После воскресенья что будет
Воскресение из мертвых. что дальше?
На данный момент – увы, для фантастов – приходится признать, что такой жизни, как на Земле – нет нигде…И вопрос религиозных людей продолжает висеть в воздухе: «Зачем Создатель создал столько планет и не заселил их?»
После долгой, чрезвычайно трудной праведной жизни получил награду в Вечности: душа попала в Рай, а это еще не все…Когда-то тебя опять всадят в НОВОЕ тело, облекут новой и плотью, и…что дальше? Сын Божий, Иисус Христос, когда Сам воскрес, вероятно, показал нам, какие у нас будут тела. Он проходил сквозь материальные объекты – стены, становился по Своему желанию видимым и материальным. Ученики могли прикасаться к Нему, осязать его, как материальный объект. На их глазах Он мог становится видимым или невидимым…Если читать Евангелие или читать исследования про Туринскую Плащаницу…
Предположительно такие тела будут и у людей воскресших…Люди будут бессмертны и материальны…Естественно, что их тела смогут находится в открытом космосе без скафандров… Так может и можно с большой долей вероятности предположить, что люди будут «…наполнять Землю и обладать ею», только в размерах ВСЕГО КОСМОСА?… Бог создал человека, как подобному Себе творца. На седьмой День Он «почил», быть может дальше наша задача – «наследовать землю» или другие «Земли»…
На данный момент про освоение космоса много говорят. Много проектов, исследований, но большей частью «Бла-бла-бла!» Даже на Луне последние 40 лет не высаживался никто из космонавтов (да и высаживались ли когда-нибудь?)
МКС, говорят, летает невысоко. Так что космонавты выходят на обшивку корабля, еще под защитой магнитного поля Земли, а в межпланетном пространстве действует жесткое солнечное излучение, от которого пока не придумали легкой по весу и эффективной защиты. Очень предполагается, что не было ее и 40 лет назад… Космический корабль должен быть облицован свинцом или должна быть установка, позволяющая создавать у корабля свое магнитное поле для защиты от всепроникающих Гамма-лучей и прочей радиации. И то и другое так утяжелят космический корабль, что выводить его на орбиту надо будет по частям. Надо будет строить «доки» в космосе…на Луне…Строительство Лунной базы и т.д…. Но это…если к освоению космоса отнестись серьезно, а не использовать Высокую Идею в качестве расходной статьи бюджета или идеологической хлопушки, отвлекающей людей от реальных земных проблем…
Сейчас человечество подобно вирусу съедает ресурсы планеты и с нехорошим интересом посматривает на другие…Да, есть в этом и благая мысль – увеличить жизнеспособность человеческого вида: если Земля загнется, то будет, где спастись…Это может даже стать идеей религиозной: дьявол хочет уничтожить «венец Творения», поэтому спасение человеческого вида – это служение Богу. Но какого человечества? Нынешнюю «страну Гадаринскую»? Да не попустит этого Создатель, даже не думайте!
Если уж совсем по-простому, то есть такое мнение, что Земля – это «инкубатор» по «выращиванию» ангелов. Творцу необходимо восполнить их число, после того, как они отпали вместе с сатаной. Человек, идя по жизни путем Адама и Евы, стремится уподобиться Творцу, преодолевая плохое и стремясь к хорошему. У кого-то в процессе жизненного пути его личность освящается на 30%, у кого-то на 60%. В любом случае всем живущим придется сдавать выпускные экзамены и потом поступать в университет…в Рай. Тот, кто жил только по своим похотям, не по закону Правды Божьей, а по закону выгоды и угождения плоти – тот НИКОГДА не поступит в университет. Это – брак…Отработка…Его забирает дьявол…
И будет «новое небо и новая земля»…возможно другая планета…На которую спустится первый космический кораблю «Небесный Иерусалим» с первыми НАСТОЯЩИМИ колонистами, которые не будут устраивать из космоса арену для звездных войн, хищнически пожирать планетарные ресурсы. «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею…» Быт.1:28, т.е. бережно распоряжайтесь Творением Божьим. Если произойдет всеобщее воскресение, т.е. души праведников будут наделены плотью, и не вместит всех Земля, нужно будет заселять иные миры…А пока, чем пытаться дотянутся до звезд, займемся лучше своей душой и нашими «земными» проблемами. Направим лучше наш НТР на развитие экологических видов энергии, а то наши и международные «нефтедувы» и «газососы» окончательно загубят нашу ЭТУ Землю…
8 вопросов про воскресение мертвых
Приблизительное время чтения: 5 мин.
Церковь верит в воскресение мертвых. Но у многих эта вера вызывает недоумение. Мы постараемся ответить на некоторые вопросы.
Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина. О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов рассказывает наш постоянный автор Сергей Худиев в проекте “Диалог с атеистами: православные аргументы”.
Смотрите очередной прямой эфир на странице «Фомы» в Facebook по вторникам в 20.00, во время которого вы сможете задать свои вопросы.
Не является ли ожидание воскресения мертвых просто принятием желаемого за действительное?
С тех пор, как люди осознали свою смертность, они испытывают по этому поводу стресс, пытаются как-то с ним справиться, и вера в воскресение тут просто напрашивается.
Это соображение не может служить аргументом против воскресения по ряду причин. Во-первых, в общем случае довод «вы хотите, чтобы это было не так, следовательно, это не может быть так» логически невалиден. Одно никак не следует из другого. Если, например, ученый страстно хочет, чтобы его теория была верна, это никак не доказывает ее ложности. Более того, если атеист страстно желает, чтобы Бога не было — а многие атеисты (например, хорошо известный нам Ричард Докинз) относятся к этому вопросу крайне эмоционально — это еще, само по себе, не доказывает, что Бог есть.
Во-вторых, те же атеисты, или адепты других мировоззрений, не предполагающих личного бессмертия, например, буддисты или конфуцианцы, могут жить вполне нормальной жизнью и вполне справляться со стрессом своей смертности и без веры в воскресение мертвых. Целые культуры не имели такой веры — и вполне функционировали.
Каким образом все воскресшие миллиарды людей смогут поместиться на Земле?
Мы не знаем технических подробностей (и, вероятно, сейчас мы были бы не в состоянии их понять), но знаем, что само пространство и время являются Божиими творениями, и поэтому у Бога не может возникнуть затруднений с пространством.
Кроме того, у нас нет оснований полагать, что место жительства воскрешенного человечества ограничится Землей. И после воскресения мертвых Бог преобразит весь материальный мир, всю вселенную. «Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят», — пишет апостол Петр в своем Втором послании (2 Пет 3:20). А апостол Иоанн Богослов в своем Откровении пишет: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет» (Откр 21:1).
Таким образом, воскрешенные миллиарды людей будут жить в преображенном мире, свойства которого нам сейчас в земной жизни непредставимы.
Когда человек умирает, его тело разлагается, и его атомы включаются в водоворот воды — и других веществ — в природе, в том числе, становятся частями тел других людей.
При общем воскресении кому достанутся атомы, побывавшие в разных телах?
Воскресение совершенно не требует, чтобы воскресшее тело состояло из «тех же атомов». Когда мне было десять лет, мое тело совершенно точно не состояло из тех же атомов, что и сейчас: клетки тела постоянно обновляются, мы набираем вес и теряем его, отращиваем волосы и стрижем их, отмершие клетки покидают организм и их место занимают новые.
Наше тело постоянно меняется, воспринимает какие-то атомы из внешней среды, а какие-то сбрасывает вон. Да и не очень понятно, как мы могли бы говорить о «тех же» или «других» атомах — чем один атом, скажем, углерода отличается от другого?
Поэтому воскресшее тело, для того чтобы сохранять преемство с телом умершим, и не должно состоять «из тех же» атомов. Ему достаточно быть телом, связанным с той же самой душой.
Умершие во младенчестве будут воскрешены в младенческих телах?
Мы этого не знаем, Писание не говорит об этом прямо. Но мы можем обосновано предположить, что, поскольку воскресшие тела не стареют, они не проходят обычного в этом мире развития от младенчества к старости, но пребывают все время в одном состоянии. Так что, скорее всего, тела не будут младенческими.
Что будет с человеком, страдающим расщеплением личности, — каждая личность получит свое тело?
Расщепление личности — это, насколько мы можем судить, не признак существования в одном теле нескольких душ, а просто один из симптомов тяжелого душевного расстройства. В воскресении мертвых все эти болезни будут преодолены.
Если тело человека было искалечено в земной жизни, воскреснет ли он искалеченным?
Нет, воскресшее тело будет совершенным и «нетленным», то есть не подверженным какому бы то ни было разрушению. Однако, подобно тому, как воскресшее тело Христа носит на себе следы Распятия, воскресшие тела мучеников могут нести на себе следы ран, которые они потерпели за Христа, как знак славы и отличия.
Если мы не будем есть и пить в жизни будущего века, то зачем нам тогда будут нужны зубы?
Писание часто сравнивает жизнь будущего века с пиром, и у нас нет оснований отрицать, что мы будем употреблять пищу. Даже в нашем мире еда — это нечто гораздо большее, чем просто средство поддержки наших распадающихся тел. Через еду мы познаем мир, радуемся благам, которые сотворил Бог, общаемся друг с другом, проявляем взаимную любовь, например, когда готовим угощение. Возможно, доброе дружеское застолье сохранится на той стороне вечности — в каком-то новом, прославленном и преображенном виде. Но, конечно, точно этого знать мы не можем.
Если там не будет брака и чадородия, останутся ли тела мужскими и женскими?
Насколько мы можем предположить из слов Господа, в «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мф 22:30), брачная жизнь сменится чем-то более прекрасным, огромным и важным — по отношению к чему брак был как семя по отношению к цветку. Но воскресшие останутся мужчинами и женщинами, потому что это было и останется важной частью их идентичности. Как именно это будет, мы пока не знаем.
Воскресение мертвых: какими мы будем?
Приблизительное время чтения: 4 мин.
Догмат о Воскресении является в христианстве одним из самых трудных для рационального понимания, для того чтобы «внешний» человек мог с ним согласиться и его принять хотя бы абстрактно-теоретически. Как совместить его с опытом неустранимости и всевластия смерти? Недаром, когда апостол Павел проповедовал среди философствующих афинян, то его вполне благосклонно слушали, пока он не заговорил про воскресение мертвых. Над ним тут же стали смеяться и ему кричать: «Об этом послушаем тебя в другое время» (Деян 17:32).
Такая реакция афинян неслучайна. О многом в Евангелии философу-рационалисту можно слушать и со многим терпеливо соглашаться, пока все не упрется в Воскресение Христа. Оно является одновременно главным фактом и главным основанием христианской веры, ее главной истиной: «Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых? Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор 15:12-14).
Тут и проверяется — веришь ты в Христа или нет. Даже нравственные правила жизни по Евангелию и аскетические упражнения без веры в этот основополагающий факт, открывающий перспективу победы над смертью и вечной жизни, лишаются своего подлинного смысла и опоры: им становится не на чем держаться. В чем, например, смысл совершать добрые поступки, если и они в том числе обречены на исчезновение? Когда делай что-то или не делай, а все равно из меня, как говорил тургеневский Базаров, в итоге лишь вырастет придорожный лопух? Неслучайно некоторые проницательные люди говорят, что главный вопрос философии — это на самом деле вопрос «а что дальше?»
Древнегреческое слово ἡ ἀνάστασις (anastasis — кстати, отсюда русское женское имя Анастасия) означает «подъем», «вставание», «пробуждение», «возрождение». Именно оно стало обозначать и воскресение мертвых, о котором говорит заключительный, двенадцатый член Символа веры: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Однокоренным с ἡ ἀνάστασις является глагол ἀνίστημι, что значит «поднимать», «пробуждать», «восстанавливать».
В древнегреческом ἡ ἀνάστασις, вставании-пробуждении, следует слышать смысловой оттенок вставания и движения именно вверх, выпрямления, а не простого восставления, возрождения всего живого в прежнем облике, когда прошлая жизнь восстанавливается и возвращается к самой себе словно по кругу.
Приставка ἀνά в этом слове имеет значение не только повторности действия, но и движения вверх. Образ такого движения ближе к уходящей ввысь прямой, а не к кругу.
Тут также есть фаустовское переживание уникальности каждого жизненного мига: «Остановись, мгновенье. Ты прекрасно!» Это стремление вернуть, вновь обрести «утраченное время». Печально, если так и пройдет без следа эта жизнь со всем ее шумом и яростью.
Однако парадокс концепции апокатастасиса в том, что желание спасти историю оборачивается ее потерей, отменой. Если все обращается в строго первоначальное состояние, то в чем был смысл истории? Это лишь поворот одного и того же круга, не более того.
О явлениях Спасителя после Воскресения и их глубинных смыслах
Действительно, Спаситель вселился во чреве Пречистой Девы и родился, не нарушив ключей девства; после снятия с Креста Христос был положен в новом гробе, в котором еще никто никогда не был положен (Ин. 19: 41), — символ рождения от Девы. И как Он вошел в утробу Пресвятой Матери Своей, так же вышел и из гроба, не ломая закрывающего его камня.
В Ардяле [3] имеются иконы, изображающие Христа Победителя вышедшим из гроба и стоящим на неотваленном могильном камне, что означает, что Он вышел через камень еще до того, как тот был отвален. Эта символика представляется мне очень важной, и я хочу остановиться на ней далее.
По всей видимости, следующее явление Христа было Марии Магдалине, которая пришла с женами-мироносицами, но не ушла с ними. Не веря виденному (Спаситель изгнал из нее семь бесов, и она знала, как лжив диавол), она вернулась на гроб, ища доказательств Воскресения. Будучи в состоянии опустошенности, гнетущей сердце, она стояла у гроба и плакала. И тут вдруг она увидела внутри двух ангелов, одного у главы, а другого у ног, где лежало тело Иисусово, и они спросили ее, почему она плачет. Она ответила им с великой скорбью: «Потому что унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его» (Ин. 20: 13).
Без сомнения, она услышала какой-то шум и, не ожидая ответа ангелов, обернулась и увидела поблизости Спасителя, но не узнала Его. Подобно ангелам, Он обратился к ней с вопросом: почему она плачет, кого ищет? Мария подумала, что это садовник, и спросила Его, не Он ли взял тело Иисусово и если да, то она умоляет сказать, где Он положил его, чтобы она пошла и взяла его. Тогда Иисус позвал ее по имени:
И в этот момент она узнала Его и, воскликнув:
– Раввуни! – бросилась к Его ногам.
Но Он остановил ее:
– Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему. А иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин. 20: 16–17).
Эта встреча исполнена смыслов и символов. Почему Он не разрешает Марии прикасаться к Себе теперь, до вознесения на небо?
Потом Он пойдет к апостолам, сидевшим за запертыми дверями страха ради иудейска, и спросит их:
– Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня (Лк. 24: 38–39).
Несомненно, ученики потрогали Его, но тем не менее продолжали сомневаться. Чтобы убедить их, Спаситель спросил, есть ли у них какая-нибудь пища. Они дали Ему часть печеной рыбы и сотового меда, и Он ел.
Таким образом, не вознесясь еще на небо, как Он сказал Марии Магдалине, Спаситель убедил апостолов осязать Его руки и ноги, чтобы они уверились, что это не дух, а Он Сам. Так же Он поступит и с Фомой, когда явится ученикам через неделю. Тогда почему же Он запретил это Марии Магдалине, говоря, чтобы она не прикасалась к Нему, поскольку Он еще не восшел к Отцу? Здесь нам надо воспарить духом и обратиться к определенной символике.
Христос дает это четкое утверждение (как сказано в 6-й главе Евангелия от Иоанна) и готов умереть за него и потерять Своих учеников – и торжественно повторяет его на Тайной Вечере. Так что когда протестанты заявляют, будто Тайная Вечеря и хлеб и вино были только символами Тела и Крови, они делают лживым Самого Бога и доныне следуют путем своего прельщения.
Мария Магдалина – символ народов, которые придут к вере только после того, как Христос вознесется на небеса и пошлет Духа Святого ученикам, которые отправятся на проповедь.
Есть еще один волнующий аспект в этой встрече Христа с Марией Магдалиной. Она в последний раз видела Господа в пятницу вечером, когда Его полагали во гроб. Она всё время находилась при Нем, видимо – в течение двух лет или более, почти каждый день. Тело Его не было тронуто тлением, и, тем не менее, взглянув на Него возле гроба, она не узнала Его. Почему?
Предполагаем, что Христос, только что вышедший из гроба в Воскресении, прошедший через могильный камень, не разбив его, имел определенную материальную облегченность, прозрачность, которая каким-то образом отдаляла Его от человеческих глаз. И тем не менее, когда Христос позвал ее по имени: Мария! – она мгновенно узнала Его и бросилась к Его ногам.
Христос говорил: никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец (Ин. 6: 44). Поэтому мы не приходим к Богу, если Христос не позовет нас по имени – каждого. Когда мы позваны, наша реакция не может быть иной, чем у Марии: мы бросаемся к Его ногам – или чем у Иуды: мы отправляемся на погибель.
Когда Он позвал ее по имени, Мария узнала Его и назвала: Раввуни. Когда позван был Фома, он сказал: Господь мой и Бог мой (Ин. 2: 28)! Всех нас Христос зовет и влечет к Себе разными путями, пока ум наш не просветится, и тогда, поняв зов, мы бросаемся к Его ногам.
 |
| Явление Христа апостолам на пути в Эммаус. Мозаика VI в. Сент Аполинарий Нуово, Равенна |
Еммаус был селением, располагавшимся стадиях в 60 от Иерусалима, что равняется примерно 11 километрам. Это событие зафиксировано только евангелистом Лукой (гл. 24), хотя мы полагаем, что оно передано в двух стихах и святым Марком (16: 12–13), когда он говорит, что Иисус явился двум ученикам в поле. Известие о Воскресении Христа взволновало город Иерусалим: одни отрицали это, другие верили, фарисеи и книжники клеймили его как ложь, однако никто не оставался безразличным к этому событию, выходившему за рамки нейтрального измерения жизни.
Двое учеников направились в Еммаус. Одним из них, упомянутым по имени в сообщении святого Луки, был Клеопа; другим, что естественно, должен был быть сам евангелист Лука, потому что только он упоминает об этом событии в деталях. Они тоже были взволнованы и разочарованы противоречивыми слухами о Воскресении Господа, но горше всего для них была их собственная неспособность верить.
В какой-то момент Христос предстает перед ними тоже идущим к Еммаусу. Он спрашивает их, почему они взволнованы, и когда они говорят Ему почему, Он укоряет их за неверие и изъясняет из Писания сказанное о Нем.
Подходят они к Еммаусу, к пристанищу этих двоих, и Иисус делает вид, будто хочет идти дальше, а двое уговаривают Его остаться, и Он соглашается. Хозяин предлагает им ужин, и Христос берет хлеб и преломляет его; тогда у них открываются глаза и они Его узнают, но Он становится невидим для них.
Двое учеников вспомнили, что, когда Он беседовал с ними по дороге, огонь, горевший в сердце их, говорил им, Кто был шедший с ними. Они побежали назад в Иерусалим и сообщили ученикам, как они увидели Господа и что Он говорил им.
Эти двое учеников не узнали Христа, быть может, по причине того же духовного преображения Его, но, возможно, автор не это имеет в виду, когда говорит, что глаза их были удержаны, так что они не узнали Его (Лк. 24: 16). Вероятно, Спаситель хотел сначала изъяснить им Священное Писание о Нем, чего Он не мог бы спокойно сделать, если бы сразу сказал, Кто Он. Впечатляющая важность этого события состоит в том, что они узнали Его по преломлению хлеба.
Надо учесть и тот факт, что Христос не так уж и легко объявлял о том, Кто Он; более всего Он делал это после Воскресения, видя неверие апостолов. На этот же раз Он открылся этим двоим в одном жесте – в преломлении хлеба. Многие богословы полагают, что у Спасителя была неповторимая манера преломления хлеба – жест, который стал священным для апостолов после того, как они увидели его на Тайной Вечере. Этот неподражаемый жест был удостоверением идентичности Христа перед двумя учениками.
– Дети! есть ли у вас какая пища?
Они ответили, что нет. Безо всяких объяснений Человек на берегу сказал:
– Закиньте сеть по правую сторону лодки.
Они закинули ее, и она тут же наполнилась рыбой, словно все камни со дна моря превратились в рыб.
Святой евангелист Иоанн стоял возле святого апостола Петра. Он напряженно вглядывался в Человека на берегу, потом шепнул Петру:
– Это Господь (Ин. 21: 5–7).
Петр был раздетым до пояса. Услышав, что это Господь, он оделся, препоясался и, бросившись в воду, поплыл к Учителю. Позже приплыла и лодка с учениками, они вытащили ее на берег и побежали ко Христу, ибо узнали от Иоанна, Кто был Этот Муж, просивший у них поесть.
Придя к Нему, они увидели разведенный огонь и уголья, и рыбу на угольях, и хлеб. Христос видел, как спешили они, и заметил:
– Принесите рыб, которых вы теперь поймали (Ин. 21: 10).
Петр пошел к лодке, с большим усилием вытащил на берег полную сеть, в которой было 153 крупных рыбы и сеть все же не порвалась.
Вернулись они к огню, ибо Христос пригласил их:
Они подошли в полном молчании, и никто не посмел спросить Его: «Ты кто?» Все знали, что это Господь. Христос приблизился, взял хлеб, преломил и протянул им. Потом и рыбу.
Интересен тот факт, что ученики послушались Господа до того, как узнали Его, закинув сеть по Его повелению.
 |
| Чудесный улов рыбы. Мозаика VI в. Сент Аполинарий Нуово, Равенна |
Я плавал на корабле по Галилейскому морю. Вода в нем совершенно прозрачная, так что видно снующую рыбу и камни на самом дне. Если в ночное время, когда сеть в темноте не заметна, апостолы не поймали ничего, то опытный рыбак сразу мог бы смекнуть, что на заре, когда уже начинает брезжить свет, вовсе не остается никакой надежды поймать рыбу. Но все же они послушались Его без колебаний.
Я убежден, что у них в голове бессознательно щелкнуло, и они вспомнили, как при первой обильной ловле рыбы Иисус велел Петру, после проповеди на озере, закинуть сеть с правой стороны лодки, а тот запротестовал:
– Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть (Лк. 5: 5).
Действительно, Петр отрекся от Господа трижды: в первый раз просто отрицая, что знает Его, во второй раз отрекся с клятвою, а в третий – с проклятием. И когда запел петух, он вспомнил упрек Господа и заплакал, раскаиваясь.
Но последуем далее за текстом святого Иоанна. Как только Христос открылся апостолам в преломлении хлеба, воцарилась полная тишина, все ели молча, и каждый ждал, что будет дальше. Мне лично кажется, что как Петр, так и остальные ученики догадывались, что должно произойти. Какая-то тяжесть чувствовалась в таинственной атмосфере встречи.
Положение Петра среди апостолов после его отречения было довольно сомнительным, и они знали, что Господь должен разъяснить его тем или иным образом. Петр долгое время был верховным апостолом. Возраст давал ему преимущество над остальными, и они оказывали должную честь его возрасту и положению перед Христом. Тем не менее, прежде Спаситель никогда не брал с Собой только Петра, но также Иакова и Иоанна.
Но Христос сказал тогда нечто гораздо более важное о спасении Петра от греха отречения – об этом мы читаем у святого евангелиста Луки (22: 31–32):
– Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.
Когда Господь Иисус Христос и ученики закончили трапезу (Ин. 21: 15 и след.), Спаситель спросил Петра внезапно – а Он знал думы всех, и этот вопрос был продолжением тех мыслей, на которые Христос должен был дать разъяснение. Вопрос Христа был непосредственно связан с утверждением Петра, сделанным на Тайной Вечере. Христос спросил его теперь:
– Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?
И порывистая натура Петра опять дала о себе знать в той поспешности, с какой он ответил, на миг забыв о своем отречении:
– Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя.
 |
| Пётр, паси овец моих. Фреска монастыря Високи Дечаны. Сербия |
И все же мне кажется, что была какая-то осторожность в ответе Петра, который уже не превозносился над остальными апостолами; это заставляет думать, что память об отречении еще была жива в нем.
– Симон Ионин! любишь ли ты Меня?
Петр подтверждает это, ничего более не добавляя – произнеся всё те же слова:
– Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя.
Христос вверяет ему пасти овец Его.
Спаситель спрашивает в третий раз, словно в последний раз проверяя его первое утверждение:
– Симон Ионин! любишь ли ты Меня?
Петр подтверждает, произнося те же слова:
– Ты знаешь, что я люблю Тебя.
Христос вверяет ему пасти овец Его.
Несмотря на убежденность Петра и апостолов в том, что Христос восстанавливает Петра на ступени апостольства, этот третий вопрос глубоко опечалил Петра, поскольку Учитель в третий раз обратился к нему со словами: «Любишь ли ты Меня?», – и он ответил с великой грустью в голосе:
– Господи! Ты всё знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя.
Тем самым Петр косвенно подтверждает, что все эти вопросы, произнесенные трижды, связаны с тремя его отречениями, и ими изглаждается совершённый им грех, и он снова восстанавливается в числе апостолов. Для всякого человека со здравой верой очевидно, что Петру теперь не предоставляются особые полномочия, потому что в таком случае зачем бы он стал печалиться, когда был в третий раз спрошен?
Когда Христос обратился к апостолам после Воскресения и сказал: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари (Мк. 16: 15), Учитель не обратился к Петру ни с чем особенным, так что его положение оставалось несколько неясным в сравнении с остальными. Отрекшегося от Него Христос намеревался восстановить путем торжественного воссоединения, наподобие принятия еретика в Православие в наше время.
Когда католики утверждают, что ему теперь дается особая власть, они заведомо обманываются: Петру теперь дана власть, которую остальные апостолы имели изначально, которой они не теряли, как Петр, и которая была подтверждена в день Воскресения. Теперь Петр был восстановлен в апостольстве, и ему возвращено было право проповедовать всей твари:
– Паси агнцев Моих, паси овец Моих!
Если за весь этот таинственный период после Воскресения Господа и было что-нибудь особенное для кого-нибудь из апостолов, то выделенными оказались двое: Фома, ради которого Христос специально приходил, чтобы уверить его в Своем Воскресении, и Иоанн, о котором Он сказал Петру при Своем явлении, обсуждаемом нами:
– Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною (Ин. 21: 22).
Таким образом, Иисус снова укоряет Петра за дерзость.
С Петром связано еще кое-что важное. Когда Мария Магдалина объявляет апостолам, что она говорила с Господом у гроба и Он жив, они засомневались, и только Петр и Иоанн побежали ко гробу, чтобы увидеть, что там случилось. Иоанн, будучи помоложе, бежал быстрее, он посмотрел в гроб, увидел пустую плащаницу, но не вошел из почтения к возрасту Петра. Через короткое время и Петр добежал до гроба, и они друг за другом вошли внутрь.
Там они увидели плащаницу, лежащую на земле, а плат, которым было закрыто лицо Иисусово, не был вместе с плащаницей, а был свит и лежал в другом месте. Тогда, добавляет евангелист Иоанн, они увидели и уверовали (ср.: Ин. 20: 8).
Если бы плащаница была раскрыта и лежала на земле распрямленной, как обычно кладут кусок ткани, думаю, это не произвело бы такого ошеломляющего впечатления на обоих апостолов. Без сомнения, имелось что-то странное в том, как лежала плащаница на земле, если святой Иоанн написал, что они увидели плащаницу и уверовали, ибо они еще не знали из Писания, что Христу надлежало воскреснуть из мертвых (Ин. 20: 9).
– Воистину Он был Сын Божий (Мф. 27: 54).
Мы знаем из повествования святого Иоанна, что Пилат все же послал солдат проверить это, и они, увидев, что двое разбойников не умерли, перебили им голени [12] – это вызывало шок и мгновенную смерть; а Иисусу не перебили голеней, но только пронзили Ему сердце копьем.
Иосиф Аримафейский снял тело Иисуса с Креста; подошел и Никодим, ночью приходивший к Иисусу, чтобы расспрашивать Его (см.: Ин. 3), он принес смесь смирны и алоэ; плащаницу смочили в этом составе, затем, обвив тело Господа этой тканью, пропитанной благовониями, они положили Спасителя во гробе, в котором еще никто не был положен (Ин. 19: 42).
Подтверждая все сверхъестественные явления – от Рождества Спасителя до Его Воскресения, мы видим цепь символов, ведущих к высшей конечной цели – Божеству Иисуса. Он родился от Девы безмужно, и Она никого больше не носила во чреве Своем – так и при погребении Христос был положен в новом гробе, в котором никто никогда не был погребен. Спаситель вышел из плащаницы, не разорвав и не развернув ее, а потом и из могилы вышел через камень, не разбив его, – как и из чрева Матери Своей Он вышел, не причиняя болей рождения и не повреждая ключей девства.
Всё это связано с богословской мыслью о том, что всюду всё, к чему прикасается Бог, оживает, выходит из своего естественного порядка и входит в иной порядок – Божественный, высший, непостижимый для нас.
Радость праздника Воскресения иная, чем та, которую мы испытываем при Рождении Христа, когда мы стараемся сделать сердце наше духовной пещерой, в которой родится Младенец Иисус. Там, на Рождество, мы все вместе стоим перед чудом, в котором Бог невместимый, безначальный, сотворивший этот удивительный мир, небо и землю, ограничивает Себя до масштабов малюсенького и хрупкого Младенца, лежащего в яслях и согреваемого только дыханием животных и любовью Своей Матери и праведного Иосифа.
На Рождество мы еще как будто не приняли в себя Христа; Он еще дивный Младенец, сошедший с небес, и у нас некое чувство пребывания вне Бога Сына. На Пасху же, благодаря искупительному посту и тому факту, что мы видели Бога среди нас, имеющего наш вид и рост, страдающего, как мы, истекающего кровью, зовущего Своего Отца с небес, молящегося за мучавших Его – среди которых, может быть, были и мы, – радость наша становится внутренней. Христос соединил нас страданием и прощением.
И тогда этот храм действительно станет жилищем Христовым. И я был бы очень рад, если бы вы все стали выше меня, все были бы святыми в этом храме.