тату и пату жизнь и творчество
Тату и пату жизнь и творчество
Книги о неутомимых выдумщиках братьях Тату и Пату не издавались в России больше 10 лет. За это время на рынке появилось множество новинок, но возобновление этой серии стало одним из самых долгожданных подарков для читателей, которые устали охотиться за периодически возникающими в продаже остатками тиражей. Об истории создания, особенностях работы в соавторстве, об идее как основе любого произведения, а также о секрете успеха двух не слишком симпатичных (с точки зрения взрослых) проказников мы поговорили с «родителями» Тату и Пату – художницей Айно Хавукайнен и автором текста и художником Сами Тойвоненом.
‒ Айно, Сами, расскажите, как вы работаете над книгой? Кто из вас рисует, а кто пишет текст? Или это происходит одновременно?
Айно: Наша самая сильная сторона – это мозговой штурм, когда мы начинаем вместе что-то придумывать, набирая своеобразный «банк идей». Как только мы определяемся с темой нашей следующей книжки, наступает период, когда мы просто пытаемся в рамках этой темы найти какие-то новые интересные подходы. Это может продолжаться от недели до месяца.
Сами: После того, как «банк идей» создан, мы начинаем опробовать мысли и идеи на практике. Например, я делаю очень сырые наброски, изображения, которые могли бы быть использованы в книге. А Айно пытается их переносить в условный макет и думать о том, какой текст здесь мог бы быть. То есть, мы одновременно думаем над иллюстрацией, над текстом и над версткой, то есть над тем, как все будет выглядеть в книге.
‒ По образованию вы оба иллюстраторы?
Айно: Мы оба изучали графический дизайн и оба вначале работали как иллюстраторы, независимо друг от друга. А сейчас мы планируем изображение вместе, после этого Сами делает окончательную линию контура, а я закрашиваю.
Сами: Например, бывает так: у нас есть некая идея, мы придумываем, какое изображение к ней лучше всего подходило бы, и я быстро делаю примерно 30 набросков. Затем мы садимся вместе, я показываю страницу с набросками, где есть разные выражения лиц, детали, штрихи, и мы тут же карандашом обводим: вот в этом рисунке хорошо вот это, в этом ‒ эта деталь. В этом и заключается совместная работа иллюстраторов.
Айно: У каждого из нас есть свои сильные стороны. Например, Сами более силен в рисунке, а я, мне кажется, гораздо лучше вижу, какое выражение или какая деталь подойдут к конкретному моменту, и помогаю выбрать именно то, что нужно.
‒ Мне кажется, что самое удивительное в книгах про Тату и Пату – это постоянная смена ритма и формы повествования. Интересно, а как вы сами определяете жанр своих книг? Ведь это и комикс, и виммельбух, и энциклопедия в картинках ‒ все одновременно.
Айно: Мы всегда идем от идеи. Отталкиваемся от того, что мы придумали в период мозгового штурма, и дальше решаем, какая техника или какой жанр будет лучше всего подходить для выражения нашей мысли ‒ будет ли это комикс, или какое-то одно крупное изображение, или будет много деталей.
Сами: Обычно мы, конечно, говорим, что наши книги – это детские книжки-картинки. Но мы стараемся не ограничивать себя в тех методах, которые выбираем, чтобы передать идею. Никаких ограничений не может быть.
‒ Далеко не все иллюстраторы умеют видеть идею книги…
Айно: Идея – это самое главное для всех видов искусства: и для кино, и для литературы, и для комикса. Если есть идея, то, о чем хочется сказать, – то вокруг этого все и строится. Мы никогда не исходим из чисто визуальной задачи, и никакой визуальный образ не может быть важнее для нас, чем идея. Мы всегда двигаемся от того, о чем мы хотим сказать. Для нас тот или иной жанр ‒ это инструмент передачи нашей идеи, а не самоцель.
Сами: Обычно взрослым людям сложно воспринять быструю смену формы. Они привыкли все разделять по категориям и поэтому ожидают найти в книге только одну форму. А дети в отличие от них сразу попадают внутрь идеи, и они не думают о том, почему на одной странице комикс, а на другой вдруг одна большая иллюстрация.
‒ Откуда вы черпали вдохновение для своих идей? Что сформировало вас как иллюстраторов?
Сами: Конечно, у нас есть целый багаж того, что на нас повлияло. Это в буквальном смысле огромный чемодан, в котором есть и аниме, и фильмы, и прочитанные книги – все, что мы впитали в себя по пути от детства до создания первой книги.
Айно: И это в принципе свойственно всем творческим людям: всё влияет на них с разных сторон, и иногда сложно выделить что-то конкретное. Но, мне кажется, всегда настает момент, когда кому-то нужно сделать что-то новое, сделать первый шаг и пойти куда-то в сторону от общепринятого направления. И это происходит скорее интуитивно, редко бывает так спрограммировано или задумано изначально. А если выделять какие-то отдельные имена, то на меня, например, очень повлиял Рене Госинни. Вообще в детстве для меня было очень важным в книгах, которые я читала, чтобы под внешним юмором скрывалось еще что-то, чтобы было такое двойное дно. Наверное, вот это повлияло на меня очень сильно. Книги с таким глубоким юмором и сатирой были для меня очень важны. Например, книги об Астериксе, в которых есть и критика общества, и высмеивание глупых привычек взрослых.
‒ Были ли у Тату и Пату какие-то прототипы?
Сами: Вообще-то, их придумала Айно. Началось все с того, что мы разговаривали с нашим издателем и рассуждали о том, как здорово было бы сделать какие-то научно-популярные книжки, такой нонфикшн для маленьких детей. И тогда мы поняли, что нам нужны главные герои. Вначале у нас была совсем иная идея насчет этих героев. Но потом Айно пошла разговаривать с нашим редактором, и я помню этот ужас – я краем уха слышу, как Айно предлагает: а что если бы это были какие нибудь существа, которые прибыли к нам из другого мира? И это было абсолютно не то, что мы обсуждали с ней дома! Так, благодаря диалогу с другим человеком, мы свежим взглядом посмотрели на то, что придумали.
Айно: Мы сразу подумали, что героев будет двое. Если бы герой был один, ему было бы одиноко и плохо, а вдвоем им проще, и вместе они сильнее и, в общем-то, смешнее. Идея появилась первой, а уже потом возник образ, внешний вид и имена.
‒ Кстати, о внешнем образе. Почему же ваши герои с виду такие не милые и не обаятельные? Ладно проказники, но ведь внешне они, откровенно говоря, страшноватые…
Сами: Это очень интересный вопрос, потому что для нас они как раз очень милые. Но это наш взгляд.
Айно: На самом деле, вы, конечно, правы. Когда Тату и Пату только появились в Финляндии, многие считали их неприятными. Я имею в виду взрослых, конечно. Дети никогда так не считали! Взрослые ‒ да, потому что считается, что в детской книге должны быть акварельные краски, мягкие линии, вот эта вся «милота». А я, когда была ребенком, не любила такие иллюстрации. И если мне мама подкладывала книжку с высокохудожественными иллюстрациями, я ее сразу засовывала куда-нибудь подальше. Я была бунтаркой, и мне все время хотелось новых идей.
Сами: Но, если вы заметите, от книги к книге вид Тату и Пату становился все более жутковатым. В первых книгах (например, в серии про девочку Веру. – Н.М.) они выглядят по другому, и только в последних у них появились эти огромные зубы. Мы им добавляем такой гиперболизированности. Поэтому они становятся все хуже и хуже. (Смеется.)
‒ Потому что проказничают все больше?
Айно: Они никогда не проказничают! Они ко всему относятся абсолютно серьезно. На этом и строится весь юмор. Потому что Тату и Пату искренне пытаются вести себя так, как ведут себя люди в этом мире. Просто они не всегда правильно все понимают. Но они никогда не шутят.
Сами: А еще они очень инициативные. Им все время хочется попробовать что-то новое, в чем-то поучаствовать.
Айно: И в этом смысле они, конечно, как дети, которые все время пробуют что-то новое. И при этом у них нет никаких комплексов и предрассудков.
‒ Кто же тогда рассказывает нам про них? Взрослый?
Сами: Зависит от книги. Основной текст в общем-то нейтральный. Но, например, в новогодней книжке есть некая пародия на «автора». Это пародия на диснеевские книжки по мультфильмам – такой испорченный автор-всезнайка. И там сначала выстраивается картина того, как все должно быть по правилам, а потом Тату и Пату действуют не так, как следует. В итоге текст разбивается.
Айно: Для нас пародия – это один из инструментов, которые мы используем. Не во всех книгах, но некоторые имеют такую составляющую. А дети, они же очень умные, они все это подмечают, видят. И если говорить о воспитании критического медийного мышления, то есть понимания, как нужно подходить к разным текстам, чтобы не стать жертвой манипуляций, то получается, что мы своими книгами выполняем эту задачу. Потому что пародия на другие тексты и жанры как раз и позволяет этому научиться. Мы считаем, что детей никогда нельзя недооценивать, они безумно умны!
‒ Тогда мой последний «детский» вопрос: есть ли у вас самое любимое изобретение Тату и Пату?
Айно: Наши читатели почти всегда выбирают будильно-кормильно-одевальный аппарат. И мы, пожалуй, с ними согласимся.
Переводчица Анна Сидорова: А вот мой любимый аппарат – всякобяко-определитель. Потому что по-фински это название звучит довольно нейтрально, но я была очень рада, когда придумала именно такой перевод. И когда ты говоришь детям это слово ‒ «всякобяко», они смотрят на тебя с большим пониманием.
Беседу вела Ника Максимова
Переводила Анна Сидорова
Редакция журнала «Папмамбук» благодарит издательство «Речь» за предоставленные фотографии и помощь в организации интервью
Тату и пату жизнь и творчество
О большеголовых чудиках со странными именами Тату и Пату я впервые услышала в 2006 году: друзья по секрету признавались, что уже не могут видеть эти книги, потому что дети их просто обожают и могут перечитывать без конца! Скромный тираж переводного издания быстро иссяк, и потом те же родители долгие годы с азартом охотились за иногда всплывающими остатками «Тату и Пату». На языке оригинала ‒ финском ‒ вышло уже 20 книг про этих героев. О том, что Тату и Пату горячо любимы, свидетельствуют престижные книжные награды, внушительные тиражи (порядка 100 000 экз.), многочисленные спектакли, а также полнометражная новогодняя экранизация с интригующим названием «Подмышки с корицей» с горячими финскими парнями в главных ролях. А началось все с путеводителя по Хельсинки – столице Финляндии и родному городу соавторов, семейной пары Сами Тойвонена и Айно Хавукайнен. Позже вышел их гид и по всей Финляндии, а также целая серия книг про Тату и Пату переведенных на многие языки.
Русскоязычным читателям до недавнего времени была известна только пять историй: «Тату и Пату идут на работу», «Изобретатели», «Инструкция по засыпанию», «В детском саду» и «Супергерои». Недавно я обнаружила возвращение этой книжной серии на русском, и моему счастью не было предела ‒ ведь все свои я давно раздарила. Кроме того, к уже известным добавилась одна из самых свежих историй о братьях – новогодняя.
Кто бы мог подумать в далеком 2006 году, что именно эти «почти комиксы» станут чуть ли не первой настольной книгой моего трёхлетки?!
Задолго до появления сына я тщательно собирала домашнюю детскую библиотеку ‒ скорее для собственного «внутреннего ребенка». И хотя наш дом буквально завален детскими книгами на любой вкус, Лева довольно долгое время оставался к ним равнодушен. Исключением иногда бывали книги с «окошечками», которые он увлеченно отрывал.
В связи с этим мне пришлось сделать несколько не самых приятных открытий, связанных с таким любимым в собственном детстве чтением на ночь. Во-первых, выяснилось, что я предпочитаю читать для собственного удовольствия и мне жалко отдавать свои книги ребенку на растерзание. Во-вторых, оказалось, что я совсем не люблю читать вслух. Точнее, мне не хватает терпения делать это параллельно с детскими попытками скорее перевернуть страницы.
Но я не теряла надежды! И книжки-картинки стали для нас настоящей палочкой-выручалочкой.
Знаменитая «Очень голодная гусеница» Эрика Карла была распробована лишь ближе к трем годам, несмотря на мои изощренные попытки с пальчиковыми красками и домашними спектаклями. Правда, немалую роль в этом сыграли мультфильм и игровое приложение в телефоне по голодной гусенице, которые очень выручали нас в долгих поездках. Хотя книгам сейчас в целом приходится несладко при изобилии игрушек, мультфильмов и широко распространившейся в последние годы индустрии детских развлечений, именно эти дополнительные к книгам продукты помогли нам прийти к собственно книге.
Культура комиксов наконец прижилась и в России: буквально за несколько лет с них спали оковы негативных идеологических коннотаций, новая волна голливудских экранизаций принесла необходимый контекст, всё больше смельчаков открывают профильные издательства и магазины, тематические фестивали проходят чаще и чаще… Но что «Тату и Пату» станут первой книжкой для чтения у моего собственного сына? Такого я не ожидала.
Хотя эти комиксы предполагают и восприятие совсем юного «читателя» ‒ текст можно не читать совсем или читать выборочно в хаотичном порядке, а благодаря «мультяшным» иллюстрациям Лев пытается определять по выражению лиц персонажей, что они чувствуют: «Он испугался?» ‒ «Нет, он удивился». Наверное, это не лучший учебник «мимических сигналов», но пока никакая другая книга не интересовала его с таким завидным постоянством.
Конечно, для Льва эта серия немного «на вырост», ведь в 3 года ребенку еще недоступна вся палитра восторгов ‒ к примеру, от игры слов в названиях хитроумных изобретений Тату и Пату. Но я отметила несколько моментов, которые его заинтересовали.
В «Инструкции по засыпанию» ему особенно импонирует, что он уже не самый маленький малыш, как племянница Тату и Пату, и что он уже может сам проявить заботу к кому-то младше себя. Его очень впечатлил непедагогичный кашевоз и процесс кормления кашей с игрушечного паровозика. И, конечно, он приходит в неописуемый восторг, когда я изображаю массажный матрас и «кровать-желе» (правда, все это заканчивается совсем не способствующими засыпанию скачками по нашей совершенно заурядной кровати, силой фантазии превращенной в желе).
В «Изобретателях» его зачаровывает само сложное название, могущее послужить логопедическим тренажером.
Будильно-кормильно-одевальный аппарат и шваброшлем в столь юном возрасте, видимо, не очень актуальны, а разворот с волосоприбавителем приводит сына в недоумение – зачем? Но этого я и сама объяснить не могу.
Кстати, в те редкие моменты, когда «Тату и Пату» отдыхают от детских перелистываний, их не без интереса разглядывает муж. Такой чести удостоилось не так много книг нашей немаленькой библиотеки!
До Нового года еще пара месяцев, даже снег толком не выпал, но именно новогодняя история пользуется у нас особой популярностью. Папа разглядел, что елку подпаивают глинтвейном. А мне (я, конечно, тоже не остаюсь в стороне от изучения «Тату и Пату») особую радость доставило открытие, что шутка про ананасы-бананасы прекрасно конвертируется на финский язык, и значит, мы можем смело отправляться в гости к финскому Деду Морозу, не рискуя остаться голодными без знания языка (надеюсь, Лев не последует примеру Тату и Пату и не станет проверять Деда Мороза на подлинность).
Но хочется надеяться, что в скором времени вся серия про Тату и Пату станет доступна и на русском языке, ведь предыдущие книжки мы уже давно зачитали до дыр!