Полевое поведение у детей что это
Полевое поведение ребенка
При полевом поведении человек руководствуется эмоциями, внешними стимулами, которые имеют случайный характер. В возрасте до трех лет такая реакция на окружающий мир является нормальной. Однако если она проявляется у ребенка старше трехлетнего возраста, это свидетельствует о недоразвитии эмоционально-волевой сферы.
Что такое полевое поведение
По мнению психологов, полевое поведение говорит о развитии у ребенка таких патологий, как:
Также полевое поведение — это клиническая характеристика детям с некоторыми отклонениями в развитии (нарушения речи, задержка психического развития, симптомокомплес расстройства аутистического спектра, синдром дефицита внимания и гиперактивности).
Полевое поведение отрицательно влияет на процессы социальной адаптации. Малышу трудно выполнять групповые задания, играть со сверстниками. Вследствие данного нарушения возможны трудности с усвоением программы средней школы. Данная разновидность поведения возникает по следующим причинам:
Указанные отклонения отрицательно влияют на способность учиться, усваивать новую информацию, понимать устную и письменную речь, обучаться письму и арифметике. Вот почему полевое поведение требует раннего выявления и коррекции.
Полевое поведение как симптом психических заболеваний
Если у малыша старше трех лет преобладает рассматриваемое нарушение, это говорит о несформированности волевой сферы. Оно появляется всегда при грубых задержках речевого и психоречевого развития, при синдроме дефицита внимания и гиперактивности, симптомокомплексе расстройства аутистического спектра Для ребенка с таким синдромом характерны высокая двигательная активность, ерзанье, суетливость. Сев за стол, он начинает перебирать все, что на нем находится. Малыш не может сидеть ровно. Такую патологическую гиперактивность следует отличать от высокой активности, характерной для холерического или сангвинического темперамента.
Дети, для которых характерно преобладание рассматриваемого поведенческого расстройства, всегда имеют трудности с адаптацией в коллективе. Они бывают агрессивными, не ощущают границ в межличностном общении. Дошкольники могут обращаться к педагогу на «ты». Практически в каждом случае у таких детей наблюдаются трудности с самоконтролем. Указанная психическая особенность может быть обусловлена:
Коррекция проводится специалистами умеющими выявлять истинную причину нарушения и устранять ее. Это совместная работа медиков и коррекционных педагогов. Обратиться к ним нужно, как только обнаружены те или иные поведенческие расстройства. Корригировать их будет намного труднее, если родители, не единожды заметившие, что их ребенок проявляет нестандартное поведение, затянут визит к специалистам.
Особенности коррекции психического нарушения
Так как полевое поведение возможно при различных нарушениях развития необходима ранняя диагностика. Самые ранние признаки нарушения психомоторного развития заметны уже в трехмесячном возрасте. Обязательна консультация поведенческого невролога и нейропсихолога, в более старшем возрасте. Единой схемы исправления поведенческих нарушений не разработано.
Ребенок нуждается в коррекционных занятиях, развивающих эмоционально-волевую часть психики. Они проводятся с нейропсихологом. Родители также могут улучшить состояние ребенка дома, обеспечив ему соответствующую обстановку, выполняя несложные домашние задания нейропсихолога. В домашних условиях необходимо выполнять такие меры:
При полевом поведении требуется комплексная коррекция, которую следует начинать возможно раньше. Коррекционные мероприятия проводятся поведенческим неврологом, нейропсихологом, при необходимости подключаются специалисты — дефектологи, логопеды, семейные психологом. Важно, чтобы команда специалистов составила план реабилитации.
Напомним, полевое поведение — термин, который был введен социальным психологом Куртом Цадеком Левином. Психолог считал, что человека окружает некое психологического поле и что все предметы в нем обладают валентностью. Предмет может притягивать человека (в таком случае говорят о положительной валентности) или же отталкивать (отрицательная валентность). О полевом поведении говорят, когда импульсивные ответы на внешние раздражители характеризуются низким уровнем произвольности, недостаточным самоконтролем, ориентацией субъекта на ситуативно значимые объекты.
В ходе проводимых экспериментов каждому пациенту исследовалась память. Однако перед этим его просили побыть несколько минут в комнате для ожидания. Здесь находились предметы: карандаши, колокольчик, книги на полках, занавески из необычного бисера. За всеми испытуемыми наблюдали через стекло Гизела (стекло, которое с одной стороны имеет зеркальное отражение). Психолога интересовало, чем будет заниматься человек, который остался один в комнате. Все испытуемые перелистывали книги, брали в руки разные предметы, а также звонили в колокольчик. В итоге К.Ц. Левин пришел к выводу о том, что когда человек не занят чем-то важным для него (скучает), его поведение становится ситуативно обусловленным или полевым.
Полевое поведение
Полевое поведение – это поведение, при котором человек руководствуется исключительно эмоциями, случайными внешними стимулами, при этом уровень произвольности его поступков существенно снижен. Все действия подчинены текущему моменту, а не внутренним правилам, поставленным целям или потребностям. В раннем детском возрасте такая реакция на мир считается нормальной. Но если ребенок старше 3 лет ведет себя таким образом, это говорит о недоразвитости волевой сферы.
Примерами служат подобные моменты – человек не ориентируется на собственные мотивы (пришел, куда позвали, увлекся тем, что показали, эмоционально вовлекся в провокацию и пр.). Во взрослом возрасте непосредственную связь с полевым поведением имеет локус контроля (внешний), проявляющийся приписыванием своих достижений, неудач и любых жизненных событий внешним факторам. Противоположное поведение (волевое) показывает целенаправленность действий, контроль ответов на внешние стимулы.
Специалисты говорят о полевом поведении как о характеристике человека во время таких видов обследования, как медицинское (неврологическое, психиатрическое), логопедическое, нейропсихологическое. Полевое поведение свидетельствует о:
Полевое поведение является клинической характеристикой, которая обычно дается либо детям с особенностями развития (алалия, РАС, СДВГ), либо взрослым с органическим повреждением головного мозга (либо имеющим интеллектуальную недостаточность с детства).
Полевое поведение влечет за собой трудности социальной адаптации – ребенку тяжело выполнять социальные требования в группе детей, как в игре со сверстниками, так и на занятиях, например, в детском саду. Впоследствии данное нарушение становится причиной возникновения проблем с усвоением школьной образовательной программы и снижения общего уровня развития.
Причины полевого поведения
Отсутствие внутреннего контроля над собственным поведением является признаком эмоциональных, неврологических и психических нарушений, несформированности волевой сферы. Наиболее распространенные причины возникновения полевого поведения:
Полевое поведение – один из симптомов большого количества нарушений развития, таких как аутизм (РАС), умственная отсталость, алалия, СДВГ. При этих расстройствах проявляются разные симптомы – речевые, поведенческие, эмоциональные.
Коррекция полевого поведения
Поскольку полевое поведение является одним из важных симптомов различных нарушений развития, таких как аутизм, РАС, СДВГ, необходима не только тщательная коррекция, но и своевременная диагностика. Перед началом коррекции важно пройти комплексную диагностику и установить причины полевого поведения, правильно поставить диагноз. Наиболее ранние признаки нарушения психомоторного развития способен обнаружить невролог уже в трехмесячном возрасте, позже родители сами могут замечать некоторые странности в поведении ребенка и обращаться за консультацией как к детским психологам, так и к психиатрам, и к педагогам-дефектологам.
Первое, что нужно сделать – обратиться к специалистам и выяснить точную причину происходящего. Обязательны консультации: невролога, психиатра, сурдолога, нейропсихолога, логопеда-дефектолога. В нашем центре есть услуга консилиума, после которой мы пишем подробное заключение и направляем на необходимые обследования. Единой схемы коррекции не существует. Если выявляется аутизм, то будет одна коррекция, если алалия – другая, и так далее.
Полевое поведение – это лишь внешний симптом. По сути, у индивида, страдающего этим нарушением, сохраняются лишь базовые рефлексы и биологическая ориентировка, а эмоционально-волевая часть психики находится в выключенном состоянии. У него отсутствует образ «Я», схема собственного тела, понимание обращенной речи (в грубой версии). После того, как выставлен диагноз, исходя из его показаний может применяться медикаментозная терапия. Но основной упор идет на нейропсихологическую и логопедическую коррекцию, сенсорную интеграцию, занятия с психологом.
Чтобы помочь ребенку с полевым поведением дома, необходимо:
При полевом поведении необходима комплексная коррекция как можно раньше. Потребуется участие команды специалистов, включающей психиатра, невролога, нейропсихолога, дефектолога, логопеда и психолога. В таких случаях очень важно грамотно составить план реабилитации с медикаментозным лечением и психолого-педагогической коррекцией и придерживаться плана регулярных занятий.
Если вы обнаружили у своего ребенка признаки полевого поведения и хотите пройти комплексную диагностику, звоните по телефону +7 (812) 642-47-02 или оставьте заявку на сайте.
Полевое поведение у детей что это
Ожидайте
Перезвоните мне
Ваш персональный менеджер: Маргарита
Ответственная и отзывчивая! 😊
Аннотация: Полевое поведение – это поведение, при котором человек руководствуется исключительно эмоциями, случайными внешними стимулами, при этом уровень произвольности его поступков существенно снижен.
Статья:
Полевое поведение – это поведение, при котором человек руководствуется исключительно эмоциями, случайными внешними стимулами, при этом уровень произвольности его поступков существенно снижен. Все действия подчинены текущему моменту, а не внутренним правилам, поставленным целям или потребностям. В раннем детском возрасте такая реакция на мир считается нормальной. Но если ребенок старше 3 лет ведет себя таким образом, это говорит о недоразвитости волевой сферы.
Примерами служат подобные моменты – человек не ориентируется на собственные мотивы (пришел, куда позвали, увлекся тем, что показали, эмоционально вовлекся в провокацию и пр.). Во взрослом возрасте непосредственную связь с полевым поведением имеет локус контроля (внешний), проявляющийся приписыванием своих достижений, неудач и любых жизненных событий внешним факторам. Противоположное поведение (волевое) показывает целенаправленность действий, контроль ответов на внешние стимулы.
Специалисты говорят о полевом поведении как о характеристике человека во время таких видов обследования, как медицинское (неврологическое, психиатрическое), логопедическое, нейропсихологическое. Полевое поведение свидетельствует о:
Полевое поведение является клинической характеристикой, которая обычно дается либо детям с особенностями развития (алалия, РАС, СДВГ), либо взрослым с органическим повреждением головного мозга (либо имеющим интеллектуальную недостаточность с детства).
Полевое поведение влечет за собой трудности социальной адаптации – ребенку тяжело выполнять социальные требования в группе детей, как в игре со сверстниками, так и на занятиях, например, в детском саду. Впоследствии данное нарушение становится причиной возникновения проблем с усвоением школьной образовательной программы и снижения общего уровня развития.
Причины полевого поведения
Отсутствие внутреннего контроля над собственным поведением является признаком эмоциональных, неврологических и психических нарушений, несформированности волевой сферы. Наиболее распространенные причины возникновения полевого поведения:
Полевое поведение – один из симптомов большого количества нарушений развития, таких как аутизм (РАС), умственная отсталость, алалия, СДВГ. При этих расстройствах проявляются разные симптомы – речевые, поведенческие, эмоциональные.
Коррекция полевого поведения
Поскольку полевое поведение является одним из важных симптомов различных нарушений развития, таких как аутизм, РАС, СДВГ, необходима не только тщательная коррекция, но и своевременная диагностика. Перед началом коррекции важно пройти комплексную диагностику и установить причины полевого поведения, правильно поставить диагноз. Наиболее ранние признаки нарушения психомоторного развития способен обнаружить невролог уже в трехмесячном возрасте, позже родители сами могут замечать некоторые странности в поведении ребенка и обращаться за консультацией как к детским психологам, так и к психиатрам, и к педагогам-дефектологам.
Первое, что нужно сделать – обратиться к специалистам и выяснить точную причину происходящего. Обязательны консультации: невролога, психиатра, сурдолога, нейропсихолога, логопеда-дефектолога. В нашем центре есть услуга консилиума, после которой мы пишем подробное заключение и направляем на необходимые обследования. Единой схемы коррекции не существует. Если выявляется аутизм, то будет одна коррекция, если алалия – другая, и так далее.
Полевое поведение – это лишь внешний симптом. По сути, у индивида, страдающего этим нарушением, сохраняются лишь базовые рефлексы и биологическая ориентировка, а эмоционально-волевая часть психики находится в выключенном состоянии. У него отсутствует образ «Я», схема собственного тела, понимание обращенной речи (в грубой версии). После того, как выставлен диагноз, исходя из его показаний может применяться медикаментозная терапия. Но основной упор идет на нейропсихологическую и логопедическую коррекцию, сенсорную интеграцию, занятия с психологом.
Чтобы помочь ребенку с полевым поведением дома, необходимо:
При полевом поведении необходима комплексная коррекция как можно раньше. Потребуется участие команды специалистов, включающей психиатра, невролога, нейропсихолога, дефектолога, логопеда и психолога. В таких случаях очень важно грамотно составить план реабилитации с медикаментозным лечением и психолого-педагогической коррекцией и придерживаться плана регулярных занятий.
Психологическая классификация детского аутизма
Наряду с необходимостью совершенствования систем клинической классификациями детского аутизма, потребность в которых определяется задачами диагностики и дифференцированного лечения, актуальны и задачи создания психологической типологии, обеспечивающей нужды разработки методов и форм организации психолого-педагогической помощи.
В наиболее общей форме такая классификация осуществляется разделением аутичных детей по уровню их интеллектуального развития на высоко и низкофункциональных. Такое разделение осуществляется с помощью количественных показателей, полученных детьми в ходе тестирования при решении интеллектуальных задач и заданий, определяющих их социальную компетенцию. Результаты тестирования отражают, прежде всего, способности ребенка к продуктивной организации в процессе обследования, а значит и степень выраженности его проблем в социальном взаимодействии, т.е. в какой-то мере и возможности дальнейшего социального развития. Известна также классификация L.Wing, (1976), разделяющая детей на три группы по характеру нарушения их социального взаимодействия на отрешенных, пассивных и активных, но нелепых в общении. По мнению автора, наиболее благоприятен прогноз развития детей, пассивно вовлекающихся в коммуникацию.
При общем типе нарушения психического развития дети с аутизмом имеют значительные индивидуальные различия. Вместе с тем, мы считаем, что среди типических случаев детского аутизма можно выделить детей с четырьмя основными моделями поведения, различающимися своими системными характеристиками. В рамках каждой из них формируется характерное единство доступных ребенку средств активного контакта со средой и окружающими людьми, с одной стороны, и форм аутистической защиты и аутостимуляции, с другой. Эти модели отличает глубина и характер аутизма; активность, избирательность и целенаправленность ребенка в контактах с миром, возможности его произвольной организации, специфика «проблем поведения», доступность социальных контактов, уровень и формы развития психических функций (степень нарушения и искажения их развития). 1
Представим эти модели, начиная от глубоких форм аутизма к менее выраженным:
Первая группа. Дети не развивают активной избирательности в контактах со средой и людьми, что проявляется в их полевом поведении. Они практически не реагируют на обращение и сами не пользуются ни речью, ни невербальными средствами коммуникации, их аутизм внешне проявляется как отрешенность от происходящего.
Эти дети почти не имеют точек активного соприкосновения с окружением, могут не реагировать явно даже на боль и холод. Они будто не видят и не слышат и, тем не менее, пользуясь в основном периферическим зрением, редко ушибаются и хорошо вписываются в пространственное окружение, бесстрашно карабкаются, ловко перепрыгивают, балансируют. Не вслушиваясь, и, не обращая ни на что явного внимания, в своем поведении могут показывать неожиданное понимание происходящего, близкие часто говорят, что от такого ребенка трудно что-нибудь скрыть или спрятать.
Полевое поведение в данном случае принципиально отличается от полевого поведения ребенка «органика». В отличие от гиперактивных и импульсивных детей такой ребенок не откликается на все, не тянется, не хватает, не манипулирует предметами, а скользит мимо. Отсутствие возможности активно и направленно действовать с предметами проявляется в характерном нарушении формирования координации рука-глаз. Этих детей можно мимолетно заинтересовать, но привлечь к минимально развернутому взаимодействию крайне трудно. При активной попытке сосредоточить ребенка произвольно, он может сопротивляться, но как только принуждение прекращается, успокаивается. Негативизм в этих случаях не выражен активно, дети не защищаются, а просто уходят, ускользают от неприятного вмешательства.
При столь выраженных нарушениях организации целенаправленного действия дети с огромным трудом овладевают навыками самообслуживания, также как и навыками коммуникации. Они мутичны, хотя известно, что многие из них время от времени могут повторить за другими привлекшее их слово или фразу, а иногда и неожиданно отразить словом происходящее. Эти слова, однако, без специальной помощи не закрепляются для активного использования, и остаются пассивным эхом увиденного или услышанного. При явном отсутствии активной собственной речи, их понимание обращенной речи остается под вопросом. Так, дети могут проявлять явную растерянность, непонимание прямо адресованной им инструкции и, в тоже время, эпизодически демонстрировать адекватное восприятие значительно более сложной речевой информации прямо им не направленной и воспринятой из разговоров окружающих.
При овладении навыками коммуникации с помощью карточек с изображениями, словами, в некоторых случаях письменной речью с помощью клавиатуры компьютера (такие случае неоднократно зарегистрированы), эти дети могут показывать понимание происходящего значительно более полное, чем это ожидается окружающими. Они также могут показывать способности в решении сенсомоторных задач, в действиях с досками с вкладышами, с коробками форм, их сообразительность проявляется и в действиях с бытовыми приборами, телефонами, домашними компьютерами.
Практически не имея точек активного соприкосновения с миром, эти дети могут не реагировать явно и на нарушение постоянства в окружении. 2 Разряды стереотипных движений, так же как и эпизоды самоагрессии, проявляются у них лишь на короткое время и в особенно напряженные моменты нарушения покоя, в частности при нажиме со стороны взрослых, когда ребенок не в состоянии немедленно ускользнуть от них.
Вместе с тем, даже про этих, глубоко аутичных детей нельзя сказать, что они не выделяют человека из окружающего и не имеют потребности в общении и привязанности к близким. Они разделяют своих и чужих, это видно по меняющейся пространственной дистанции и возможности мимолетного тактильного контакта, подходят к близким, для того чтобы их кружили, подбрасывали. Именно с близкими эти дети проявляют максимум доступной им избирательности: могут взять за руку, подвести к нужному объекту и положить на него руку взрослого. Таким образом, так же как и обычные, эти глубоко аутичные дети вместе со взрослым оказываются способными к более активной организации поведения и к более активным способам тонизирования.
Существуют успешно проявившие себя методы установления и развития эмоционального контакта даже с такими глубоко аутичными детьми. Задачами последующей работы является постепенное вовлечение их во все более развернутое взаимодействие со взрослыми и в контакты со сверстниками, выработка навыков коммуникации и социально-бытовых навыков, и максимальная реализация, открывающихся в этом процессе возможностей эмоционального, интеллектуального и социального развития ребенка.
Вторая группа включает детей, находящихся на следующей по тяжести ступени аутистического дизонтогенеза. Дети имеют лишь самые простые формы активного контакта с людьми, используют стереотипные формы поведения, в том числе речевого, стремятся к скрупулёзному сохранению постоянства и порядка в окружающем. Их аутистические установки уже выражаются в активном негативизме, а аутостимуляция как в примитивных, так и в изощренных стереотипных действиях – активном избирательном воспроизведении одних и тех же привычных и приятных впечатлений, часто сенсорных и получаемых самораздражением.
В привычных же, предсказуемых условиях они могут быть спокойны, довольны и более открыты к общению. В этих рамках они легче осваивают социально бытовые навыки и самостоятельно используют их в привычных ситуациях. В сложившемся моторном навыке такой ребенок может проявить умелость, даже искусность: нередки прекрасный каллиграфический почерк, мастерство в рисунке орнамента, в детских поделках и.т.п. Выработанные бытовые навыки прочны, но слишком жестко связаны с теми жизненными ситуациями, в которых сложились, и необходима специальная работа для перенесения их в новые условия. Характерна речь штампами, требования ребенка выражаются словами и фразами в инфинитиве, во втором или в третьем лице, складывающимися на основе эхолалии (повторения слов взрослого – «накрыть», «хочешь пить» или подходящих цитат из песен, мультфильмов). Речь развивается в рамках стереотипа, привязана к определенной ситуации, для ее понимания может потребоваться конкретное знание того как сложился тот или иной штамп. 4
Именно у этих детей в наибольшей степени обращают на себя внимание моторные и речевые стереотипные действия (особые, нефункциональные движения, повторения слов, фраз, действий – как разрывание бумаги, перелистывание книги). Они субъективно значимы для ребенка и могут усилиться в ситуациях тревоги: угрозы появления объекта страха или нарушения привычного порядка. Это могут быть примитивные стереотипные действия, когда ребенок извлекает нужные ему сенсорные впечатления прежде всего самораздражением или в стереотипные манипуляции с предметами, а могут быть и достаточно сложные, как повторение определенных аффективно заряженных слов, фраз, стереотипный рисунок, пение, порядковый счет, или даже значительно более сложные как математическая операция – важно, что это упорное воспроизведение одного и того же эффекта в стереотипной форме. Эти стереотипные действия ребенка важны ему как аутостимуляция для стабилизации внутренних состояний и защиты от травмирующих впечатлений извне. При успешной коррекционной работе нужды аутостимуляции могут терять свое значение и стереотипные действия, соответственно, редуцируются.
Становление психических функций такого ребенка в наибольшей степени искажено. Страдает, прежде всего, возможность их развития и использования для решения реальных жизненных задач, в то время как в стереотипных действиях аутостимуляции могут проявляться не реализуемые на практике возможности: уникальная память, музыкальный слух, моторная ловкость, раннее выделение цвета и формы, одаренность в математических вычислениях, лингвистические способности.
Проблемой этих детей является крайняя фрагментарность представлений об окружающем, ограниченность картины мира сложившимся узким жизненным стереотипом. В привычных рамках упорядоченного обучения, часть таких детей может усвоить программу не только вспомогательной, но и массовой школы. Проблема в том, что эти знания без специальной работы осваиваются механически, укладываются в набор стереотипных формулировок, воспроизводимых ребенком в ответ на вопрос, заданный в привычной форме. Надо понимать, что эти механически освоенные знания без специальной работы не смогут использоваться ребенком в реальной жизни.
Ребенок этой группы может быть очень привязан к близкому человеку, но это еще не вполне эмоциональная привязанность. Близкий чрезвычайно значим для него, но значим, прежде всего, как основа сохранения столь необходимой ему стабильности, постоянства в окружающем. Ребенок может жестко контролировать маму, требовать ее постоянного присутствия, протестует при попытке нарушить стереотип сложившегося контакта. Развитие эмоционального контакта с близкими, достижения более свободных и гибких отношений со средой и значительная нормализация психоречевого развития, возможны на основе коррекционной работы по дифференциации и насыщению жизненного стереотипа ребенка, осмысленными активными контактами с окружением.
Дети первой и второй группы по клинической классификации относятся к наиболее типичным, классическим формам детского аутизма, описанным Л. Каннером.
Третья группа. Дети имеют развёрнутые, но крайне косные формы контакта с окружающим миром и людьми – достаточно сложные, но жёсткие программы поведения (в том числе речевого), плохо адаптируемые к меняющимся обстоятельствам и стереотипные увлечения, часто связанные с неприятными острыми впечатлениями. Это создаёт экстремальные трудности во взаимодействии с людьми и обстоятельствами, аутизм таких детей проявляется как поглощенность собственными стереотипными интересами и неспособность выстраивать диалогическое взаимодействие.
Эти дети стремятся к достижению, успеху, и их поведение формально можно назвать целенаправленным. Проблема в том, что для того, чтобы активно действовать, им требуется полная гарантия успешности, переживания риска, неопределенности их полностью дезорганизуют. Если в норме самооценка ребенка формируется в ориентировочно-исследовательской деятельности, в реальном опыте удач и неудач, то для этого ребенка значение имеет только стабильное подтверждение своей успешности. Он мало способен к исследованию, гибкому диалогу с обстоятельствами и принимает лишь те задачи, с которыми заведомо и гарантированно может справиться.
Стереотипность этих детей в большей степени выражается в стремлении сохранить не столько постоянство и порядок окружения (хотя это тоже важно для них), сколько неизменность собственной программы действий, необходимость по ходу менять программу действий (а этого и требует диалог с обстоятельствами) может спровоцировать у такого ребенка аффективный срыв. Близкие, в связи со стремлением такого ребенка во чтобы то не стало настоять на своем, часто оценивают его как потенциального лидера. Это ошибочное впечатление, поскольку неумение вести диалог, договариваться, находить компромиссы и выстраивать сотрудничество, не только нарушает взаимодействие ребенка со взрослыми, но и выбрасывает его из детского коллектива.
Умственное развитие таких детей часто производит блестящее впечатление, что подтверждается результатами стандартизированных обследований. При этом, в отличие от других детей с РАС, их успехи более проявляются в вербальной, а не в невербальной области. Они могут рано проявить интерес к отвлеченным знаниям и накопить энциклопедическую информацию по астрономии, ботанике, электротехнике, генеалогии, и часто производят впечатление «ходячих энциклопедий». При блестящих знаниях в отдельных областях, связанных с их стереотипными интересами, дети имеют ограниченное и фрагментарное представление о реальном окружающем мире. Они получают удовольствие от самого выстраивания информации в ряды, ее систематизации, однако эти интересы и умственные действия тоже стереотипны, мало связаны с реальностью и являются для них родом аутостимуляции.
Характерным является заострение интереса такого ребенка к опасным, неприятным, асоциальным впечатлениям. Стереотипные фантазии, разговоры, рисунки на темы «страшного» тоже являются особой формой аутостимуляции. В этих фантазиях ребенок получает относительный контроль над испугавшим его рискованным впечатлением и наслаждается им, воспроизводя снова и снова.
В раннем возрасте, такой ребенок может оцениваться сверходаренный, позже обнаруживаются проблемы выстраивания гибкого взаимодействия, трудности произвольного сосредоточения, поглощенность собственными сверхценными стереотипными интересами. При всех этих трудностях, социальная адаптация таких детей, по крайней мере, внешне, значительно более успешна, чем в случаях двух предыдущих групп. Эти дети, как правило, обучаются по программе массовой школы в условиях класса или индивидуально, могут стабильно получать отличные оценки, но и они крайне нуждаются в постоянном специальном сопровождении, позволяющем им получить опыт диалогических отношений, расширить круг интересов и представление об окружающем и окружающих, сформировать навыки социального поведения.
Дети этой группы в клинической классификации могут быть определены как дети с синдромом Аспергера.
Четвертая группа. Для этих детей произвольная организация очень сложна, но в принципе доступна. В контакте с другими людьми они быстро устают, могут истощаться и перевозбуждаться, имеют выраженные проблемы организации внимания, сосредоточения на речевой инструкции, ее полного понимания. Характерна общая задержка в психоречевом и социальном развитии. Трудности взаимодействия с людьми и меняющимися обстоятельствами проявляются в том, что, осваивая навыки взаимодействия и социальные правила поведения, дети стереотипно следуют им и теряются при неподготовленном требовании их изменения. В отношениях с людьми проявляют задержку эмоционального развития, социальную незрелость, наивность.
Ограниченность такого ребенка проявляется в том, что он стремится строить свои отношения с миром преимущественно опосредованно, через взрослого человека. С его помощью он контролирует контакты со средой, и старается обрести устойчивость в нестабильной ситуации. Вне освоенных и затверженных правил поведения эти дети очень плохо организуют себя, легко перевозбуждаются и становятся импульсивными. Понятно, что в этих условиях ребенок особенно чувствителен к нарушению контакта, отрицательной оценке взрослого.
Тем не менее, при всей зависимости от другого человека среди всех аутичных детей только дети четвертой группы пытаются вступить в диалог с обстоятельствами (действенный и речевой), хотя и имеют огромные трудности в его организации. Психическое развитие таких детей идет с более равномерным отставанием. Характерны неловкость крупной и мелкой моторики, некоординированность движений, трудности усвоения навыков самообслуживания; задержка становления речи, ее нечеткость, неартикулированность, бедность активного словарного запаса, поздно появляющаяся, аграмматичная фраза; медлительность, неровность в интеллектуальной деятельности, недостаточность и фрагментарность представлений об окружающем, ограниченность игры и фантазии. В отличие от детей третей группы, достижения здесь больше проявляются в невербальной области, возможно в конструировании, рисовании, музыкальных занятиях.
Трудности их велики, они истощаются в произвольном взаимодействии, и в ситуации истощения и у них могут проявиться моторные стереотипии. Стремление отвечать правильно, мешает им учиться думать самостоятельно, проявлять инициативу. Эти дети также наивны, неловки, негибки в социальных навыка, фрагментарны в своей картине мира, затрудняются в понимании подтекста и контекста происходящего. Однако при адекватном коррекционном подходе именно они дают наибольшую динамику развития и имеют наилучший прогноз психического развития и социальной адаптации. У этих детей мы также встречаемся с парциальной одаренностью, которая имеет перспективы плодотворной реализации.
По нашему мнению, именно эти дети описываются в специальной литературе как высокофункциональные дети с аутизмом.
Представленные модели поведения были рассмотрены нами с точки зрения их адаптивной целесообразности
Так поведение ребенка первой группы становится понятным и осмысленным, если предположить, что он сосредоточен на стремлении сохранить состояние покоя, уберечь себя от дискомфорта и истощения, т.е. на решении самой важной адаптационной задачи – самосохранения. Ненормально лишь то, что решается эта задача в данном случае сверх радикально. Такой ребенок жестко устанавливает дистанцию, практически исключающую его соприкосновение с окружением, что блокирует его психическое развитие: не позволяет сформировать индивидуальную избирательность и дифференцированный жизненный опыт активных отношений с миром.
Характер поведения ребенка третьей группы также приобретает осмысленность, если рассматривать его как неудачную попытку разрешения следующей по сложности, требующей активности адаптивной задачи – организации достижения цели в условиях неопределенности, отсутствия отработанных и проверенных способов ее достижения. В норме это задача организации исследовательской деятельности, преодоления препятствий в активном диалоге со складывающимися обстоятельствами. Дети третьей группы уже пытаются допустить в свою жизнь неопределенность, пережить без паники сбой в ее порядке (что абсолютно невозможно для ребенка второй группы). Они стремятся к достижению, к преодолению препятствия, но в этом им требуется полная гарантия успеха единственной и жестко выстроенной собственной программы поведения. Такой радикальный подход к организации целенаправленного поведения исключает ведение гибкого диалога с обстоятельствами, ребенок направлен не на уточнение и совершенствование программы, а на защиту ее неизменности, что перекрывает ему путь к развитию диалогических взаимоотношений с окружением, а значит и собственному психическому и социальному развитию.
Таким образом, глубина аутистического дизонтогенеза оценивается нами в соответствии со степенью нарушения способности ребенка к организации активного и гибкого взаимодействия с миром. А степень такого нарушения определяется выявлением типа адаптивной задачи, на решении которой ребенок сосредотачивается и не справляется настолько, что это перекрывает путь его дальнейшему развитию. Выделение ключевых затруднений в развитии активного контакта с миром позволяет выстраивать для каждого ребенка направление и последовательность шагов коррекционной работы, ведущей его к большей активности и устойчивости во взаимоотношениях.
Представленные модели аутистического поведения (группы детского аутизма) служат нам ориентирами психологической диагностики, определяя возможные глубину и качество нарушения контакта с миром, в которых может реализоваться детский аутизм. Вместе с тем оценка тяжести состояния и определение прогноза не могут осуществляться вне понимания того, что ребёнок, даже испытывая самые серьезные трудности, находится в процессе развития. То есть даже в пределах одной группы детей со сравнимой тяжестью и качеством аутистических проблем существуют индивидуальные различия в проявлении тенденций к установлению более активных и сложных отношений с миром. Сами выделенные группы не рассматриваются нами как отдельные формы детского аутизма, скорее это наш способ ориентировки в континууме выраженности нарушений возможностей ребёнка активно взаимодействовать с людьми и обстоятельствами.