны из разных стран мира, которые теперь следуют в один пункт назначения. Замыкает этот общий состав все тот же семидесятый вагон еврейского поезда. И если бы не эти интернациональные вагоны, то воскресение и восхищение были бы действительно неразрывны.
Как бы это не будоражило националистов, антисимитов и прочих чрезмерно патриотичных личностей, но наш Христос это и есть еврейский Машиах, обещанный им через пророков, рожденный в еврейской семье и служивший, прежде всего своему народу (Марк.7:26,27). Надпись над Его головой на кресте, обозначающая вину приговоренного, гласила: «Царь Иудейский» (Матф.27:37; Марк.15:26; Лук.23:38; Иоан.19:19).
Конечно, мы знаем, что Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему (Деян.10:35). И все таки еврейский народ выделяется хотя бы тем, что Бог его создал с целью явить на нем свою любовь, а также гнев, в пример остальным народам. Ведь первые люди сорвали в эдемском саду плод познания добра и зла, вот мы и познаем оба эти понятия.
И конечно им Господь доверил свое Слово. Отсюда и их благословение и великие бедствия, потому как совсем не просто нести такую ответственность (Ис.8:14). И не имеет смысла оспаривать, что для Бога этот народ особенный.
Поэтому Он во-первых принес спасение в Израиль, а лишь потом другим народам (Матф.15:24-28). В то же время не приняв Сына божьего, они сполна испытали отвержение Отца (1Иоан.2:23). Стоит вспомнить только разрушение Иерусалима, повлекшее упразднение Израиля и рассеяние евреев, где им пришлось пережить погромы, унижения и печальноизвестный холокост.
После пугающих слов в адрес своего народа, призывая на них всю кровь праведную, пролитую на земле и говоря – «дом ваш пуст» (Матф.23:33-38), которые как мы знаем, в точности сбылись, Христос все – же оставляет выход, говоря: «доколе не воскликните: благословен Грядый во имя Господне» (Матф.23:39). Это случится в последнем семилетии, которое будет посвящено именно еврейскому народу, когда они, ожидая Мессию, встретят антихриста, который назовется Им и будет подводить пророчества связанные с приходом Его под себя (Отк.13:13,14; 2Фес.2:9,10).
Возможно тогда многие из Иудеев, видя лжемессию, убедятся в том, что настоящий Машиах уже приходил, и будут призывать Его. И он придет в конце последней седьмины Даниила и сразится с антихристом и его войском (2Фес.2:8; Отк.19:11-21).
У евреев есть праздник кущей, называемый Суккот, который длится семь дней и на самом деле, олицетворяет собой ту самую, последнюю седьмину, отведенную им Богом. В этом можно убедиться, внимательно рассмотрев эти торжества.
Господь Бог, еще в ветхом завете выделил три главных праздника, повелев в каждый из них всем мужчинам приходить пред лицо Его (Исх.23:14,17; Втор.16:16; 2Пар.8:13).
Второзаконие 16:16 Три раза в году весь мужеский пол должен являться пред лице Господа, Бога твоего, на место, которое изберет Он: в праздник опресноков, в праздник седмиц и в праздник кущей; и никто не должен являться пред лице Господа с пустыми руками.
В первый из этих выделенных Богом праздников (день опресноков, т.е. – Пасха) Иешуа Машиах, искупил грех человека.
Во второй (праздник седмиц, т.е. Пятидесятница или Троица) произошло сошествие Святого Духа и рождение церкви.
Непосредственно перед Суккотом евреи празднуют Рош-Ха-Шана (Еврейский новый год) и Йом-Кипур (Судный день, или день искупления). В эти дни принято трубить в шофар, о чем тоже имеется божье повеление (Лев.23:24). Возможно, шофар на Рош-Ха-Шана, это и есть та самая труба, которая сопровождает восхищение церкви (1Кор.15:52; 1Фес.4:16,17).
Тем более что сами евреи считают, что в Рош-Ха-Шана все подданные Царя проходят перед Ним. Праведники тотчас удостаиваются оправдательного приговора. Дела остальных откладываются, и приговор им выносится в Йом-Кипур или в последний день Суккота.
Таким образом, Рош-Ха-Шана, предвосхищающий последнюю седьмину (Суккот), являет собой прообраз восхищения праведников на небо.
Сам Иисус, пребывая на празднике кущей, пророчествует не только словами (Иоан.7:39,40), но и действиями.
Во-первых, перед праздником кущей Он ходил по Галилее, а не по Иудее (Иоан.7:1,2,9). Писание Галилею называет языческой (Ис.9:1; Матф.4:15), т.е. это прообраз того, что перед возвращением к Израилю Господь занимается спасением людей из языческих народов.
Иисус вошел в храм в середине праздника не случайно, но пророчествуя тем самым о событиях, которые произойдут в середине седьмины Даниила, когда наполнится храм дымом от славы Божией и от силы Его (Иоан.7:1/Отк.15:8). Но и дьявол, желая подстроиться под пророчества, сядет в земном рукотворном храме, как Бог, выдавая себя за Бога, в это, же время (Дан.9:27/2Фес.2:4/Отк.13:5-7). Об этом позже напишу подробнее.
После того, как с земли будут восхищены множество людей, среди оставшихся наверняка наступит массовое пробуждение. Видя, как на глазах сбываются давние пророчества, трудно будет не уверовать. Это и есть цель Христа, которой Он добился на празднике кущей (Иоан.7:31), и добьется в семилетний период великой скорби, дав, таким образом, людям последний шанс на спасение.
Ну и конечно возглашая в последний день праздника об источнике живой воды Господь, явно давал понять, что придет по завершению указанного срока и откроет доступ к реальному источнику живой воды (Иоан.7:37,38; Отк.21:6).
Дело в том, что согласно традиции в последний день праздника кущей Евреи молятся об обильных зимних дождях. При этом все вокруг щедро поливают водой. Поэтому слова Иисуса были вполне уместными.
С этим связано еще одно интересное наблюдение. Астрономы говорят, что примерно в наше время «эпоху рыб» меняет «эпоха водолея». Определить по небесным телам, что вчера была одна эпоха, а завтра, к примеру, уже другая на сегодняшний день считается невозможным, но то, что это происходит в наше время, не вызывает сомнений.
Мы знаем, что наблюдая за небесными телами, мудрецы (волхвы), смогли узнать о времени и месте рождения Иисуса Христа (Матф.2:1,2,9,10). Изначально создавая вселенную, Бог определил, что небесные светила, помимо остальных функций, будут служить и для знамений (Быт.1:14; Лук.21:11,25). Поэтому вполне закономерно Господь мог своим поступком в последний день Суккота пророчествовать о Его втором пришествии с наступлением «эпохи водолея» (Иез.47:1-12).
Есть в Писании и другое скрытое указание на это. Перед последним праздником пасхи Иисуса на земле, ученики спросили Его: «где хочешь, есть пасху»? или «где велишь нам приготовить»? (Марк.14:12; Лук.22:9).
вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он, и скажите хозяину дома: Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте (Лук.22:10-12; Марк.14:13-15).
«Эпоха рыб», в которую мы сейчас живем, началась служением Иисуса Христа и сменила «эпоху овна». И действительно Спаситель родился в хлеву среди жертвенных овец (Лук.2:7), ведь по преданию, именно под Вифлеемом в то время выращивали овец для пасхальной жертвы. И умер Господь как жертвенный агнец (Ис.53:7).
После смерти и воскресения, Его дело продолжили ученики. Первых из них, Он призвал из тех, что были рыбаками (Матф.4:18-22). Примеры о Царстве Божьем Он приводил с том числе и на рыбалке (Матф.13:47,48). Кормил людей хлебами и рыбой (Матф.14:19; Мар.6:41; Лук.9:16; Иоан.6:11). Из рыбы Он велел достать монету для пошлины (Матф.17:25-27). Даже сейчас рыбка является значком христианства.
До «эпохи овна» была «эпоха тельца». У Египтян было божество с бычьей головой. Видимо поэтому Израильтяне делали себе кумиров в виде тельца (Исх.32:4; 3 Цар.12:28; Ос.10:5). Это было настоящим бедствием для Израиля.
Наступивший иудейский праздник кущей является символом грядущего Царства Иисуса Христа
27 сентября 2015 года с заходом солнца у иудеев начался праздник кущей или Суккот, значение которого евреи связывают с 40-летним странствованием по пустыне, а христиане — с грядущим Царством Божьим.
Само слово «суккот» в переводе с иврита означает «шатры», «шалаши» (или «кущи»). В Суккот иудеям предписывается покинуть свой дом и поселиться на несколько дней в куще.
Суккот — один из трёх упомянутых в Библии паломнических праздников, в которые евреи сходились в Иерусалим для поклонения. Ещё в конце XIX века одна из основательниц христианской церкви адвентистов седьмого дня Елена Уайт указывала на неразрывную связь учения Ветхого и Нового Заветов. В своей книге «Патриархи и пророки» она писала:
«Первым из этих празднеств была Пасха, праздник опресноков, выпадающий на авив, первый месяц иудейского года, соответствующий концу марта и началу апреля. В четырнадцатый день месяца, вечером, праздновалась Пасха, торжественные церемонии которой служили напоминанием об освобождении народа из египетского рабства и указывали на будущую жертву, которая должна освободить людей от рабства греха. Когда Спаситель отдал жизнь на Голгофе, Пасха утратила своё значение, но была учреждена Вечеря Господня как память о том же событии, прообразом которого являлась Пасха.
После Пасхи следовал праздник опресноков, длившийся семь дней. Первый и седьмой день были днями священных собраний, когда запрещался любой рабский труд. Во второй день праздника пред лицо Божье приносились первые плоды нового урожая..
Спустя пятьдесят дней после приношения плодов наступала Пятидесятница, называвшаяся также праздником жатвы и праздником недель. В знак благодарности за хлеб пред лицо Божье приносились два хлеба из кислого теста. Праздник Пятидесятницы длился только один день, который посвящался религиозному служению.
В седьмой месяц наступал праздник кущей. Это был завершающий праздник в честь собранного урожая. Народ шёл с благодарственными дарами, чтобы поклониться Богу, Который так щедро благословил их.
Этот праздник наступал сразу после великого Дня очищения (Йом Киппур), когда народ получал подтверждение того, что его грехи прощены и больше не будут помянуты. Примирённые с Богом, люди являлись пред лицо Господа, чтобы признать Его благость и прославить Его милосердие. Подобно тому как Израильский народ праздновал освобождение, совершенное Богом для их отцов, и Его чудесную защиту во время странствования из Египта, так и мы должны с благодарностью вспоминать различные пути, какими Он направлял нас, чтобы вывести из мира, из мрака греха в Свой чудный свет истины и милосердия.
Праздник кущей имел не только памятное, но и прообразное значение. Он указывает на тот великий день последнего сбора, когда Господин жатвы вышлет Своих жнецов, чтобы связать плевелы в связки для огня, а пшеницу положить в житницу. В тот час все нечестивые будут истреблены. Окажется, что «как бы их не было» (Авдий 16). И вся Вселенная объединится в радостном прославлении Бога.
Израильтяне прославляли Бога во время праздника кущей, когда они вспоминали Его милость, явленную им в освобождении из египетского рабства, и Его нежную заботу о них во время скитальческой жизни в пустыне. Они радовались при мысли о том, что получили прощение и приняты Богом благодаря служению в великий День примирения и очищения, который предшествовал этому празднику. Но когда искупленные Господом, навсегда освобождённые от рабства проклятия, под которым “вся тварь совокупно стенает и мучится доныне” (Рим. 8:22), будут собраны в Небесном Ханаане, тогда возликуют они в неизреченной радости и благодарении. Великая работа примирения, совершаемая Христом для людей, окончится, и их грехи изгладятся навсегда».
Таким образом, праздники, которые евреи были призваны праздновать в течение года, символизировали весь ход истории, план Бога по освобождению человечества от греха. Пасха — жертва Иисуса Христа на Голгофе ради искупления грехов, Пятидесятница — излитие Святого Духа, Йом Киппур — суд над мёртвыми и живыми и, наконец, Суккот — окончательная победа Христа, установление Его Царства.
По замыслу Божьему, после смерти Иисуса Христа необходимость в праздновании символических праздников отпадала. Иерусалимский храм был разрушен, и не восстановлен до сих пор. Каждый верующий во Христа сам становится живой демонстрацией Божьего плана спасения и проходит те же этапы жизненного пути, которые в Ветхом Завете описаны годовыми праздниками: обретение спасительной веры в жертву Христа (Пасха), исполнение Святым Духом и жизнь новой, духовной жизнью (Пятидесятница), Небесный Суд, на котором верующий оправдывается Иисусом Христом, а не принявший Его благодать, увы, погибает (Судный День — Йом Киппур) и, наконец, воскресение для вечной жизни в Царстве Божьем (Праздник кущей — Суккот).
Символично, что именно во время Праздника Кущей Иисус Христос возгласил: «Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Иоанна 7:37). Таким образом, Христос указал людям на Себя, как на источник вечной жизни.
Как известно, последователи иудаизма не признали в Иисусе Христе Мессию и потому продолжают празднование ветхозаветных праздников, ожидая обещанного Спасителя. Для христиан же праздник кущей сегодня может стать воспоминанием о том, что все мы являемся «пришельцами и странниками» (1 Петра 2:11) на этой земле. Не будем привязываться к суетным ценностям и земному богатству, «ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворённый, вечный» (1 Коринфянам 5:1).
Праздник кущей у евреев
В день торжественного академического праздника почитаю уместным предложить Вашему просвещенному вниманию речь о торжественнейшем празднике древнего еврейского народа, о празднике, который и по времени своего празднования, в конце осени, и по своему внутреннему смыслу и значению, как праздник по окончании годовых трудов, имеет нечто сходное с нашим академическим торжеством. Я разумею праздник кущей.
Праздник кущей был у евреев праздник по преимуществу, не просто חַג (хаг) праздник, а הֶחָג (ге-хаг), – как назван он в одном месте Священного Писания ( 2Пар. 7, 8–9 ) и как называют его раввины, – то есть особенно замечательный, всем известный праздник. И когда в Священном Писании идет речь о празднике, без обозначения о каком именно, то некоторые ученые предполагают, что тут именно следует разуметь праздник кущей ( Иоан. 5. 1 ). Достаточно было сказать: «праздник», чтобы всякий еврей понял – какой тут праздник разумеется.
Что же придавало такое особенное значение празднику кущей? Почему этот праздник имел такой торжественный и притом вполне радостный характер?
Праздник кущей установлен был прежде всего и главнее всего в воспоминание великого исторического периода в жизни еврейского народа, в воспоминание странствования по пустыне. Поэтому главным характерным отличием праздника было то, что с наступлением его евреи должны были устроять себе шалаши-кущи из древесных ветвей и жить в них в течение всего праздника, именно в течение семи дней: В кущах живите семь дней: всякий туземец израильтянин должен жить в кущах, чтобы знали роды ваши, что в кущах поселил Я сынов израилевых, когда вывел их из земли египетской ( Лев. 23. 42–43 ).
Эти кущи, по мнению Кейля, должны были быть устрояемы из красивых ветвей. В книге Левит читаем, пишет он: в первый день (праздника) возьмите себе ветви красивых дерев, ветви пальмовые и ветви дерев широколиственных и верб речных и веселитесь пред Господом Богом вашим семь дней ( Лев. 23, 40 ). Сличая этот стих книги Левит с дальнейшими, где сказано: в кущах живите семь дней, ясно видим, что упомянутые здесь сучья, ветви и кусты должны были служить материалом, из которого строились кущи. Таким образом евреи, при устройстве кущей, должны были употреблять те растения, которые могли напоминать им о их странствовании в пустыне: ветви пальм, которые могли напоминать о пальмах, растущих в тех долинах пустыни, где евреи раскидывали свои шатры; ветви ив, которые напоминали им о ивах, растущих при тех горных ручьях, к которым приводил евреев Господь для утоления их жажды; ветви дерев широколиственных, которые напоминали им о тех широколиственных деревьях, какие увидали они, когда достигли границ земли обетованной.
В таком именно смысле понимали евреи предписание о кущах и во времена Неемии, как это ясно видно из следующих слов Неемии: пойдите на гору и несите ветви маслины садовой, и ветви маслины дикой, и ветви миртовые, и ветви пальмовые, и ветви других широколиственных дерев, чтобы сделать кущи по написанному ( Неем. 8, 15 ).
Не смотря на это, евреи позднейшего времени, разсеянные из Палестины и лишенные возможности ставить кущи из указанных деревьев, стали утверждать, что в книге Левит, при перечислении деревьев, говорится не о материале, из которого следует строить кущи, а о той связке ветвей, о тех ваиях, которые каждый израильтянин должен был носить в руках во время праздника кущей. А самые кущи, по мнению позднейших евреев, и в древния времена можно было строить из каких угодно деревьев и кустарников.
Некоторое основание для такого мнения позднейших евреев можно видеть в том, что и в библейские времена евреи во время праздника кущей носили в руках ваия – пучек ветвей, так называемый «лулав», в правой руке, и райское яблоко, или лимон, в левой руке. В первый день праздника они целый день носили с собой эти предметы, а в следующие дни брали их с собой, когда шли в храм.
Не имея возможности строить кущи «по написанному», нынешние евреи непременно приобретают хотя один лулав на всю синагогу и придают ему особенно важное значение. В Талмуде существует самое подробное предписание относительно устройства лулава. Указано: как надо избирать ветви для лулава, как их срубать, как их связывать, помещая пальмовую ветвь в средине, миртовую справа, ивовую слева, и как держать его и потрясать им. Исполнивший все это исправно, по мнению раввинов, также угодит Богу, как и тот, кто принес жертву всесожжения.
Это перенесение на лулав тех чувств благоговения, какие собственно приличествуют куще, вызвано необходимостию, а потому вполне естественно. Но совершенно напрасно раввины приписывают ветвям, входящим в состав лулава, такое символическое значение, которое не имеет никакого отношения к событиям, послужившим основою для праздника кущей. В 34 псалме читаем: все кости мои скажут: Господи! кто подобен Тебе (ст. 10)? Стих этот, говорит рабби Мани, намекает на лулав. Хребет пальмовой ветви имеет сходство с человеческим хребтом, мирт напоминает глаз человека, верба – рот человека, а яблоко сердце человека. Давид, по мнению названного рабби, так думал: между всеми членами тела нет важнее этих, ибо их значение уравновешивает значение всего тела. Стало быть: «все кости мои говорят». Другие раввины иначе определяют символическое значение ветвей лулава. Под пальмою, хотя по виду прекрасною, но не благовонною, разумеют они евреев лицемерных; под миртою – ни добрых, ни худых; под ивою – людей нечестивых, не имеющих ни закона, ни добрых дел, то есть язычников. Но оставим эти раввинские измышления, неимеющия никакого отношения к тому значению, какое должен был иметь праздник кущей.
Д р у г о ю отличительною чертою праздника кущей, придававшею ему характер особенно радостного праздника, было то, что евреи соединяли с ним чувства благодарности Богу за обилие плодов земных, только что собранных ими в минувшее лето. Дело в том, что праздновать праздник кущей постановлено было Моисеем глубокою осенью, с 15 дня седьмого месяца, по нашему счислению приблизительно в конце сентября, когда евреи уже окончательно собрали все плоды земли своей. Праздник кущей совершай у себя семь дней, когда уберешь с гумна твоего и из точила твоего ( Втор. 16, 13 ).
Некоторые из западных писателей придают празднику кущей даже
Евреи позднейшего времени, разсеянные по разным странам, иногда очень холодным, и испытывающие большое неудобство жить в кущах в такое позднее осеннее время, наоборот, для возвышения своего подвига пускаются по поводу этого праздника в разсуждение о том, что такое время для праздника несколько противоречит первоначальной цели его учреждения. Для чего, спрашивают они, Бог повелел совершать сей праздник в сентябре, когда известно, что израильтяне вышли из Египта в марте? Раввины отвечают на это следующим образом. Если бы, говорят они, этот праздник совершался в марте, когда наступают жаркие дни в Палестине, в которые все вообще имеют обыкновение делать шалаши для защиты от солнечного зноя, то не узнали бы, что мы строим кущи и обитаем в них по особенному повелению Божию и в память Божия благодеяния. По сей то причине Бог повелел совершать этот праздник в сентябре, в то время, когда наступает период холода и дождей, и когда все вообще имеют обыкновение оставлять палатки и возвращаться в теплые жилища. А чрез это самое делается уже ясным, что мы не для собственной выгоды и не по общему обыкновению переселяемся в это время из домов наших в кущи, но по повелению Божию и в воспоминание изъявленного нам благодеяния. Таковы разсуждения евреев. Но эти разсуждения позднейших евреев теряют всякое значение во первых потому, что в Палестине в сентябре стоит такая же хорошая погода, как и в марте. Летний зной миновал, время зимних дождей еще не началось. Жить на открытом воздухе в это время, таким образом, ни холодно, ни жарко. С другой стороны, не было основания приурочивать празднование кущей к марту месяцу и в том, что исход евреев из Египта совершился в марте. Праздник кущей был установлен не для воспоминания времени исхода, – для этого был другой праздник, праздник пасхи, – а для воспоминания о странствовании евреев по пустыне, которое продолжалось сорок лет. Назначить этот праздник можно было во всякое время года.
И всего приличнее было назначить праздник кущей именно в осеннее время года. Евреи вспоминали о водительстве Иеговы в пустыне, о том, как хранил Он их в земле непроходной и безводной, – и как, верный Своим обетованиям, Иегова привел их в землю добрую, в которой без скудости они могут есть хлеб свой. Теперь, осенью, наслаждаясь, после летних трудов, обильными плодами, которые принесла земля обетованная, израильтянин всего живее мог сознавать непреложность обетований Божиих. Назначенный в такое время праздник кущей мог быть празднуем евреями с полною свободою и в полном довольстве. К празднику кущей, говорит Бэр, оканчивались все работы и начиналась зима – время покоя. Каждый имел в своих руках плоды годовых своих трудов, чем благословил его Бог. Все заботы теперь покончились. Ни одно время года не было так удобно для торжественного, радостного праздника.
И вследствие этого праздник кущей был более торжественный праздник, чем другие великие праздники – пасха и пятидесятница. Трижды в год израильтянин должен был являться пред лице Божие – с даром в руке своей: в пасху, пятидесятницу и праздник кущей. На другой день празника пасхи евреи праздновали начало жатвы, приносили во святилище первый сноп новой жатвы, и с этого дня начинали вкушать новый хлеб в виде сырых и сушеных зерен. В праздник пятидесятницы, кроме воспоминания о даровании закона при Синае, они праздновали окончание жатвы зерновых хлебов и приносили к святилищу уже два печенные хлеба, испрашивая на них благословение Божие, как на свою обычную пищу. В праздник кущей израильтянин торжествовал окончание всех своих трудов земледелия, когда он совершенно убрал уже не только с гумна своего, но и из точила своего, то есть не только собрал зерновой хлеб и овощи, но и виноград и маслины и плоды других плодовых деревьев. И если хлеб служит только для пропитания, а вино и масло и фрукты свидетельствуют о богатстве и изобилии; то праздник кущей, очевидно, был более торжественным праздником, чем пасха и пятидесятница. Израильтянин должен был в этот праздник являться пред лице Божие с даром гораздо более обильным, чем когда бы то ни было.
Уже жертвоприношения, приносимые по уставу праздника кущей, были чрезвычайно обильны. Праздничное жертвоприношение в праздник кущей, сверх обычного жертвоприношения, состояло из одного козла, в жертву за грех, и из двух овнов и четырнадцати агнцев в жертву всесожжения. К ним присовокупляли: в первый день праздника тринадцать тельцов, во второй двенадцать, в третий одиннадцать, в четвертый десять, в пятый девять, в шестой восемь и в седьмой семь. Таким образом в течении семи дней праздника приносимо было во всесожжение семьдесят тельцов (семьдесят есть священное число семь, умноженное на число десять, обозначающее полноту). Количество приносимых в жертву тельцов в последующие дни праздника постепенно уменьшалось в нисходящем порядке, от тринадцати до семи. Этим показывалось, что и самая меньшая жертва праздника кущей далеко превышает всякую другую праздничную жертву. Вот как изложен в книге Числ (гл. 29, ст. 12–38) устав о жертвоприношениях в праздник кущей. И в пятнадцатый день седмого месяца пусть будет у вас священное собрание; никакой работы не работайте, и празднуйте праздник Господень семь дней. И приносите всесожжение, жертву, приятное благоухание Господу: тринадцать тельцов, двух овнов, четырнадцать однолетних агнцев; без порока пусть будут они; и при них в приношение хлебное пшеничной муки, смешанной с елеем, три десятых части ефы (то есть около 18 фунтов) на каждого из тринадцати тельцов, две десятых части ефы (т. е. около 12 фунтов) на каждого из двух овнов, и по десятой части ефы (т. е., приблизительно по 6 фунтов) на каждого из четырнадцати агнцев, и одного козла в жертву за грех, сверх всесожжения постоянного (состоявшего из двух агнцев в день, одного утром и одного вечером) и хлебного приношения его (состоявшего из 0,1 части ефы, т. е. из 6 фунтов муки, смешанной с елеем) и возлияния его. И во второй день двенадцать тельцов, двух овнов, четырнадцать однолетних агнцев, без порока, и при них приношение хлебное и возлияние для тельцов, овнов и агнцев, по числу их, по уставу, и одного козла в жертву за грех, сверх всесожжения постоянного и хлебного приношения и возлияния его. И в третий день одиннадцать тельцов, двух овнов, четырнадцать однолетних агнцев, без порока, и при них приношение хлебное и возлияние для тельцов, овнов и агнцев, по числу их, по уставу, и одного козла в жертву за грех, сверх всесожжения постоянного и хлебного приношения и возлияния его и т. д.
Кроме таких обильных праздничных жертв по уставу, во дни праздника кущей евреи приносили еще множество добровольных жертв. Устав о праздничных жертвах во дни кущей оканчивается таким замечанием: Приносите это Господу в праздники ваши, сверх приносимых вами, по обету или по усердию, всесожжений ваших, и хлебных приношений ваших, и возлияний ваших и мирных жертв ваших ( Числ. 29, 39 ).
После обильных жертвоприношений в храме, евреи считали особено обязательным для себя устроять в дни кущей обильные трапезы, приглашая к своему столу бедных и неимущих. И веселись, сказано, в праздник твой ты, и сын твой, и дочь твоя, и раб твой, и раба твоя, и левит, и пришелец, и сирота, и вдова, которые в жилищах твоих ( Втор. 16, 14 ). По поводу этого постановления раввин Иулиан из Рима говорил: «Всесвятой так сказал Израилю: у тебя есть четыре рода домочадцев: сын, дочь, раб и раба. И у Меня тоже есть четыре рода домочадцев: левит, иноземец, сирота и вдова. Я тебе предписал обрадовать твоих и Моих домочадцев в праздник, который Я тебе дал».
Торжественность препровождения праздника кущей значительно возвышалась еще от того, что это был у евреев последний праздник перед зимой, в течение которой у них не было никаких праздников, совершавшийся к тому же в седьмой священный месяц и вскоре после таких праздников, которые имели характер дней поста и покаяния. В первый день седьмого месяца был день нового года по гражданскому летосчислению; в течении восьми дней, следующих за днем нового года, евреи приготовлялись постом и покаянием к великому дню очищения, который был в десятый день месяца. Затем, после нескольких дней промежутка, – в пятнадцатый день начинался уже праздник кущей, продолжавшийся до двадцать второго числа. Таким образом в течение всего этого месяца было только несколько дней непраздничных и последний праздник, совершавшийся в этом месяце, служил конечным пунктом, в котором завершалось то торжественное праздничное настроение, которое возбуждено было в предшествующие праздники.
Стечение народа к святилищу в праздник кущей было особенно велико, так как и праздник был весьма важен и время было свободное от работы и удобное для путешествия. Неудивительно поэтому, что Соломон для освящения вновь выстроенного им храма и перенесения в него ковчега завета избрал именно дни праздника кущей. И понесли ковчег завета и скинию собрания и все священные вещи, которые были в скинии, и несли их священники и левиты. А сам Соломон и с ним все общество израилево, собравшееся к нему, шли пред ковчегом, принося жертвы из мелкого и крупного скота, которых невозможно исчислить и определить, по множеству их ( 3Цар. 8, 4–5 ). И сделал Соломон в то время семидневный праздник, и весь Израиль с ним, – собрание весьма большое, сошедшееся от входа в Емаф до реки египетской, а в день восьмой сделали попразднество, ибо освящение жертвенника совершали семь дней и праздник семь дней. И в двадцать третий день седьмого месяца царь отпустил народ в шатры их, радующийся и веселящийся в сердце о благе, какое сделал Господь Давиду и Соломону и Израилю, народу Своему ( 2Пар. 7, 8–10 ). Вполне естественно было также и то, что первый царь израильский Иеровоам, по разделении царства, перенес в израильском царстве праздник кущей с седьмого месяца на пятнадцатый день восьмого месяца ( 3Цар. 12, 32–33 ). Он мог мотивировать это тем благовидным предлогом, что на севере Палестины окончательная уборка земных плодов происходила несколько позднее, чем на юге Палестины. Но в действительности этою мерою, точно также как устройством культа тельцов в Вефиле и Дане, он хотел разорвать религиозное единство между севером и югом, скрепляемое общим свиданием евреев во Иерусалиме на великом национальном празднике.
Со времени возвращения из плена праздник кущей в Иерусалиме достиг самой высокой торжественности. Уже во времена Неемии евреи озаботились прежде всего торжественно устроить праздник кущей. И нашли написанное в законе, который Господь дал чрез Моисея, чтобы сыны Израилевы в седьмом месяце, в праздник, жили в кущах. И потому объявили и провозгласили по всем городам своим и в Иерусалиме, говоря: пойдите на гору, и несите ветви маслины садовой, и ветви маслины дикой, и ветви миртовые, и ветви пальмовые, и ветви других широколиственных дерев, чтобы сделать кущи по написанному. И пошел народ, и принесли, и сделали себе кущи, каждый на своей кровле, и на дворах своих, и на дворах дома Божия, и на площади у водяных ворот, и на площади у Ефремовых ворот. Все общество возвратившихся из плена сделало кущи, и жило в кущах. От дней Иисуса, сына Навина, до этого дня, не делали так сыны израилевы. Радость была весьма великая. И читали из книги закона Божия каждый день, от первого дня до последнего дня. И праздновали праздник семь дней ( Неем. 8, 14–18 ).
В это послепленное время к празднованию кущей присоединилось много новых церемоний: церемония возлияния воды при утреннем жертвоприношении, церемония обхождения жертвенника с ваиями и блестящая церемония с факелами, совершаемая во храме, во дворе жен, ночью.
В торжественные дни общего приготовления к этому празднику во всей Палестине, одни спешили кончить к этому дню собирание плодов, другие приготовлялись к путешествию в Иерусалим, третьи, которые должны были остаться дома, начинали строить себе кущи из зеленых древесных ветвей, четвертые, наконец, запасались драгоценными плодами и красивыми ветвями, чтобы украсить ими свои кущи, которые они построют около Иерусалима.
В тринадцатый день месяца, после полудня, стали подходить к Иерусалиму сперва небольшия, а потом и более многочисленные группы путешественников. Со всех сторон, из дальних и из ближних мест, стекались сюда тысячные толпы народа, совершая свое путешествие с пением и музыкою. В это время встречались здесь жители Ливанских гор с жителями Вирсавии, находящейся на самом крайнем юге Палестины, обитатели заиорданской страны, Переи, и обитатели Галилеи, поселенцы приморских городов и отдаленных горных местностей, даже колонисты стран, находящихся вне Палестины, еврейские колонисты Сирии, Малой Азии, Кипра и Ливии. Все стекались к горе и городу Иеговы.
С плоских кровель своих домов смотрели жители Иерусалима на это стечение путников в их город. С радостию прислушивались они к их торжественному пению.
Вот подходит толпа путников с востока. Они поют: к Господу воззвал я в скорби моей и Он услышал меня. Господи! избавь душу мою от уст лживых, от языка лукавого. Что даст тебе и что прибавит тебе язык лукавый? Изощренные стрелы сильного с углями дроковыми. Горе мне, что я пребываю у Мосоха, живу у шатров Кидарских. Долго жила душа моя с ненавидящими мир ( Псал. 119 ).
На другой день, который был кануном праздника, во святом городе и его окрестностях открылась такая картина, какую можно было видеть только в Иерусалиме. Дворы храма, где во время праздника кущей жило множество священников, широкие площади при городских воротах, кровли всех домов, Елеонская гора от подошвы до крайних пунктов своих трех вершин, вообще все в самом Иерусалиме и в ближайших его окрестностях, на разстояние субботнего пути, вдруг вновь покрылось зеленью. Дело в том, что луга и сады и некоторые кустарники к этому времени уже на половину пожелтели; но пальмы, смоковницы и гранатовые доревья, из ветвей которых, между прочим, строились кущи, еще сохраняли свою долго не вянущую зелень. Вся страна была уже выжжена солнечным зноем, виноградники были уже пусты, на ветвях плодовых деревьев уже не красовались спелые фрукты; но в окрестностях Иерусалима, повидимому, снова возвратились весна и лето со всеми их разнообразными цветами. – Везде шла работа привычных рук. Мужья и жены строили себе кущи. Дети помогали родителям. Все строившие держались того мнения, что если куща длиною и шириною четыре аршина, то это хорошо, а если она меньше этого, то она недостаточна для благоугождения, и что надо строить ее не особенно плотно, так чтобы находясь в ней можно было видеть звезды небесные. В один день, как бы по волшебству, около Иерусалима и в самом Иерусалиме раскинулся красивый лагерь, построенный из зеленых ветвей. И тогда как повсюду кругом выжженные горы и равнины представляли самый печальный вид, город, о котором благоволил Иегова, чтобы в нем пребывало имя Его, вдруг получил цветущий вид, как будто в нем была еще средина весны.
К вечеру все было готово. Красивая зелень отливала своим темным блеском, золотистые померанцы, лимоны, гранатовые яблоки, которые были навешены для украшения кущи, красовались между зелеными ветвями. Внутри, по бокам кущей, были навешены драгоценные ковры, пол был покрыт лучшими циновками. В средине кущи горел большой светильник и на разукрашенном столе блестела самая лучшая, у богатых серебряная и золотая, домашняя утварь.
Вечерняя звезда уже восходила со стороны Средиземного моря и в воздухе носились уже последние звуки гимнов запоздалых путешественников.
Теперь поднялись уже сами иерусалимляне и, оставив, после следуемых по обряду омовений, свои жилища – одни богатые комнаты, другие бедные хижины, – стали переселяться в кущи.
Безчисленное множество светильников было зажжено около столов в кущах – на Елеонской горе, в долине Кедронской, на всех кровлях домов иерусалимских; просвечивая сквозь кущи, они представляли собою как бы звездную землю под звездным небом.
Зайдем в любую кущу. Отец семейства, стоя пред накрытым и освещенным столом, произносит благословение: – «Благословен Ты Господи, Боже наш, Владыка вселенной, освятивший нас заповедями Твоими и повелевший нам жить в кущах». После этого он пьет вино из чаши; тоже делают и все присутствующие и начинается вечерняя трапеза. Тоже делается в это мгновение повсюду, может быть в тысяче кущей. Праздник начался.
Тысячи светильников блестят на долинах и возвышенностях. Свет небесных звезд проникает в кущи. Тихий вечерний ветерок колышет ветви и освежает воздух в кущах. Повсюду слышится веселый говор. Соседи по кущам радостно приветствуют друг друга. По местам слышится пение псалмов, сопровождаемое игрою на музыкальных инструментах. Израильтяне проводят вечер, наслаждаясь лучшими яствами, в полном безмятежии беседуя между собою и мирно исполняясь чувствами праздничной радости.
Особенно радостно было им праздновать праздник кущей после дней поста и покаяния. Дней за пять до праздника кущей они целых девять дней проводили в посте и покаянии, приготовляясь к великому празднику очищения, который был в 10-й день седьмого месяца. В этот праздник весь Израиль получал отпущение грехов. Первосвященник возлагал свои руки на козла отпущения, в символ того, что на него слагает он грехи всего Израиля, после чего козел этот отводится в пустыню, в землю ненаселенную, где и погибал, символизируя погибель отягчавших его грехов Израиля. Теперь, в праздник кущей, евреи чувствовали себя примиренными с Иеговою. Они имели не только полное довольство во всем земном, но и полное спокойствие совести. Из всех радостей, какие может испытывать человеческое сердце, нет выше той, которая дается спокойствием совести. Если за девятью днями покаяния следовал праздник очищения, то за днем очищения необходимо должен был следовать праздник исполненный полного радостного торжества, каким и был праздник кущей.
К полночи там и здесь погасали светильники. В кущах водворялась тишина. Женщины, дети, немощные люди и все прислуживавшие им, а также и люди недавно вступившие в брак возвращались в дома, а мужчины и мальчики, начиная с пятилетнего возраста, приготовляли себе постели в кущах. Все ложились спать.
Но еще не успел начаться новый день, лишь только утренняя заря стала золотить вершины Аравийских гор, празднующие израильтяне оставили свои дома и кущи и стали восходить в храм Господень, все врата которого были отворены еще с полуночи, еще прежде чем пропели первые петухи, а жертвенник всесожжения вычищен был еще с вечера. Еще священники, вошедшие на крыло храма следить за разсветом, не возвещали оттуда: barkai ad Chebron (видно до Хеврона), еще на площади храма не раздавался обычный призыв: «священники на службу! левиты на клирос! израильтяне но местам!», еще утренняя жертва не начиналась, а уже все галлереи и дворы на Мориа были полны народом.
Обычные утренния приготовления в храме: возжение светильников, убиение жертвенных животных, курение фимиамом во святом на алтаре кадильном, шли своим чередом. Как обычно, также приносились дневные жертвы и священники трубили в трубы.
Но вот, во время принесения праздничной утренней жертвы, началось нечто особенное в священнослужении праздника кущей. Восемь священников стали на подмостках жертвенника, каждый с частями той жертвы, которую он приносил. Ряд их заканчивался девятым священником, который имел в руках золотую чашу с вином для принесения жертвы возлияния. Тогда в одно мгновение раздались звуки всех музыкальных инструментов и высокая праздничная радость отразилась на лицах всех присутствующих. Так называемые водяные ворота, находящияся на южной стороне внутреннего двора храма, отворились, и по высокому крыльцу, ведущему в эти ворота, вошел священник с довольно большим золотым сосудом (вместимостию в три лога, т. е. 18 скорлуп куриных яиц) наполненным водою, которую он почерпнул в Силоамском источнике. Этот источник, о котором пророк говорит, что воды его текут спокойно, находится при подножии юговосточного склона горы Мориа.
Все музыкальные инструменты один за другим смолкли, раздавались только одни трубные звуки. Народ разступился во дворах храма и открыл широкую дорогу вошедшему священнику. Когда он приблизился к жертвеннику всесожжения, на встречу ему выступил тот священник, который имел чашу с вином, и оба, став лицем друг к другу, возгласили: почерпните воду с веселием от источника спасения ( Ис. 12, 5 ). Весь теснившийся кругом народ с восторгом повторил эти слова священников: почерините воду с веселием от источника спасения!
Священник, выступивший от жертвенника на встречу вновь пришедшему, в это время принял у него принесенную им чашу, вылил находящуюся в ней воду в свою чашу с жертвенным вином, и затем, вылив все это в две дырявые чаши, находившияся на западной стороне жертвенника, чрез которые все проходило в поток Кедрон, поднял свои руки с пустою чашею к верху, чтобы весь народ был свидетелем, что он все вылил. Это делалось в виду того, что саддукеи не сочувствовали церемонии возлияния воды и один из них вылил однажды воду не в трубы жертвенника, а на пол. Представители фарисеев за это закидали его бывшими в их руках лимонами.
Во время церемонии возлияния воды левиты попеременно – или играли на трубах и кимвалах, или пели псалмы, а народ стоял в обширных дворах храма и его галлереях, держа в левой руке лимон, а в правой связку из пальмовых, ивовых и миртовых ветвей.
Это была первая праздничная радость в праздник кущей. О ней евреи говорили: «кто не видал радости почерпания воды, тот не видал истинной радости на свете». С этой церемонией соединяли евреи чувства благодарности Господу за дарование дождей ранних, идущих с октября и разрыхлявших почву для посева, и за дарование дождей поздних, идущих с февраля и содействовавших наливу и созреванию хлебов. Соединяли также с этой церемонией воспоминание о чудесном изведении воды из скалы во время путешествия по пустыне. Ссылались и на пример Давида, в одно время возлившего воду во славу Господа ( 2Цар. 23, 16 ).
За церемониею почерпания воды следовали праздничные жертвоприношения, которые совершались целым собором священников. Множество левитов, отличающихся по своему искусству в музыке и пении, стояли на пятнадцати ступенях лестницы, а великий галлел (то есть псалмы от 112 до 117) пела вся многотысячная толпа народа. Когда при пении великого галлела доходили до слов 117 псалма: Благословен грядущий во имя Господне, то все присутствующие при богослужении начинали торжественное обхождение жертвенника в воспоминание шествия евреев по пустыне. Мужчины и дети, священники и миряне торжественно обходили кругом жертвенника, держа в правой руке праздничный пучек из одной пальмовой ветви, одной ивовой и одной миртовой, а в левой руке лимон: – первые и последния произведения растительного царства – отпрыски и плоды. Во время этого обхождения они непрерывно возглашали: Осанна! Осанна! В тоже время они потрясали лулавом направо, налево, вверх и вниз, и вероятно при пении слов псалма: Да ликують все дерева дубравные ( Псал. 95, 12 ). Дойдя до первосвященника, они осыпали его душистыми листьями благовонных растений и плодами, чтобы все драгоценнейшие дары земли скопились около священнейшего лица во всем народе.
Это был второй торжественный акт храмового богослужения в день кущей. Евреи соединяли с ним чувство благодарности к Богу за изобилие плодов земных, собранных в истекшем году, и воспоминание о великих событиях в жизни избранного народа Божия. Обращая взор свой к будушему, они, при словах: Благословен грядый во имя Господне, исполнялись радостною надеждою на пришествие грядущего Мессии.
После торжественного обхождения жертвенника, первосвященник, стоя на верхней из 15 ступеней, произносил торжественное благословение народу. Это последнее благословение народу и в обычные дни давалось очень торжественно. Священники становились в два ряда на ступенях схода двора святилища, одни на южной стороне этого схода, другие на северной. Пятеро из них держали в своих руках пять различных сосудов, употреблявшихся при воскурении фимиама. Когда народ готов был выйти из двора святилища, тогда священники произносили в один голос, без перерыва: Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лицо Свое на тебя и даст тебе мир ( Числ. 6, 24–26 ).
Затем одни из присутствующих, по своему желанию, приносили свои частные благодарственные жертвы. Их было так много, что все 424 священника, приходившие в эти дни в храм, по очереди совершали эти жертвоприношения. Другие расходились по притворам храма слушать чтение закона. В седьмой, субботний, год в праздник кущей прочитывался весь закон и даже женщины обязаны были тогда присутствовать при этом чтении. В обычные годы во всяком случае в храме в дни кущей заканчивалось чтение закона, которое начато было после прошлогоднего праздника кущей и продолжалось в течение года в различных местных синагогах.
После обильной праздничной трапезы, которую народ устроял или в кущах, или около храма, из остатков от мирных жертв благодарности, вечером он снова собирался в храм на третью в этот день торжественную церемонию, которая называлась «ночною радостию» праздника.
Тотчас после вечернего жертвоприношения все присутствующие в храме шли во двор жен, который был в 12 раз больше двора израильтян и представлял собою громадную залу почти в 30 сажен в длину и в ширину. Здесь, в четырех громадных люстрах, висевших на высоте пятнадцати футов, зажжено было безчисленное множество светильников, так что свет от них, по словам раввинов, распространялся на весь Иерусалим. Зажигали эти светильники с наступлением вечера мальчики из детей священнических, употребляя на светильни старые льняные одежды священнического облачения. На 15 ступенях, которые вели из двора жен во двор Израиля, стояли левиты музыканты и играли на музыкальных инструментах. Члены верховного совета, старейшины и знатнейшие из народа совершали торжественное обхождение двора с факелами в руках. Женщины смотрели на церемонию с верхних галлерей; старики сидели кругом двора; молодые люди стояли и показывали различные опыты своей силы, ловкости и искусства. Некоторые, например, баллансировали на пальцах зажженными факелами, и великий раввин Гиллел имел в этом такое искусство, что на двух больших пальцах баллансировал восемью факелами. Несколько часов длилось это торжественное ночное ликование народа в эту праздничную ночь, при блестящем освещении светильников, при благоухании принесенных сюда во множестве свежих ароматических плодов, при общем высокорадостном настроении торжествующих.
Семь дней продолжался праздник кущей, и во все следующие дни было тоже, что в первый день, с тем только различием, что в эти следующие дни позволялось работать и заниматься торговлею. По всей вероятности торговля в Иерусалиме в эти дни шла особенно оживленно. Египтяне привозили сюда произведения искусств и ремесл, сидоняне и тиряне редкости из далеких стран, купцы с востока пряности и драгоценности востока, жители Галаада бальзам, жители Галилеи сестные продукты. Евреи, собравшиеся в Иерусалим на праздник, спешили накупить себе всех этих вещей в виду наступающей зимы.
Последний день праздника кущей отличался особенною торжественностию и преимущественно пред другими днями носил название праздника «Осанна» и «вербного дня». В этот день весь жертвенник всесожжения, со всех сторон, до самых рогов, был обставлен ветвями верб, причем верхушки этих ветвей были несколько согнуты, в символ того, что все земное должно преклоняться пред величием Божественным. Это украшение жертвенника вероятно соединялось с воспоминанием, что Сам Господь, во время странствования израильтян по пустыне бе ходя в обиталищи, в кущи ( 2Цар. 7, 6 ).
Обряд почерпания воды в этот день не имел ничего особенного, сравнительно с тем, как совершался он в предшествующие дни. Но торжественное обхождение жертвенника в этот день было особенно исполнено радостного воодушевления. Народ с радостными восклицаниями «Осанна» и с ветвями в руках семь раз обходил в этот день жертвенник, соединяя с этим семикратным обхождением жертвенника воспоминание о чудесном взятии Иерихона при Иисусе Навине. В предшествующие дни жертвенник обходили только по одному разу. Теперь, в седьмой день, когда оканчивался праздник кущей и весь цикл годовых праздников, народный восторг искал себе удовлетворения в этой последней безконечно долго тянувшейся церемонии. Казалось, народ не хотел прекратить своих торжественных кликов – «Осанна!» – Да поможет нам Господь!
Вечером совершали последнюю трапезу в кущах. И хотя листья ветвей, из которых сделаны были кущи, уже наполовину завяли и пожелтели по осеннему, кущи все еще не теряли своей прелести в глазах празднующих израильтян, по воспоминанию о семи счастливо проведенных здесь днях. – Отец семейства произнес молитву над последнею чашею вина, какую приходилось здесь пить. При окончании этой вечерней трапезы уже звезды появились на небе и свет их в последний раз проник в кущи. После трапезы, совершив благодарственную молитву, все оставляли кущи, с тем чувством сожаления, которое возбуждается в нас, когда мы оставляем место, к которому привыкли, и где нам было хорошо. Дети, женщины, даже взрослые мужчины и отцы семейства, уходя, брали с собою на память о пребывании в кущах лимон, гранатовое яблоко, или другой какой плод, из тех, какими увешена была куща, а то и просто полузавядший листок с ея дорогих для них ветвей.
Величие религиозной жизни составляет теперь наследие христианских народов.
По словам пророка Захарии празднование праздника кущей обязательно для всех народов. Все остальные из всех народов, приходивших против Иерусалима, будут приходить из года в год для поклонения Царю Господу Саваофу и для празднования праздника кущей. И будет, если какое из племен земных не пойдет в Иерусалим для поклонения Царю Господу Саваофу, то не будет дождя у них. И если племя египетское не поднимется в путь и не прийдет (сюда); то и у него не будет дождя, и постигнет его поражение, каким поразит Господь народы, не приходящие праздновать праздника кущей. Вот что будет за грех Египта и за грех всех народов, которые не прийдут праздновать праздник кущей ( Зах. 14, 16–18 ).
Конечно нельзя понимать слова пророка в буквальном смысле. Праздник кущей был вполне национальный еврейский праздник: одни евреи могли соединять с ним воспоминание о странствовании по пустыни. Пророк в этих словах давал евреям то утешительное пророчество, что скоро наступит то время, когда все народы познают Бога истинного, что скоро прийдет Тот, Кто есть чаяние языков и Кому покорность народов.
По отношению к христианским народам мысль пророка, заключающуюся в этом пророчестве, можно передать такими словами: кто не будет, подобно евреям, с благодарностию вспоминать о времени своего воспитания в законе Божием, кто не будет приходить в храм для научения закону, кто не будет благодарить Господа за окончание годовых своих трудов и не будет просить Его помощи на труды в следующем году, тот не будет иметь Божия благословения на успех.
Но закон должно разуметь христианский, евангельский. От него проистекают блага неизмеримо высшия всех временных радостей, доставляемых описанными выше еврейскими церемониями, – блага вечные. Так учит Господь наш Иисус Христос. Пользуясь всяким случаем, всяким подобием для открытия и уяснения своего Божественного учения, Господь наш Иисус Христос и по поводу церемоний праздника кущей обращал мысль иудеев к своему учению. Когда они восторгались церемониею возлияния воды, в последний великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне, и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой ( Иоан. 7, 37 ). И когда евреи находились еще под живым впечатлением ночной радости праздника кущей, состоящей в блестящем освещении двора жен и процессиях с факелами, – Господь сказал им: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни ( Иоан. 8, 12 ).