Полюдье что это в древней руси
ПОЛЮДЬЕ
Смотреть что такое «ПОЛЮДЬЕ» в других словарях:
ПОЛЮДЬЕ — ср., ·стар. объезд округа или области, для сбора дани. Самая дань, поголовщина, подушное, что при объезде епархий называлось подъездом. Тогда сущю великому князю Роману в полюдьи. Полюдная дань, подать, ·стар. собираемая объездом с народа. И… … Толковый словарь Даля
полюдье — объезд Словарь русских синонимов. полюдье сущ., кол во синонимов: 2 • дань (12) • объезд ( … Словарь синонимов
ПОЛЮДЬЕ — в Киевской Руси объезд князем и дружиной подвластных земель для сбора дани; позже сама дань неопределенного размера. В Новгородской и Смоленской землях в 12 в. фиксированная денежная повинность … Большой Энциклопедический словарь
ПОЛЮДЬЕ — («хождение по людям») объезд и Киевской Руси князем и его дружиной подвластных областей и племён для сбора дани, а позже название самой дани. П. упоминается и сочинении византийского императора Константина Багрянородного (сер. Х в.), летописях и… … Юридическая энциклопедия
Полюдье — «Собирают дань». Рерих Н. К. 1908г. Полюдье способ сбора дани с восточнославянских … Википедия
полюдье — ПОЛЮДИЕ, ПОЛЮДЬЕ, я; ср. Ист. В древней Руси 10 13 вв.: ежегодный объезд подвластного населения ( людей ) князьями, боярами воеводами и их дружинниками для сбора дани. // Сама такая дань. * * * полюдье в Древнерусском государстве объезд князем и… … Энциклопедический словарь
ПОЛЮДЬЕ — («хождение по людям»), объезд в Киевской Руси князем и его дружиной подвластных областей и племен для сбора дани, позже сама дань. Полюдье совершалось обычно осенью или зимой по окончании сбора урожая. После убийства во время полюдья кн. Игоря… … Русская история
Полюдье — ежегодный объезд подвластного населения («людей») древнерусскими князьями, боярами воеводами и их дружинниками в 10 13 вв. с целью кормления и сбора податей. П. зафиксировано в арабских (Ибн Руста, Гардизи; 10 11 вв.), византийских… … Большая советская энциклопедия
Полюдье — (стар.) временная повинность, падавшая на труд или рабочее население и состоявшая в содержании князя и его двора во время объезда ими области. По свидетельству Константина Багрянородного, объезды совершались зимой, причем князь ездил не только со … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
ПОЛЮДЬЕ — ( хождение по людям ) объезд в Киевской Руси князем и его дружиной подвластных областей и племен для сбора дани, позже сами дани. П. упоминается в соч. Константина Багрянородного (сер. 10 в.), летописях и актах (12 в.). П. совершалось обычно… … Советская историческая энциклопедия
Полюдье в Древней Руси это…
Полюдье в Древней Руси — это интереснейшее историческое явление. О нем кратко и поговорим: разберем массу интересностей, которые помогут Вам запомнить как это явление, так и связанные с ним понятия. Кстати, если готовитесь писать сочинения по истории, то рекомендую взять его на заметку.
Есть такой метод работы с историей, который я постоянно использую в своей работе. Он позволяет запоминать больше событий, понятий терминов. Чем больше вы погружаетесь в историю, изучая те или иные интересные нюансы, тем прочнее встают в жесткую логическую связь исторические понятия и термины. Итак, приступим!
Об эволюции полюдья
Полюдье — это система сбора дани в Киевской Руси, при которой князь объезжал подвластные земли. Таково краткое “учебниковое” определение. На самом деле все было несколько сложнее.
Важно понимать, что полюдье — эволюционировало и представляло собой целый социальный институт.
Первые свидетельства о нем историки находят в трудах арабского историка Ибн Руста, в сочинении императора Византии Константина Багрянородного “Об управлении империей” и в трудах еще одного арабского источника Гардизи.
Изначально полюдье — это был объезд князем территории, которую он защищал. Объезд начинался с ноября и завершался к апрелю. За это время население добровольно содержало его и его дружину, а также добровольно подносило разные дары. Ибн Русте говорит о халатах, которые местные подносили князю. Конечно же никаких халатов у славян не было, просто этим словом у арабов обозначается не только одежда, но и подарки.
Кроме того, такой известный историк как И.Я. Фроянов считал, что такой объезд князем имел ритуальное значение. Современные исследователи либо не критикуют это построение, либо уточняют, что вероятно, полюдье имело характер легитимизации княжеской власти. Ведь если население добровольно отдает дары и содержит князя, то понятно, что оно признает его власть над собой.
Кроме того, современные исследователи считают, что князь во время полюдья вершил суд на своих землях: ведь никакой государственной централизованной систему судопроизводства на Руси не существовало из-за небольшого прибавочного продукта, малочисленности населения и обширных территориях.
Ростовское восстание волхвов в 1071 году
Ян Вышатич предложил восставшим выдать волхвов, но те отказались и были разбиты. Ввиду немногочисленности отряда Ян вошел в Ростов и озвучил горожанам простой выбор: либо они ищут и выдают участников восстания, либо они платят дикую виру за каждую убитую женщину (по 20 гривен), а также Ян находится целый год в этой земле в полюдье, в течение которого горожане обязаны содержать его самого и его людей.
Эти меры привели бы к разорению города, а отказ, вероятно, войну с Киевом. Поэтому горожане выдали зачинщиков. Таким образом очевидно что во второй половине 11 века во время полюдья князь или княжеский представитель мог вершить правосудие и иные сыскные мероприятия. Вероятно, эти же права имел князь и в более раннее время.
В дальнейшем, к 12 веку полюдье, во-первых, стало отстраняться от личности князя, и уже означало не все подряд (дары, дань, кормление и пр.), а какой-то строго оговоренный и понятный налог.
Таким образом за 200 лет полюдье эволюционировало от добровольных даров и объезда князем своей территории — к конкретному прямому налогу.
Важно конечно понимать, что полюдье — это не сборник законов древнерусского государства, и не денежный оброк. Не стоит так вольно распоряжаться историческими понятиями.
Что такое полюдье?
Из статьи вы узнаете, что обозначает слово полюдье, о его введении на русских землях, когда и при каких обстоятельствах этот способ сбора податей был отменен.
Каждый год после окончания сбора урожая представители феодальной аристократии вместе со своими дружинами совершали объезд принадлежащих им угодий. Цель состояла в сборе подати с подвластных восточнославянских племен.
Целую зиму феодалы находились на иждивении и кормлении людей. Впервые этот процесс описал император Византийской империи Константин Багрянородный в X веке. Сбор дани князем Игорем наглядно отобразил К.В. Лебедев в своей картине, написанной в 1908 году.
Ежегодные подати позволяли князьям и их дружине в достатке пережить зиму. К. Лебедева «Князь Игорь собирает дань с древлян»
Каково значение слова полюдье?
Полюдье существовало в Древней Руси в IX-XII столетиях. Согласно данным Википедии, термин произошел от слова «люди», так в древности называли всех подданных Киевской Руси.
Полюдье по толковому словарю Кузнецова означает «ходить по людям с целью сбора податей». Киевское княжество не первое начало собирать ежегодные подати с населения, живущего на подвластных ему землях.
О сборщиках налогов в своих трудах упоминают арабские историки Ибн Руста и Гардизи. Количество сбора дани не имело определенности, подношения отдавали добровольно, как признание власти князя. Но попытка князя Игоря в 945 году повторно собрать дань со своих поданных закончилась трагедией. Возле древнерусского города Искоретень его дружина была разгромлена возмущенным народом, сам князь убит, там же похоронен.
Эскиз В.И.Сурикова показал результат недовольства частыми налогами.
Позже, после смерти мужа, княгиней Ольгой были установлены четкие размеры сбора повинности. При ее правлении разгромлены древляне, Киевская территория поделена на провинции. Каждую административную единицу стало возглавлять придворное лицо, именуемое тиуном. Такими реформами княгине Ольге удалось предотвратить раскол государства на отдельные княжества.
История явления и эволюция полюдной дани на Руси
Первоначально после реформы Ольги русичи самостоятельно в отведенный срок доставляли оброк на погост, место, определенное для сбора продуктов питания, пушнины, воска, изделий ремесленников, других ценностей. С погостов собранное добро увозили представители власти князя, которые вели учет всего поступившего ко двору киевского князя.
Создание древних погостов позволило обезопасить жизнь сборщиков налогов, а крестьян от их содержания в холодный период времени. Собранная пушнина, мед, изделия ремесленников шли на продажу иностранным купцам в обмен на золото, заморские ткани и фрукты. Со временем сбор перешел к княжеским наместникам. Полюдье стало называться даром.
Собранное полюдье обменивали на золото и драгоценные камни.
Система полюдье имела хождение по всей Европе, просто в разных странах она называлась по-своему. Это был прототип современных налогов, наполняющий бюджет казны. Вместе с полюдьем на Руси появились признаки зарождения государственности с армией, законодательными органами, единым правителем.
Взимание податей накладывало ответственность не только на их плательщиков, но и на руководителя государством. Он брал на себя обязательства по охране имущества и жизни своих подданных от набегов чужестранцев.
Кто и когда отменил Полюдье?
Началом конца полюдья на киевских землях стало правление князя Святослава Игоревича, полностью завершилось в 982 году, когда к власти пришел Владимир Святославович. Некоторые княжества продолжали взимать налоги до 1190 года.
Полюдье – что это такое в древней руси, краткое определение
Полюдьем в Древней Руси называли способ сбора дани с покоренных племен княжеской администрацией. Постоянной администрации и органов по сбору налогов в древности не существовало, поэтому князь с дружиной лично объезжал свои владения.
Процесс полюдья
Как явление оно существовало с IX до XII веков. Князь собирал дружину осенью, то есть после сбора урожая крестьянами-общинниками (смердами) и объезжал свои владения. Как правило, полюдье продолжалось с ноября до апреля.
В источниках того времени упоминается, что князь выезжал из Киева и объезжал по часовой стрелке такие племена – древлян, дреговичей, кривичей, северян и, возможно, радимичей. Сбор дани завершался в апреле и князь часто уходил с дружиной в какой-нибудь военный поход, например, на Византию.
Первым источником, в котором упоминается полюдью, является трактат “Об управлении” империей под авторством византийского императора Константина Багрянородного. Он был составлен около 950 года.
Рис. 2. Полюдье на Руси.
Особенности сбора дани
Численность отряда князя, который шел на полюдье, определялся в 100-200 человек. Пока хозяин собирал дань, он жил в гостях у племенного вождя и тот обязан был его содержать.
В 945 году князь Игорь был убит во время полюдья. После похода на Византию он пошел собирать дань с древлян. Ему показалось, что собрал мало и при второй попытке ее взять, он был убит. После этого, его жена – Ольга, отомстила древлянам за убийство мужа и установила порядок сбора дани. Ее стали свозить на погосты, а размер дани стал называться “урок”. Позже дань стали собирать княжеские наместники.
Одно из последних упоминаний полюдья в летописях относится к 1190 году. Его провел князь Всеволод Большое Гнездо. Скорость сбора дани составила 7-8 километров в день.
Рис. 3. Полюдье князя.
Что мы узнали?
Необходимо знать, что такое полюдье для понимания экономики Древней Руси. До появления постоянной княжеской администрации так был организован сбор дани.
РУСЬ ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ (IX — середина X века). ПОЛЮДЬЕ
РУСЬ ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ (IX — СЕРЕДИНА X ВЕКА)
ПОЛЮДЬЕ.
Ключом к пониманию ранней русской государственности является полюдье. Для нас чрезвычайно важно установление существования полюдья на уровне одного союза племён, то есть на более низкой ступени развития, чем «союз союзов» — Русь. Для племенного союза вятичей мы имеем сведения о полном круговороте полюдья — ежегодный объезд «светлым князем» всей подвластной территории, сбор «одежд» (очевидно, пушнины) и сбыт собранных ценностей вниз по Дону в Итиль, взамен чего вятическая знать получала в IX веке и большое количество восточного серебра в монетах, и восточные украшения, повлиявшие на местное племенное ремесло. Рядом с племенным союзом вятичей («славян») существовал одновременно с ним супер союз Русь, объединивший пять-шесть отдельных племенных союзов, аналогичных вятическому. Здесь тоже бытовало полюдье (русы везли свои меха «из отдаленнейших концов славянства»), но оно существенно отличалось от вятического прежде всего размерами подвластной территории, а следовательно, должно было отличаться и иной, более высокой организацией сбора дани. У Руси, как и у вятичей, второй задачей был сбыт сбора полюдья. Восточный автор IX века описывает грандиозный размах торговых экспедиций русов, значительно превышающих то, что мы можем предполагать для вятичей.
Русы сбывали свои товары и в Византию, и в земли Халифата, доходя до Рея, Багдада и Балха (!). Одни и те же явления, происходившие в каждом из самостоятельных племенных союзов и в синхронном им супер союзе Руси, при всем их сходстве отличаются тем, что происходившее в «союзе союзов» было на порядок выше того, что делалось внутри отдельных союзов, ещё не достигших высшей степени интеграции. Пожалуй, именно здесь и лежит точка отсчёта новых социально-экономических отношений, новой формации. Союз племён был высшей ступенью развития первобытно-общинного строя, подготовившей отдельные племена к предстоящей исторической жизни в больших объединениях, в которых неизбежно и быстро исчезали древние патриархальные формы связи, заменяясь новыми, более широкими. Создание союза племен было уже подготовкой к переходу к государственности. «Глава глав», «князь князей» возглавлявший десяток племен и называвшийся «светлым государем» или, в передаче иноземцев, «царём», был уже не столько повелителем первобытных племён, сколько главой рождающегося государства. Когда же общество поднимается на порядок выше и создаёт из союзов племён количественно, и качественно новое объединение, «союз союзов» племён, то вопрос о государственности может решаться только однозначно: там, где интеграция племён достигла такого высочайшего уровня, государство уже сложилось.
Когда летописец детально перечислял, какие из восточнославянских племенных союзов вошли в состав Руси, то он описывал своим читателям государство Русь на одном из этапов развития (в первой половине IX века), когда Русь охватила ещё только половину племенных союзов.
Полюдье — первая, наиболее обнаженная форма господства и подчинения, осуществления права на землю, установления понятия подданства. Если в союзе племён полюдье ещё в какой-то мере может основываться на старых племенных связях, то в суперсоюзе полюдье уже полностью новое и отделено от всяких патриархальных воспоминаний. В связи с теми фальсификациями, которые допускают в отношении русской истории норманнисты, необходимо отметить, что в источниках полюдье предстаёт перед нами как чисто славянский институт со славянской терминологией. Полюдье известно, например, в Польше, где оно называлось «стан», а взимаемые поборы — «гощенье». Русское слово «полюдье» мы встречаем и в летописях, и в грамотах. Никакого отношения к варягам полюдье не имеет; напротив, в скандинавских землях для обозначения этого явления употреблялось русское, славянское слово. В скандинавской саге о Гаральде при упоминании подобных объездов земель для сбора полюдья используется заимствованное славянское слово «poluta» («polutasvarf»). Тем же славянским словом обозначает круговой княжеский объезд и император Константин Багрянородный. Полюдье как объезд отдаленнейших славянских земель было известно восточным авторам задолго до появления норманнов на Руси. Полюдье можно считать характерным для всего IX века, может быть, и для конца VIII века (?) и для первой половины X века, хотя как локальное пережиточное явление оно известно и в XII веке. Подробное описание полюдья для середины X века оставил нам византийский император Константин, а один из трагических эпизодов — убийство князя во время сбора полюдья — подробно описывает летопись под 945 годом. Анализируя полюдье 940-х годов, мы должны распространять представление о нём и на более раннее время вплоть до рубежа VIII—IX веков; разница в объёме земель, подвластных Руси, была, но она уже не создавала качественного отличия. Суперсоюз начала IX века из пяти-шести племенных союзов и суперсоюз середины X века из восьми — десяти союзов принципиально не отличались один от другого сбором полюдья.
Начнём рассмотрение русского полюдья с описания императора Константина (около 948 года), переставив некоторые разделы по тематическому принципу. Константин Багрянородный. «О русах, приезжающих из России на моноксилах в Константинополь».
«Зимний и суровый образ жизни этих самых Русов таков. Когда наступает ноябрь месяц, князья их тотчас выходят со всеми Русами из Киева и отправляются в полюдье, то есть круговой объезд и именно в славянские земли Вервианов [Древлян] Другувитов [Дреговичей] Кривитеинов [Кривичей] Севернее [Север] и остальных славян, платящих дань Русам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лёд на реке Днепре, снова возвращаются в Киев. Затем забирают свои однодревки, снаряжаются и отправляются в Византию…»
«Однодревки, приходящие в Константинополь из Внешней Руси, идут из Невогарды [Новгорода], в которой сидел Святослав, сын русского князя Игоря, а также из крепости Милиниски [Смоленска] из Телюцы [Любеча] Чернигож [Чернигова] и из Вышеграда [Вышгород близ Киева]. Все они спускаются по реке Днепру и собираются в Киевской крепости, называемой «Самватас» (?). Данники их, славяне, называемые Кривитеинами [Кривичами] и Ленсанинами [Полочанами], и прочие славяне рубят однодревки в своих горах в зимнюю пору и, обделав их, с открытием времени (плавания), когда лёд растает, вводят в ближние озёра. Затем, так как они («озёра») впадают в реку Днепр, то оттуда они и сами входят в ту же реку, приходят в Киев, вытаскивают лодки на берег для оснастки и продают русам. Русы, покупая лишь самые колоды, расснащивают старые однодревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащают новые…»
Интереснейший рассказ о полюдье императора Константина, ежегодно видевшего своими глазами русские «однодревки» — моноксилы, давно известен историкам, но ни разу не было сделано попытки воссоздать полюдье середины X века во всем его реальном размахе как общерусское ежегодное явление. А без этого мы не сможем понять и сущности государства Руси в VIII—X веках.
Начнём с «однодревок», в которых нередко видели маленькие утлые челноки славян, выдолбленные из одного дерева, чем объяснялось их греческое наименование — «моноксилы» (греч. μονοξυλ — «одно дерево»). Маленькие челноки, вмещавшие всего лишь по три человека, в то время действительно бытовали, как мы знаем по «Записке греческого топарха», младшего современника Константина. Но здесь речь идёт о совершенно другом: уже из приведенного текста видно, что суда оснащались уключинами и вёслами, тогда как челноки управлялись одним кормовым веслом и никогда не имели уключин и распашных вёсел: челнок был слишком узок для них. Характер моноксилов выясняется при описании прохождения их через днепровские пороги: люди выходят из судов, оставляя там груз, и проталкивают суда через порожистую часть, «при этом одни толкают шестами нос лодки, а другие середину, третьи — корму». Везде множественное число; одну ладью толкает целая толпа людей; в ладье не только груз, но и «закованные в цепи рабы». Ясно, что перед нами не челноки-долбленки, а суда, поднимавшие по 20—40 человек, как мы знаем по другим источникам.
О значительном размере русской ладьи свидетельствуют и слова Константина о том, что, проделав самую тяжёлую часть пути, протащив свои суда через пороги, русы «опять снабжают свои однодревки недостающими принадлежностями: парусами, мачтами и реями, которые привозят с собой». Мачты и реи русской ладьи окончательно убеждают в том, что речь идёт не о челноках, а о кораблях, ладьях. Однодревками же они названы потому, что киль судна изготавливался из одного дерева 10 — 15 метров длиною, а это позволяло построить ладью, пригодную не только для плавания по реке, но и для далеких морских путешествий. Весь процесс ежегодного изготовления нескольких сотен кораблей уже говорит о государственном подходе к этому важному торговому делу. Корабли готовились во всем бассейне Днепра («озера», вливающиеся в Днепр) и даже бассейне Ильменя. Названы обширные земли кривичей и полочан, где в течение зимы работали корабелы. Нам уже хорошо знакомо это огромное пространство днепровского бассейна, все реки которого сходятся у Киева; ещё в V-VI веках, когда началось стихийное движение северных славянских племён на юг, Киев стал хозяином днепровского судоходства. Теперь во всем этом регионе «данники» русов рубят однодревки в «своих горах». Правда, Константин пишет о том, что славяне-данники продают в Киеве свои свеже изготовленные ладьи. Но не случайно император связал корабельное дело с подданством Руси; очевидно, это было повинностью славян-данников, получавших за её выполнение какую-то плату.
О применении государственного принципа в деле изготовления торгового флота говорит и то, что Константином указаны областные пункты сбора кораблей на протяжении 900 километров: Новгород (бассейн Ильменя, Десны и Сейма), Смоленск (бассейн Верхнего Днепра), Чернигов (бассейны Десны и Сейма), Любеч (бассейн Березины, часть Днепра и Сожа), Вышгород (бассейн Припяти и Тетерева). В Киеве было отведено специальное урочище, очевидно, Почайна (?), где окончательно оснащали все ладьи, доставленные с этих рек. Название этой крепости — «Самватас» — до сих пор не расшифровано учёными.
Итак, процесс изготовления флота занимал зимнее время и часть весны (сплав и оснастка) и требовал усилий многих тысяч славянских плотников и корабелов. Он был поставлен под контроль пяти областных начальников, из которых один был сыном великого князя, и завершался в самой столице. К работе мужчин, делавших деревянную основу корабля, мы должны прибавить труд славянских женщин, ткавших паруса для оснастки флотилии. Численность торгового флота нам неизвестна; военные флотилии насчитывали до 2 тысяч судов.
Ежегодные торговые экспедиции, вывозившие результаты полюдья, были, очевидно, менее многочисленными, но не могли быть и слишком малы, так как им приходилось пробиваться через земли печенегов, грабивших русские караваны у Порогов. Примем условно численность однодревок в 400—500 судов. На один парус требовалось около 16 квадратных метров «толстины» (грубой, но прочной парусины), что выражалось примерно в 150 локтях ткани. Это была задача для двух ткачих на всю зиму. Учитывая, что после порогов ставили запасные паруса, мы получаем такой примерный расчёт: для изготовления всех парусов требовалась работа 2 тысяч ткацких станов на протяжении всей зимы, то есть труд женщин 80 — 100 тогдашних деревень. Добавим к этому выращивание и прядение льна и конопли и изготовление примерно 2 тысяч метров «ужищь» — корабельных канатов.
Все эти расчеты, дающие, разумеется, лишь приблизительные итоги, показывают всё же, что за лаконичными строками источника мы можем и должны рассматривать упоминаемые в них явления во всем их реальном жизненном воплощении. И оказывается, что только одна часть того социального комплекса, который кратко именуется полюдьем, представляет собой значительную повинность. Постройка станов, транспортировка дани в Киев, изготовление ладей и парусов к ним — все это первичная форма отработочной ренты, тяжесть которой ложилась как на княжескую челядь, так и на крестьян-общинников.
Рассмотрим с таких же позиций само полюдье как ежегодное государственное мероприятие, раскроем, насколько возможно, его практическую организационную сущность. Трактат императора Константина содержит достаточно данных для этого.
Во-первых, мы знаем земли тех племён, точнее, племенных союзов, по которым проходило полюдье. Это область древлян (между Днепром, Горынью и верховьями Южного Буга); область дреговичей (от Припяти на север до водораздела с бассейном Немана и Двины, на востоке — от Днепра включительно); обширная область кривичей в верховьях Днепра, Двины и Волги и, наконец, область северян, охватывающая Среднюю Десну, Посемье и бассейны верховий Пела и Ворсклы. Если мы изобразим эти четыре области на карте, то увидим, что они охватывают территорию 700 x 1000 километров, почти соприкасаясь друг с другом, но оставляя в середине большое «белое пятно» около 300 километров в поперечнике. Оно приходится на землю радимичей. Радимичи не включены Константином Багрянородным в перечень племён, плативших дань Киеву. Император был точен: радимичи покорены воеводой Владимира Волчьим Хвостом только в 984 году, после битвы на реке Песчане, спустя 36 лет после написания трактата.
Во-вторых, мы знаем, что полюдье продолжалось 6 месяцев (с ноября по апрель), то есть около 180 дней. В-третьих, мы можем приложить к сведениям Константина скорость перемещения полюдья (не забывая об ее условности), равную примерно 7—8 километрам в сутки.
В-четвертых, мы знаем, что объезд был круговым и, если следовать порядку описания племён, двигался «посолонь» (по солнцу). Помножив количество дней 180 на среднюю суточную скорость 7 — 8 километров, мы получаем примерную длину всего пути полюдья — 1200 — 1500 километров.
Каков же мог быть конкретный маршрут полюдья? Объезд по периметру четырёх племенных союзов нужно сразу отвергнуть, так как он шёл бы по полному бездорожью лесных и болотистых окраин и в общей сложности составил бы около 3 тысяч километров. В летописном рассказе о «реформах» Ольги есть две группы точных географических приурочении: на севере близ Новгорода — Мета и Луга, а на юге близ Киева — Днепр и Десна.
Таким образом, мы должны представить себе полюдье как движение с обычной скоростью средневековой конной езды, с остановками в среднем на 2 — 3 дня в каждом пункте ночлега. В крупных городах остановки могли быть более длительными за счет сокращения пребывания в незначительных становищах. Медленность общего движения давала возможность заездов в стороны от основного маршрута; поэтому путь полюдья представляется не линией, а полосой в 20—30 километров шириной, по которой могли разъезжать на коне сборщики дани (данники, вирники, емцы, отроки и т. п.).
В полосе движения «большого полюдья», описанного Константином Багрянородным, нам по источникам X—XII веков известен целый ряд городов и городков (по археологическим данным, нередко восходящих к X веку), которые могли быть становищами полюдья: Путь от Киева Искоростень — Вручий — Чернобыль — Брягин — Любеч — Стрежев — Рогачев — Копысь — Одрск — Клепля — Красный — Смоленск Путь от Смоленска Догобуж (?) Лучин (?) — Ельня — Рогнедино — Пацынь — Заруб — Вщиж — Дебрянск — Трубеч — Новгород-Северский — Радогощ — Хороборь — Сосница — Блестовит — Сновск — Чернигов — Моравийск — Вышгород — Киев Пять городов (Киев, Вышгород, Любеч, Смоленск и Чернигов из этого списка названы Константином, остальные в разное время по разным поводам упоминаются летописцами и грамотой Ростислава Смоленского. В одном из городов, Копысе, память о полюдье сохранилась вплоть до XII века. Среди большого количества пунктов, упоминаемых грамотой Ростислава (1136 год), только в двух собирали подать, называемую полюдьем: «На Копысе полюдья четыре гривны...» Копысь расположен на Днепре, на пути нашего полюдья. Смоленск был самым отдаленным и поворотным пунктом кругового княжьего объезда, серединой пути. Где-то поблизости от Смоленска полюдье должно было перейти в речную систему Десны. Возможен заезд в Дорогобуж, но путь на Десну начинался, по всей вероятности, с Ельни. Смоленск обозначен Константином как один из важных центров, откуда весной, после вскрытия рек, идут ладьи-моноксилы в Киев. Вполне возможно, что дань, собранная в первой половине полюдья, сборщики не возили с собой, а оставалась в становищах до весны, когда её можно было легко сплавить на судах вниз по Днепру. Главнейшим пунктом хранения дани мог быть Смоленск, названный Константином крепостью.
Полюдье было, несомненно, многолюдным. Константин пишет, что князья выезжают в ноябре «со всеми русами». Игорь выехал в деревскую землю со всей своей дружиной и, собрав дань, отправил большую часть дружины с данью в Киев, а сам остался во враждебной земле с «малой дружиной». Надо думать, что эта меньшая часть дружины казалась князю всё же достаточной, для того чтобы поддержать престиж великого князя и оградить его безопасность. Вместе с дружиной должны были ехать в полюдье конюхи, ездовые с обозом, различные слуги, «кормильцы»-кашевары, «ремественники», чинившие седла и сбрую, и т. п. Некоторое представление о численности полюдья могут дать слова Ибн-Фадлана (922 год) о киевском князе:
«Вместе с ним (царем русов) в его замке находятся 400 мужей из числа богатырей, его сподвижников и находящиеся у него надежные люди…»
Даже если учесть, что князь должен был оставить в Киеве какую-то часть «богатырей» для обороны столицы от печенегов, то и в этом случае полюдье состояло из нескольких сотен дружинников и «надежных людей». Всю эту массу дружины князя должно было принять становище. По зимнему времени в становище должны были быть «истьбы» — тёплые помещения для людей, конюшни, амбары для склада и сортировки дани, сусеки и сеновалы для заранее запасенного зерна и фуража. Становище должно было быть оборудовано печами для выпечки хлеба, жерновами, кузницей для разных оружейных дел. Многое в обиходе становища должно было быть заготовлено заранее, до нашествия самого полюдья. Должны были быть люди, исполнявшие разнообразные работы по подготовке становища, по обслуге его во время полюдья и охранявшие комплекс становища, может быть, с оставленной до весны данью, до следующего приезда князя с его «богатырями».
То обстоятельство, что полюдье не проникало в глубинные области племен, а шло лишь по самой границе территории каждого племенного союза, заставляет нас задуматься над способом сбора дани. Надо думать, что техника сбора дани с крестьянского населения была уже достаточно разработана местными князьями и определенное количество дани из отдаленных районов заранее свозилось к пунктам, через которые проходило полюдье киевского князя. Мы не должны представлять себе полюдье как разгульный разъезд киевской дружины по весям и городам без всякого разбора. Дань была определена и тарифицирована (это мы знаем по событиям 945 года), и, вероятно, ежегодное полюдье посещало одни и те же становища из года в год, к которым местные князья заранее свозили обусловленную дань, то есть «везли повоз». Маршрут полюдья отстоял на 200—250 километров от внешних границ племенных союзов древлян, дреговичей, кривичей и северян. Без предварительного «повоза», организованного местной племенной знатью, трудно представить себе такой большой и громоздкий механизм, как полюдье. Ведь если бы наездам прожорливой и жадной массы киевских дружинников постоянно подвергались одни и те же местности по Днепру и Десне, то население этих мест просто разбежалось бы, ушло в глубь племенной территории, подальше от опасной трассы кругового объезда. Если этого не происходило, значит, местные князья, оберегая своё положение в племени и стремясь к равномерному распределению киевской дани, гарантировали привоз фиксированной дани в становища полюдья. Нарушение договоренности с Киевом могло привести к тому, что полюдье превратилось бы в поход против того или иного племенного союза. Поэтому полюдье следует представлять себе не как первичную форму сбора дани, а как итоговую фазу этого процесса, охватившего и местные племенные дружины.
Самым обширным племенным союзом были кривичи. Дань, следуемая с них, должна была стекаться в их столицу — Смоленск. Он был перепутьем между Новгородом и Киевом и, как уже выяснено, поворотным пунктом большого полюдья. В силу этого нас не должно удивлять наличие под Смоленском огромного лагеря — города IX—X веков в Гнездове. Курганное кладбище IX—XI веков содержало около 5 тысяч могил, являясь крупнейшим в Европе. А. Н. Насонов имел все основания говорить:
«Нет сомнения, что в старом Смоленске IX — XI веков сложилась своя сильная феодальная знать, богатство которой раскрывает содержимое гнездовских погребений. Она выросла на местном корню: гнездовские курганы в массе своей принадлежали кривичам, как признают все археологи. Можно думать, что богатство и могущество этой знати держалось на эксплуатации зависимого и полузависимого населения».
Вот эта выросшая на местном корню племенная знать и могла быть промежуточным звеном между кривичской деревней и полюдьем киевского князя, которое никоим образом не могло охватить всей огромной территории кривичей.
Интересный и полный красочных подробностей рассказ о полюдье содержит русская летопись под 945 годом. Князь Игорь Старый только что совершил два похода на Византию. Во время первого морского похода 941 года Игорь возглавлял эскадру в 10 тысяч кораблей. Цифра, вероятно, преувеличена, но русский флот всё же повоевал тогда все юго-западное побережье Чёрного моря: Вифинию, Пафлагонию, Гераклею Понтийскую и Никомидию. Пострадал даже Босфор («Суд весь пожьгоша»).
Только знаменитые греческие огнеметы, стрелявшие «яко же мълния», отогнали русских от Константинополя. Сразу же после неудачи князь Игорь начал готовить новый поход. Киевским князем были наняты заморские варяги и степные печенеги (у них даже заложников взяли); были приглашены далекие северные дружины словен и кривичей и южные войска днестровских тиверцев. Войско шло в 943 году и сухопутьем, и по морю. Херсонесские греки извещали императора Романа: «Се идуть Русь бес числа корабль — покрыли суть море корабли!»
Когда Игорь стоял уже у Дуная, император прислал к нему послов о мире. Игорь начал совещаться с дружиной, которая была рада без сражений получить дань с византийской империи:
«…еда [едва ли] къто весть, къто одолееть — мы ли, они ли? Ли с морем къто советен? Се бо не по земли ходим, но по глубине морьстей и обща съмерть вьсем…»
Взяв откуп у греков, Игорь возвратился в Киев, а на следующий год заключил с Романом и Константином Багрянородным договор, разрешавший Руси посылать в Константинополь ради торга «корабля, елико хотять… оже с миром приходять». Договор был утвержден в Киеве в соборной церкви святого Ильи на Подоле и на холме у идола Перуна. Двукратный нажим на Византию в 941 и 943 годах, возможно, был вызван какими-то препятствиями, которые чинили греки русской торговле, несмотря на договор 911 года, заключенный с отцом Романа и Константина. Ряд ограничений содержится и в договоре 941 года, но путь русским кораблям в торговый центр мира — Царьград — был открыт. Киевское правительство, сильно потратившееся на организацию двух грандиозных флотилий (из которых одна сильно пострадала) и на содержание наёмных войск, нуждалось в пополнении своих ресурсов вообще и экспортных в частности. Появление в Киеве нанятых Игорем варяжских отрядов следует датировать самым концом 930-х годов, когда упоминается варяжский воевода Свенельд. Для содержания варяжских наёмников Игорь определил дань с древлян и уличей, что вызвало войну этих племенных союзов с Киевом. Уличский город Пересечен (у Днепра) три года сопротивлялся Игорю, но тот наконец «примучи Уличи, възложи на ня дань и вдасть Свенделду». Эту фразу часто понимают как пожалование, передачу права сбора дани, но грамматическая форма фразы позволяет понять её только в одном смысле: дань, полученную Игорем, он, Игорь, отдал Свенельду в 940 году. Исключить участие варяжских воинов в сборе древлянской или уличской дани нельзя, но речь идёт о правовой стороне. Когда пятью годами позже Игорь отправился собирать древлянскую дань сам, летописец ни одним намёком не показал, что этим попираются права Свенельда. У варяга просто не было права сбора солюдья (дани), Свенельд получал содержание, а не права. В 942 году после разгрома русского войска греками, может быть, как компенсацию варягам, участвовавшим в злосчастном походе, варяжский воевода получил древлянскую дань, что вызвало ропот киевской дружины: «Се дал еси единому мужеви много». Киевляне начали завидовать варягам:
После заключения договора 944 года, упрочившего позиции Руси, потребность в варяжском наёмном войске значительно уменьшилась (Игорь княжит «мир имея к всем странам»), и осенью 945 года киевский князь вернул землю древлян в прежнюю систему своего киевского полюдья, когда князь начинал свой круговой объезд именно с древлян.
945 год. «И приспе осень и нача мьслити на Древляны, хотя примыслити большю дань… И послуша их [дружинников] Игорь — иде в Дерева в дань и примышляше к первой дани и насиляше им и мужи его. И възем дань, поиде в свой град. Идущю же ему въспять, размыслив, рече дружине своей: «Идете с данию домови, а яз възвращюся [ к Древлянам] и похожю ещё». И, пусти дружину свою домови, с малъмъ же дружины възвратися, желая больша имения».
Дань, очевидно, была издавна тарифицирована, так как Игорь увеличил её, примыслил новые поборы к «первой дани». Когда же Игорь появился вновь, «желая больша имения», внутри древлянского общества происходит объединение всех слоев общества древлян: против киевского князя выступили древляне и их местные князья во главе с «князем князей» древлянских Малом.
«Слышавше же Древляне, яко опять идеть [Игорь] и съдумавъше Древляне с кънязьмь своим Малъм: «Аще ся въвадить вълк в овьце, то выносить вьсе стадо, аще не убиють его. Тако и сь — аще не убием его, то вься ны погубить!» И посълаша к нему, глаголюще: «Почто идеши опять — поймал еси вьсю дань». И не послуша их Игорь. И исшьдъше из града Искоростеня противу древляне, убиша Игоря и дружину его, бе бо их мало. И погребен бысть Игорь; и есть могыла его у Искоростеня града в Деревех и до сего дьне».
Византийский писатель Лев Дьякон сообщает одну деталь о смерти Игоря:
«…отправившись в поход на германцев (?), он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван на две части…»
Древляне, казнившие Игоря по приговору веча, считали себя в своем праве. Послы, прибывшие в Киев сватать за древлянского князя вдову Игоря Ольгу, заявили ей:
«Бяше бо мужь твой акы вълк, въсхыщая и грабя. А наши кънязи добры суть, иже распасли суть Деревьску землю…»
Перед нами снова, как и в случае с вятичами, выступает союз племён с его иерархией местных князей. Князей много; в конфликте с Киевом они несколько идеализируются и описываются как добрые пастыри. Во главе союза стоит князь Мал, соответствующий «свет-малику», «главе глав» у вятичей. Он чувствует себя чуть ли не ровней киевскому князю и смело сватается к его вдове. Археологам известен его доменный город в древлянской земле, носящий до сих пор его имя Малин. Примечательно, что в начале Игорева полюдья никто из этих князей не протестовал против сбора дани, не организовывал отпора Игорю, все, очевидно, было в порядке вещей. Добрые князья убили Игоря-беззаконника тогда, когда он стал нарушителем установившегося порядка, преступил нормы ренты. Это ещёраз убеждает нас в том, что полюдье было не простым беспорядочным разъездом, а хорошо налаженным важнейшим государственным делом, в процессе исполнения которого происходила консолидация феодального класса и одновременно устанавливалась многоступенчатая феодальная иерархия. Местные князья разных рангов, сами жившие за счёт «пасомых» ими племён, содействовали сбору полюдья их сюзереном, великим князем Киева, а тот, в свою очередь, не забывал своих вассалов в дипломатических представлениях цесарям Византии. Игорь за год до смерти посылал посольство в Константинополь от своего имени «великого кънязя Русьскаго и от вьсякая къняжия и от вьсех людий Русьскые земля». Договор 944 года предусматривает обычное для общества с феодальной иерархией своевольство вассалов и аррьер-вассалов:
«Аще ли же къто от кънязь или от людий русьскых… преступит её, еже писано на харатии сей — будет достоин своимь оружиемь умрети и да будет клят от бога и от Перуна!»
Полюдье существовало в каждом племенном союзе; оно знаменовало собой отход от патриархальных племенных отношений и традиций, когда каждый член племени знал своего племенного князя в лицо. Полюдье в союзе племён, появившееся одновременно с образованием самого союза, было уже переходной формой к классовому обществу, к государственности. Власть «князя князей» отрывалась от старинных локальных традиций и родственных связей, становилась многоступенчатой («князь князей», князь племени, «старосты» родов). Когда же несколько союзов племен вольно или невольно вошли в состав Руси, то отрыв верховной власти от непосредственных производителей стал полным. Государственная власть полностью выделилась, и право на землю, которое искони было связано в представлении землепашцев с трудовым и наследственным правом своего микроскопического «мира», теперь связывалось уже с правом верховной (отчужденной) власти, с правом военной силы.
Феодальная иерархия как система цементировала новое общество, образуя цепь сопряженных друг с другом звеньев: высшие её звенья («светлые князья») были связаны, с одной стороны, с великим князем, а с другой — с князьями отдельных племён. Князья племён были связаны с боярством. Вассалитет, выраставший из микроструктуры первобытного общества, был естественной формой для феодального государства. Сумма источников, восходящих к началу IX века, позволяет дать сводный обзор социально-политической стратиграфии Руси:
1. «Великий князь Русский«. «Хакан-Рус» (титул, равный императорскому).
2. «Главы глав», «светлые князья» (князья союзов племен).
3. «Всякое княжье» — князья отдельных племен.
4. «Великие бояре».
5. «Бояре», «мужи», «рыцари» (персидское «моровват»).
6. Гости-купцы.
7. «Люди». Смерды.
8. Челядь. Рабы.
Громоздкий и сложный механизм полюдья мог действовать при условии слаженности и соподчиненности всех звеньев. Нарушение соподчиненности приводило к войнам. Летопись многократно говорит о том, что тот или иной союз племён «заратишася», «имяше рать» с киевским князем. Государственность Руси как целого утверждалась в тяжёлом противоборстве разных сил. Константин Багрянородный описывал государство Русь в ту пору, когда полюдье как первичная форма получения ренты уже доживало последние годы. Началом же системы полюдья следует считать переход от разрозненных союзов племен к суперсоюзам-государствам, то есть рубеж VIII—IX веков. Совершенно закономерно, что именно это время и явилось временем зарождения широких торговых связей Руси с Востоком и Византией: полюдье было не только прокормом князя и его дружины, но и способом обогащения теми ценностями, которых еще не могло дать зарождавшееся русское ремесло. Полюдье полгода кормило киевскую дружину и её прислугу; по всей вероятности, полюдье гарантировало продовольственные запасы и на вторую, летнюю, половину года, когда происходил сбыт наиболее ценной части дани, собранной пушнины — чёрными кунами, бобрами, чернобурыми лисами, веверицами-белками. С полюдьем связано свидетельство, неверное понимание которого иногда приводило исследователей к мысли о незнакомстве русов с земледелием:
«Русы не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян» (Ибн-Русте). «Всегда 100—200 из них (русов) ходят к славянам и насильно берут у них на своё содержание, пока там находятся» (Гардизи).
Всё это прекрасно объясняется полюдьем. Экспортная часть полюдья состояла из пушнины, воска и мёда; к продуктам охоты и пчеловодства добавлялась и челядь, рабы, охотно покупаемые на международных рынках и в мусульманском Халифате, и в христианской Византии. Знакомство с системой сбыта полюдья с особой убедительностью покажет государственный характер действий Киевской Руси IX—X веков.
Далее… Сбыт полюдья (IX — середина X века)