Потому что такое у меня чувство
Время и Стекло — Навернопотомучто
Слушать Время и Стекло — Навернопотомучто
Текст Время и Стекло — Навернопотомучто
Почему не могу избавиться от мысли о тебе?
Почему мне так понравилось, ударила любовь по голове.
Ну почему не могу расслабиться и просто танцевать?
Почему так получается, я так люблю, хочу тебе сказать:
Наверно потому, что всё это мои чувства —
Одновременно радостно и почему-то грустно.
Наверно потому, что всё это мои чувства —
Одновременно радостно и почему-то грустно.
— Почему мне стало не хватать тебя?
Я думал это не всерьез.
А теперь, я не могу прожить и дня
— это перегруз, это передоз.
Ну почему, переключиться совсем не могу.
Просто тону, иду я ко дну.
Хочу лишь тебя я одну, —
Ну почему?
Наверно потому, что всё это мои чувства —
Одновременно радостно и почему-то грустно.
Наверно потому, что всё это мои чувства —
Одновременно радостно и почему-то грустно.
Почему не могу избавиться от мысли о тебе?
Почему мне так понравилось, ударила любовь по голове.
Ну почему не могу расслабиться и просто танцевать?
Почему так получается, я так люблю, хочу тебе сказать:
Наверно потому что, всё это мои чувства.
Одновременно радостно, и почему-то грустно.
Наверно потому что, всё это мои чувства.
Одновременно радостно, и почему-то грустно.
«Кажется, я ничего не чувствую». Что такое алекситимия и надо ли ее лечить
Люди могут заглушать неприятные эмоции по-разному: кто-то ест до боли в желудке, кто-то пьет до беспамятства, а кто-то скупает одежду килограммами. Одни понимают, от чего хотят убежать, а другие вообще не в курсе, что испытывают что-то не то. Именно у таких людей чаще всего диагностируют алекситимию — сниженную способность ощущать, распознавать и выражать эмоции. Лиза Мороз разобралась, почему каждый десятый не может объяснить свои чувства и можно ли это изменить.
Знакомые Алексея Свиридова называют его холодным человеком. Он всё рационализирует и всему хочет найти объяснение. За 30 лет у него ни разу не было романтических отношений дольше полугода. А его дружеские связи держатся скорее на ритуалах и практической взаимопомощи, нежели на эмпатии.
«Я не знаю, что испытываю, когда мне кто-то нравится. Я понимаю, что человек мне подходит, когда вижу, что у него есть чувство юмора, интеллект, схожие со мной увлечения (аниме, подкасты, компьютерные игры, бокс или авторское кино) и он умеет классно рассказывать истории», — говорит Алексей.
В его постели часто появляются новые партнерши, которых он находит в тиндере.
Но иногда Алексей встречает любовниц «офигенных, как десерт, которым ты не можешь наесться». Вот только и ими он довольно быстро пресыщается, после чего отправляется на поиски новых.
Парень не считает, что у него есть какие-то психологические проблемы, и только взаимодействие с другими заставляет его задумываться о том, что с ним что-то не так. Когда кто-то шутит, он улыбается и говорит, что ему смешно. Когда кто-то плачет, он может обнять. Но при этом Алексей не ощущает, как его настроение меняется в зависимости от ситуации. По сути, он умеет подбирать маски с различными эмоциями, которые соответствуют контексту.
32-летняя Вера тоже заучила подходящие для разных ситуаций эмоциональные реакции.
«Я часто выражаю чувства, которых не испытываю, потому что людям важно видеть обратную связь. Я стараюсь проявлять дружелюбие, сочувствие, радость и грусть, но делаю это, основываясь на знаниях об этом», — объясняет она.
Как и Алексею Свиридову, девушке не нравятся любые нелогичные вещи — например, излишняя эмоциональность в рабочих процессах. При этом Вера не может описать, что чувствует, если ее коллеги слишком бурно реагируют: «Полагаю, что „раздражает“ и „злит“ — подходящие слова».
До замужества ее личная жизнь не складывалась: партнерам не хватало отклика от нее:
«В свой адрес я слышала, что не умею поддерживать. А один раз мне сказали, что я выражаюсь недостаточно мягко или вежливо. Правда, тогда ситуация касалась человека, который меня не волновал, и я не нашла нужным изображать какую-то эмоцию, а ведь люди часто прямоту называют грубостью».
Состояние нуля
Однажды Вера участвовала в психологическом исследовании женщин. По его итогам интервьюер предположил, что у нее может быть алекситимия — сниженная способность к ощущению, распознаванию и выражению эмоций. Позже психолог подтвердил эту догадку с помощью специальных тестов.
Алекситимия не психиатрический диагноз, а состояние, которое может сопровождать синдром Аспергера, депрессию, ПТСР, шизофрению и другие ментальные расстройства или существовать отдельно. Многие даже не догадываются, что у них есть эта особенность, и не обращаются к специалисту, поэтому сложно определить, сколько людей испытывает такие трудности. Несмотря на это, британская исследовательница Ребекка Брюер считает, что каждый десятый человек — алекситимик.
Врач-психиатр Кирилл Сычев рассказывает, что часто встречал алекситимию у своих пациентов. «Но, как правило, они приходили ко мне с другими жалобами, а алекситимию воспринимали скорее как черту характера, просто не представляли, что бывает по-другому», — уточняет он.
Вера описывает свою алекситимичность как идеальный баланс, то есть состояние нуля без плюсов и минусов. А Алексей сравнивает алекситимиков с асексуалами.
«У одних есть сексуальная сфера жизни, она для них важна и интересна. У других нет сексуального желания, но им от этого не плохо. Также и у меня, только с эмоциями».
Окружающие могут считать таких людей «сухарями», потому что те не могут показывать с помощью слов, жестов и мимики то, что ощущают. Но на самом деле только некоторые из них не испытывают эмоций вообще. Кирилл Сычев вспоминает, что в своей практике ни разу не встречал совершенно бесчувственных алекситимиков: «Полное отсутствие эмпатии — это уже ближе к расстройствам личности».
Большинство людей с алекситимичными чертами всё же способны чувствовать, вот только они не осознают свои эмоции или их оттенки. Для них типична фраза: «Я что-то чувствую, но не понимаю что».
Алексей, например, может точно определить страх, когда поднимается на значительную высоту. И в то же время не знает, что значит тревожиться по поводу лишних килограммов или о том, отчитает ли его начальник при встрече.
Что-то непонятное в груди
Будем честными: многим из нас сложно улавливать некоторые переживания, например легкое раздражение. Но большинство людей не перепутает это чувство с радостью или горем. Алекситимик же вполне может это сделать или интерпретировать раздражение как физическое ощущение.
Скорее всего, вы воспримете «бабочек в животе» как волнение, а человек с алекситимией может посчитать, что это обычный голод. «Ком в горле», который мы ощущаем, когда сильно огорчаемся, для него будет чем-то реально застрявшим в глотке.
Сильные переживания, которые алекситимики ощущают в теле, могут фрустрировать и пугать их. Например, ужас или влюбленность, которые сопровождаются частым пульсом и потливостью, могут считываться ими как физический дискомфорт, от которого надо побыстрее избавиться.
Ученые-психологи Беата Херберт, Ольга Поллатос и Корнелия Херберт выяснили, что чем лучше мы ощущаем телесные перемены, тем лучше понимаем свои эмоции. А при алекситимии, наоборот, человеку сложно фокусироваться на внутренних процессах организма — к такому выводу пришел оксфордский профессор Джеффри Бёрд.
Впервые алекситимию начали изучать как раз в связке с телом. Профессор психиатрии Питер Сифнеос, который ввел этот термин в 1970-х, исследовал личностные особенности пациентов в психосоматических клиниках. Некоторые больные не могли четко сформулировать свое эмоциональное состояние и передать словами телесные ощущения. Их позы и движения были напряженными, мимика — бедной, а действия этих людей напоминали роботов. Но что было первично — проявления в теле или алекситимия, тогда так и не смогли определить.
Российско-советский психиатр Петр Ганнушкин в книге «Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика» писал, что именно алекситимия может быть фактором, предраспологающим к ожирению в сочетании с депрессией.
Для алекситимичного человека еда — это регулятор внутреннего напряжения. Человек «заедает» стресс в том числе потому, что долго игнорировал и не проговаривал свои чувства.
То же касается злоупотребления алкоголем. По данным польского социолога Марека Зелковского и его коллег, у 48% пациентов мужского пола с алкогольной зависимостью была алекситимия. А американский ученый Леонард Хандельсман установил, что уровень алекситимии среди алкоголиков выше, чем у людей без зависимости.
Более того, считается, что алекситимия может быть связана с ишемической болезнью сердца, сахарным диабетом, бронхиальной астмой, язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, болезнью Крона, злокачественными новообразованиями и хроническими болями.
«Моя эмоциональная особенность сильно связана с психосоматикой. Стрессовые ситуации сильно отражаются на теле, и я быстро устаю от общения с людьми», — делится Вера, которой недавно диагностировали абдоминальные боли.
Это боль в брюшной полости, причины которой могут быть психогенными. Гастроэнтеролог Эмилия Яковенко объясняет, почему хронические боли в брюшной полости тесно связаны с депрессией — дело в недостаточном синтезе серотонина. Поэтому антидепрессанты хорошо справляются и с депрессией, и с болью в животе.
Скучные неэмпатичные роботы
Алекситимикам сложно не только определять ощущения в своем теле, но и понимать чужие переживания. Исследования профессора Джеффа Бёрда показали, что такие люди различают улыбку и насупленность человека на фото. Однако некоторые не имеют ни малейшего представления о том, что означают эти выражения лиц.
Алексей распознает радость и грусть своих друзей, но не может по-настоящему им сопереживать, так как не испытывает таких эмоций.
«Кто-то страдает после разрыва отношений, кого-то тревожит отсутствие денег. Я могу сказать им: „Наверное, тебе сейчас тяжело“ или „Я рад за тебя“. Но в реальности я не представляю, что всё это значит. У меня не бывает таких проблем. То есть у меня тоже были расставания и трудности с финансами, но меня это не волновало. Я не убивался, а прописывал план действий или говорил себе, что в этом нет ничего страшного», — объясняет парень.
У Веры тоже нет сочувствия:
«Я стараюсь оценить человека и ситуацию. Есть те, кому достаточно услышать „Всё будет хорошо“. Есть люди, которых такие слова только бесят. Тогда я пытаюсь выразить понимание, сказать что-то позитивное, пожелать что-то, поделиться советом».
Кроме того, благодаря своей особенности Вере проще переживать тяжелые ситуации.
Проблемы с эмпатией не единственное, с чем приходится мириться алекситимикам. Кандидат биологических наук Анна Искусных пишет, что у них также снижена способность к воображению и творчеству, а их мышление конкретное и механистическое. Джейсон Томпсон, автор книги «Эмоционально немые: обзор алекситимии», описывает их стиль коммуникации как связный и логичный, но «при этом в нем отсутствуют поэтические полутона».
Может показаться, что алекситимики скучны и будут обсуждать с вами эксельки и планы на завтра. Но это не так. Алексей довольно эрудированный мужчина. Он может рассказать про ДНК и РНК так, что вы сразу поймете суть, даже если кто-то стер у вас все знания по биологии. Или пересказать в деталях биографию серийного убийцы Теда Банди настолько ярко, что вам приснятся все ужасы его кровавых преступлений. К тому же он много шутит. Но если вы считаете, что козырять чужими стендап-приколами некомильфо, вам не понравится его юмор.
А вот профессия Алексея будто подтверждает описание Анны Искусных: он работает финансовым аналитиком в крупной IT-компании. Креатива в отчетах о прибыли не очень много, но Свиридов уверен, что находить причинно-следственные связи — настоящее творчество.
Эта любовь к отчетам, а также психологическая стабильность и устойчивость там, где другие впадают в стресс и панику, делает его ценным сотрудником.
Вера, напротив, очень креативный человек. Она художница, рисует комиксы и иллюстрации к сказкам:
«Алекситимия не болезнь со строгим набором симптомов. У меня нет проблем с фантазией. Наоборот, образное мышление иногда помогает мне описать чувство, которое я не могу идентифицировать и назвать одним словом».
В чем причина?
Есть три теории о том, почему некоторые люди «не дружат» со своими эмоциями.
Теория № 1 — биологическая. Она рассматривает первичную алекситимию, причины которой — в генах, дефектах или особенностях развития головного мозга.
«Есть научные данные о том, что к алекситимии может приводить дисфункция передней поясной коры головного мозга и нарушения в правом полушарии. Причиной может быть и уменьшение мозолистого тела: в этом случае эмоциональная информация, которая формируется в правом полушарии, хуже передается в левое», — комментирует психиатр Кирилл Сычев.
Эксперименты кандидата психологических наук Ирины Коростелевой и психофизиолога Вадима Ротенберга подтверждают, что люди не распознают эмоциональные переживания, когда у них нарушено взаимодействие левого и правого полушарий. Оказалось, что у пациентов, которым провели операцию по перерезке на уровне мозолистого тела, снизилась способность к символизации, фантазированию, и они реже видят сны.
Теория № 2 — психологическая. Она связывает алекситимию с психотравмой и рассматривает ее как защитный механизм. Важный признак этого состояния — дефицит рефлексии, одного из механизмов саморегуляции. По каким-то причинам у алекситимиков потребность в регуляции не сформирована. Например, если в детстве за ребенка всё решали родители, как это было у Алексея.
Свиридов-старший умер от передозировки героином, когда Леше было полтора года. Боясь, что сын может повторить путь отца, мама заранее распланировала его жизнь: лучшая школа любой ценой, кружки, спортивные секции, университет. Алексей всё время был окружен заботой, душащей любые чувственные проявления. Он не мог разозлиться на мать за то, что она не разрешала играть с мальчишками во дворе. Ему запрещали говорить о симпатии к девочкам, потому что «это отвлекало от учебы». Его эмоциональный диапазон был очень скуден и, видимо, таким и остался до сих пор.
Теория № 3 — социологическая. Она объясняет алекситимию социальными и культурными факторами. Во-первых, причиной может стать специфический воспитательный подход в семье.
Вера предполагает, что ее мама и папа тоже алекситимики, потому что замечает схожие с ней паттерны поведения — а значит, именно семейная атмосфера (и генетика) сделала ее «такой». Если родитель не реагирует эмпатически на эмоции малыша, не отзеркаливает их, называя удивление удивлением, а злость — злостью, ребенок так и не научается понимать свои переживания.
С другой стороны, культурные особенности тоже могут выдавить эмоциональную составляющую. Возможно, по этой причине алекситимия чаще встречается и ярче проявляется именно у мужчин.
Психолог Рональд Левант даже выдвинул гипотезу о «нормативной мужской алекситимии» — это ограниченная эмоциональность, на которую влияет традиционная репрезентация маскулинности. Чем более суровой была гендерная социализация мальчика, тем более алекситимичным станет взрослый мужчина. Если мальчику просто говорили, что он не должен плакать, «потому что так делают только девчонки», то в будущем он может подавлять эмоции, вызывающие слезы. А если за плач ему прилетало ремнем или чем-то потяжелее, то позже у него может проявиться диссоциация.
Диссоциация — механизм психологической защиты от непереносимых эмоций, в результате работы которого человек начинает воспринимать происходящее с ним так, будто оно происходит не с ним, а с кем-то посторонним.
Что делать, если с чувствами «всё сложно»
В течение жизни мы все учимся говорить и показывать то, что чувствуем, в том числе в кабинете психотерапевта. Специалист помогает проработать аффект, то есть перевести телесный опыт в образы и слова. В результате человек может выражать словами чувства, о существовании которых он раньше даже не подозревал. Это может помочь ему избавиться от компульсивных действий (например, переедания), которые были для него единственным способом подавить неосознаваемые ощущения.
«В работе с алекситимиками обычно применяют специально разработанные под них когнитивно-поведенческие методы. Также используют психодинамический подход и метод ментализации. Все они направлены на то, чтобы научить мозг определять эмоции», — комментирует Кирилл Сычев.
Прокачивать психическую выработку эмоций полезно не только людям с алекситимией, но и любому человеку, потому что это влияет на интеллектуальный рост, здоровье и качество жизни в принципе.
Для начала можно почитать книгу Пола Экмана «Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь», в которой он рассказывает про различные эмоции и их связь с физическими ощущениями. Проработать связь тела и чувств можно, регулярно фокусируясь на том, что происходит в организме. Для этого подойдут дыхательные практики и медитация. Попробуйте групповую терапию: там можно увидеть, как другие люди говорят о своих эмоциях. А чтобы не забывать о том, какие бывают чувства, и выделять их в себе, повесьте на стену огромный плакат со спектром всех эмоций.
Снижение активности самовосприятия
Расстройство характеризуется ослаблением актов самовосприятия вплоть до полного их выпадения. Оно может затрагивать как разные части структуры Я, так и Я в целом. Обычно возникает в связи с депрессией, нередко в той или иной степени распространяется на аффективные проявления последней, оттесняя их на второй план в жалобах пациентов на самочувствие и в субъективной картине болезни.
Такая депрессия определяется как анестетическая. Очень редко расстройство сочетается с маниакальными состояниями, порождая т. н. анестетическую манию. Оно может, по-видимому, возникать и в структуре смешанных аффективных состояний. В тех случаях, когда расстройство затрагивает важные для пациента стороны функционирования Я и в то же время не лишает их способности осознавать и переживать собственное страдание, возникают субъективно чрезвычайно мучительные состояния, которые принято обозначать термином болезненная психическая анестезия, или болезненное бесчувствие. Наиболее тягостными для пациентов бывают состояния, в которых они теряют способность воспринимать свои позитивные эмоции и чувства.
В зависимости от того, какие именно акты самовосприятия выпадают из сознания пациентов, весьма условно можно разграничить ряд вариантов расстройства. Возникающие в результате последнего белые пятна в самовосприятии образуют в действительности самые причудливые и ничем не объяснимые пока что конфигурации. Вообще следует сказать, что разные нарушения самовосприятия нередко возникают одновременно, вследствие чего возникают весьма сложные клинические структуры. Приведенные далее иллюстрации хорошо это показывают.
| Подобные проявления свидетельствуют о наличии психического заболевания. При проявлении снижения активности самовосприятия рекомендуем обратиться к психиатру |
Подобранные преимущественно на одну какую-то тему, они тем не менее очень разные в своих деталях и потому поучительны и представляются нам чрезвычайно интересными. Интересными они могут быть также потому, что в них часто бывают отражены не только конкретные проявления одного и того же симптома, но и указания на другие симптомы, как бы формирующиеся в связи с основным расстройством.
Утрата осознавания собственной активности проявляется жалобами пациентов на неспособность воспринимать те усилия, которые они предпринимают при осуществлении того или иного вида деятельности, а также на утрату восприятия своих желаний, стремлений, влечений. Поведение пациентов между тем может оставаться вполне адекватным. Вот как звучат эти жалобы: «Я не вижу смысла того, что я делаю, жизнь течет бездарно, никчемно. У меня нет стремлений, я плыву по течению, живу какой-то чужой жизнью. По-бытовому понимаю, что нужно делать и зачем, но это понимание обязанности, долга, но не желания или потребности. Ничего не хочу. Не хочу даже ощущать себя. Мне хочется, чтобы тело испарилось, а остались только мысли. Чувствую себя механическим, все вроде бы делаю по-прежнему, работаю, занимаюсь домашними делами, с кем-то разговариваю, но делаю все это не как Я, а будто машина с вечным двигателем, без желания, усилий и без усталости. Чувствую себя роботом, автоматом, который делает все сам по себе, без меня. В том, что я делаю, моего Я нет, оно бездействует. Делается все само по себе, без моего участия, мне только и остается, что наблюдать за собой как со стороны. Иду, например, но не как я сама это делаю, а меня будто бы несет куда-то. Я не чувствую своих усилий, когда что-нибудь делаю, я только констатирую, как действует мое тело. Я наблюдаю, к примеру, как я встаю, открываю холодильник, достаю и выпиваю молоко, ставлю бутылку в мойку, ложусь в постель, и все это, как и почти все другое, делает мое тело, но не я. Когда я что-то делаю, мое тело, руки и ноги двигаются раньше, чем я подумаю это делать. Говорю, но не как я, а будто бы включенный магнитофон работает. Не чувствую, чего хочу поесть. Один раз купил семь сортов рыбы, думал, что, может, захочу что-то съесть Но желания так и не появилось. Ничего не хочу, ни к чему нет охоты, стремления, такое чувство, будто это и не я вовсе или я нахожусь в виртуальном мире. Вроде сижу в какой-то сфере и не могу из нее вырваться».
Приведем наблюдения И.С.Сумбаева, его пациенты говорят: «Иногда я совершаю ненужные действия, как будто мои руки работают сами, без моего участия. Я как бы превратилась в машину; например, нередко мой язык говорит совершенно автоматически, и я только потом осознаю смысл мною сказанного. Точно так же я часто читаю чисто механически, совершенно не следя за смыслом слов». Уместно вспомнить здесь наблюдение О.В.Кербикова о «безмотивных действиях» пациентов с кататоно-гебефренной симптоматикой. Такие пациенты, по-видимому, просто не осознают своих побуждений что-то сделать, отчего, приходя в себя, они ничего не могут сообщить о мотивах своего неправильного, обычно импульсивного поведения.
Утрата осознавания эмоций и чувств проявляется жалобами на утрату способности воспринимать собственные эмоции и чувства. Расстройство встречается в разных вариантах. Один из наиболее часто встречающихся — это ангедония, т. е. неспособность испытывать ощущение приятного.
Ангедония является как бы парциальным вариантом болезненного бесчувствия, способность воспринимать негативные эмоции при этом сохраняется или даже бывает обострена. Ее считают типичным признаком депрессии, шизофрении, шизоидного расстройства личности, симптомом психического дефицита, одним из проявлений деперсонализации.
Тотальный вариант нарушения приводит к неспособности воспринимать самые разные эмоции, как положительные, так и отрицательные.
В относительно легких случаях расстройства собственные эмоции воспринимаются пациентами притупленно, смазанно, кажутся им скоротечными или ощущаются как бы на периферии Я. В более тяжелых случаях они не воспринимаются вовсе.
Они сообщают об этом так: «Смеюсь, но не внутри Я, а где-то на его поверхности. Души у меня будто вовсе нет, а голова понимает. Любимую песню воспринимаю в словах, в душу она не входит. Реакции записываются на мысли, голова будто отделилась от сердца, которого как бы и нет совсем. Не чувствую своей души, такое ощущение, что она растаяла или находится где-то далеко. Я не совсем еще Я. Я жду, когда моя душа вселится в меня обратно или оживет во мне. Только недавно я почувствовал, что мои эмоции стали удлиняться, становиться более продолговатыми, что пошло, наконец, очеловечивание. У меня не стало никаких чувств, ни хороших, ни плохих. Потерял эмоции, как умер, только физическое тело ходит. Эмоции исчезли, а их проявления остались. Я стала совсем бесчувственной, как чурка. Все вижу, понимаю, но внутри меня абсолютная пустота, душа застыла, все в ней замерло, будто там ничего нет. Подходит ко мне вчера дочка, я обнимаю, целую ее, но как резиновую, как какой-то предмет. Я плачу, слезы в три ручья, а в душе пустота, хоть бы шевельнулось что. Я — живой труп, оболочка человека, я чувствую себя так, будто во мне умерло что. Я как деревянная стала, пропали все переживания. Чувств мне не хватает. Плачу, а чувства только-только зарождаются. Сны тоже вижу без эмоций, так, словно они превратились в механическое соединение образов и звуков. Было, правда, за последние полгода два или три сна с сексуальными чувствами, со счастьем, с радостью, но только я просыпаюсь, как сразу же натыкаюсь как на шапку, панцирь в голове или какое-то препятствие, эмоции никак не могут через них пробиться. Я перестала радоваться ребенку, целую его механически, без радости, нежности. Не стало чувств к мужу, близким людям, я воспринимаю их словно посторонних, чужих. Вообще у меня нет теперь никаких чувств. Раньше была трусихой, всего боялась, особенно покойников, избегала ходить на похороны. А теперь смотрю на умерших как на мумии, мне совсем не страшно, безразлично стало. Нет никакого настроения, ни хорошего, ни плохого, ни грустного, ни веселого, я стала как каменная. Молю Бога, чтобы вернулись ко мне хоть какие-то эмоции или чувства, пусть и плохие. Без них нет ощущения, что живешь. Пустота в душе, я не я, я безжизненная оболочка. Нет переживаний. Недавно дед у нас умер, а я, странное дело, не переживаю, я тут же забыл об этом, не заострил на этом внимание. Исчезли страхи. Я не пугаюсь теперь ничего, что бы ни случилось. Не стало родственных чувств. Родственники теперь для меня все равно, что чужие люди, я только изображаю при них свои чувства. Меня мучает чувство одиночества. Близких людей, подруг как бы и не стало, они кажутся мне чужими, посторонними людьми, мне вообще никого не хочется видеть. Мама для меня стала как чужая, у меня нет к ней никаких чувств».
Для данного расстройства типичны, в отличие от эмоционального опустошения, упорные жалобы пациентов на бесчувствие или, как они часто говорят, на «апатию», а также невольная и стойкая сосредоточенность внимания на утрате эмоций.
Пациент А.В.Снежневского, описывая утрату сознания своих эмоций и чувств, говорит, что у него «сглажен сам процесс ощущения». Все вокруг выступает для него в некотором «чисто смысловом виде», а «ощутимый, чувственный характер восприятия» отсутствует. Все кажется ему плоским, нет объема, пространства, все воспринимается как бы отдельными частями, а не в целостности. «Я, — говорит он, — нахожусь вне пространства, вне времени, вне объема, вне чувственного восприятия». Связь с другими людьми осуществляется лишь формально-логически, «чувства у меня разрушены. Нет ощущения Я, я растворяюсь. Голос чужой, еда не имеет вкуса, тело не ощущаю. Абсолютная потеря чувств, вместо чувств у меня некий эрзац. Логически я могу производить сложные операции, а оперировать с конкретными вещами я не могу». Данная иллюстрация как бы доказывает, с одной стороны, что утрата способности осознавать собственные эмоции и чувства может сочетаться с любыми другими проявлениями гипоаутогнозии.
С другой стороны, она ясно свидетельствует о том, что гипоаутогнозия есть относительно самостоятельное нарушение; даже достигая столь выраженной степени, как у упомянутого пациента, она не меняет своего качества, не переходит, например, в чувство отчуждения проявлений собственного Я, когда они превращаются в подобие объектов окружающего мира, не переживается и чувство принадлежности к Я явлений окружающей действительности.
Кроме того, и это тоже следует отметить, мимические и вегетативные проявления эмоций остаются у пациентов столь же живыми, как и прежде. Некоторые пациенты, между тем, предъявляют жалобы на недостаточность актов экспрессии. Они говорят о маске на лице, о том, что лицо их ничего не выражает, а жестикуляция стала скудной, обедненной, и потому ничто в их внешнем облике не говорит об их душевном состоянии или что они лишились способности адекватно и полно проявлять свои чувства: «Чувства у меня есть, но я не могу проявить их вовне. Порой мне кажется, что я занимаю одну и ту же позу, а мое лицо застывает в одном и том же выражении. Мне кажется, что мой голос, жесты, выражение лица стали фальшивыми, неестественными, ничего не выражающими. Я не могу передать свои чувства детям, как будто чувства застревают во мне и не выходят наружу. Не мои жесты, не такие, как обычно, и походка какая-то другая, неестественная». Наблюдение за выразительными актами пациентов обычно этого не подтверждает; во всяком случае, их беспокойство по поводу скупости экспрессии представляется сильно преувеличенным.
Пожалуй, особенно тяжело переживается пациентами ощущение утраты высших эмоций, т. е. чувств прекрасного, благородного, справедливого и гармоничного. Все происходящее воспринимается при этом как что-то временное, ничтожное, условное, суетное. Пациенты страдают от того, что не стало ничего, во что можно бы верить, на что надеяться, чего-то ждать. Это состояние духовной фрустрации переживается как страшная пустота существования, парализующая мировая скорбь, мучительная тоска по возвышенному и как бы бесконечный траур по вечным ценностям. Мы считали бы целесообразным ввести специальный термин для обозначения данного варианта расстройства — духовная болезненная анестезия.
Например, у верующих людей может притупляться или вовсе исчезать осознавание религиозного чувства. Трудно согласиться с авторами, которые принимают это расстройство за будто бы характерную для депрессии потерю способности верить в существование высшей силы, как, впрочем, и верить во что-нибудь вообще. Непередаваемо тяжело переживается и утрата способности воспринимать собственные эстетические чувства. Так, художник, которого ранее приводили в трепет произведения живописи и свои удачные творческие находки, жалуется на то, что он совершенно потерял дар ощущать наслаждение прежними волнующими его чувствами гармонии и красоты.
Единственное занятие, которое дает ему возможность что-то ощущать в своей душе, это чтение Евангелия, в особенности Нагорной проповеди. Пациент сообщает, что лишь это еще обнадеживает и удерживает его в жизни. Духовная болезненная анестезия — бесспорный и едва ли не самый мучительный признак утонченной преморбидной организации личности.