Почему поэт считает что нет ремесла достойнее земледелия
Мавля Кулы
Хикметы
О самом поэте и его творчестве
Говорится хикмет в год по хиджри такой:
Одна тысяча восемьдесят восьмой.
Говорится он в граде Булгар над рекой,
Говорит его грешник великий — Колый.
Беспросветно прошли мои годы, друзья,
Под глазами прорыта слезами стезя,
Дни и ночи раскаянье мучит, грызя,
Что отвечу я, раб, перед божьим судом.
Дел, угодных всевышнему, я не свершал,
Бренный мир мои помыслы все поглощал,
Я скорблю о прошедшем, ничтожен и мал…
Что отвечу я, раб, перед божьим судом?
Был я ветром познанья и страсти носим,
До конца отдал дань я страданьям земным.
Этот мир удивителен, незаменим!
Что отвечу я, раб, перед божьим судом?
О земледелии
Земледелье! Достойнее нет ремесла.
Ты займись им — снискаешь сегодня почет.
Божья воля его человеку дала.
Помни: пахаря милость господняя ждет!
Земледелье священно и служит оно
Правоверным и неправоверным — равно.
Земледельцу великое дело дано.
Помни: пахаря жар преисподней не жжет!
Человеку любому в народе любом
Любо пашню своим обработать трудом;
Он умрет, но господь не забудет о нем…
Помни: пахарь всех нас благородней живет!
О бродягах
Упаси меня, боже, бродягою стать!
Никому не желаю я муки такой.
Без домашнего крова — от горя страдать
Человек осужден, он теряет покой.
Безразличен бродяга для прочих людей.
Тот, кто здесь обитает под крышей своей,—
Ходит в гости и сам принимает гостей,
А бродяга о том лишь мечтает с тоской.
Нет отца у бродяги, чтоб старость почтить,
Нет и матери, чтоб о бедняге грустить,
Никого — кто бы мог о здоровье спросить…
Смерть бродяги — страшней всякой смерти другой.
Жил один, и один покидает он свет,
Схоронить его некому — близких ведь нет,
В тот же день затеряется след его лет…
Вот, бедняк, умирает он смертью какой.
О любви, страсти и нравственности
Посвятил я ей душу и думы свои,
А при встрече меня не заметит она.
Я сгораю в огне безнадежной любви —
Но водой это пламя не встретит она.
В сердце сок выкипает, а ей невдомек.
Я средь тысяч других, мне не светит она.
Подошла, подожгла, разожгла уголек,
Только страстью на страсть не ответит она!
Превратился я в пепел — ей все нипочем:
Стать не хочет она ни огнем, ни лучом…
О родне
Наших близких любовь, коль оценишь ее,
Слаще сахара наше сластит бытие.
Нет родни — вверить некому тайну свою,
Пред врагом нет соратников рядом в строю,
А в делах нет опоры в своем же краю.
Кто родни не имеет — грустит без нее.
На этот мир ты не смотри,
Простором манит этот мир,
Но тщетны все твои труды,—
Так злобно ранит этот мир.
Ведь все растает, как туман,
И, как невесты лик и стан,
Нарядом, маскою румян
Тебя обманет этот мир.
Он скажет: истину забудь,
Прикажет в сторону свернуть,
На свой несправедливый путь
Тебя потянет этот мир.
Нас в этом мире ждет одно:
Всем лечь в могилу суждено,
Мы все исчезнем все равно…
Недобрым занят этот мир!
Публикуется по материалам: Поэзия народов СССР IV–XVIII веков. Библиотека всемирной литературы. Серия первая. т. 55, –М.: Художественная литература, 1972.
Сверил с печатным изданием Корней.
Мавля Колый
Меллагол, Байрамгали Колыев, Бимкэ суфи. Поэт-суфий, религиозный деятель
Содержание
Биография
Годы жизни: 1630-е гг., деревня Чита, по другим сведениям, деревня Кулаево Казанского уезда Казанской губернии – начало XVIII в., предположительно, деревня Старый Иштеряк, ныне Лениногорского района РТ.
Образование получил в одном из медресе Заказанья.
В 1670-е гг. жил в окрестностях города Болгар, занимался религиозно-просветительской деятельностью, за что подвергался преследованиям со стороны официальных властей.
В 1699 г. вместе с семьей переселился в деревню Старый Иштеряк, где, по некоторым предположениям, оставался до конца жизни.
Творчество
Мавля Колый – продолжатель традиций тюркских поэтов-суфиев А.Ясави и С.Бакыргани, последователь суфизма, идеями которого пронизано все его творчество.
Автор двух поэм – «Береккәннәр сыйфаты» («О единомышленниках») и «Хәләл нәфкъә эстәгәнләр сыйфаты» («Об ищущих дозволенной пищи»), которые были исследованы в конце ХХ в. Оба произведения дошли до нас в неполном виде: в первой поэме отсутствует несколько страниц, от второй сохранилось лишь начало.
Известно более 100 стихотворений Мавля Колыя (ок. 3800 строк). Они были включены в рукописный сборник «Хикмәтләр» («Мудрые изречения», 1669–1670; по другим сведениям, 1678–1679), сохранившийся в пяти списках.
Сборник обнаружил в 1925 г. фольклорист Ф.К.Туйкин, который сообщил об этом в газете «Кызыл Татарстан» (26 октября 1926 г.).
Литературовед Г.Г.Саади, изучавший списки, в 1927 г. опубликовал часть стихотворений (ок. 400 строф) в журнале «Вестник Научного общества татароведения» (№7).
Некоторые из них переиздавались на татарском и русском языках в 1950–1960-е гг. Наиболее полные издания были осуществлены К.С.Давлетшиным и М.В.Гайнутдиновым.
Стихи Мавля Колыя – это размышления об окружающем мире и человеке в нем, о жизни и смерти. Поэт полагает, что во всем проявляется божественное начало. Мир в его представлении – книга, полная смысла, познание которого и есть задача человека: «Много благодати у Бога. Чтобы ее узнать, человеку дана голова, дан разум».
Большое значение Мавля Колый придает нравственному облику человека, который оценивается им с позиций ислама. Главные добродетели – уважение к родителям, забота о детях, милость к обездоленным и, конечно, труд как основа всякого благосостояния. Самым богоугодным занятием, гарантирующим место в раю, поэт считает земледелие:
Земледелие! Достойнее нет ремесла.
Ты займись им – снищешь сегодня почет.
Земледелие священно, и служит оно
Правоверным и неправоверным – равно.
Размышления о человеческих добродетелях перекликаются с мыслями о суфиях. Суфий в понимании Мавля Колыя – идеальный человек: высоконравственный, мыслящий, обладающий знанием. Тем более недостойными поэт считает лицемерных эгоистов, которые прикрывают свою пустоту маской суфия.
Но, прославляя мир, призывая к праведной жизни, он не забывает о бренности земного бытия, являющегося лишь короткой остановкой на пути в «мир вечный»:
Нас в этом мире ждет одно:
Всем лечь в могилу суждено.
Большая часть стихотворений написана 4-строчными строфами. Как правило, они рифмуются по схеме аааб, вввб; иногда последняя строка каждой строфы повторяется.
Из поэтических приемов и средств Мавля Колый предпочитает антитезу, риторические обращения, символы. Язык его произведений прост и доступен.
Исследованием жизни и творчества поэта занимались Ф.К.Туйкин, Г.Г.Саади, К.С.Давлетшин, Ш.Ш.Абилов, Х.Ю.Миннегулов, М.И.Ахметзянов и др.
Сочинения
Хикмәтләр. Казан, 2001.
Литература
Средневековая татарская литература VIII–XVIII вв. Казань, 1999.
Кадирова Э.Х. Язык хикметов татарского поэта XVII в. М.Кулыя. Казань, 2003.
Татар әдәбияты тарихы. Казан, 1984. Т. 1.
Дәүләтшин К. Борынгы татар әдәби мирасы. Мәүлә Колый хикмәтләре. Эстәрлетамак, 2002.
Почему поэт считает что нет ремесла достойнее земледелия
О САМОМ ПОЭТЕ И ЕГО ТВОРЧЕСТВЕ
Говорится хикмет в год по хиджри такой:
Одна тысяча восемьдесят восьмой.
Говорится он в граде Булгар над рекой,
Говорит его грешник великий — Колый.
Беспросветно прошли мои годы, друзья,
Под глазами прорыта слезами стезя,
Дни и ночи раскаянье мучпт, грызя,
Что отвечу я, раб, перед божьим судом.
Дел, угодных всевышнему, я не свершал,
Бренный мир мои помыслы все поглощал,
Я скорблю о прошедшем, ничтожен и мал.
Что отвечу я, раб, перед божьим судом?
Был я ветром познанья и страсти носим,
До конца отдал дань я страданьям земным.
Этот мир удивителен, незаменим!
Что отвечу я, раб, перед божьим судом?
О ЗЕМЛЕДЕЛИИ
Земледелье! Достойнее нет ремесла.
Ты займись им — снискаешь сегодня почет.
Божья воля его человеку дала.
Помни: пахаря милость господняя ждет!
Земледелье священно и служит оно
Правоверным и неправоверным — равно.
Земледельцу великое дело дано.
Помни: пахаря жар преисподней не жжет!
Человеку любому в народе любом
Любо пашню своим обработать трудом;
Он умрет, но господь не забудет о нем.
Помни: пахарь всех нас благородней живет!
О БРОДЯГАХ
Упаси меня, боже, бродягою стать!
Никому не желаю я муки такой.
Без домашнего крова — от горя страдать
Человек осужден, он теряет покой.
Безразличен бродяга для прочих людей.
Тот, кто здесь обитает под крышей своей,—
Ходит в гости и сам принимает гостей,
А бродяга о том лишь мечтает с тоской.
Нет отца у бродяги, чтоб старость почтить,
Нет и матери, чтоб о бедняге грустить,
Никого — кто бы мог о здоровье спросить.
Смерть бродяги — страшней всякой смерти другой.
Жил один, и один покидает он свет,
Схоронить его некому — близких ведь нет,
В тот же день затеряется след его лет.
Вот, бедняк, умирает он смертью какой.
О ЛЮБВИ, СТРАСТИ И НРАВСТВЕННОСТИ
Посвятил я ей душу и думы свои,
А при встрече меня не заметит она.
Я сгораю в огне безнадежной любви —
Но водой это пламя не встретит она.
В сердце сок выкипает, а ей невдомек.
Я средь тысяч других, мне не светит она.
Подошла, подожгла, разожгла уголек,
Только страстью на страсть не ответит она!
Превратился я в пепел — ей все нипочем:
Стать не хочет она ни огнем, ни лучом.
О РОДНЕ
Наших близких любовь, коль оценишь ее,
Слаще сахара наше сластит бытие.
Нет родни — вверить некому тайну свою,
Пред врагом нет соратников рядом в строю,
А в делах нет опоры в своем же краю.
Кто родни не имеет — грустит без нее.
На этот мир ты не смотри,
Простором манит этот мир,
Но тщетны все твои труды,—
Так злобно ранит этот мир.
Ведь все растает, как туман,
И, как невесты лик и стан,
Нарядом, маскою румян
Тебя обманет этот мир.
Он скажет: истину забудь,
Прикажет в сторону свернуть,
На свой несправедливый путь
Тебя потянет этот мир.
Нас в этом мире ждет одно:
Всем лечь в могилу суждено,
Мы все исчезнем все равно.
Недобрым занят этот мир!
БАЙРАМ-ХАН
ТУРКМЕНСКИЙ ПОЭТ
Конец XVI — начало XVII века
СГОРИТ
Из сердца вырвется огонь — мои уста спалит,
В себе я спрячу тот огонь — моя душа сгорит.
Язык мой — пламенный очаг, рассыпал искры слов,
Лишь о любви заговорю — и мой язык сгорит.
Иссохло тело от тоски, я весь окостенел.
В огне разлуки плоть моя обуглится, сгорит.
Неумолимо сердце жжет пылающая страсть,
Любовь отнимут у меня,— и жизнь дотла сгорит.
С тобою разлучен Байрам, как соловей, скорбит.
Из сердца вырвется огонь — родимый край сгорит!