Попутать берега что это значит
Берега попутали: вся правда о современных морских разбойниках
Кто в детстве не представлял себя на палубе флибустьерской бригантины и не пел воображаемому попугаю на плече про «15 человек на сундук мертвеца»? Увы, XXI столетие вернуло в нашу реальность многие явления, канувшие в прошлое, казалось, столетия назад, в том числе и пиратство, а также сопутствующие ему работорговлю и прочие прелести времен капитана Флинта. Лауреат Пулитцеровской премии Иэн Урбина взялся за изучение этого явления — и выяснил, что в современных морях и океанах орудуют морские разбойники самых разных народов и специальностей. Не всех их можно назвать пиратами в исконном смысле слова, но все занимаются на волнах преступным промыслом того или иного рода. Критик Лидия Маслова представляет книгу недели — специально для «Известий».
Иэн Урбина
Океан вне закона. Работорговля, пиратство и контрабанда в нейтральных водах
М.: Альпина нон-фикшн, 2021. — 776 с.
Название сборника журналистских расследований Иэна Урбины, проведенных по заказу The New York Times, — «Океан вне закона» — у мало подкованного в вопросе обывателя немедленно вызывает ассоциацию с печально знаменитыми сомалийскими пиратами. О сложившихся у большинства людей стереотипах журналист говорит ближе к середине:
«Когда во время моих поездок меня спрашивали, о чем я пишу, я обычно отвечал — о преступности в открытом море. И почти всегда слышал в ответ : «А, понятно! Сомалийские пираты, «Капитан Филлипс» и всё такое?» Я неуверенно отвечал: «Да, конечно, но и о других видах пиратства тоже»
Конкретно сомалийскому пиратству посвящена лишь предпоследняя из 15 глав книги — «Сомалийская семерка», и она производит далеко не самое захватывающее впечатление. В том числе и по чисто психологическим причинам: дочитав до этого момента, мужественный читатель уже приобретает некий запас прочности, немного привыкнув к зверствам, которые творятся на океанских просторах, хотя на первых главах у него еще могли от ужаса зашевелиться волосы на голове.
Когда дело доходит до распиаренных и прославленных кинематографом сомалийцев, уже понятно, что разнообразных проявлений океанского беззакония гораздо больше и география их гораздо шире. В сущности, она ограничена только границами Мирового океана с сушей. Некоторые из вопиющих проблем даже не вошли в данный внушительный том. Например, в примечаниях Урбина сетует, что вряд ли у него когда-либо дойдут руки исследовать незаконную миграцию через Средиземное море, масштабы гибели людей при которой вполне позволяют использовать слово «геноцид».
Начинается «Океан вне закона» с репортажа о многомесячном преследовании траулера «Тандер», ходящего под флагом Нигерии, — судна Общества охраны морской фауны, или «Морского дозора» (Sea Shepherd). Эта некоммерческая организация с неоднозначной репутацией, практикующая пиратские методы (и использующая в качестве флага слегка видоизмененного «Веселого Роджера») — один из наиболее активных и колоритных коллективных персонажей книги. Во всей красе, с дымовыми шашками и специальным «консервным ножом» для тарана браконьерских кораблей, «Морской дозор» предстает в последней главе, рассказывающей о борьбе с японским китобойным промыслом, плохо завуалированным мифическими «научными целями».
Единственная курьезная глава в довольно печальной книге — «Ржавое королевство» — рассказывает о государстве Силенд, основанном в 1966 году майором британской армии на заброшенной платформе ПВО в трех милях от берега. Силенд был провозглашен независимой территорией и до сих пор отстаивает эту мало кем признанную независимость, не имеющую очевидного практического смысла. Этот сюжет иллюстрирует идею океана как пространства свободы, но гораздо больше в книге сюжетов противоположных — об эксплуатации и угнетении. Несколько глав примерно одинаковой тематики — «Закон не для всех», «Вербовщики» и «Морское рабство» — рассказывают о бесчеловечных условиях низкооплачиваемого рыбацкого труда.
Урбина пишет об издевательствах над матросами на траулерах южнокорейской компании Sajo Oyang Corporation, капитаны которых с удивительным упорством наступают на одни и те же абсурдные грабли, затапливая свои суда под грузом выловленной рыбы, о том, как рекрутинговые агентства отправляют практически в рабство жителей Юго-Восточной Азии, мечтающих заработать на рыболовецком судне пригоршню долларов, а возвращающихся ни с чем, если вообще возвращающихся, о нелегале из Камбоджи, которого таиландские капитаны перепродавали друг другу, как скотину, и держали на цепи.
В одной из самых любопытных глав — «Вояж «Аделаиды» — речь идет о специально оборудованной яхте, на которой основательница организации «Женщины на волнах» вывозит за 12 миль от берега гражданок тех стран, где запрещены аборты, чтобы за пределами юрисдикции государства дать им таблетку, вызывающую выкидыш. Возможность ускользнуть от закона на морских просторах оказывается палкой о двух концах, иногда спасительной, но чаще всё-таки губительной.
Глава «Тюрьма без решеток» повествует о секретных тюрьмах в международных водах, где американские спецслужбы пытают террористов, не оглядываясь на закон, и о морских «зайцах», среди которых есть и профессиональные безбилетники. На суше их ждет такая жизнь, которой рискнуть совершенно не страшно, зато при удачном раскладе владельцы судна выдадут им тысчонку на проезд до дома, а когда деньги кончатся, процедуру можно повторить. Есть в книге Урбины репортажи о морских коллекторах, угоняющих суда должников, и о плавучих арсеналах, где томятся от скуки крепкие мужики-наемники в ожидании следующего заказа по сопровождению судов, нуждающихся в охране от пиратов. Немногочисленные проблески позитива можно отыскать в главе об ученых и гринписовцах, борющихся с нефтяными компаниями, чьи бурильные установки угрожают коралловым рифам.
Посреди нагромождения бесконечных жестокостей и преступлений морской волк Урбина изредка впадает в лиричность, но, видимо, чувствует, что это не самая сильная его сторона и книгу покупают не ради пейзажных зарисовок. Так что по большей части он пользуется деловым, информативным языком, без особых художественных красот, а когда всё-таки чувствует в них потребность, привлекает виртуозов красного словца из области беллетристики.
Так, в примечаниях можно встретить образное выражение: «На поверхности океана не остается следов шин от заноса», позаимствованное Урбиной у писательницы-маринистки Роуз Джордж. С маринисткой, имя которой напоминает ее эпизодическую коллегу из «Мастера и Маргариты», сочинявшую батальные морские рассказы под псевдонимом Штурман Жорж, трудно не согласиться:
«Здесь нет ни полиции, ни представителя профсоюза. Кому жаловаться, когда ты нанят манильским кадровым агентством на принадлежащее американцу и ходящее под флагом Панамы судно, которым командует капитан-киприот, и дело происходит в международных водах?»
Собственно батальных, остросюжетных рассказов у Иэна Урбины не так уж много. Гораздо больше места в книге уделено перипетиям бесконечных юридических тяжб, в финале которых брезжит крайне слабый, призрачный шанс добиться хоть какой-то справедливости, наказать виновных и поощрить сознательных граждан.
Попутали берега
Приватизация прибрежных земель в пойме верхней Москвы-реки и утверждение нового генплана Москвы создали условия для готовящейся активной застройки вдоль береговой линии Москвы-реки — главного источника питьевой воды столицы. Со всеми вытекающими неприятными последствиями для жителей города. Такая ситуация возникла потому, что в основополагающих градостроительных документах не зафиксированы границы зон санитарной охраны московского водопровода. Чиновники ссылаются друг на друга и на несовершенство законодательства, однако жители районов, вокруг которых запланировано строительство, уверены, что определяющим фактором стали коммерческие интересы.
Без границ
О борьбе жителей академического дачного поселка Мозжинка за сохранение уникальной природы «подмосковной Швейцарии» «Известия» подробно писали в апреле.
Мозжинка граничит с Рублево-Успенским эксклавом Москвы, тянущимся вдоль Москвы-реки от села Уборы до Звенигорода. Это 2920 га лугов и полей, которые в 2012 году были «вырезаны» из области и присоединены к Кунцевскому району столицы. Все населенные пункты на этой территории — два десятка сел, деревень и поселков — оставили в области, создав чересполосицу. Смысл этого присоединения был загадкой для всех местных жителей, пока московские власти не внесли в марте 2017 года изменения в генплан, предусматривающие на местных полях появление 3,5 млн кв. м застройки.
Сейчас большинство прибрежных территорий принадлежит частным владельцам. Некоторые земли получили назначение «для иных видов сельскохозяйственного использования», которое подразумевает ведение сельхозпроизводства, дачного и личного подсобного хозяйства. Некоторые назначены под строительство.
Для того чтобы держать под контролем микробное и химическое загрязнение поступающей на станции водоподготовки воды, устанавливаются зоны санитарной охраны вдоль русел всех рек, по которым вода течет к Москве. Они делятся на пояса.
Самый большой по размеру — второй пояс. Это 500-метровая полоса с каждой стороны реки. Во втором поясе строго ограничено строительство (в 100 м от воды оно полностью исключается), запрещен сброс в реку любых, даже очищенных сточных вод и жестко регламентированы многие виды деятельности. Простирается второй пояс ЗСО вверх по течению на такое расстояние от станции водоподготовки, которое речная вода проходит за пять суток. Именно столько времени требуется реке для микробного самоочищения (если не загрязнять ее ниже по течению).
Вот только в Едином государственном реестре недвижимости (ЕГРН) отсутствуют сведения о границах ЗСО в этом эксклаве Москвы. Никак они не обозначены и на местности. Более того — в это трудно поверить, — но в ЕГРН нет сведений о границах зон санитарной охраны всего московского водопровода. А раз они никак не зафиксированы, то ограничений на строительство вдоль берегов реки как бы и нет.
По словам замглавы Роспотребнадзора Бориса Кузькина, отсутствие нанесенных границ ЗСО не снимает ответственности за соблюдение санитарно-эпидемиологических требований. Обязанность по разработке проектов зон санитарной охраны источников питьевого водоснабжения лежит на органах местного самоуправления. Об этом чиновник сообщил в ответе на запрос председателя правления поселка Мозжинка.
«Границы утвержденных зон санитарной охраны водоисточников в соответствии с п. 5 ст. 30 Гражданского кодекса РФ в обязательном порядке отображаются на картах градостроительного зонирования. В соответствии с пп. 14 п. 5 ст. 27 Земельного кодекса РФ земельные участки, расположенные в первом и втором поясах утвержденных зон санитарной охраны водных объектов, используемых для целей питьевого и хозяйственно-питьевого водоснабжения, являются ограниченными в обороте и не подлежат передаче в частную собственность», — говорится в документе.
Тогда возникает вопрос, почему земли вдоль Москвы-реки в Одинцовском районе давно распроданы и их статус попал в генплан Москвы уже в измененном виде?
Прибрежная застройка
«Имеются явные свидетельства (например, карты береговой зоны, разлинованные на отдельные участки с кадастровыми номерами), что частные собственники, пользуясь отсутствием границ ЗСО в базах государственного учета, приватизировали земли по урез воды в Москве-реке и готовятся к массовой застройке берегов основного водотока Рублевской станции водоподготовки. Это несовместимо с требованиями действующего законодательства», — говорится в недавнем обращении жителей поселка Мозжинка к генеральному прокурору.
Прямого ответа на вопрос, почему столичные власти в течение многих лет не могут утвердить проект зон санитарной охраны московского водопровода, никто не дает.
А без этого документа сведения о границах зон не могут быть внесены в базы государственного учета. Касается это не только верхней Москвы-реки, а вообще всех источников питьевой воды столицы в четырех субъектах Федерации. Так что проблема носит не локальный, а общий характер и требует решения на самом высоком федеральном уровне. Ситуация в Рублево-Успенском эксклаве «новой Москвы» — конкретное проявление этой проблемы.
— Наверное, собственники земель в Рублево-Успенском эксклаве оказались более ловкими и более способными лоббировать свои интересы, — высказал «Известиям» свои предположения председатель правления поселка, академик РАН Валерий Тишков. — Именно так в свое время и было пролоббировано включение полей и лугов под Звенигородом в границы Москвы. Обещали создать парк «Московия», центр для лечения детей. Вместо этого появился Рублево-Успенский эксклав «новой Москвы», отстоящий от города на 30 км.
По словам академика, на вопросы о границах ЗСО чиновники отвечают уклончиво.
— Когда же было направлено коллективное письмо жителей Мозжинки на имя мэра Сергея Собянина, Москомархитектура ответила, что они вообще не знают, как устанавливать границы ЗСО, потому что санитарно-эпидемиологические нормы 2002 и 2010 годов противоречат друг другу. А департамент ЖКХ Москвы, которому подведомственен Мосводоканал (владелец водопровода), сообщил, что ждет принятия новой редакции санитарных правил, которая прошла публичные слушания в 2015 году и находится на согласовании в Роспотребнадзоре.
В Москомархитектуре на запрос «Известий» не ответили. А в Мосводоканале заявили, что комментарии по конкретной ситуации находятся за пределами компетенции этой организации.
— АО «Мосводоканал» не является экспертной организацией по этому вопросу, — сказали «Известиям» в пресс-службе. — Мы не можем оценивать, как строительство в пойме реки Москвы влияет на санитарный режим водоисточников и качество воды у водозаборов. Можно лишь предположить, что улучшения качества от этой деятельности, скорее всего, не произойдет.
Как пояснили «Известиям» в Российской ассоциации водоснабжения и водоотведения (РАВВ), проекты ЗСО водоисточников должны быть однозначно увязаны с планом развития населенного пункта (генпланом). А при отсутствии согласованного проекта ЗСО застройщик может возводить дома в рамках первого пояса потенциальной зоны санитарной охраны, что в РАВВ считают недопустимым.
Красногорский прецедент
Ситуация выглядит странной с учетом того, что часть берегов Москвы-реки в этом районе входит в Московскую область (в тех местах, где на берег выходят населенные пункты). При этом область и город граничат через неширокое русло главного источника питьевой воды столицы. В московских Правилах землепользования и застройки (ПЗЗ) на территории Рублево-Успенского эксклава «новой Москвы» никаких зон санитарной охраны не обозначено. А на областных картах зон с особыми условиями использования Ершовского и Успенского сельских поселений, которые окружают эксклав со всех сторон, четко обозначены границы второго пояса ЗСО на расстоянии 500 м от уреза воды вдоль Москвы-реки.
Получается, что в Московской области ЗСО есть, а на противоположном берегу Москвы-реки — в «новой Москве» — ее нет. При этом в области за соблюдением особого режима в ЗСО следят.
Примером тому стало решение Мособлсуда по иску межрайонной природоохранной прокуратуры Московской области, принятое в сентябре. Прокурорская проверка выявила, что 11 участков в городском округе Красногорск, предназначенных для жилищного строительства, расположены в границах второго пояса ЗСО реки Липки, входящей в систему источников питьевого водоснабжения Москвы. Надзорное ведомство через суд потребовало установить особые условия использования на этой территории и признать недействительными права собственности на участки, расположенные в береговой полосе. Мособлсуд эти требования прокуратуры удовлетворил в полном объеме.
Дойдут ли у прокуратуры руки до земель Одинцовского района, сказать сложно. Но двойные стандарты, применяемые для разных уголков Подмосковья, очевидны. Между тем строительство в санитарной зоне приведет к ухудшению качества воды в Москве-реке. Это признают и сотрудники Мосводоканала, и чиновники Роспотребнадзора, и представители Российской ассоциации водоснабжения и водоотведения. И предотвратить строительство гораздо легче на нынешнем этапе, нежели проходить через все круги судебных разбирательств после застройки. Не говоря уже о том, что на очистку реки придется потратить массу времени и средств.
Берега попутали. Жители деревни Ерепеты Пермского края защищают берег, который им могут перекрыть
От жителей деревни Ерепеты Сылвенского сельского поселения поступило несколько коллективных жалоб в природоохранную прокуратуру Пермского района и уполномоченному по правам человека в Пермском крае. Как рассказал Properm.ru представитель инициативной группы Игорь Исаев, они считают, что права и интересы жителей деревни нарушила администрация Пермского района и новый собственник земли вдоль берега Сылвы в Ерепетах Владимир Гуреев.
Пока суд да дело
В 2019 году семье Валерии Зариповой, которые живут в деревне Ерепеты, пришло предписание изменить границы земельного участка в связи с ошибкой в кадастровой записи. Зариповы обратились в администрацию, реальные (существующие) границы им не согласовали, они пошли в суд. Судебный процесс начался, на их участок и частично пустой соседний были наложены обеспечительные меры. 15 октября 2019 года Пермский районный суд принял соответствующее определение.
В этот же день администрация Пермского района заключила договор аренды на соседний участок. А зарегистрирован он в управлении Росреестра по Пермскому краю 22 октября 2019 года, то есть во время действия обеспечительных мер.
Участок Зариповых под номером 327, больше 20 лет на нем стоят дом, баня и гараж. На карте видно, как «подвинули» его границы. А жирной красной линией выделены пять участков Гуреева
«Улица Речная настолько узкая, — рассказывает Игорь Исаев, — что по ней даже пожарные машины не ездят! Когда был пожар, то машины ехали по переулкам соседним, а по Речной не смогли. По Демьяновскому спокойно можно было проехать к реке, набрать воды».
Люди опасаются, что переулок, по которому жители более 150 домов ходят на общественный, ими благоустроенный пляж, перекроют глухим забором. Переулок Демьяновский заканчивался выходом к воде. Теперь он заканчивается участком Гуреева.
Это выход к воде (конец Демьяновского переулка) и общественному пляжу
Участки предоставлены: «для размещения туристических баз, стационарных и палаточных туристско-оздоровительных лагерей, домов рыболова и охотника, детских туристических станций», «для сенокошения и выпаса скота», «для садоводства и огородничества». «Какого сенокошения? — удивляется юрист Зариповых, Мария Копылова, — там кусты и деревья! Кусты косить?» По словам Марии Копыловой, её в этой истории смущает абсолютно всё, начиная от вдруг «съехавших» границ участков до странного назначения участков (сенокошение там, где кусты). А особенно то, что действия с одним из участков были произведены при наложенных судом обеспечительных мерах. Плюс ко всему «вырублены деревья, поврежден верхний слой почвы, разрушены дороги, а никому и дела нет».
Хозяин — барин?
Разбиты дороги, отсыпанные за счет жителей, сломаны мостки, сделанные за счет жителей на землях общего пользования в русле речки Ерепетки, вырублены кустарники и деревья, повреждены заборы, нарушена система водоотведения (канавы перерыты), — так о последствиях «захода» на берег тяжелой техники (грузовиков и экскаваторов) в 2020 году рассказывают местные жители.
В своей коллективной жалобе в прокуратуру местные жители ссылаются на то, что в водоохранной зоне запрещены движение и стоянка автотранспортных средств и строительные работы. Заявители считают, что были нарушены нормы водоохранного законодательства.
Природоохранная прокуратура нарушений не нашла (не согласившись с таким ответом, жители собираются писать в генеральную прокуратуру), уполномоченный по правам человека передал обращение жителей в прокуратуру и администрацию района.
Сельская администрация нарушений использования земельных участков не выявила. Из администрации Пермского района пришел ответ, что специально созданная комиссия никаких нарушений не нашла, бытового и строительного мусора нет, сейчас грязи нет, дорога сухая, берег зарос травой. «Условий, приводящих к ухудшению качественных характеристик участка и экологической обстановки, не выявлено. Земельный участок используется в соответствии с видом разрешенного использования, признаки нарушения земельного законодательства отсутствуют», — пришли к выводу в администрации района.
По поводу мостков в администрации пояснили, что жители соорудили их самовольно, значит, никакого нарушения в том, что их сломали нет.
Участок у воды расположен в водоохранной зоне Камского водохранилища, но в береговую полосу водного объекта не попадает. Земля, по данным природоохранной прокуратуры Пермского района, была предоставлена законно. А на момент проходившей проверки земельные участки не были огорожены, на них отсутствовали какие-либо постройки и сооружения, доступ к воде и берегу не был ограничен. Жители понимают, что забор появится здесь, рано или поздно, и хотят не допустить его появления, но прокуратура действует по факту нарушения: или есть, или нет.
Предоставление земельного участка в береговой полосе в аренду земельным законодательством не запрещено. При этом природоохранный прокурор отмечает, что «требуется решить вопрос об обеспечении соблюдения режима общего пользования на береговой полосе, ограничений землепользования в водоохранной зоне». Это значит, что должен быть предоставлен сервитут, свободный проход к воде, что соблюдается собственниками и арендаторами крайне редко. Кто даст ходить по своему участку?
По поводу вырубки деревьев и кустов прокуратура ответила, что это право собственника (арендатора) участка. А вот то, что он распорядился растительностью на соседних участках (вырубил и выкосил) — это нарушение, прокуратура передала информацию в полицию.
«Нас не устраивают ответы прокуратуры и районной администрации. Нарушения налицо, есть и фото-, и видеодоказательства, — считает Мария Копылова. — Нельзя безнаказанно портить имеющиеся дороги, уничтожать мостки, растительность, ухудшать жизнь других людей».
Кто берега попутал? Скандал между чиновниками разных ведомств
Цитируем местные телеграмм-каналы, кто формирует новостную повестку.
Чиновник Управления Росрыболовства по Башкирии, похоже, придумали себе схему незаконного обогащения на рыбаках и долгое время ею пользовались. Она была выявлена после того как инспектора ведомства попались в минувшие выходные на незаконных действиях и грубом нарушении должностных инструкций при проверке рыболовов-любителей на озере Чебаркуль в Абзелиловском районе республики.
Уфимец Азат, который рыбачит на этом озере на протяжении 20 лет, рассказал о вопиющем инциденте. В один из выходных дней, он как обычно, отправился со спинингом на берег Чебаркуля. Любой рыбак знает, что в полнолуние рыба клюёт плохо, поэтому рыболов-любитель не сильно расстроился, что в этот день мало поймал. Однако под конец рыбалки на него набросился госинспектор Рыбнадзора Башкирии Константин Ламзутов, который потребовал заплатить штраф «на месте» за якобы незаконную рыбалку.
– Сначала я разговаривать с ним отказывался – рассказывает рыболов-любитель. – В тот день я поймал одну щуку явно длиннее 32 см и пару окуней. Инспектор вытаскивает садок и уже приносит мне обратно показать маленькую щучку. И надо же! Щука оказалась на 2 см меньше от разрешённого размера рыбы. Для измерения длины, принесенной инспектором щуки, меня не пригласили. Откуда там взялась эта рыбина, я не знаю, но сразу после этого инспектор начал угрожать мне оформлением административного протокола, на пальцах намекая, что дело можно решить «на месте», оплатив 5 тысяч рублей. По крайней мере, так я воспринял его жест. Я, конечно же, возмутился и тут же написал заявление в полицию, так как знаю все правила рыбалки на этом озере, и точно знаю, что ничего не нарушал. Я полтора часа требовал от инспектора составить на меня протокол об административном правонарушении (если он считаем меня виновным), я неоднократно просил показать мне его удостоверение, а он лишь махал им передо мной, не дав мне его прочитать.
Как только предлагающие узнали, что Азат – сам юрист (он работает в одной из государственных организаций) и знает свои права, что его так просто не проведёшь и он не намерен ничего платить, они поспешили выложить видео о якобы злостном нарушителе в открытый доступ в YouTube и сообщили свою версию случившегося журналистам. В частности, инспектор обвинил Азата в том, что он якобы был в нетрезвом состоянии, однако вызванные сотрудники полиции зафиксировали ноль промилле. К тому же этим самым инспектор Росрыболовства нарушил федеральное законодательство в части охраны персональных данных и должностные инструкции своего ведомства.
По оценкам экспертов подобная схема обдирания рыбаков могла быть поставлена на поток. При этом с большой долей вероятности можно предположить что в ней участвовали не только рядовые сотрудники надзорного ведомства, но и руководство.
Как предполагается, надзорным ведомством изначально создаются коррупционные схемы. Дело в том, что Росрыболовство само оформляет право аренды прудов. И само же потом контролирует, кто и как осваивает территории этих прудов. Поговаривают, что при этом, зачастую, помимо официальной платы в бюджет, есть ещё неофициальная составляющая. После передачи пруда в аренду, инспектора уже начинают устраивать облавы на рыбаков на этих прудах, и разыгрывают у них на глазах подобные спектакли. Те, кто не сильно знаком с законодательством по водным ресурсам, обычно соглашаются с нарушением и платят. Или простых рыбаков таким образом выдавливают с прудов и они вынуждены покупать рыбу у арендаторов, договорившихся с Росрыболовством.
Рыбаки, которые платили, естественно, не заинтересованы в придании этих фактов огласке, поэтому большинство жалоб на действия Росрыболовства нигде не регистрируются. Это позволяет безнаказанно работать по этой схеме на протяжении последних лет. Но даже, несмотря на это, с начала текущего рыболовного сезона в систему «Инцидент-менеджмент» поступило девять сообщений, касающихся закрытия доступов к водоёмам и платной рыбалки. К примеру, один из таких красивейших прудов находится в деревне Шмидтово Уфимского района – здесь пруд, созданный ещё в советские времена, обнесён высоким забором и колючей проволокой.