Правда что солнышко на небе кривде во все глаза не глянуть
Правда что солнышко на небе кривде во все глаза не глянуть
Народ сам в незапамятные времена сложил эти удивительные песни-сказания про русских богатырей и витязей седой, отдаленной старины.
И переходили эти сказания из уст в уста, от стариков к детям, безыскусственно передавая каждому новому поколению древние были. Были — потому, что народ верит в существование богатырей в прошлом, верит, что все рассказываемое действительно было. В исторических записях и летописях сохранилось многое, указывающее, что некоторые события, перешедшие в былины, действительно совершились, только народ переделал по-своему эти сказания, разукрасил их и преувеличил.
Былины рассказывают нам о диковинной «старинушке», когда народ еще не знал предела своей «силушке» и еще не умел употребить ее на пользу родине. Но проходило время: народ, как ребенок, вырастал и учился мыслить; устраивал свою жизнь, приобретал друзей и врагов, и силушка нашла себе исход в служении на пользу близким, на пользу родине; и народ стал петь уже о других героях, стоявших на страже Руси, на заставе.
Былина — это сам народ со всеми его темными и светлыми сторонами; былина — это сама жизнь Руси, и жизнь эта рисуется в песнях со всех сторон, со всеми подробностями обстановки домашней, военной и придворной. И это придает былине особенную ценность: она воскрешает перед нами древнерусский уклад жизни с самыми мелочными подробностями.
Каждый народ имеет свою поэзию, подобную нашим былинам, свой, как говорят, эпос, рисующий жизнь того или другого народа, и наши былины принадлежат к числу самых поэтических и прекрасных эпических песен.
Долгое время народные песни-сказания, известные под названием былин, не останавливали на себе внимания и оставались незаписанными, пока ученые Рыбников и Гильфердинг[1] (и еще многие другие) не заинтересовались ими. Когда былины собрали и напечатали, все с удивлением узнали о новом богатстве русской поэзии, о новых красотах, которые скрывали в себе эти «сказки», какими их раньше считали. И за этими «сказками» помимо их глубокой поэзии признали громадное педагогическое значение, признали, что былины учат нас любить родину и создавший их народ, сила, доблесть, недюжинный ум и добрые качества которого открываются в созданных им легендах.
Но в подлинном своем виде, в том виде, как их «сказывал» народ, былины слишком объемисты и неудобны для чтения малоподготовленному читателю. Тут нужен доступный для общего понимания пересказ, но такой, который сохранил бы все основные формы былины, дух и образы оригиналов, устраняя все неподходящее, противоречивое или слишком часто повторяющееся в ущерб ясности содержания.
Удовлетворить этому требованию и имеет целью настоящее издание, в котором собраны все наиболее выдающиеся былины о русских богатырях и витязях.
То, что дано могучей фантазией народа, дополнено в настоящем издании рисунками художника, всецело проникшегося героическим духом былин и пытавшегося соответственно этому воспроизвести дивные эпизоды богатырских деяний и воплотить величавые образы могучих русских былинных богатырей и витязей.
Закатилось красное солнышко за синие моря, за высокие горы, вышел на небо светлый месяц и вывел за собою веселый хоровод ясных частых звездочек… В эту ночь родился в Киеве могучий богатырь, молодой Вольга Святославич.
В час его появления на свет земля задрожала и синее море взволновалось; звери все поразбежались: олени и туры забрались в свои норы, лисицы и зайцы скрылись в лесные чащи, волки, медведи забились по ельникам, птицы поднялись высоко в небеса, рыба ушла в морские глубины: почуяли все, что гроза пришла на них: родился могучий богатырь.
Растет Вольга не по дням, а по часам, говорит громко, словно гром гремит; говорит молодой своей матушке Марфе Всеславьевне такие речи:
— Государыня-матушка! Не пеленай меня в дорогие пеленки, не надевай на меня пояса шелкового — пеленай меня в булатные латы крепкие, золотой шлем надень мне на буйную голову, в руки дай палку свинцовую тяжелую, грузную, весом в триста пудов!
Подрос могучий Вольга; семи лет отдала его мать учиться; пошла ему впрок наука: выучился он всяким наукам и хитростям, да мало ему этого ученья показалось. Уходил Вольга из дома в горы высокие, в леса темные, к старым волхвам-мудрецам и научился у них Вольга разным премудростям: научился Вольга обертываться ясным соколом, да серым волком, да гнедым туром с золотыми рогами.
В двенадцать лет стал Вольга прибирать себе дружинушку: три года приходили к нему добрые молодцы, приходили с полудня[2], и с севера, и с востока, и с запада: набралось дружины семь тысяч, все храбрые да сильные молодцы.
И поехал Вольга с дружиною в чистое поле добывать себе славы и богачества.
— Храбрая моя дружинушка! — говорит Вольга, — вейте-ка вы веревочки шелковые, становите силки по сырой земле, ловите куниц и лисиц, диких зверей и черных соболей.
Послушалась Вольги дружина: вили веревки, ставили силки; три дня и три ночи провели за работой добрые молодцы: только не ловится никакой зверь, как нарочно, — вернулась к Вольге дружина с пустыми руками.
Оборотился тогда Вольга львом могучим, побежал в леса, набил всякого зверя, накормил по-царски свою дружинушку, разодел в шубы черного соболя.
Во второй раз посылает Вольга добрых молодцев:
— Храбрая моя дружинушка! вейте-ка вы шелковые веревочки, наставьте силков на ветвях деревьев: наловите гусей, лебедей, ясных соколов, мелкой птички!
Три дня и три ночи провела на охоте дружинушка Вольги: ни одной птички в силках не запуталось; пришли к Вольге с пустыми руками.
Обернулся Вольга науй-птицей, взвился стрелой под небеса; наловил, набил всякой птицы, принес своей дружинушке.
В третий раз говорит Вольга:
— Храбрая моя дружинушка! Возьмите-ка вы стальные топорики, постройте крепкое судно дубовое, забросьте в море невода шелковые, наловите всякой рыбины: семги и белужинки, и щук, и плотичек маленьких, и осетров дорогих.
Три дня и три ночи пробыли витязи на море; не поймали и одной маленькой рыбки! Не знают, как Вольге и на глаза показаться.
Видит Вольга, плохо дело, придется самому отправляться за добычей. Обернулся тут Вольга рыбой-щукой, опустился на морское дно глубокое, наловил всякой рыбы; накормил свою дружинушку яствами сахарными, да все переменными. Живут они себе, поживают, никакой заботы не знают, не ведают.
П. Н. Рыбников (1832–1885), А. Ф. Гильфердинг (1831–1872) — русские ученые, которые записывали на севере нашей страны, в бывшей Олонецкой губернии, песни и былины. Более 200 былинных текстов вошли в четырехтомник «Песен, собранных П. Н. Рыбниковым». А. Ф. Гильфердинг издал 318 былин.
Богатыри и витязи Русской земли. Образцовые сказки русских писателей (36 стр.)
В. И. Даль
Правда и Кривда
Живут у нас на земле Правда да Кривда: живет Правда и во дворце, и в барских хоромах, и в крестьянской избе; молвит народ, что она у бога живет; мыкается и Кривда всюду: и по царским палатам, и по боярским теремам, и по бедным лачугам; о Кривде народ молвит, что привилась она к земле, и по ней стелет и мелет, и врет и плетет.
Кривде за худым делом недалеко ходить; как раз надумала. Подковыляла она, щурясь, к Правде, низенько ей поклонилась и говорит сладким голоском:
— Что тебя, золотая Правда, давно не видать? аль заспесивилась? А еще про твою милость народ молвит, что без тебя люди не живут, а маются. По моему ж худому разуму, так дело-то наоборот (прости на правдивом слове): с тобой люди маются, а со мной душа в душу сживаются, и наше житье- бытье идет как по маслу.
Глянула Правда Кривде в подслепые очи да и говорит:
— Нет, Кривда, худо тому, кто с тобой дружится; с тобой весь свет пройдешь, да назад не вернешься! Ложь не живуча!
Как рассердится Кривда за правдивое слово да, ощетинясь, закричит, зашипит на все свои голоса:
Увязалась Кривда за Правдой, зацепила клюкой и не пускает.
— Ладно, посмотрим, чья возьмет! Пойдем судиться к третьему, на третейский суд, вот хоть к писарю; он недалечко живет.
И пошли. А Кривда тем временем стянула у прохожего бумажник да платок из кармана и спрятала к себе в карман. Вот пришли они к писарю; стала Правда свое дело сказывать, а Кривда тем временем кажет писарю из-под полы деньги да платок. А писарь человек бывалый, как раз догадался, что делать; вот и говорит:
— Проспорила ты, Правда, свои денежки: в наше время лучше жить Кривдой; сытее будешь!
Нечего делать, отдала Правда сто рублей сполна, а сама все стоит на своем, что лучше-де жить правдой.
Вот и пошли они опять судиться третейским судом к боярину. Выслушав их, боярин вздохнул и говорит:
— Ну, матушка Правда, проспорила ты ясные очи свои, хороша святая Правда, да в люди не годится.
Заплакавши, Правда боярину слово молвила:
— Не ищи же ты, боярин, Правды в других, коли в тебе ее нету!
А Кривда зацепила Правду клюкой и повела из города вон. Идет Правда, слезку за слезкой роняет: горько ей, что люди чествовать чествуют ее, а правдой жить не могут.
Вдруг в полночь налетела со всех сторон недобрая сила и стала друг перед другом хвалиться, кто больше зла наделал:
— Да где ж она добудет этого зелья?
— Травы этой на горе, по залежам, не оберешься.
И нарвала она целое беремя, навязала в пучочки и понесла домой.
Приходят раз слуги и докладывают ему, что пришла вещая странница, величает-де себя Правдой и берется царевну вылечить даром, за одно царское спасибо, а казны-де ей не надо.
Подивился царь и велел нянюшкам-мамушкам чудную знахарку к царевне свести.
— Царь-государь, вижу тебя, родитель мой! Вижу яснее прежнего!
Царь до слез обрадовался, обнял дочь, целует, милует ее, сам о вещей знахарке спрашивает; а Правда уж тут и царю правдивым приветом в очи светит.
Поклонилась Правда царю и говорит:
— Не надо мне ни царства твоего, ни казны твоей; а если хочешь жаловать, так пожалуй меня в твои старшие судьи, чтобы без меня во всем царстве судьи твои ни одного дела не вершили.
М. Михайлов
Три зятя
Поехал старик весной поле пахать. Небо все в тучах; солнышка нету. Стало старика холодом прохватывать.
Солнышко и выглянуло.
Тут как тут и старшая дочь идет, несет отцу обед.
— К нам в гости милости просим!
Как воротился старик домой, спрашивает его жена:
Тут как тут и средняя дочь идет, грибов искала, да дорогу потеряла.
— К нам в гости милости просим!
Как воротился старик домой, спрашивает его жена:
Подошли Петровки; поехал старик сено косить. На небе ни тучки, жар такой, что коса из рук валится; пот с лица градом.
Тут как тут и младшая дочь идет: отцу завтрак несет.
— К нам в гости милости просим!
Как воротился старик домой, спрашивает его жена:
Правда что солнышко на небе кривде во все глаза не глянуть
На мальчика нашел страх: «Вот, вот, — он думал, — все эти твари бросятся на меня, вонзят в меня свои жала и задушат меня». Но он справился со своим ужасом, тоже потянулся кверху и — о, чудо! Капля живой воды капнула ему прямо в раскрытый рот. Гады зашипели, подняли свист, но тотчас же посторонились от него, как от счастливца, и только злые глаза их поглядели на него с завистью.
Мальчик недаром проглотил эту каплю — он стал знать все, что только доступно человеческому пониманию, он проник в тайны человеческого организма и не только излечил своих родителей, — стал могуществен, богат, и слава о нем далеко прошла по свету.
Живут у нас на земле Правда да Кривда: живет Правда и во дворце, и в барских хоромах, и в крестьянской избе; молвит народ, что она у бога живет; мыкается и Кривда всюду: и по царским палатам, и по боярским теремам, и по бедным лачугам; о Кривде народ молвит, что привилась она к земле, и по ней стелет и мелет, и врет и плетет.
Вот раз идет по земле Правда, чище красного солнца: люди ее сторонятся, шапки снимают, чествуют; а она каждому из своих ясных очей приветом в очи светит. Вот и идет божия Правда по земле, ни шатко ни валко, ни на сторону, прямо как стрела! Навстречу ей из косого переулка идет Кривда, ковыляя да пошатываясь; заслонила рукой глаза, прищурилась на Правду; а Правда — что солнышко, на нее Кривде во все глаза не глянуть!
— Ба, ба, ба! — говорит себе под нос Кривда. — Да это никак святая душа на костылях, что люди Правдой зовут. Уж куда как мне эта Правда надоела: как глянет в лицо, то словно горький дым глаза ест! Хоть бы как ни на есть извести ее, постылую!
Кривде за худым делом недалеко ходить; как раз надумала. Подковыляла она, щурясь, к Правде, низенько ей поклонилась и говорит сладким голоском:
— Что тебя, золотая Правда, давно не видать? аль заспесивилась? А еще про твою милость народ молвит, что без тебя люди не живут, а маются. По моему ж худому разуму, так дело-то наоборот (прости на правдивом слове): с тобой люди маются, а со мной душа в душу сживаются, и наше житье- бытье идет как по маслу.
Глянула Правда Кривде в подслепые очи да и говорит:
— Нет, Кривда, худо тому, кто с тобой дружится; с тобой весь свет пройдешь, да назад не вернешься! Ложь не живуча!
Как рассердится Кривда за правдивое слово да, ощетинясь, закричит, зашипит на все свои голоса:
— Вишь, что выдумала — я ль не живуча! А знаешь поговорку: «Соврешь — не помрешь»? Да я на людей сошлюсь, что со мной жить лучше, чем с тобой!
Правда покачала головой, сказала: «Нет!» — и пошла своим путем. Она в увертки да извороты не пускается, много слов не раздает; у нее либо «да», либо «нет».
Увязалась Кривда за Правдой, зацепила клюкой и не пускает.
— Давай, — говорит, — об заклад биться, что людям со мной лучше ужиться!
— Давай, — говорит Правда, — вот сто рублей. Смотри, Кривда, проспоришь!
— Ладно, посмотрим, чья возьмет! Пойдем судиться к третьему, на третейский суд, вот хоть к писарю; он недалечко живет.
— Пойдем, — сказала Правда.
И пошли. А Кривда тем временем стянула у прохожего бумажник да платок из кармана и спрятала к себе в карман. Вот пришли они к писарю; стала Правда свое дело сказывать, а Кривда тем временем кажет писарю из-под полы деньги да платок. А писарь человек бывалый, как раз догадался, что делать; вот и говорит:
— Проспорила ты, Правда, свои денежки: в наше время лучше жить Кривдой; сытее будешь!
Сказка о том, как Правда с земли пропала
К 120-летию со дня кончины автора
Ко дню памяти (27 июля / 9 августа) выдающегося русского православного мыслителя, литературного и театрального критика, публициста, писателя Юрия Николаевича Говорухи-Отрока (1852-1896) мы помещаем его сказку.
Публикацию (приближенную к современной орфографии) специально для Русской Народной Линии (первое издание: Сказка о том, как Правда с земли пропала // Литературный сборник. СПб.: Изд. редакц. журн. «Родник», 1887) подготовил профессор А. Д. Каплин.
Сказка о том, как Правда с земли пропала
Сошлись как-то на перекрёстке Правда и Кривда. Кривда и говорит:
— Что ты, Правда, по земле ходишь, не твоё здесь место, только мне мешаешь, хлеб у меня отбиваешь; смотри: отощала я совсем, обносилась, лохмотья одни! Совести у тебя нет, а ещё Правда!
— Ищи себе другого места, коли тебе со мной плохо, а мне с земли уйти нельзя: пропадёт без меня земля.
— Куда я пойду? У меня одно место, мне уйти некуда, на небо меня не пустят.
Тут подошли к ним три мужика. Кривда с Правдой к ним.
Заспорили опять Кривда с Правдой.
— У тебя есть место, иди себе на небо, ты и там не пропадёшь, а мне с земли идти некуда.
— Я б и ушла, только без меня и земля сгинет.
— Что, уж довольно спорили, рассудите нас, мужики.
Мужики думали, думали, а потом сказали:
— Мудрёное ваше дело: точно, и тебе, Кривда, пропадать нельзя, а идти тебе с земли некуда, да и без Правды опять же какое житье?
— Не об том речь, мужички почтенные: точно, без Правды жить нельзя, да никто её с земли и не гонит; вы только скажите: кто кого переспорил. Я говорю: ей есть куда с земли идти, а мне некуда. Коли бы вместе жить нельзя стало, кому тогда с земли уходить?
Подумали, подумали мужики, почесали в затылках и говорят:
— Ты, Кривда, переспорила, потому, если кому и места нигде больше нет, нельзя его гнать, не по-божески: всякой божьей твари место надо найти.
Правда только что хотела слово сказать, а Кривда и заикнуться ей не дала.
В пояс им поклонилась.
Взяла Кривда, связала Правде руки, да ещё и смеётся:
— Что, Правда, много своей правдой взяла?
Все стали кривдой жить, а кто не приладился, попропадали, как тля травяная. А Кривда раздобрела-распухла, в царских палатах живёт, с золота, с серебра ест, жемчугами одежда унизана; все-то ей подати-дары несут, в ноги кланяются, рады-радехоньки на лицо её белое хоть одним глазком посмотреть, а посмотревши, от радости плачут-разрываются: «Вот она, наша Правда-матушка, жаром горит, на весь мир светит!»
А Правда сидит на небе, всё-то видит, плачет-убивается. Не вытерпела, взмолилась к Богу праведному:
— Не хорошо тебе, Правда, и слова такие выговаривать; какая же ты и Правда будешь, коли зарок свой нарушила?
Заплакала тут Правда, пуще зарыдала.
— Ах, Правда, Правда! Какая же ты и Правда будешь, коли зарок нарушишь? Не сниму с тебя зарока. Терпи до конца.
Услышавши те Божии слова, совсем Правда обезсилила; поднапёрла Кривда, спихнула её с неба, сама на её место села, сидит-величается. Увидели люди Кривду на небе, пали ниц, распростёрлись, ревут-плачут слезами умильными: «Вот она, наша Правда-то-матушка, на небе как солнышко сияет!».
А Правда, с неба слетевши, упала в болото при дороге. Избитая-искусанная, замаранная-запачканная, изорванная-искомканная, места живого на ней нет; лежит, плачет-стонет. Ехал тут мужик по дороге, увидел её, подошёл.
Не стала Правда спорить, истомилась уж очень, только говорит:
— Ради Христа, помоги!
Взял он тут Правду, взвалил на воз, поехал своей дорогой. Приехал домой и говорит жене: «Глянь-ка, я тебе работницу привез!» Всё тут как было и рассказал. Спрашивают тут они Правду:
— Что ты делать умеешь?
А Правда говорит: «Всё».
А Правда ему: «Не могу развязаться, руки у меня по зароку связаны».
Опять тут мужик распалился; раз и два в щёку Правду ударил.
И полюбила Правда то дитя, как своё родное. Все на поле уйдут, а она сидит, в люльке ребёночка качает, сама плачет- заливается:
Подступило тут у Правды к сердцу, брызнули слёзы горючие из глаз.
Нарушила тут Правда зарок свой великий, сорвала повязку с рук, вытащила котёночка, к груди своей белой прижимает, целует, милует, обсушила, обогрела, оправила, а у самой слёзы из глаз так и капают.
Пошёл котёночек опять по хате прыгать-играться, а Правда всё сидит, глядит, слёз унять не хочет. Вот выплакалась она тут, встряхнулась, усмехнулась, светло так да радостно, пошла к тому месту, где небо с землёй сходится, взлезла на небо, одним махом Кривду с неба спихнула.
Завыла Кривда, побежала по земле, кричит-плачет:
— Ох, помогите! Меня, Правду вашу, Кривда с неба спихнула!
А Правда стала на небе, над землёй засияла, все её увидели: вот она, настоящая Правда! Никто крику, плачу Кривдиному не верит, в толчки её гонят.
И говорит тут Бог Правде:
— Правда, Правда! А где зарок твой ненарушимый? Нарушила ты, обманула, какая же ты Правда!
И сказал тут Господь:
— По любви твоей и страданию твоему великому прощаю тебя, только не видать тебе больше земли, останешься ты на небе на веки вечные, и земля тебя больше не увидит!
И по слову Божию затмилась Правда от земли.
И заплакала тут Правда и взмолилась:
— Господи, за что караешь непосильно! Сжалься-смилостивься, пропадёт земля без меня, а вся вина на мне будет, за моё ослушание землю караешь!
И смиловался тут Бог над Правдой и сказал:
И сбылось всё по слову Божию. Как только затмилась Правда от земли, большое смятение в людях стало. И одни говорили, что вот она, Правда, по земле ходит, и на Кривду показывали, а что в небе нет Правды и не было, а был один вид обманный. И таких было больше всех, и зажила Кривда опять на всей своей воле, во дворцах, в палатах. А другие в Кривду не поверили, а говорили, что была Правда в небе, да куда-то делась. И искали ту Правду, и плакали, и стонали, и найти не могли. А и такие были, что говорили: «Нет Правды, да и не было никогда. »
И пошли промеж людей ссоры да свары, да смятения.
Так и сделал. И тут-то исполнилась мера страданья его, и ушла ненависть из сердца его, потому что исстрадался он до конца-краю и покорился страданью тому.
И видит, небо разверзлось, и стоит в небе Правда, и сияние кругом неё, и смотрит на него таково жалостливо.
И стояла перед ним Правда, и сияла во всей красоте своей, да уж не нужна была та Правда ему.
И сжалилась мать сыра-земля, распустилась, приняла его, потому что исстрадался он до конца-краю и исполнилась мера страданья его.
Так наказал Бог Правду и за малое ослушание воли Его.
Правда что солнышко на небе кривде во все глаза не глянуть
У одного бедного мальчика заболели отец и мать; мальчик не знал, чем им помочь, и сокрушался.
Однажды кто-то и говорит ему: «Есть одна пещера, и в этой пещере ежегодно в известный день на своде появляется капля, капля чудодейственной живой воды, и кто эту каплю проглотит — тот может исцелять не только недуги телесные, но и душевные немощи».
Скоро ли, долго ли — неизвестно, только мальчик отыскал эту пещеру и проник в нее. Она была каменная, с каменным растрескавшимся сводом.
Оглядевшись, он пришел в ужас — вокруг себя увидел он множество гадов самого разнообразного вида, с злыми глазами, страшных и отвратительных. Но делать было нечего, он стал ждать. Долго ждал он. Наконец видит: на своде появилось что-то мокрое, что-то вроде блестящей слизи, и вот понемногу стала навертываться капля, чистая, как слеза, и прозрачная. Казалось, вот-вот она набухнет и упадет. Но едва только появилась капля, как уже все гады потянулись к ней и раскрыли свои пасти. Но капля, готовая капнуть, опять ушла.
Нечего делать, надо было опять ждать, ждать и ждать.
И вдруг снова увидел он, что мимо него, чуть не касаясь щек его, потянулись кверху змеи и гады разинули пасть свою.
На мальчика нашел страх: «Вот, вот, — он думал, — все эти твари бросятся на меня, вонзят в меня свои жала и задушат меня». Но он справился со своим ужасом, тоже потянулся кверху и — о, чудо! Капля живой воды капнула ему прямо в раскрытый рот. Гады зашипели, подняли свист, но тотчас же посторонились от него, как от счастливца, и только злые глаза их поглядели на него с завистью.
Мальчик недаром проглотил эту каплю — он стал знать все, что только доступно человеческому пониманию, он проник в тайны человеческого организма и не только излечил своих родителей, — стал могуществен, богат, и слава о нем далеко прошла по свету.
В. И. Даль Правда и Кривда
Живут у нас на земле Правда да Кривда: живет Правда и во дворце, и в барских хоромах, и в крестьянской избе; молвит народ, что она у бога живет; мыкается и Кривда всюду: и по царским палатам, и по боярским теремам, и по бедным лачугам; о Кривде народ молвит, что привилась она к земле, и по ней стелет и мелет, и врет и плетет.
Вот раз идет по земле Правда, чище красного солнца: люди ее сторонятся, шапки снимают, чествуют; а она каждому из своих ясных очей приветом в очи светит. Вот и идет божия Правда по земле, ни шатко ни валко, ни на сторону, прямо как стрела! Навстречу ей из косого переулка идет Кривда, ковыляя да пошатываясь; заслонила рукой глаза, прищурилась на Правду; а Правда — что солнышко, на нее Кривде во все глаза не глянуть!
— Ба, ба, ба! — говорит себе под нос Кривда. — Да это никак святая душа на костылях, что люди Правдой зовут. Уж куда как мне эта Правда надоела: как глянет в лицо, то словно горький дым глаза ест! Хоть бы как ни на есть извести ее, постылую!
Кривде за худым делом недалеко ходить; как раз надумала. Подковыляла она, щурясь, к Правде, низенько ей поклонилась и говорит сладким голоском:
— Что тебя, золотая Правда, давно не видать? аль заспесивилась? А еще про твою милость народ молвит, что без тебя люди не живут, а маются. По моему ж худому разуму, так дело-то наоборот (прости на правдивом слове): с тобой люди маются, а со мной душа в душу сживаются, и наше житье- бытье идет как по маслу.
Глянула Правда Кривде в подслепые очи да и говорит:
— Нет, Кривда, худо тому, кто с тобой дружится; с тобой весь свет пройдешь, да назад не вернешься! Ложь не живуча!
Как рассердится Кривда за правдивое слово да, ощетинясь, закричит, зашипит на все свои голоса:
— Вишь, что выдумала — я ль не живуча! А знаешь поговорку: «Соврешь — не помрешь»? Да я на людей сошлюсь, что со мной жить лучше, чем с тобой!
Правда покачала головой, сказала: «Нет!» — и пошла своим путем. Она в увертки да извороты не пускается, много слов не раздает; у нее либо «да», либо «нет».
Увязалась Кривда за Правдой, зацепила клюкой и не пускает.
— Давай, — говорит, — об заклад биться, что людям со мной лучше ужиться!
— Давай, — говорит Правда, — вот сто рублей. Смотри, Кривда, проспоришь!
— Ладно, посмотрим, чья возьмет! Пойдем судиться к третьему, на третейский суд, вот хоть к писарю; он недалечко живет.
— Пойдем, — сказала Правда.
И пошли. А Кривда тем временем стянула у прохожего бумажник да платок из кармана и спрятала к себе в карман. Вот пришли они к писарю; стала Правда свое дело сказывать, а Кривда тем временем кажет писарю из-под полы деньги да платок. А писарь человек бывалый, как раз догадался, что делать; вот и говорит:
— Проспорила ты, Правда, свои денежки: в наше время лучше жить Кривдой; сытее будешь!
Нечего делать, отдала Правда сто рублей сполна, а сама все стоит на своем, что лучше-де жить правдой.
— Экая ты неугомонная! — подзадоривала ее Кривда. — Давай опять об заклад биться: я ставлю тысячу рублей в кон, а ты, коли денег нет, ругайся глазами своими.
— Хорошо, — сказала Правда.
Вот и пошли они опять судиться третейским судом к боярину. Выслушав их, боярин вздохнул и говорит:
— Ну, матушка Правда, проспорила ты ясные очи свои, хороша святая Правда, да в люди не годится.
Заплакавши, Правда боярину слово молвила:
— Не ищи же ты, боярин, Правды в других, коли в тебе ее нету!
А Кривда зацепила Правду клюкой и повела из города вон. Идет Правда, слезку за слезкой роняет: горько ей, что люди чествовать чествуют ее, а правдой жить не могут.
Вот вывела ее Кривда в поле, выколола ей глаза да еще толкнула, так что Правда упала ничком на землю. Отдохнув, она поползла ощупью, а куда ползет — и сама не знает. Вот она схоронилась в высокой болотной траве и пролежала там до ночи.
Вдруг в полночь налетела со всех сторон недобрая сила и стала друг перед другом хвалиться, кто больше зла наделал:
— Я, — говорит один, — мужа с женой поссорил!
— Я, — говорит другой, — научил детей не слушаться отца с матерью!