Потому что язык это достояние каждого
Тематическая подборка цитат из «Истории русского языка в рассказах»
О языке и его развитии, или А сундука-то со слитком нет!
Нет такого сундука или сейфа, где хранился бы отлитый или сотканный эталон русского языка. Ученые собирают его по кусочкам, внимательно изучая все виды речевой деятельности, создают обширные словари, пишут научные грамматики. Можно представить основные особенности и закономерности языка, хотя и косвенным образом, но можно. Потрогать же его, поглядеть на него – этого вы ни в одном музее не сможете. (с.7)
Изменение языка связано с развитием мышления, с преобразованием всех сторон культурной и общественной жизни народа, говорящего на этом языке. А это очень поучительно – знать, как жили предки. (с.19)
В развитии языка нет ничего случайного или второстепенного, и все так тесно друг с другом связано, что изменение в одном месте сразу же захватывает все участки языка – его системы. Чтобы понять одно изменение, нужно всесторонне и четко представить себе все связанные с ним преобразования. А это не всегда удается. (с.19)
Очень любопытно было бы понять логику и смысл языковых изменений, их зависимость от разных причин, мельчайшие оттенки значений и звучаний родной речи в прошлом и тонкие связи ее со всеми обстоятельствами человеческой жизни. (с.19
Все стороны языка в неустанном взаимном совершенствовании, в работе, в развитии – язык динамичен. Но никто, кроме лингвиста, не замечает этого, не видит постоянного обновления языка.
Все, что мы видим, слышим, чувствуем, все, что мы знаем, – все это отражено в словах, в сочетаниях, зашифровано в грамматических формах и категориях, осмыслено в тонких оттенках речи. В языке сосредоточен жизненный опыт прошлых поколений, и этот опыт постепенно обогащается, изменяя язык. Это чудо человеческой цивилизации – язык – можно понять только в действии. Только в поиске новой мысли, в рассуждении, в столкновении идей. Потому что язык – это достояние каждого из нас, всех, говорящих на этом языке. (с.219-220)
Язык и познание окружающего мира, или Крупицы знаний в царстве словесных теней
Физические закономерности всеобщи, возможности познания мира разными народами вообще-то одинаковы, а вот языки у них определенным образом различаются. В одном сборнике 1073 года цвета радуги ограничиваются всего четырьмя: «В радуге свойства суть – червеное и синее и зеленое и багряное». (с.35)
довольно зыбкой становится почва, как только из строго очерченного мира физических закономерностей мы переходим в царство словесных теней. (с.37)
О методах лингвистического исследования, или Куда бежать за помощью?
Чаще всего история слов связана только с изменением их значения: слово звучит по-прежнему, а означает совсем не то, что прежде. Проследить подобные изменения бывает трудно: то текстов недостаточно, то тексты двусмысленны. На помощь приходят сопоставления с родственными языками, современными и древними, а также те слова, которые сохранились в диалектной речи. (с.74)
При изучении родственных слов это самое трудное: слова звучат одинаково, а значат подчас прямо противоположное. (с.117)
нужно выйти за пределы русского языка и сравнить произношение этого слова с его звучанием в других славянских языках. (с.217)
О важности изучения говоров, или Живой язык, который «звучит» по-древнему
Говор, как и наш литературный язык, – живая разновидность русского языка, он «звучит». И вместе с тем он представляет более древнюю стадию русского языка, звучит так, как звучали русские говоры много лет назад. (с.203)
О характере грамматического изменения, или Тут-то и вытягивается длинный нос Буратино!
Изменяется ведь не одна форма (форма как раз чаще всего и сохраняется в языке) и не одно значение, изменяется единство, слитность грамматической формы и грамматического значения. (с.154)
Грамматическое изменение можно сравнить с изготовлением деревянного мальчика из полена. Мастер неторопливо обрезает лишнее, на пол летит стружка, постепенно вырисовывается вид куклы: формируются щеки, открылись глаза, зашевелились губы. Но вот, когда все уже почти закончено, и папа Карло, довольный, отряхивает с брюк опилки, – вдруг совершенно самостоятельно и без всякой видимой причины у человечка вытягивается длинный острый нос, и он навсегда превращается в Буратино.
А разве мы, проследив изменение местоимений, в конце концов не получили такого же сюрприза?
Только-только на основе прежнего троичного противопоставления образовалась новая система указательных местоимений : сей – тот – оный.
И вот тут-то вытягивается длинный нос Буратино – и тотчас все смешивается: вместо четкого троичного противопоставления теперь устанавливается столь же четкое, но совсем другое противопоставление – двоичное: тот – этот. (с.165)
О происхождении слов и изменении их значений, или Если порыться в древних манускриптах
В говоре только в двух сочетаниях возможно прилагательное дивный – и оба раза в какой-то связи с богом, то со сказочным, который поливает из небесной бочки бабкин огород, то с нарисованным давным-давно на старой почерневшей доске.
Девичьи очи, по представлениям нашей старушки, дивными не бывают. Нет в них ничего божественного. (с.21)
Но мы с вами интересуемся не физическими характеристиками спектра. Нам ведь важно установить, каким образом постепенное обогащение человеческого опыта откладывалось в языке, и в частности в названиях цвета. То, что оранжевый и фиолетовый – довольно поздние слова в русском языке, показывает и само происхождение слов. Они не славянские, их заимствовали из французского языка в эпоху Петра I. (с.35)
Красна девица в былине и в сказке – красивая девушка, и вовсе не красная, а белая, белолицая (так понимали красоту наши предки). Это значение сохранилось в некоторых славянских языках, например в украинском и белорусском (с.39)
белый обозначало качество: прозрачный, светлый. В XI же веке, переводя жизнеописание Александра Македонского, древний русич отметил, что у Александра «едино око бело, а другое – черно», что явно не к добру, и действительно, светлое и темное переплелось в жизни полководца. (с.45)
Само слово время родственно глаголу вертеть и первоначально связывалось с изменением в пространстве. С тогдашнего языка на сегодняшний время можно перевести как вертун. Никакой разницы между верчением волчка и верчением времени наш далекий предок не видел. (с.60)
Рок же приходит в свой с-рок, иногда он существует сам по себе, но тогда рок головы ищет, то есть стремится на кого-нибудь пасть, кому-то доставить неприятность или беду. (с.61)
верста много позже, от борозды, идущей рядом с другой бороздой и равной ей, возникает значение пара, ровня. Древнерусские князья Борис и Глеб, сыновья Владимира Красно Солнышко, злодейски убитые родным братом, вовсе не были сверстниками, Глеб родился на много лет позже Бориса и в княжеской иерархии занимал самое последнее место. Тем не менее, в древнерусской литературе их называли не иначе, как «светозарная верста» – пара, равная в своей смерти. (с.70)
В светском обществе петровского времени и стали называть буем дурака. Но если уж слово спустилось на уровень эвфемизма – дело плохо. Стоило только дураку догадаться, что буй значит дурак – и тотчас слово исчезло. Ведь теперь за этим словом нельзя спрятать свое отношение к дураку. (с.78)
Древние русичи не разводили роз, но дикую розу, цвет шиповника они называли лепком. Лепок – лепый, красивый цветок. С появлением роз стало употребляться и их иноземное название, сначала в той форме, в какой ее услышали русские. Услышали же они о розе от поляков, которые этот цветок называют ружа, похоже на рожа. Так с XV века в русских рукописях появляется рожа: «Венчает нас рожами прежде нежели сгниют». (с.79)
Хозяина леса также не смели когда-то называть его полным именем (каким именно – спорный вопрос) и придумали ему прозвище медведь (поедающий мед). (с.94)
Если порыться в древних манускриптах, можно найти единственное и самое верное употребление этого слова, верное с точки зрения его происхождения. Например: «… повелел мниху (то есть монаху) ископати рылом сад». В этом предложении рыло – то, чем копают, роют землю: мотыга, лопата. (с.96-97) легко перенести значение с орудия труда на другой предмет по сходству в употреблении. Все, чем роет человек, – рыло. А то, чем роет, например, свинья, для которой рытье, можно сказать, является «профессиональным занятием»? Рыло? сначала рыло присвоили свинье, тут уж ничего не попишешь. Даже ироническую пословицу сложили: «И по рылу знать, что не простых свиней», очень употребительную и попавшую в художественную литературу, например, у Н.С. Лескова (с.99)
Об идиомах, или Что такое идиотизмы
Идиотизмами раньше называли идиомы – неразложимые сочетания слов. А потом термин показался неприличным, и его – заменили другим. (с.83)
О синтаксических связях, или Как горошина сидит на своем стебельке
Каждое слово в сочетании, как горошина в стручке, – на своем месте. Вот самая крупная, уже созрела, а по сторонам – помельче и посочнее. И каждая сидит на стебельке, не перекатывается без толку. (с.145)
Об именах собственных, или Как имена людей превратились в клички животных
Вася может быть и приятелем, и мальчиком, может быть и соседским котом. Было время, и не так давно, когда кошки считались дорогими и изысканными животными, их держали только господа, и Васями отнюдь не называли. Барбос же – определенно пес, большой и злой. Было также время, когда Барбос был известен как испанский разбойник из переводного романа, усатый и свирепый, какие-то свойства Барбоса-разбойника привели к популярности и распространению собачьей клички. Теперь, когда мы позабыли о старом переводном романе, Барбос для нас всего лишь сторожевой пес, хотя и не обязательно свирепый. (с.158)
О древних падежных формах, или Обиженные падежи и сказки
Помните, как обращалась к бедняге старику золотая рыбка? «Чего тебе надобно, старче?» Не старик, или старичок, или старина, а именно старче. Рыбка была волшебная, и, следовательно, очень древняя. И потому называла человека, к которому обращалась, по старинке, используя этот самый падеж – звательный. (с.147)
Обе обиженные судьбой формы – отложительный и местный падежи – находили все новые и новые возможности для отличения от побеждающих их родительного и изъяснительного. (с.153)
В некоторых диалектах совпадают творительный и дательный падежи (но лишь во множественном числе). Иногда такие формы попадают и в литературное произведение, вспомним с усам в сказке «Конек-Горбунок»: «Вдруг приходит дьявол сам с бородою и с усам». (с.155)
О падежах центральных и периферийных, или Кто здесь соучастник?
А знаете ли вы, что и творительный падеж также служит для выражения действующего лица (или действующего предмета)? Брат пишет огрызком… Однако имеется и отличие этого падежа от именительного: творительный передает только соучастие в действии. В нашем примере огрызок (карандаша) – действующий предмет, но без помощи брата он не способен был бы выступить в этой своей функции. (с.150)
О дательном самостоятельном, или О зернышке в колоске древнего предложения
«Солнцу встающу мы вышли в поле» (когда солнце вставало, мы вышли в поле).
Очень энергичный и краткий оборот, недаром М.В. Ломоносов призывал сохранить его в литературном русском языке. Придаточное предложение времени здесь как бы в зачатке, оно зернышком свернулось в колоске древнего предложения… (с.178-179)
О степенях дальности, или Что сберег язык милицейского протокола
На место трех степеней дальности пришли две: тот – этот. Правда, в качестве архаического долго еще сохранялась и основанная на прежней системе пара сей – оный. До середины прошлого века. Эта пара окончательно ушла из литературного и разговорного языка, и только язык милицейского протокола нет-нет да и помянет их, когда понадобится строго и педантично разграничить свидетеля (сей), пострадавшего (тот) и преступника (оный). Да очень грамотные люди, знающие древний язык, из озорства могут припомнить ушедшие в вечность формы. (с.164)
О старых двойственном и множественном числах, или Как в древности считали рога и копыта
С какой скрупулезностью киевский князь произвел подсчет рогов и копыт, когда-то касавшихся его тела! И при этом он вовсе не любовался своими страданиями, он просто не мог иначе. Он обязательно должен был указать, что у двух туров четыре рога, то есть много, а у лося два рога, но четыре ноги, а это значит – в одном случае двойственное, в другом – множественное число имени. Он не мог бы сказать: «ималъ есмь своими руками» – его высмеют! Даже у князя всего две руки, а не много рук, и множественное число вместо двойственного недопустимо. (с.190)
Об исторических чередованиях в отличие от фонетических, или О мушке в куске янтаря
О морфемных швах, или О чем сигналит звонок на пишущей машинке
Наши чередования, как звонок на пишущей машинке: звенит, значит, конец строки, начинай новую. Наткнулся на историческое чередование – значит, конец морфемы, начинается новая. Очень удобно для иностранца, изучающего русский язык. (с.214)
Цитаты приведены по: Колесов В.В. История русского языка в рассказах. – 3-е изд., перераб. – СПб.: Авалон, Азбука-классика, 2005. – 224 с.
Потому что язык это достояние каждого
В других случаях от старых корней образуют новые, никогда не употреблявшиеся формы причастий — и опять-таки авторы не забывают об исторических чередованиях. Сильно обволошенные люди («Вокруг света», 1970, № 10, стр. 27): голос — оглашенный, поэтому и волос — обволошенный. Причастная форма обязательно должна заменить с на ш, иначе мы и не поймем, что перед нами причастие. Одно дело сделано. Адвокат обезопашен («Простор», 1973, № 4, стр. 104) — поскольку обезопасить.
Зная исторические чередования, мы легко можем определить степень родства тех слов, которые в наши дни разошлись довольно далеко и редко осознаются как родственные.
Вот, например, что такое райские кущи? Вы догадываетесь, что сочетание связано с религиозными воззрениями наших предков, что это «нечто божественное» — но и только. Понятно еще, что кущи находятся в раю, где всегда хорошо: светло, тихо, чисто прибрано.
А что такое сами кущи? Спрашиваешь — и редко кто ответит правильно. Самый частый ответ: кущи? — райские кущи. Но это вовсе не ответ. Он косвенно указывает лишь на то, что в современном литературном языке все сочетание этих слов воспринимается целиком, совместно, представляет идиоматический оборот с одним общим значением. Первое слово сочетания еще можно употребить с другими словами (райская жизнь, райская птица), но второе-то как будто припаяно к слову райские: райские кущи — и все тут!
Однако мы хотим доискаться исконного значения слова, понять первоначальный смысл оборота. В этом случае нам и поможет отложившееся в нем историческое чередование.
Ссылка же на историческое чередование в данном случае ничего не значит. Наиболее догадливые переведут наше сочетание как райские куски. Куски, а не кусты! Вспомните: по-иск-ать — ищ-у, таск-ать — тащ-и. Поэтому и райские кущи как райские куски формально имеют право на существование. Значение, правда, несколько меняется. Однако и к кускам райские кущи не имеют никакого отношения. Чтобы понять это, нужно выйти за пределы русского языка и сравнить произношение этого слова с его звучанием в других славянских языках.
Дело в том, что русскому ч в церковнославянском обычно соответствует щ. Сравните такие слова: я хочу — аз хощу, нощной вран — ночной ворон. Таким образом, там, где в русском языке чередование т—ч (хотеть — хочу), в старославянском всегда т—щ (хотети — хощу). И следовательно, райские кущи нужно перевести как ‘райские кучи’. Это правильный перевод. Если включить слово в общий ряд церковнославянских чередований, получится соотношение: хот(ети) — хощ(у), кут — кущ(а).
Слово кут очень древнее, оно до сих пор сохранилось в русских говорах в исконном своем значении ‘угол’. И в литературном языке много производных от этого корня. Закуток — огороженное в углу пространство, кутёнок — слепой щенок, которого держат пока в доме, и т. д. Таким образом, кущи — это кучи, т. е. помещения, состоящие из углов, имеющие углы. Другими словами, это дом, а точнее, не дом — шатер, шалаш, хижина. В болгарском, в сербском, в словенском языках слово с этим корнем до сих пор обозначает ‘дом’. Русский писатель Глеб Успенский и переводил в ироническом смысле торжественное райские кущи на доступный язык: райские домики.
ЭПИЛОГ
Единственное желание автора — быть понятным. Этого легче добиться, словами и фразами рассказывая, например, о минералах или о птицах. Но где подыскать слова, способные рассказать о словах, о фразах. о фонемах, наконец? И если вы все-таки хотя бы отчасти осознали небывалую и по масштабам, и по числу участников, и по конечным результатам операцию «развитие языка», автор будет считать, что не зря писал эту книжку.
Все стороны языка в неустанном взаимном совершенствовании, в работе, в развитии — язык динамичен. Но никто, кроме лингвиста, не замечает этого, не видит постоянного обновления языка. Более того, со стороны язык кажется стабильным и законченным, всегда готовым к действию. Теперь вы понимаете, в чем здесь дело и какое впечатление обманчиво. Верно и то, и другое, и каждый раз тонкие соотношения между языком и речью уравновешивают противоположные тенденции: развития и неподвижности. Чтобы быть понятным всем, язык должен быть устойчивым. Но язык-то воплощен в миллионах речевых контекстов, которые прихотливо видоизменяют его в зависимости от различных условий. Чтобы существовать, язык должен изменяться в речи. И это уже не просто динамика, это — диалектика.
Все, что мы видим, слышим, чувствуем, все, что мы знаем, — все это отражено в словах, их сочетаниях, зашифровано в грамматических формах и категориях, осмыслено в тонких оттенках речи. В языке сосредоточен жизненный опыт прошлых поколений, и этот опыт постепенно обогащается, изменяя язык. Язык — можно понять только в действии. Только в поиске новой мысли, в рассуждении, в столкновении идей. Потому что язык — это достояние каждого из нас, всех, говорящих на этом языке. Для меня одного или для тебя одного языка нет.
Теперь мы знаем, что в своей истории русский язык был открыт навстречу всем новым, всем неизбежным, всем полезным и художественно важным изменениям. Он не чинясь впитывал в себя многие элементы других языков, если это развивало его точность или углубляло содержательность. Мужественный в бою и общительный в беседе, душевный и деятельный, русский человек, знакомясь с новыми землями и народами, своим трудом
Качества хорошей речи
Материал данной лекции поможет разобраться в теме «Качества хорошей речи» по дисциплине «Русский язык и культура речи»
Просмотр содержимого документа
«Качества хорошей речи»
Культура речи: речь правильная и речь хорошая. Основные качества речи (содержательность, точность, понятность, чистота, выразительность, богатство и разнообразие речевых средств).
Изложите данный материал в виде тезисов в тетради:
Язык – это общая схема всех речений, принадлежащих людям определенной национальности. Это общие для всех них правила, по которым нужно строить свою речь, чтобы ее поняли другие.
Речь – частное и во многих отношениях случайное проявление языка. Говоря на русском языке, каждый из нас привносит в него что-то свое, собственное. Ведь у каждого из нас своя манера и привычка говорить, использовать свои любимые слова и обороты.
Речь воплощается в букве и звуке, диалогах и монологах, стенограммах и конспектах, в магнитофонной записи. Язык же материально не существует никак. Ученые собирают его по кусочкам, внимательно изучая все виды речевой деятельности, создают обширные словари, пишут научные грамматики. Можно представить основные особенности и закономерности языка, хотя и косвенным образом, но можно.
Но язык есть! Есть в каждом из нас, и в ваших соседях, и в ваших родителях. Исчезни он – и вы попросту перестанете понимать друг друга. Исчезнут книги и газеты, радио и телевидение, заводы и фабрики, институты и учреждения – остановится жизнь, потому что наличие языка – самое незаметное (потому что привычное), но самое существенное условие цивилизации.
Язык вне речи не существует, речи без языка нет. Чтобы быть понятным всем, язык должен быть устойчивым. Но язык воплощен в миллионах речевых контекстов, которые прихотливо видоизменяют его в зависимости от различных условий. Чтобы существовать, язык должен изменяться в речи.
Язык можно понять только в действии, только в поиске новой мысли, в рассуждении, в столкновении идей. Потому что язык – это достояние каждого из нас, всех, говорящих на этом языке.
Качества хорошей речи.
Нужно знать, что сказать. Это должно быть интересным и новым для адресата. Без этого речь превратится в пустословие, болтовню.
• Она [проза] требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат. (А.Пушкин)
• На мысли, дышащие силой, как жемчуг нижутся слова. (М.Лермонтов)
• Правилу следуй упорно: чтобы словам было тесно, мыслям – просторно. (Н.Некрасов)
По мнению М.Горького, «точность дает языку силу и красоту».
Речь должна отражать знание предмета речи – темы. Точность изображения действительности – результат наблюдательности. Поражает точность наблюдений и простота описаний природы у мастеров художественного слова.
Улыбкой ясною природа
Сквозь сон встречает утро года;
Синея блещут небеса.
Еще прозрачные, леса
Как будто пухом зеленеют.
Пчела за данью полевой
Летит из кельи восковой.
Долины сохнут и пестреют;
Стада шумят, и соловей
Уж пел в безмолвии ночей. (А.Пушкин)
Слова должны употребляться в строгом соответствии с их значением. Не следует употреблять слова, значение которых не вполне понятно. Это создает неблагоприятное впечатление. Особенно важна абсолютная точность в научной и деловой речи, где совершенно недопустимы искажения фактов, цифр и т.д. В публицистике возможны различные интерпретации фактов, но факты должны оставаться достоверными.
а) Речь должна строиться по определенным законам.
б) В речи необходимо соблюдать правила логики.
Известный каламбур Шел дождь и два студента. Один в калошах, другой в университет основан на игре двух значений глагола идти и многозначности предлога в. Комический эффект создается соединением логически несоединимого. Неожиданное переосмысление обычных вещей и вызывает смех.
Соблюдение норм литературного языка (орфоэпических, морфологических, синтаксических, лексических и др.)
Словарь под редакцией Р.И.Аванесова дает ответы на конкретные вопросы о правильном произношении и ударении отдельных слов, о правильном образовании их грамматических форм. Словарь может служить надежным нормативным справочным пособием.
Отступление от литературных норм должно быть мотивировано целями и условиями общения.
Выразительность речи создается не только умением выбрать самые точные и уместные в речевой ситуации слова, но и широким употреблением пословиц, фразеологизмов, крылатых выражений и художественно-изобразительных средств. Особенно часто звучат в устной речи и украшают письменную фразеологизмы.
Чистота речи предполагает отсутствие в ней слов и выражений, не являющихся литературными. Совершенно неприемлемы в литературной речи ругательства, грубые слова, слова-«сорняки».
Неуместны в хорошей речи и диалектизмы, если они употребляются без надобности, вместо слов литературного языка.
Не украшают речь жаргонные слова и выражения (тащусь, по кайфу, крыша поехала и т.п.)
Нарушает чистоту речи злоупотребление иностранными словами, которых в последнее время особенно много в газетно-публицистическом стиле: консенсус (согласие), рейтинг (оценка, уровень известности, популярности), плюрализм (разнообразие мнений), прецедент (случай, имевший место ранее), плебисцит (всенародное голосование) и т.д.
Речь сильнее воздействует на собеседника, если в ней выражено отношение говорящего к тому, что он произносит, если речь эмоциональна. Этот признак хорошей речи не свойствен произведениям научного и делового стиля, но необходим для разговорного, публицистического и художественного стилей речи.
Эмоциональная окраска речи создается интонацией, восклицательными предложениями, вводными словами и выражениями, специфической лексикой, многообразием художественно-изобразительных средств.
Таким образом, культуру речи составляет умение свободно пользоваться богатством языка в соответствии с целями, содержанием и задачами высказываний. Чем глубже вы проникаете в тайны, природу языка, чем лучше узнаете его неисчерпаемые возможности, тем выразительней, точнее и совершеннее становится ваша речь.
2. Изучите схему «Композиционное построение речи». Письменно ответьте на вопросы :
— Какова задача каждой композиционной части выступления?
-Какие приемы привлечения внимания, с вашей точки зрения, наиболее действенны?
— Как вы понимаете требование максимальной лаконичности?