Правила виноделов о чем книга
Джон Ирвинг «Правила виноделов»
Правила виноделов
The Cider House Rules
Другие названия: Правила Дома сидра
Язык написания: английский
Перевод на русский: — М. Литвинова (Правила виноделов, Правила Дома сидра) ; 1999 г. — 8 изд.
Роман классика американской литературы Джона Ирвинга — это современная сага о семье, живущей в нашем абсурдном и бессмысленном мире, члены которой пытаются, каждый по-своему, обрести гармонию и установить равновесие между вечным и преходящим.
Издания на иностранных языках:
Доступность в электронном виде:
Серьезная психологическая драма-мелодрама в классическом стиле — со множеством героев, связанных целой сетью отношений между ними, на протяжении нескольких десятилетий. Хорошо передана атмосфера американской глубинки — сельской жизни на ферме и сидроварне, с одной стороны, и жизни замкнутого коллектива сиротского приюта, с другой. По ходу романа действие переключается между этими двумя местами и несколькими другими, но все судьбы героев связаны единой нитью и в итоге сходятся. Яркие характеры, гуманизм, ощущение легкой светлой грусти в каждой сцене. Роман явно писал большой мастер. Если бы не эпизоды с гинекологическими медицинскими подробностями (тяжелыми, но важными для отображения быта и работы героя-акушера) и сексуальными сценами, то вполне бы походило на старый классический роман из русской литературы — такое же погружение в психологию героев и их самокопания, в хорошем смысле, такая же неспешность и поучительность. В наше время так пишут редко.
Кроме того, книга поднимает вопрос запрета абортов, актуальный и будоражащий умы до сих пор. Это самое серьезное литературное произведение из мной прочитанных, где эта тема показана так ярко и заставляет задуматься. Показаны обе точки зрения, причем у двух основных героев они противоположны. Но авторская симпатия явно на стороне мнения доктора Кедра.
И в завершение отзыва — цитата, которая запомнилась мне надолго:
Иногда интерес к книге вызывается не сюжетом.
Знаете, я тот человек, который сначала посмотрел фильм, раз 20, а только потом узнал, что снят-то он по книге. Как только купила книгу, то тут же решила погрузиться в уже полюбившуюся историю, но не тут-то было. Итог — роман получил низкую оценку и благополучно отправился на книжные полки в Питер. Повторный пересмотр не дал положительных результатов, но и по-другому восприняла.
Правила виноделов — это роман о любви. Как бы я не любила такие истории, но перед нами книга, способная утащить на эмоциональное дно. Тяжелое, меланхоличное развитие сюжета, где герои идеализированы, но со своими изъянами.
Я даже не хочу слишком углубляться в сюжет, основное есть в аннотации, а дальше — решайте сами. Прекрасно подойдет для пасмурной, дождливой погоды, когда на душе скребут кошки, и ты хочешь добить себя окончательно.
P.s. а все же фильм нравится больше
Уважаемый Джон Ирвинг, в других местах на земле мы любим читать истории взросления и семейные саги. С большим количеством страниц, раскрытием тайных грязных историй и чистых помыслов даже второстепенных героев. С юмором и возможно эротическими моментами. Но у Вас мы не нашли такого. Точнее весь этот любимый реализм пахнет эфиром и ранними грейвенстинами, которые так хороши для пирогов, что говорит о том, что будет больно и вкусно.
Роман не даёт читателю спокойно перелистывать первые страницы, засыпая с книгой на коленях, первая четверть романа предельно жёстка и подобна корочке на пироге. Захочешь – разгрызёшь и доберёшься до начинки, нет – роман тебе не по зубам и не твоё это вовсе. Отбор.
Истории Рассказчика, даже с многократными повторами (в отличие от приёма соседа по штату Мэн для создания напряжения) не надоедают. Момент с постоянной сменой объекта повествования, как оркестр, где слышен каждый отдельный инструмент. Красиво.
Об экранизации красноречиво поведала Ваша бессловесная роль в этом фильме. Слов нет. Отдельное, не сравниваемое произведение.
А заглавие? Что значит? Всё просто. Правил нет, потому что мы не можем их прочитать, поэтому не нужно переживать об их нарушении.
Их нарушении. Точно.
Чудесная книга, чудесная. Светлая, необыкновенно светлая. Кажется: сейчас, вот сейчас произойдёт трагедия, сейчас всё будет плохо и ужасно, но из «Правил Дома сидра» бьёт свет, бьёт необыкновенным лучом. Эта книга ценна маленькими историями, вложенными в неё, блестящими маленькими историями, составляющими этот величественный, великолепный мир Ирвинга. Особенно потрясает та маленькая история, когда герой узнаёт, что у него — болезнь Альцгеймера, и радуется, и все радуются, и это счастье сквозь слёзы, потому что он же не пьяница, он не идиот, он просто болен, и значит — им можно гордиться, и пусть это страшная болезнь, но она означает, что он не сломлен. И так все герои этой книги — они не сломлены. Они прекрасны.
dia.sheridan, 26 сентября 2009 г.
Автор, который является чем-то недосягаемым и загадочным для меня. Я считаю его лучшим рассказчиком (Storyteller) XX века.
Этот человек настолько мастерски умеет рассказывать истории, что выбирает для повествования не просто хорошие, а. особые истории, которые ни один другой рассказчик не смог бы рассказать. Не все из них придутся нам по нраву, но обязательно найдется хотя бы одна, которая заворожит и затянет, как эта — «Правила Дома Сидра».
Это — прекрасная книга, прекрасная история и прекрасный фильм.
Герои Джона Ирвинга — это всегда. не то, что вы ожидаете. Сюжет тоже обязательно удивит много раз. Это непредсказуемое путешествие, без всяких предупредительных знаков, впрочем тем, кто еще не читал книгу, скажу одно — поездка обязательно оставит у вас добрую и немного растерянную улыбку. В этой книге есть две прекрасные жемчужины — отношения одного из главных героев с его близкими друзьями, как символ свободы и другой жизни, о которой он мечтал, и привязанность героя к оставленному позади прошлому, которая, в конце концов, и окажется сильнее, возвратив его в то место, которое он рассчитывал покинуть навсегда, — домой.
“Согласно д ру Кедру, лагерь лесорубов «Облачный» стал Сент Облаком «благодаря пристрастию ревностных католиков, населявших глухие углы штата, цеплять эту приставку к любому названию, как будто она могла облагородить самое мерзопакостное место»”. Доктор Уилбур Кедр – царь и бог этого места. Он помогает женщинам, которые по тем или иным причинам не могут позволить себе иметь ребенка: либо делает аборты (тогда – в 20-е годы – запрещенные в США), либо оставляет новорожденных детей, “принцев Мэна, королей Новой Англии”, в приюте.
Гомер Бур – любимый воспитанник и ученик доктора Кедра. Однако он покидает его – уезжает работать в яблоневом саду фирмы “Океанские дали”. Он подружится с сыном хозяев, Уолли Уоррингтоном, и… влюбится в его невесту Кенди. А когда Уолли отправится на войну… Впрочем, раскрывать все перипетии этой длинной истории я не стану.
“Правила Дома сидра” – семейная сага, но странная ее разновидность. Семьи как таковой, вопреки аннотации, здесь нет вовсе, зато есть сироты, одинокие мужчины и женщины, нетрадиционные связи, любовные треугольники… Все это обильно полито сиропом: это самый сентиментальный роман Ирвинга. Но и самый циничный – такое обилие физиологических подробностей (в основном медицинско-гинекологического характера) вы вряд ли где еще встретите. Кроме учебника по акушерству и гинекологии, разумеется.
Это не Диккенс, скорее пародия на него. Или несерьезный Апдайк, если хотите. Впрочем, как и в “Мире глазами Гарпа”, цинизм не убивает в Ирвинге человечности. Может, отсюда передозировка сиропа: постоянное “я тебя люблю” самых разных героев друг к другу, их мучительные размышления о природе любви. “Не презирай компромисса, путь служения людям не всегда выбираешь сам. Ты говоришь, что любишь ее. Так служи ей. Возможно, ты видишь это служение не так, как она. Но если ты ее действительно любишь, дай ей то, что ей больше всего сейчас нужно, не ставя никаких условий. И не жди за это награды,” – совсем не по-ирвинговски пишет пожилой доктор Кедр своему воспитаннику…
LitBlog — литературный блог
«Правила виноделов» — это книга, которая стала одной из составляющих всемирного успеха и признания Джона Ирвинга. Критиками отмечалось, что писатель выбрал не самое удачное название для своего романа, потеряв долю коммерческой привлекательности. Дословный перевод названия книги с английского звучит как «Правила дома сидра», в некоторых вариантах используется именно это название, но для нас стал куда более привычным вариант «Правила виноделов». Так что это за правила такие, и при чем здесь виноделы?
О правилах в книге «Правила виноделов»
Правила, указанные в названии, это всего лишь небольшой свод указаний, который ежегодно вывешивается в доме сидра для проживающих там сезонных работников. Уже привычно для себя, Ирвинг размещает дом сидра в штате Мэн, невдалеке от океанского побережья. Одно из правил гласит: «Не используйте пресс, если вы выпили». Остальные правила написаны в том же духе, дабы поддерживать порядок и дисциплину в рядах безграмотных работников с юга Штатов. Но все эти указания, в той или иной мере, игнорируются. Дело в том, что у сезонных работников существуют собственные правила, которым они следуют с большей прилежностью и раболепством. Одно из основных правил работников касается драк с применением ножей. Ты можешь порезать противника в достаточной мере, чтобы закончить драку, но ни в коем случае его не должны увезти в госпиталь, и тем более об этом не должны узнать блюстители закона и правопорядка. Естественно, поножовщина в «Правилах виноделов» встречается в достатке.
Подобный свод правил встречается и в других общинах, которые Ирвинг вводит в своем произведении. В начале 20-го века законы в Америке запрещали делать аборты. Но в детском приюте в городке Сент-Облако доктор Кедр следует своим собственным правилам. Он верит, что никто не вправе заставить женщину иметь ребенка, если она сама этого не хочет. Именно поэтому, помимо обязанностей управляющего приютом, он выполнял и такие «темные» медицинские дела, как аборты.
Особенности произведения
Наверное, стоит отметить, что каждому обществу Джон Ирвинг приписывает свои собственные правила. Но истинный героизм заключается в умении обнаружить настоящие, «правдивые» правила, независимо от того, прикреплены ли они на стене или вырезаны лезвием скальпеля, и неукоснительно соблюдать их, несмотря ни на что. Своему любимому воспитаннику – Гомеру Буру – доктор Кедр писал следующее: «Как ты можешь оставлять за собой право выбора, если у стольких женщин нет свободы выбирать самим»?
И именно в таких деталях «Правила виноделов» отличается от других работ Джона Ирвинга, в частности «Жизнь глазами Гарпа» или «Молитва об Оуэне Мини». Читатели его других работ наверняка согласятся с тем, что произведения Ирвинга часто отличаются растянутым фоном, двойственным смыслом и элементами мистики и абсурда, но в случае с «Правилами виноделов» он значительно упростил свою привычную форму.
И все же знакомые элементы жуткого, абсурдного и нелогичного выглядят более контролируемыми, отчего создается впечатление, что Ирвинг вполне логично подводит к кульминационному этапу и закономерному его завершению. То же самое можно сказать о склонности автора к сентиментальности, к афористическим заявлениям и к легкому юмору. Как будто он решил перестать притворяться кем-либо еще, кроме реалиста, и в конце концов, посвятил все сильные и слабые стороны романа этому конкретному концу. Но часто случается, что лично писатели придерживаются кардинально противоположной точки зрения, нежели критики и их читатели. Так и произошло с Ирвингом. По поводу своего произведения он сказал примерно следующее: «Я верю в последовательное повествование. Я не являюсь писателем-экспериментатором. Я – писатель, который рассказывает истории о жертвах».
Правила виноделов
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Отзывы 62
Мудрая и добрая книга. Жаль, что прочитана. Завидую тем, кому это только предстоит. Учит любить не за что-то, а просто так. Не стараться переделать под себя любимого человека-если уж любишь, люби такого как есть. Попечительский совет это бюрократы и святоши всего мира, мешающие своими нелепыми законами и наставлениями делать добро умным хорошим людям. История легко проецируется на весь мир, причем вне времени и географии.
Мудрая и добрая книга. Жаль, что прочитана. Завидую тем, кому это только предстоит. Учит любить не за что-то, а просто так. Не стараться переделать под себя любимого человека-если уж любишь, люби такого как есть. Попечительский совет это бюрократы и святоши всего мира, мешающие своими нелепыми законами и наставлениями делать добро умным хорошим людям. История легко проецируется на весь мир, причем вне времени и географии.
Трогательная история любви..
До прочтения данной книги я никогда не встречала подобных романов.
Эта очень красивая история любви, которая затрагивает весь аспект человеческих чувств и эмоций.
Всем советую к прочтению.
До прочтения данной книги я никогда не встречала подобных романов.
Эта очень красивая история любви, которая затрагивает весь аспект человеческих чувств и эмоций.
Всем советую к прочтению.
В этот роман не влюбляются с первой страницы, но, прочитав до конца, рука не поднимется его «убрать с полки» любимых романов
В этот роман не влюбляются с первой страницы, но, прочитав до конца, рука не поднимется его «убрать с полки» любимых романов
Моя самая любимая книга! Лучший из всех романов (не считая анти-утопий «1984», «451 градус…» и «О дивный новый мир»), которые я когда-либо читала! Первую часть читала месяц, вторую прочитала запоем за день. Так же запоем ревела в конце. Книга потрясающая во всех смыслах. Не могу точно объяснить о чем, но после нее 3 месяца начинала читать романы и бросала, так как они не были похожи на эту книгу. Ее также называют «Джен Эйр» только про мальчика. Всем советую – равнодушными не останутся даже камни!
Моя самая любимая книга! Лучший из всех романов (не считая анти-утопий «1984», «451 градус…» и «О дивный новый мир»), которые я когда-либо читала! Первую часть читала месяц, вторую прочитала запоем за день. Так же запоем ревела в конце. Книга потрясающая во всех смыслах. Не могу точно объяснить о чем, но после нее 3 месяца начинала читать романы и бросала, так как они не были похожи на эту книгу. Ее также называют «Джен Эйр» только про мальчика. Всем советую – равнодушными не останутся даже камни!
Великолепно! Книженция доставляет огромное удовольствие. Не совсем ясен замысел вольного перевода названия. Почему «Правила дома сидра» стали «правилами виноделов»? Но это, пожалуй, единственная претензия к переводу)))
Великолепно! Книженция доставляет огромное удовольствие. Не совсем ясен замысел вольного перевода названия. Почему «Правила дома сидра» стали «правилами виноделов»? Но это, пожалуй, единственная претензия к переводу)))
Отличная книга, рекомендую! Для меня она в одном ряду с « Миром глазами Гарпа». Очень хочу теперь посмотреть экранизацию романа! Ирвинг, конечно, слегка сумасшедший и через чур натуралистичный, но оторваться от этого сюра (порой) просто невозможно…
Отличная книга, рекомендую! Для меня она в одном ряду с « Миром глазами Гарпа». Очень хочу теперь посмотреть экранизацию романа! Ирвинг, конечно, слегка сумасшедший и через чур натуралистичный, но оторваться от этого сюра (порой) просто невозможно…
Потрясающая книга. Погружаешься не сразу, но в какой- то момент понимаешь, что тут целый бездонный мир. Экранизация- жалкое подобие.
Потрясающая книга. Погружаешься не сразу, но в какой- то момент понимаешь, что тут целый бездонный мир. Экранизация- жалкое подобие.
Жизненно и реалистично. В некоторых местах даже слишком…
Не скажу, что эту книгу можно отнести к легкому беззаботному чтиву. На мой взгляд, в начале слишком уж физиологично и анатомично описаны женские «дела». Не представляю, как мужчины, читающие этот роман, воспринимают такие живописные описания. Если бы я к моменту чтения этого произведения еще не родила ребенка, точно не осилила бы книгу. Признаюсь, я даже пару раз порывалась закрыть ее, но что-то заставляло меня продолжать читать. И, конечно же, в итоге нисколечко не пожалела об этом! Роман оставляет очень сильное смешанное впечатление, даже можно сказать осадок. Безусловно, роман глубокий, и, наверное, стоит его прочитать несколько раз, чтобы понять весь замысел и глубину персонажей. Единственное, не стала бы рекомендовать читать его беременным. Все остальные, если немного задумаются, обязательно сделают для себя полезные жизненные выводы!
THE CIDER HOUSE RULES
Copyright © 1985 by Garp Enterprises, Ltd.
All rights reserved
© М. Литвинова, перевод, послесловие, 2016
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016
Традиционные устои – не то, что моральные принципы, уверенность в своей непогрешимости, не религиозность. Критиковать одно вовсе не значит нападать на другое.
Шарлотта Бронте. 1847 г.
В рабочем порядке аборт можно определить как прерывание беременности на стадии нежизнеспособности плода.
Доктор медицинских наукГ. Дж. Болдт. 1906 г.
В больнице при отделении мальчиков сиротского приюта, что в Сент-Облаке, штат Мэн, работало всего две медсестры: среди прочих обязанностей им было предписано давать имена новорожденным и следить за тем, чтобы их крохотные пенисы хорошо заживали после обязательного обрезания. В те дни (1920-е годы) все мальчики, появившиеся в Сент-Облаке, подвергались обрезанию, поскольку приютский врач в Первую мировую войну немало намучился (по разным причинам) с необрезанными солдатами. Этот врач, по совместительству заведовавший отделением мальчиков, особой религиозностью не отличался: для него обрезание было не обрядом, а чисто медицинской операцией, проводимой в гигиенических целях. Звали его доктор Уилбур Кедр, и, хотя от него всегда исходил легчайший запах эфира, одна из сестер, думая о нем, нет-нет и вспоминала твердую, долговечную древесину хвойного дерева, имеющего то же название. Что касается имени Уилбур, она его терпеть не могла; самая мысль, что столь идиотское сочетание звуков приходится произносить вместе с такой солидной фамилией, казалась ей оскорбительной.
Другая медсестра пребывала в уверенности, что влюблена в доктора Кедра. И когда была ее очередь давать имя младенцу, она частенько нарекала его Джоном Кедром, или Джоном Уилбуром (ее отца звали Джон), или еще Уилбуром Уолшем (Уолш – девичья фамилия матери). Несмотря на чувства, питаемые к доктору Кедру, его фамилия всегда оставалась для нее только фамилией, не вызывая никаких древесных ассоциаций. Ей имя Уилбур нравилось – такое удобное, делай что хочешь – хоть имя, хоть фамилию. Когда же «Джон» ей надоедал или вторая медсестра пробирала ее за скудость воображения, пределом ее изобретательности были Роберт Кедр или Джек Уилбур, ей было, по-видимому, невдомек, что Джек – ласкательное от Джона.
Если бы наш герой получил свое имя от этой романтической дурочки, он, скорее всего, был бы Кедр или Уилбур в сочетании с Джоном или Робертом, что уж совсем было бы скучно. Но в тот раз имена давала другая сестра, и он стал Гомером Буром.
Отец этой медсестры занимался бурением колодцев – делом честным, нелегким, требующим терпения и точности, – и, по ее убеждению, обладал всеми перечисленными качествами, что придавало слову «бурение» серьезный, глубокий, даже фундаментальный смысл. А Гомером звали одного из бесчисленных котов, живших в ее семье. Эта медсестра – все звали ее сестра Анджела, редко повторялась, давая имена своим подопечным; зато бедняжка сестра Эдна умудрилась создать трех Джонов Уилбуров и даже двух Джонов Кедров Третьих. Сестра Анджела хранила в памяти неисчерпаемый запас полезных и звучных слов, которые с успехом использовала в качестве фамилий, взять хотя бы Мейпл, Филдз, Бук, Хилл, Нот, Дей, Уотерс (и это лишь малая часть), и чуть менее внушительный список имен, почерпнутый из семейных анналов: часть из них принадлежала близким и дальним родственникам, остальные – покойным и здравствующим четвероногим любимцам (Феликс, Фаззи, Дымка, Кудри, Джо, Лужок, Эд и т. д.).
Разумеется, большинство сирот недолго носили придуманные сестрами имена. Мальчикам было легче подыскать семью еще в младенческом возрасте, и многие не только не знали полученного при рождении имени, но не помнили даже сестер Анджелу и Эдну – первых женщин, заботившихся о них в этом мире. Более того, доктор Кедр строго придерживался правила не сообщать приемным родителям любовно придуманное имя. В Сент-Облаке считалось, что ребенок, покинув приют, начинает новую жизнь; и все-таки, если мальчик задерживался в приюте, сестре Анджеле и сестре Эдне, да и самому доктору Кедру было нелегко смириться, что их Джон Уилбур или Джон Кедр (а также Хилл, Кудри, Мейпл, Джо, Нот или Дымка Уотерс) будет всю жизнь зваться как-то иначе.
А вот Гомер сумел-таки сохранить данное ему при рождении имя; он столько раз возвращался в Сент-Облако после неудачных усыновлений, что работники приюта не устояли перед его очевидной целеустремленностью и приют стал для него отчим домом. Нелегко было на это пойти, но сестра Анджела, сестра Эдна и в конце концов сам доктор Кедр были вынуждены согласиться, что Гомер Бур неотторжим от Сент-Облака. И оставили всякие попытки подыскать упрямцу семью.
Сестра Анджела, обожавшая кошек и сирот, заметила однажды, что Гомер Бур, должно быть, очень полюбил придуманное ею имя, раз так упорно боролся за право его носить.
Доктор Кедр был не только врач и заведующий отделением мальчиков (он и основал этот приют), но взял еще на себя обязанности летописца Сент-Облака. Согласно доктору Кедру, лагерь лесорубов «Облачный» стал Сент-Облаком «благодаря пристрастию ревностных католиков, населявших глухие углы штата, цеплять эту приставку к любому названию, как будто она могла облагородить самое мерзопакостное место». К этому времени (спустя полвека после прихода первых лесорубов) лагерь уже превратился в поселок при лесопильном заводе. Лес вокруг на многие мили был вырублен, бревна больше не загромождали реку, исчезли хижины, где ютились изувеченные лесорубы – придавленные деревом или упавшие с него; теперь взор привлекали высокие аккуратные штабеля свежераспиленных досок, сохнущих под неярким затуманенным солнцем. Весь поселок был припорошен опилками и древесной пылью, зачастую невидимой невооруженным глазом, но дающей о себе знать астматическим свистом, чихом и свербящими носами жителей. На смену синякам и переломам пришли порезы, швы, шрамы; местные страстотерпцы гордо демонстрировали глубокие раны (а иногда отсутствие частей тела), нанесенные острыми зубьями пил. Пронзительный вой пилорам был столь же присущ Сент-Облаку, как туманы, испарения, влажность, изнуряющие население внутренних районов Мэна в долгие, холодные, со снегопадами зимы и делающие невыносимой удушливую жару лета, когда единственное облегчение приносили редкие ливни с грозами.
Рецензия Евгенечка на книгу «Правила виноделов»
«Правила виноделов» Джон Ирвинг
Вопрос, вынесенный в название рецензии, определяет всю суть книги. Книги, повествующей о местечке Сент-Облако, где доктор Кедр помогает женщинам родить, если у них большой срок, и затем оставить ребенка в приюте, либо делает аборт женщинам, обратившимся вовремя. Второй вид деятельности он называет «работой господней», и в широких кругах о нем никто не знает, ведь он занимается им нелегально.
Все романы Ирвинга объединяет гротескный метод описания созданного им мира со странными или обиженными жизнью людьми.
«Называйте как хотите: плод, эмбрион, продукт зачатия, думал Гомер, дело не меняется, человеческий зародыш – живое существо».
Вот вам 2 точки зрения на проблему, кого поддержите вы: сироту, радующегося своему рождению, противника абортов или доктора, ратующего за них, знающего, что женщина все равно оставит ребенка и, постоянно надоедающего чете Рузвельтов, письмами о легализации абортов.
Ирвинг описал вопрос абортов, как с моральной, так и с законодательной точек зрения.
Свое отношение к абортам писатель полностью вынес на страницы романа, поэтому лично для меня количество описаний и обсуждений на эту тему показалось избыточным. Но вопросов к автору нет, его позиция предельно ясна. А прочитав, последний эпизод романа, для меня стало ясно, что я полностью на его стороне.
Однако это история не только об абортах и проблеме выбора, это история также и о любви.
Об отцовской любви доктора к своему воспитаннику.
О безнадежной любви сироты Мелони к Гомеру.
О мучительной любви Гомера к неопределившейся Кенди Кенделл, забравшей его со своим возлюбленным из приюта и показавшей ему другую жизнь вне Сент-Облака. (Вот эта история меня раздражала. В особенности, я была возмущена поведением Кенди: она, бедная, не могла определиться, кого же она в действительности любит. Как оказалось, двоих. Хорошо устроилась. )
О материнской любви, верящей, что сын жив, даже когда нет надежды.
О безответной любви преданной медсестры.
А также о нездоровой любви. Эта тема довольно неприятна, несмотря на то, что я была подготовлена просмотренным фильмом.
Здесь все искренне и правдоподобно, героям сопереживаешь и не остаешься равнодушным.
Такое ощущение, что я побывала в Сент-Облаке и вместе с доктором произносила сиротам перед сном: «Спокойной ночи, Принцы Мэна, короли Новой Англии».
Но это произведение не входит в число тех, которые я бы с удовольствием рекомендовала к прочтению, впрочем, как и все книги Ирвинга. И перечитывать его я тоже не рискну. Просмотренного фильма и книги хватило, чтобы история надолго отложилась в памяти.
Тем, кто собирается читать, моя настоятельная рекомендация: читайте «Правила дома сидра», именно в таком переводе. Виноделы там ни при чем.