Прагматическая концепция истины утверждает что истина это

Прагматическая концепция истины

Гносеологические истоки прагматической концепции истины в некотором смысле близки истокам когерентной концепции.

Эта концепция, распространенная в особенности в Америке, говорит, что истиной считается то, что полезно для человека.

К концепции истины, как полезности, прагматизм приходит на основе следующего аргумента: “… наши убеждения не являются независимыми от нашей практической деятельности. Наши убеждения влияют на наши действия, дают им направления, указывают средства, ведущие к достижению намеченной цели”.

Важно подчеркнуть, что, согласно прагматизму, полезность не является ни критерием, ни коррелятом истины, понимаемой как соответствие знаний действительности. Иначе говоря, нельзя утверждать, что знания, обладающие свойством полезности, также оказываются соответствующими реальности. Реальность внешнего мира недоступна для человека, ибо человек непосредственно имеет дело как раз со своей деятельностью. Поэтому единственное, что он может установить,— это не соответствие знаний действительности, а эффективность, практическую полезность знаний. Именно полезность и есть основная ценность человеческих знаний, которая достойна именоваться истиной.

В настоящее время имеются теории, которые можно рассматривать как продолжение и развитие прагматизма.

Проблема критериев истины.

Так как в когерентной концепции не рассматривается объект, а лишь субъективная связанность элементов системы, так же как и в прагматической концепции рассматривается только полезность, что не представляет собой объективное знание возникает вопрос рассмотрения критериев истины.

Критерием различения истинного и неистинного считается такая мысленная или практическая процедура, которая позволяет дать ответ на вопрос о соответствии знания, т.е. познавательного образа, познаваемому объекту.

Проблема критериев истины сыграла исключительно важную роль в развитии классической концепции. Если человек непосредственно контактирует не с миром «в себе», а с чувственно воспринятым и концептуализированным миром, то спрашивается: каким образом он может проверить, соответствуют ли его утверждения самому миру?

При определении критериев истины возникают следующие проблемы:

1. Проблема природы познаваемой реальности и субъективности мышления. Человек в своем познании непосредственно имеет дело не с объективным миром “самим по себе”, а с миром в том его виде, как он им чувственно воспринимается и осмысливается.

2. Проблема характера соответствия мыслей реальности. Ведь всегда есть свойства предмета, которые, возможно, люди просто не могут понять непосредственно.

3. Относительность и абсолютность истины. Каждый человек в своём суждении об истине всё же сугубо субъективен, и поэтому необходимо разграничивать понятие общей, иными словами, абсолютной истины от понятия истины каждого конкретного индивида.

Таким образом, возникло множество нерешенных проблем, каждая из которых так или иначе связана с необходимостью определения степени соответствия между представлениями человека и реальным миром. Из этого вытекает необходимость поиска наиболее строгого критерия истины, то есть признака, по которому можно было бы определять истинность того или иного знания.

Источник

Проблема истины в науке: прагматическая концепция истины

Понятие истины является ведущей в философии названия. Все проблемы философии теории познания касаются либо средств и путей достижения истины, либо форм ее реализации, структуры познавательных отношений.

Понятие истины относится к важнейшим в общей системе мировоззренческих проблем. Оно находится в одном ряду с такими понятиями, как «справедливость», «добро», «смысл жизни». Проблема истины, как и проблема смены теории, не такая уже тривиальная, как может показаться с первого взгляда. В этом можно убедиться, вспомнив атомистическую концепцию Демокрита и ее судьбу. Ее главное положение: «Все тела состоят из атомов. Атомы неделимы». Является ли оно с позиции науки нашего времени истиной или заблуждением? Если считать ее заблуждением, то не будет ли это субъективизмом?

Прагматическая концепция истины определяет истинность как пригодность для достижения поставленных целей: полного приспособления (У. Джеймс), решения, отвечающего требованиям проблемы (Д. Дьюи), подбора логических средств перехода от одних опытных данных к другим (К. Льюис).

С точки зрения польского логика и философа К.Айдучевич, все, так называемые неклассические истины, усматривают сущность истины не в соответствии с реальностью, а в соответствии с «конечным критерием». К концепции истины, как полезности, прагматизм приходит на основе следующего аргумента: «… наши убеждения не являются независимыми от нашей практической деятельности. Наши убеждения влияют на наши действия, дают им направления, указывают средства, ведущие к достижению намеченной цели».

По выводам, вытекающим из бриджменского операционализма, можно судить, что принесла науке прагматическая концепция. Бриджмен утверждал, что общая теория относительности не имеет физического смысла и неистинна, поскольку она пользуется неоперациональными понятиями. Операционализм требует устранения абстрактных систем, которые играют в современной физике важную роль. Прагматизм, суливший сделать науку более «реалистической» оказывается концепцией, создающей для нее серьезную угрозу.

Источник

Новое в блогах

Итак, продолжим. В истории философии известны три концепции истины:

Когерентная (от лат. cohaerentia сцепление, связь) концепция возникла в средневековой схоластической философии, которая стояла перед проблемой сравнения, анализа и согласования библейских текстов и текстов Аристотеля. Схоласты (см.) исходили из постулата о том, что статусом истинного знания может обладать лишь знание, согласуемого (когерентного) с Библией. Эта концепция также представляет лишь исторический интерес, но идея согласования различных форм знания и деятельности сохранилась, поскольку фактически мы всегда сравниваем не знание с действительностью, а один вид знания с другим. В этом смысле круг в определении истины неустраним.

Прагматическая концепция сопоставима с современной концепцией семантической истины, разработанной Тарским, но применимой, как оказалось не только в логике и математике, но и в естествознании и даже в этике. Многие логики, правда, предпочитают говорить не о прагматической концепции истины, а о «семантике возможных миров», что позволяет рассмотреть все мыслимые ситуации и оценить их с позиции выполнимости достижения цели. При этом согласовываются различные формы знания: Теории с экспериментом, одних теоретических систем с другими, научных предположений с интуицией в её не мистическом понимании, а как осознания результатов работы подсознания, возникающего в результате синестезии (объединения в единое целое) чувственного-эмоционального и рационального в человеческой жизни

Проблема истинности не решается большинством голосов или силой авторитета. Развитие знаний и их оценка – это незавершаемый процесс: «Истина есть дочь времени, а не авторитета». /Ф. Бэкон/.

Источник

Истина

Оригинал взят у magpie73

Истина есть знание.

Знание о мире и даже об отдельных его фрагментах в силу ряда причин может включать в себя заблуждения, а порой и сознательное искажение истины, хотя ядро знаний и составляет, адекватное отражение действительности в сознании человека в виде представлений, понятий, суждений, теорий.

Свойства истинности:
1. Объективность — независимость от познающего субъекта.
2. Относительность — неполна, неточна, приблизительна, содержит возможность изменения и приращения знания.
3. Абсолютность – знание, которое полностью исчерпывает предмет и не может быть опровержен при дальнейшем познании.
4. Конкретность.

Концепцию истины, которая впоследствии стала называться классической, сформулировал Аристотель.

Истина – есть соответствие представлений или утверждений реальному положению дел, т. е. соответствие наших знаний действительности. Действительность в данном определении понимается очень широко:

а) объективная реальность (внешний мир);
б) субъективная реальность (внутренний духовный мир);

Классической концепции присущи следующие принципы:

Во-первых, действительность не зависит от знаний;
Во-вторых, между нашими мыслями и действительностью можно установить однозначное соответствие;
В-третьих, существует критерий для проверки соответствия мыслей действительности;
В-четвертых, теория соответствия логически непротиворечива.

[ Трудности концепции: ]
Однако, классическая концепция истины столкнулась со значительными трудностями.

Первая трудность связана с понятием действительности.
Чтобы иметь возможность сопоставлять знание с действительностью, мы должны быть уверены в ее подлинности. А уверенности как раз нет, потому что мы сравниваем наше знание не с самой действительностью, а с нашим восприятием ее. Наши восприятия, сформированные образы не могут быть независимы от наших познавательных способностей. Круг замкнулся.

Вторая трудность связана с необходимостью уточнения самого понятия «соответствие».
Ведь отношения между мыслями и действительностью не являются простым соответствием. Мысль, образ – не копия действительности, а сложное идеальное образование, которое имеет многоуровневую структуру. Реально мы сравниваем знания с фактами, но сами факты так же выражаются в утверждениях. Следовательно, мы устанавливаем лишь соответствие одних утверждений другим.

Третья трудность вызвана проблемами соответствия как такового.
Как быть с утверждениями типа «все имеет причину», «энергия не уничтожается»? С какого рода конкретными объектами или фактами можно соотнести эти утверждения, если они относятся ко всему на свете?

Четвертая трудность связана с наличием плюрализма истин.
К примеру, человек изучает науки: биологию, медицину, антропологию, социологию, экономику, этику и т. д.. Каждая из них дает свое знание о человеке, которое невозможно объединить в одно целое или предпочесть одно другому.

Трудности классической концепции еще более очевидны на фоне обнаруженных в ней логических парадоксов.

К примеру, парадокс лжеца.
Если лжец утверждает о самом себе: «Я лгу», то он описывает факт своего неискреннего поведения. Вместе с этим его высказывание достоверно, поэтому истинно. Следовательно, лжец – достопорядочный человек, потому что он говорит истину. Существование этих трудностей привели к возникновению других концепций.

Существуют два основных варианта когерентной теории истины:
— Один из них вводит новое понятие истины как когерентности знаний, которое предлагается вместо прежнего понятия истины как соответствия знаний действительности.
— Другой вариант, хотя и сохраняет классическую трактовку истины, вместе с тем утверждает, что соответствие знаний действительности может быть установлено только через когерентность, которая выступает в качестве критерия истины.

В нем все, даже самые мельчайшие явления связаны между собой. Поэтому знания об отдельных вещах или явлениях должны соответствовать и согласовываться с системой знаний о мире в целом. Следовательно, истина о мире – одна, а частные истины должны быть элементами этой единой и всеохватывающей истины.
Однако, жизнь подтверждает, что самосогласованности знания явно недостаточно для признания его истинным.

Во-первых, имеет благие последствия для человечества;
Во-вторых, успешно применяется на практике.

Сторонники прагматизма подчеркивали роль практической активности в познании, которая, как они полагали, исключает возможность достижения истины в классическом смысле. Они считали, что реальность внешнего мира недоступна для человека, ибо человек непосредственно имеет дело со своей деятельностью. Поэтому единственное, что он может установить, – это не соответствие знаний действительности, а эффективность, практическую полезность знаний. Именно полезность и есть основная ценность человеческих знаний, которая достойна именоваться истиной.

Конечно, практика является важным критерием истинности наших знаний (строятся самолеты, которые летают, мосты, по которым ездят и т. д.).
Однако, истина, таким образом, соотносится не с действительностью, а с деятельностью человека.

Согласно конвенциональной (от лат. conventio – договор, соглашение) концепции истина есть результат конвенции, соглашения в рамках некоего сообщества.
Ее основная идея заключается в том, что в основе научных теорий лежат соглашения между людьми и их выбор обусловлен соображениями удобства, простоты – критериями, не связанными непосредственно с их истинностью.

Например вопрос с теориями геометрии. Поскольку различные системы аксиом геометрий Евклида, Лобачевского и Римана согласовывались с опытом, то возник вопрос о том, какая из них соответствует действительности, является истинной.
Ответ Пуанкаре классически прост: «Геометрические аксиомы. суть конвенции, наш выбор осуществляется из всех возможных соглашений. Геометрические аксиомы есть не что иное, как замаскированные определения. Так что же следует ответить на вопрос об истинности Евклидовой геометрии? Вопрос лишен смысла. Одна геометрия не может быть более истинной, чем другая; более удобной – да, может»

Анализ концепций истины показывает, что ни одна из них не может претендовать на полноту понимания истины.

Классическая и неклассические концепции истины несопоставимы, они лишь «наши» способы познания исключительно сложной и многоаспектной категории как «истина».

В разных познавательных, общественных ситуациях на первый план при оценке и потреблении знаний выходит та или иная из перечисленных черт истины.

Источник

Проблема истины в философии прагматизма

Введение
Глава 1. Учение Пирса об истине
1.1. Истина в ранней версии прагматизма
1.2. Истина в терминах теории сомнения-веры
1.3. Теория вероятности и пирсовская концепция истины
Глава 2. Теория истины в понимании последователей Пирса
2.1. Пирс и его последователи
2.2. Истина как разновидность добра у У. Джеймса
2.3. «Принцип Пирса» и проблема бытия Бога
2.4. Инструментализм Д. Дьюи и проблема истины
Заключение
Библиографический список

Введение

Что есть истина? Этот вопрос не может быть обойден ни одной религиозной или философской системой. В христианской традиции это вопрос, заданный Пилатом Христу. Но вопрос был риторическим и ответа не предполагал (Иоан. Гл. XVIII. Ст. 38. Пилат сказал Ему: «Что есть истина?» И сказав это, вышел к иудеям). Фраза вопросительна лишь по форме – прокуратор римской провинции, назначенный императором, в пределах сферы своей ответственности сам определяет, что истинно, что нет. После неудавшейся попытки переложить ответственность на царя Иудеи Ирода, Пилатом было принято прагматистское решение об осуждении Иисуса Назареянина.

Если считать, что Пилат руководствовался принципом «Следует рассмотреть все диктуемые некоторым понятием следствия, которые будет иметь предмет этого понятия. Примем те, что, согласно этому же понятию способны иметь практичный смысл. Понятие об этих следствиях и будет составлять полное понятие о предмете», мы имеем письменное свидетельство использования «принципа Пирса» почти за 2000 лет до его манифестации.

Пилат не мог не понимать, что оправдание римской властью бродячего философа, осужденного духовной властью провинции, обернется неприятностями для метрополии.

В то же время, несмотря на известную из истории череду сплошных прагматистов, мы точно знаем автора теории прагматизма (или, по крайней мере, человека, провозглашенного автором) и время рождения этой теории. Тема данного реферата — проблема истины в философии прагматизма.

Данная проблема близка исследователям, работающим в областях науки, где сама специфика предмета заостряет вопросы, связанные с выбором между двумя или несколькими конкурирующими аппроксимациями эмпирических данных, необходимостью практического использования теорий, недостаточно верифицированных в области их приложения, и в то же время фальсифицированных отдельными фактами; необходимостью выдвижения для сохранения основной гипотезы гипотез ad hoc (гипотез «к случаю») и прочее.

«Нет оснований предполагать, что лишь одна совокупность согласованных мнений возможна … Несомненно, часто встречаются две или более гипотезы, принимающие во внимание все факты, относящиеся к какой-либо теме» [19, с. 246].

Прагматисты не являлись первыми философами, поставившими проблему истины. Аристотель в трактате «Метафизика» определял философию как знание об истине, поскольку у Аристотеля истинность вещей напрямую связывалась с фундаментальностью понятий — наиболее истинными оказывались начала вечно существующего, как причина бытия всего остального [1, с. 94-95].

Восходящая к Аристотелю классическая концепция истины утверждает, что истинным является знание, соответствующее
действительности. «Истину говорит тот, кто считает разъединенное разъединенным, а связанное – связанным, а ложное — тот, кто думает обратно тому, как дело обстоит с вещами» [1, с. 250].

Классическое определение истины оказывается неэффективным, поскольку невозможно определить критерий соответствия утверждения истинному положению дел. Некоторые философы считали аристотелевское определение истины бессмысленным и заменяли его иными определениями. Так, согласно концепции когеренции (основоположником этой теории считают Гегеля), истинная система знания характеризуется внутренней согласованностью. Философы-прагматисты также представляли себе истину в духе концепции когеренции.

Говоря о прагматизме, следует иметь в виду, что это довольно-таки непоследовательное и противоречивое учение. Философские воззрения основателя прагматизма Чарльза Сандерса Пирса (1839-1914) развивались в русле немецкого идеализма. Идеи, близкие прагматизму, встречались в «философии жизни» немецкого философа Фридриха Ницше и французского философа Анри Бергсона.

Взгляды Пирса касательно развиваемого им учения условно можно разнести по 2 периодам — периоду основной доктрины прагматизма (работы 1877-1878 гг.) и периоду поздней его версии (начиная с 90-х годов 19 века). Взгляды Пирса были развиты его последователями Уильямом Джеймсом (Джемсом) (1842-1910), Джоном Дьюи (1859-1952) и другими.

В рамках данного реферата рассматривается история возникновения и развития прагматизма как отдельного философского учения. Основной упор, в соответствии с темой реферата, делается на понятии истины, в то же время рассмотрение вопроса необходимо начать со смежных понятий.

Глава 1. Учение Пирса об истине

1.1. Истина в ранней версии прагматизма

В начале 70-х годов 19-го века в Кембридже (штат Массачусетс) группа ученых основала т.н. «Метафизический клуб». Доклад Пирса на одном из собраний клуба в 1871 году лег в основу 2 более поздних статей, в которых и была изложена основная доктрина прагматизма. Статья «Закрепление убеждения» [11] вышла двумя частями в 1877-1878 годах, а «Как сделать наши идеи ясными» [13] — в 1878 году.

В то время эти статьи остались незамеченными, оживленные философские дискуссии начались лишь в 1898 году, после популяризации идей Пирса Джеймсом. В дальнейшем, не все участники «Метафизического клуба» примкнули к прагматизму, как философскому учению, принципы прагматизма нашли широкое отражение в их теоретической и практической деятельности.

Пирс имел свое мнение относительно понятия истины, существовавшего в прошлые эпохи. Так, эпоха средневековых диспутов между приверженцами реализма и номинализма, согласно Пирсу, характерна тем, что истина являлась не более чем «личной крепостью» каждого участника спора [ 11, с. 104].

Пирсовский прагматизм является агностическим учением. Еще ранее, в конце 60-х годов, Пирс разработал теорию познания в противовес декартовскому рационализму [14,15, 23]. Во 2-й половине 19-го века никакое философское учение не могло игнорировать дарвинизм — эволюционное учение Чарльза Дарвина об изменчивости и отборе.

Некоторые философы не признавали за мышлением способности отображения объективной реальности, но в духе новых веяний считали единственной функцией мышления биологическую функцию приспособления. Подобные взгляды и характерны для Пирса и последующих прагматиков. Согласно учению прагматистов, мышление руководит поведением человека и направляет его действия в изменяющихся условиях, не давая при этом ответа на вопрос, возможно ли истинное познание действительности.

Агностицизм Пирса идет от Беркли, Юма и Канта. В работе [16, с. 157] Пирс недвусмысленно причисляет себя к прошедшим обучение у Канта. В одной из рукописей 1903 г. Пирс замечает «Кант (мое преклонение перед которым не знает границ) по сути — стихийный прагматист. Реальное есть нечто, недоступное воздействию человеческого знания о нем — это просто словесное определение, не догма». И далее: «То, что он ограничивает их (Пространство, Время, Категории) возможным опытом, в общем и целом совпадает с основной установкой прагматизма. Прагматицист, в той же степени, что и Кант, распознает составляющую, привносимую в эти понятия сонанием» [12, с. 217-218]. В учениях всех этих философов понятие веры играло существенную роль.

Кант в «Критике чистого разума» указывает, что человек не всегда располагает полным знанием об окружении, и тогда ориентирм его поведения оказывается вера. Эту веру, которую невозможно обосновать знанием, Кант называет «прагматистской верой». «Такую случайную веру, которая, однако, лежит в основе действительного применения средств тех или иных действий, я называю прагматистскои верой» [8, с. 675].

Однако там, где Кант видел возможность подлинного знания, хотя и ограниченного, прагматизм сводит всякое знание к прагматической вере» или «верованию, убеждению». В таком случае вопрос о сущности знания открывается вопросом о «закреплении верования». Этому и посвящена первая из статей Пирса, закладывающих основы теории познания прагматизма – «Закрепление убеждения».

Пирс замечает в одной из работ, что некий Н. Грин, член «Метафизического клуба», часто подчеркивал важность некогда данного английским психологом-позитивистом А. Бэном определения веры: «Готовность действовать на основании того, что мы утверждаем, везде признается единственным, подлинным и непреложным критерием веры». Пирс признавал, что прагматизм — всего лишь следствие этого определения, и не только принял целиком это определение, но и усилил его, а именно, готовность действовать из критерия веры превратилась в ее содержание.

Согласно Пирсу, процесс мышления идет не от незнания к знанию, а от сомнения к верованию. Другие, помимо веры, результаты, могут быть получены путем мышления лишь случайно. Итак, целью мышления является лишь достижение веры, при этом настаивает, что, вне зависимости от истинности или ложности верования, сам факт достижения твердого верования полностью удовлетворяет человека.

При достижении состояния веры неизбежно возникает вопрос об устойчивости этого состояния. Пирс рассматривает 4 способа закрепления веры: метод упорства, метод авторитета, априорный метод, метод науки. Если подлинный ученый за единственно пригодный метод установления истины признает метод науки, для Пирса в силу приоритета цели закрепления веры пригодны и первые 3 из названных: метод упорства, метод авторитета и априорный метод. Пирс не отрицает того факта, что метод упорства иррационалистичен, но вопрос о рациональности в теории сомнения-веры и не ставился. «Человек часто идет по жизни, систематически упуская из виду то, что могло бы заставить его изменить свои взгляды, и если только он преуспевает в этом,… я не вижу, что можно было бы на это возразить» [11, с. 107].

Относительно метода авторитета Пирс отмечает, что он широко применялся в ходе истории («Рим, к примеру, знал его со времен Нумы Помпилия до времен папы Пия IX» [11, с. 109]), и фактически одобряет его применение с целью достижения единого верования среди массы людей. («… для большей части человечества, возможно, не существует метода более подходящего и полезного. Если высшим счастьем для них представляется быть рабами и находится в полной интеллектуальной зависимости, то рабами они и должны оставаться» [11, с. 111]). Именно оправдание философией прагматизма использования метода авторитета дало повод английскому писателю Герберту Уэллсу заявить, что «прагматизм … содержал в себе в потенции все необходимое для того, чтобы стать философией фашизма». (Известно, что итальянский диктатор Муссолини восторженно отзывался о прагматизме).

Суть априорного метода Пирс полагает в том, что человек склонен принимать системы и построения, если он склонен верить в их основные положения. «Если дать естественным предпочтениям действовать беспрепятственно, то люди, попадая под их влияние, сообща и всесторонне обсуждая различные насущные проблемы, постепенно усовершенствуют свои убеждения, приведя их в состояние гармонии с естественными причинами» [11, с. 112]). Пирс считает априорный метод более интеллектуальным, чем первые два, но … менее успешным, и в полном согласии с принципами прагматизма — непригодным. «Данный метод гораздо более интеллектуален и достоин уважения с точки зрения разума, чем любой другой из тех, о которых мы уже упомянули. Конечно, ему и должно следовать, если мы не можем найти опоры ни в чем более подходящем, поскольку он есть выражение инстинктивного начала, служащего, как известно, непременным основанием веры во всех случаях. Несостоятельность его, тем не менее, очевидна. Он делает из исследования нечто напоминающее совершенствование вкуса, но вкус, к сожалению, всегда более или менее вопрос моды» [11, с. 116].

Здесь Пирс входит в противоречие с теорией сомнения-веры, поскольку под непригодностью понимается факт отсутствия полного согласия между сторонниками разных учений. Но, согласно постулатам теории сомнения-веры, такое согласие между отдельными теориями (что открывало бы возможность согласия теории с наблюдаемыми фактами), и не требуется.

Методом, приводящим к единому мнению всех тех, кто им пользуется, Пирс считает метод науки. «… метод должен быть выстроен таким образом, чтобы окончательные выводы, к которым приходит каждый, были подобны. Как раз таков метод науки» [11, с. 118]. В своей характеристике метода Пирс не наполняет этот метод никаким конкретным содержанием. Ответа на вопрос, что следует делать человеку, придерживающемуся метода науки, для того, чтобы прийти к устойчивому верованию, Пирс не дает. «Описание методов научного исследования — цель ряда настоящих статей. Что касается данной статьи, то мне осталось только указать на некоторые отличия этого метода от других методов закрепления убеждения» [ 11, с. 120].

Высказанное Пирсом в статье «Как сделать наши идеи ясными» правило, представляющее собой квинтэссенцию прагматистской доктрины, с легкой руки Джеймса названо «принципом Пирса». Эта работа написана Пирсом против учения Декарта о ясности и отчетливости как критерии истинности и условии достоверности знания. В соответствии заявленным названием статьи, Пирс считает, что критерии высшей степени ясности еще не установлены, и осуществить это можно лишь после установления значений идей. В соответствии с ранним учением Пирса о знаках (а Пирс явился создателем семиотики как самостоятельной научной дисциплины) изолированная идея ничего не означает. Смысл она приобретает лишь в контексте и в процессе интерпретации. «Ни одна присутствующая действительная мысль (будучи всего лишь переживанием) не обладает каким бы то ни было значением, интеллектуальной ценностью; ибо это значение лежит не в том, что действительно мыслится, но в том, с чем эта мысль может быть связана в репрезентации ее последующими мыслями» [14, с. 30-31]. Указание Пирса на то, что значение состоит в практических результатах или последствиях, и что сделать ясной идею и означает узнать эти результаты (последствия), и сделало его основоположником нового философского учения.

Пирс утверждал, что прагматистская максима представляет собой парафраз евангельского изречения «По плодам их узнаете их». (Матф. Гл. VII, Ст. 16). «На деле же оно (т.е. правило) в развернутом виде являет нам логическую максиму, завещанную еще Иисусом» [13, с. 138]. «Принцип Пирса», лежащий в основе прагматизма, уже был приведен нами ранее. «Следует рассмотреть все диктуемые некоторым понятием следствия, которые будет иметь предмет этого понятия. Примем те, что, согласно этому же понятию, способны иметь практичный смысл. Понятие об этих следствиях и будет составлять полное понятие о предмете» [13, с. 138]. Пирс неоднократно пытался подправить эту формулировку, не отказываясь от основного его содержания. «Принцип Пирса» достаточно туманен и имеет смысл лишь, если считать, что в нем выражено потребительское, обывательское отношение человека к миру, а именно: нас не интересует вещь сама по себе; все, что для нас имеет значение — как мы можем ее использовать.

Итак, согласно ранней версии прагматизма, истина — это тот взгляд, который принимается человеком в меру его знания на любой из промежуточных стадий исследования. В дальнейшем Пирс пытался отмежеваться от версии прагматизма, приписываемой ему его последователями, и даже сменил название своей философии с прагматизма на прагматицизм.

1.2. Истина в терминах теории сомнения-веры

Помимо изложенной выше т.н. «утилитарной теории истины», Пирс пользовался и другой теорией. Разработана она была в статье «Что есть прагматизм» (1905 г.) с интенцией привести в соответствие с принципами прагматизма свойственное ему, как подлинному ученому, аристотелевское понимание истины как соответствия идей действительности. Второй вариант истины определяется Пирсом в терминах теории сомнения-веры. «Ваши затруднения были бы значительно упрощены, если бы вместо слов о своем желании знать “Истину”, вы просто сказали бы, что желаете достигнуть такой убежденности, которая неодолима для сомнения» [16, с. 165]. Итак, суть второй теории истины следующая: истина — это вера, не подверженная сомнению. Если человек достигает устойчивой веры, и он уверен, что не нахлынут новые сомнения, он с готовностью называет эту веру истиной. Более примитивный вариант второй теории истины – «истина это то, во что мы верим». Чтобы приблизить это определение к принятому в науке пониманию истины, оно усложняется требованием стабильности верования, оно должно быть обязательным и всеобщим.

Истиной будет то верование, которое обязательно будут разделять все ученые, которые занимаются или будут заниматься данным вопросом, при этом Пирс объявляет истиной то окончательное мнение, к которому обязательно придут все ученые при условии неограниченно долгого продолжения исследования. «Различные умы могут начинать, имея самые противоположные взгляды, но в процессе исследования внешняя им всем сила приведет их к одному и тому же заключению». Внешней силой является сила мысли, и эта сила влечет нас даже «не туда, куда мы хотим, но к предопределенной цели».

Итак, согласно Пирсу, абсолютная истина является идеальным пределом, и в любом конечном исследовании недостижима. Понятие об истине как «регулятивной идее» близко современным концепциям синергетики, где важная роль отводится понятию аттрактора [21].

Здесь Пирс смешивает вопрос о сущности истинного мнения с вопросом о пути к истинности убеждения. Пирс находит объяснение и для факта, что в каждой относительной, но в то же время объективной истине, имеется некоторая доля абсолютной истины. «Для того, чтобы отделить постоянный элемент, зависящий от самой вещи, от различных изменчивых элементов, зависящих от наших изменчивых отношений к ней», необходим процесс рассуждения.

Пирс отказывался даже от слабого критерия истинности: «как только твердая вера достигнута, мы совершенно удовлетворены, будь эта вера истинна или ложна». Здесь уместно сравнение с Ницше: «Чем доказывается истина? … Для чего познавать: почему бы не обманываться? … Чего всегда желали, так это не истины, а веры… Вера же создается с помощью иных, противоположных методике исследования средств – она даже исключает последнюю» [9, афор. 455].

1.3. Теория вероятности и пирсовская концепция истины

В создании концепции истины Пирса наибольшую роль сыграли идеи теории вероятности. Пирс связал научный метод с вероятностью. Он утверждает, что все наши заключения могут быть только вероятными. Подчеркивается принципиальная погрешимость всякой теории. Эта концепция получила у Пирса название фаллибилизма. Для Пирса фаллибилизм — стержень методологии науки. «Попытайтесь верифицировать любой закон природы, и вы обнаружите, что, чем более точны ваши наблюдения, тем определеннее будут они показывать беспорядочные отклонения от закона… Вы вынуждены будете допустить, что они всегда вызваны произвольной детерминацией или случаем». Может показаться, что фаллибилизм независим от прагматизма, однако их объединяет исходная агностическая установка Пирса. Принцип прагматизма назывался Пирсом «родом логического евангелия, представляющего несформулированный метод, которому следовал Беркли».

Принцип фаллибилизма о гипотетичности и предположительности научного знания, вслед за Пирсом поддерживался британским философом и социологом Карлом Поппером. Наиболее показательной иллюстрацией к логике науки Пирс считал использование Ч. Дарвином статистики в биологии, его восхищало удачное использование теории вероятностей Клаузиусом и Максвеллом для построения теории движения молекул в газе без выдвижения более-менее удовлетворительной гипотезы о строении этого класса тел [11, с. 95-96].

Принимаемый Пирсом факт, что наблюдения и рассуждения, в конце концов, приведут ученых к одному определенному результату, выводится им из закона больших чисел. Это движение к предопределенному исходу как в теории вероятностей, так и в ходе научного исследования кажется Пирсу мистическим. Идея судьбы и была этой мистической идеей.

Поскольку идея вероятности и идея рассуждения покоятся на предположении о том, что число испытаний неограниченно велико, научное сообщество должно быть в принципе безгранично. «Оно должно … простираться за пределы нынешней геологической эпохи, за всякие пределы». Таким образом, Пирс решает проблему погрешности каждого отдельного научного положения, связанную с убеждением о том, что на любой научный вопрос можно, в конце концов, получить окончательный ответ.

Особенность пирсовой теории истины состоит в подчеркивании предопределенности и принудительности окончательного верования, к которому обязательно придет бесконечное сообщество. Поскольку возможность истины предполагает существование безграничного сообщества, Пирс прибегает к надежде, «чтобы сообщество продолжало существовать и после любого назначенного срока». Таким образом, прагматистская теория мышления увязана Пирсом с религиозным чувством надежды. Как известно, Пирс был глубоко религиозным человеком и придерживался консервативных политических взглядов.

В прагматистской доктрине Пирса истина оказалась отнесенной в бесконечное удаленное будущее. Для отличия истины от заблуждения на частных этапах научного исследования вводится определение: «истина… отличается ото лжи просто тем, что действие, основанное на ней, по зрелом размышлении приведет нас к той цели, к которой мы стремимся, а не в сторону от нее». Это понимание истины и стало основной концепцией истины в прагматизме, в противовес пагубной для логики и науки концепции истины как «будущей полезности для наших идей».

Глава 2. Теория истины в понимании последователей Пирса

2.1. Пирс и его последователи

Прагматизм — философский товар, с которым Соединенные Штаты впервые вышли на международный рынок идей [2, с. 36]. Влияние прагматизма в 20-м веке вышло за пределы Соединенных Штатов, распространившись на Англию и Италию. Пропаганду прагматизма вел К. Чапек в Чехословакии, Ху Ши в Китае. В начале 20-го века прагматизм становится философской модой, и все ссылаются на Пирса как его основоположника. Пирс вынужден был отмежеваться от ряда логических выводов из принципов прагматизма, сделанных Джеймсом. В произведениях Дьюи и его учеников он усматривает «дух интеллектуальной распущенности». Личный жизненный опыт Пирса (он умер в нищете) буквально «вопиет против прагматизма» [2, с. 61]. Известно, что Пирс никогда не имел постоянной академической работы. Его неудача с получением профессорства была отчасти связана с пренебрежением к нормам окружающего общества [18, с. 414].

2.2. Истина как разновидность добра у У. Джеймса

Мысли Пирса были развиты в философское учение У. Джеймсом и Д. Дьюи. Джеймс был психологом, но философом его считают по двум причинам [17, с. 933] — как создателя учения «радикального эмпиризма», и как одного из поборников теории прагматизма или инструментализма. Книга Джеймса «Прагматизм» (Развернутое название – «Прагматизм. Новое название для некоторых старых методов мышления. Популярные лекции по философии») вышла в свет в 1907 г. и основывается на 8 лекциях, прочитанных Джеймсом в Бостоне и Нью-Йорке.

Во 2-й лекции Джеймс на примере человека, обходящего дерево, на стволе которого от него таким образом, чтобы быть постоянно скрытой, движется белка, поясняет т.н. прагматистский метод. «Прагматистский метод — метод улаживания метафизических споров, которые без него могли бы тянуться без конца» [5, с. 225]. Подчеркивается древность прагматистского метода со ссылкой на его приверженцев в античности (Сократ, Аристотель) и Новое Время (Локк, Беркли, Юм) [5, с. 227].

Считается, что наиболее вульгарное представление об истине как полезности было сформулировано У. Джеймсом и его последователями. В хронологическом отношении Джеймс развивал взгляды раннего Пирса, и то, что в массовом сознании связывается с доктриной прагматизма, является в основном учением Джеймса. В книге «Введение в философию» (1910) Джеймс приводит т.н. прагматистское правило — метод истолкования понятий. «Всего лучше вы определяете ценность любого понятия, задаваясь вопросом “Что оно решительно изменяет для кого-либо, если признать его истинным? … Если, руководствуясь двумя различными понятиями, мы приходим к тем же частным результатам в опыте, то вы вправе сказать, что имеете здесь дело с единым значением, которое связано с двумя названиями”. И далее: « … Единственным критерием для уяснения значения концепта и испытания его истинности служат практические последствия его применения» [3, с. 42-43].

Джеймс раскрыл возможности теории сомнения-веры и «принципа Пирса» применительно к проблемам «среднего американца». Главный порок предшествующей философии Джеймс усматривал в отрыве от жизни, в непонимании существа человека. Американские предприниматели нуждались в философском обосновании своих взглядов на жизнь, такое обоснование они нашли в прагматизме.

Принято считать, что прагматизм — копия приземленной американской мечты о материальном благополучии и успехе.

Джеймс принял все основное теоретическое содержание прагматистской доктрины Пирса, за исключением истины как окончательного принудительного мнения. Вслед за Пирсом, Джеймс принимает прагматическое правило для концептов, в основе которого лежит выявление функциональной роли понятия, практических последствий его применения.

Джеймс приводит [5, с. 295] две характеристики истины, даваемые рационалистами (Тейлором и Риккертом), и указывает на их невообразимую тривиальность. По мысли Джеймса, рационалистическое определение истины не имеет никакого значения без их прагматической трактовки. «В вопросе об истине именно прагматисты, а не рационалисты являются постоянными защитниками рациональности мира» [5, с. 298].

У Джеймса истина толкуется не абстрактно, а как нечто, помогающее быстрее добраться до цели. С точки зрения Джеймса, говорить об истинности идеи до появления ее последствий бессмысленно. Идея может стать истинной ложной лишь в процессе ее проверки (применения или использования). Вполне закономерен вопрос, может ли человек считать истинными идеи, которые он не в состоянии проверить, либо проверка которых потребует несоизмеримых усилий, например идею о наличии в Индии тигров или существовании Японии. Теорию значения, созданную Пирсом,
Джеймс превратил в прагматистский метод и прагматистскую концепцию истины. Джеймс вынужден признать существование истин, не зависящих от проверки и полезности — т.н. «экстраординарных истин». Они принимаются нами условно, составляя основу «кредитной системы истин». Здесь Джеймс выдвигает принцип взаимного кредита. Достаточно того, что идея проверена кем-то, а результаты обнародованы.

«Мы принимаем не только прямые, но и косвенные проверки … Мы допускаем, что Япония существует, даже и никогда не побывав в ней, потому что полезно так думать, потому что все, что мы знаем, соответствует этому убеждению. … Мы торгуем друг с другом своими истинами. Но вся эта надстройка покоится на фундаменте из проверенных кем-нибудь конкретно убеждений. … Таким образом, косвенные или лишь потенциальные процессы проверки могут быть столь же истинными, сколько и полные процессы проверки» [5, с. 287].

Фактически замена проверки проверяемостью приводит Джеймса к традиционному аристотелевскому понятию истины. Впрочем, существует и вариант принятия на веру непроверенной человеком лично истины, согласующийся с прагматистской доктриной. Достаточно принять, что мне выгодно (полезно) считать, что тигры в Индии водятся, поскольку противоположная скептическая точка зрения приведет, в частности, к моей неуспешности в обучении.

Взгляды Джеймса на истину наиболее наглядно проявляются в его теории мышления. Назначение истины, по Джеймсу, заключается в том, чтобы успешно провести человека по всем стадиям жизненного опыта. Смысл мысли Джеймса заключается в том, что какая-либо стадия опыта рождает в нас мысль, и если эта мысль истинна то она поможет нам «войти в конкретную обстановку опыта и завязать с ней выгодные связи». (Разумеется, здесь опятъ-таки надо полагать, что лишь успешность данной стадии опыта и перспективы удачного его продолжения заставляют прагматика считать идею истинной). Разумеется, способность идеи провести человека по жизни, от одного опыта (или стадии его) к другому не имеет отношения к способности идеи правильно описать (отразить) действительность.

Прагматизм Джеймса — типично релятивистское учение, утверждающее относительность, условность, ситуативность научного знания. Прагматизм Джеймс относит к эмпиристской традиции, подчеркивая при этом радикальный характер своего эмпиризма.

На вопрос, какова наличная стоимость истины, выраженная в терминах опыта, Джеймс отвечает «Истинные идеи — те, которые мы можем усвоить, подтвердить, подкрепить и проверить. Ложные же идеи — те, с которыми мы не можем этого проделать» [5, с. 284].

Итак, основное в понимании истины Джеймсом — это способность истинной идеи работать и приносить удовлетворение. Вопрос о правильном отражении идей действительностью при этом не ставится и не является существенным. Согласно Джеймсу, возможна ретроспектива наших нынешних верований. Так, «имеет место … воздействие одной части наших верований на другую так, чтобы обеспечить наиболее удовлетворительное общее состояние духа». Другими словами, «наше суждение имеет обратную силу и обогащает прошлое». Смысл этого высказывания в том, что реальность создается в процессе мышления, и затем объявляется существовавшей и до процесса мышления.

Б. Рассел отмечает странную вещь в рассуждениях Джеймса: Джеймс не пользуется понятием вероятности. Из работ Джеймса вытекает, что полная вера или полное неверие — единственные возможные случаи, все оттенки сомнения игнорируются.

2.3. «Принцип Пирса» и проблема бытия Бога

В 1897 и 1902 г. в работах «Воля к вере» и «Многообразие религиозного опыта» Джеймс применил «принцип Пирса» к исследованию религиозных верований. (Хотя Джеймс и утверждает, что прагматизм никак не связан с его исследованием религиозных переживаний). Опираясь на свое исследование психологии и склоняясь к религии личного Бога, Джеймс показывает, что наиболее сильные мотивы подлинной веры — субъективные.

«Главнейший интерес вопроса о существовании Бога заключается в возможных частных, касающихся нас следствиях из Его существования». Джеймс считал, что большинству людей присуще глубоко прагматическое отношение к религии, и, согласно Б. Расселу, «был готов защищать любое учение, направленное к тому, чтобы сделать людей добродетельными и счастливыми» [17, с. 938].

Поскольку вера в Бога, основанная на религиозном опыте, имеет важнейшие последствия для человеческой жизни, объект этой веры — Бог — должен полагаться существующим. «Религия — живая гипотеза, могущая оказаться истинной». Мысль далеко не новая. Основатель французского Просвещения Франсуа Вольтер (1694-1778) говорил, что если бы Бога не было, его нужно было бы придумать. Несмотря на свои прагматистские убеждения, Джеймс до конца 90-х годов понимал истину в «аристотелевском» духе, как соответствие идеи реальности, откуда и корни его сомнения в истинности гипотезы существования Бога.

Прагматизм же Джеймса проявляется в его указании на выгодность веры в Бога. Выгода заключается в том, что вера в религиозную гипотезу, оказавшуюся ложной, не наносит человеку ущерба, при истинности же ее, человек оказывается в выигрыше, поскольку обретает спасение. Следующий шаг Джеймса – заявление о том, что «в зависимости от нашей веры сам Бог, быть может, становится все живее и реальнее».

Попытка Джеймса обосновать веру, оставаясь на позициях скептицизма, охарактеризована Б. Расселом достаточно сурово: «Берклианский идеализм в сочетании со скептицизмом привели к тому, что Бога подменили верой в Бога и считают, что это ничуть не хуже. Но это только одна из форм субъективистского сумасшествия, характерного для большей части современной философии» [17, с. 941].

Прагматист Джеймс, не отвергая идею всеединства как таковую, исходил из того, что единство мира есть сумма его частных единств. Причем, в одном отношении мир представляет собой единство, а в другом — множественность.

2.4. Инструментализм Д. Дьюи и проблема истины

Джон Дьюи — наиболее влиятельный из американских прагматистов. Первоначально Дьюи находился под влиянием немецкой идеалистической философии, затем увлекся неокантиантством. На его взгляды оказала влияние психологическая теория бихевиоризма американского психолога Д. Уотсона. (Как известно, бихевиоризм отрицает сознание как предмет научного исследования, и сводит психику к различным формам поведения, понятого как совокупность реакций организма на стимулы внешней среды).

Очень велико влияние Дьюи на образование. Многое из написанного им по вопросам образования включено в вышедшую в 1899 г. книгу «Школа и общество». К заслугам Дьюи принято относить то, что им была поставлена задача реформы педагогики и системы образования, однако предложенная им система педагогики после первых восторгов подверглась жестокой критике.

Для Дьюи, как и для Джеймса, основное понятие философии — опыт. Дьюи существенно расширяет понятие опыта, включая в него художественный, социальный и культурный опыт. В работе «Реконструкция в философии» Дьюи пишет относительно ответа традиционной философии на вопрос, что такое опыт: «опыт никогда не выходит за пределы конкретного, случайного и вероятного». Далее Дьюи утверждает, что «теперь стало возможным говорить об опыте как руководящей силе в науке и моральной жизни, которую прежние эмпирики не признавали и не могли признавать за ним» [6, с. 79-80]. Дьюи считает, что прежний опыт должен использоваться для того, чтобы предложить цели и методы для развития нового и улучшенного опыта, в результате чего опыт конструктивно саморегулирующимся.

Если у Джеймса цель философии состояла в том, чтобы помогать человеку двигаться в потоке опыта к поставленным целям, а истина высnупала как орудие для достижения наших целей, то Дьюи идет дальше Джеймса и считает, что опыт должен быть преобразован и реконструирован во всех сферах жизни и человеческой деятельности. Одним из средств совершенствования жизни (социального опыта в общем смысле), Дьюи считал реформу системы образования.

Из истории греческой философии Дьюи сделал вывод, что человеку всегда было свойственно стремление к абсолютной достоверности (истине). Различались два типа знания: эпистеме — подлинное знание, и докса — мнение ограниченных людей, не способных подняться до подлинного знания.

Дьюи не согласен с платоновским решением проблемы поиска достоверности, выразившемся во введении мира особых сущностей – идей. Дьюи отказывается признать возможность абсолютной истины, какого-либо абсолюта вообще. Он отказывается также признать какую-либо истину за окончательную и неизменную. «Каждое предложение касательно истины в последнем счете является гипотетичным и временным. … Логически абсолютная истина представляет собой не поддающийся реализации идеал, не реализуемый до того времени, пока не будут зарегистрированы все факты …».

Понятия или системы понятий (теории), используемые в процессе познания и исследования, Дьюи определяет как орудия, предназначенные для достижения целей. Эта концепция Дьюи получила в дальнейшем название инструментализма. Поскольку теория имеет лишь инструментальное значение, то при достижении успешного результата вполне допустимо считать ее истинной. Здесь нет противоречия с тем фактом, что согласно Дьюи, истинное (абсолютное) знание невозможно. Приведшая к успеху теория именно будет считаться истинной, до того момента, пока мы не будем вынуждены интерпретировать результаты опыта иным способом (например, счесть результаты опыта неуспешными).

«С точки зрения научного исследования ничто не является более роковым для права теории на признание, чем утверждение, что выводы этой теории окончательны, и потому не способны ни к какому иному способу развития, кроме чисто качественного расширения» [6, с. 13].

Важнейшей чертой метода науки Дьюи считает его способность к самоисправлению. «Этот метод познания является самокорректирующимся и извлекает уроки равным образом из успехов и неудач. Средоточие этого метода состоит в открытии того, что исследование и открытие — это одно и то же» [6, с. 21]. Эта мысль Дьюи перекликается с аналогичной мыслью Пирса об истине как регулятивной идее, и также предвосхищает синергетические идеи.

Понимание истины у Дьюи близко к таковому у Джеймса. Прагматистскую теорию истины Дьюи распространяет также на область морали. Он подвергает сомнению идею, что этическая теория должна открыть некую предельную цель, благо или
высший закон [6, с. 130]. В противовес утверждению о существовании такой предельной цели, Дьюи полагает, что каждая моральная ситуация является уникальной и предполагает свое собственное незаменимое благо. «Последствия принятия всякой цели должны быть тщательно просчитаны, и цель нужно считать только рабочей гипотезой до тех пор, пока результаты не подтвердят ее правильность. … Ошибки – это уроки неправильного использования интеллекта и указания на то, как лучше действовать в будущем» [6, с. 138]. Моральная истина, как и любая другая, всегда конкретна.

Из-за многозначности и неверных, с точки зрения Дьюи, употреблений слова «истина», он предлагает заменить это слово выражением «обоснованная или гарантированная утверждаемость (worranted assertability)», т.е. то, что с полным правом может утверждаться по данному вопросу.Для Дьюи познание изменяет не познающий субъект, а сам объект знания, в нем происходят существенные изменения (поскольку в нем появляется новое знание). Подобное понимание процесса познания свойственно идеализму и относится к одному из его кардинальных тезисов.

Заключение

«В работах Дьюи был окончательно исчерпан интеллектуальный потенциал прагматизма, и единственный путь, открываемый перед его эпигонами — путь сближения с инородными философскими течениями и пересмотра традиционных прагматистских установок» [2. с. 260].

Пошатнувшийся после смерти Дьюи престиж прагматизма в какой-то мере был поддержан философской деятельностью С. Хука, занимавшего традиционную прагматистскую позицию по целому ряду философских вопросов. Во 2-й половине 20-го века в США наблюдалось обратное движение от неопозитивизма к прагматизму. Это течение условно названо неопрагматизмом [2, с. 293]. Неопрагматизм оказался настолько же противоречивым, что и исходная философия Пирса, что и привело в конечном счете к его крушению.

Таким образом, прагматизм оказался не в состоянии дать ответ на вопрос, «что есть истина». Но этот вопрос относится к извечным вопросам мировоззрения. Мир бесконечен и неисчерпаем – абсолютная истина недостижима. Конкретные теории и высказывания формируют относительную истину. Наше нынешнее понимание истины было бы беднее без драматичной противоречивой истории развития этого понятия в прагматизме. И завершить реферат хотелось бы фразой: Если бы прагматизма не было, его стоило бы создать!

Библиографический список

1. Аристотель. Сочинения в 4 т. М.: Мысль, 1975. Т. 1.
2. Богомолов А.С. Буржуазная философия США XX века. М.: Мысль 1974.
3. Джеймс У. Введение в философию // Джеймс У. Введение в философию. Рассел Б. Проблемы философии. М.: Республика, 2000. С. 3-152.
4. Джеймс У. Воля к вере // Джеймс У. Воля к вере. М.: Республика, 1997. С. 9-27.
5. Джеймс У. Прагматизм. Популярные лекции по философии // Джеймс У. Воля к вере. М.: Республика, 1997. С. 207-324.
6. Дьюи Д. Реконструкция в философии. М.: Логос, 2001.
7. Зотов А.Ф., Мельвиль Ю.К. Западная философия XX века. М.: Интерпракс, 1994.
8. Кант И. Сочинения в 6 т. М.: Мысль, 1963-1966. Т. 3.
9. Ницше Ф. Воля к власти: Опыт переоценки всех ценностей. М.: Транспорт, 1995.
10. Павлова Л.Е., Гуревич П.С., Хорьков М.Л. Философское благовестие прагматизма // И Джеймс У. Воля к вере. М.: Республика, 1997. С. 394-408.
11. Пирс Ч. Закрепление убеждения // Пирс Ч. Начала прагматизма. С.-Пб.: Алетейя, 2000. С. 92-124.
12. Пирс Ч. Из рукописей 1903 г. // Пирс Ч. Начала прагматизма С.-Пб.: Алетейя, 2000. С. 210-218.
13. Пирс Ч. Как сделать наши идеи ясными // Пирс Ч. Начала прагматизма. С.-Пб.: Алетейя, 2000. С. 125-154.
14. Пирс Ч. Некоторые последствия четырех неспособностей // Начала прагматизма. С.-Пб.: Алетейя, 2000. С. 10-50.
15. Пирс Ч. Основания силы законов логики: дальнейшие последствия четырех неспособностей // Начала прагматизма. С.-Пб.: Алетейя, 2000. С 51-91.
16. Пирс Ч. Что есть прагматизм? // Пирс Ч. Начала прагматизма. С.-Пб: Алетейя, 2000. С. 155-181.
17. Рассел Б. История западной философии. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2001.
18. Рассел Б. Мудрость Запада: Историческое исследование западной философии в связи с общественными и политическими обстоятельствами. М.: Республика, 1998.
19. Рассел Б. Проблемы философии // Джеймс У. Введение в философию. Рассел Б. Проблемы философии. М.: Республика
2000. С. 155-278.
20. Современная западная философия. Словарь (Сост. В.С. Малахов, В.П. Филатов). М. Изд-во политической литературы, 1991.
21. Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980.
22. Hacking J. A Rebirth of Philosophy? // “The new Republic”. New York. 7. October, 1981. (Цит. по 10, с. 397].

Источник