сводный рукописный памятник правил общественной и семейной жизни древней руси называется
История семейного воспитания
В настоящее время семья рассматривается как продукт длительного исторического развития. За долгую историю своего существования она изменялась, что связано с развитием человечества, с совершенствованием форм общественного регулирования отношений между полами. Изменение семьи эволюционировало от промискуитета, группового супружества, матриархата и патриархата до моногамии. Подходы к воспитанию детей в семье также трансформировались на протяжении истории.
В начале развития человеческого общества специфической его особенностью являлось групповое, коллективное начало в воспитании. Воспитание проистекало из общественного образа жизни и готовило всех одинаково к повседневному существованию. Зачатки педагогической мысли сводились к практическому воспитанию и проявлялись в традициях и фольклоре.
Как отмечает А. Н. Джуринский, в 9–8 тысячелетиях до н. э. в ряде регионов мира происходит социальное и имущественное расслоение первобытного общества. Основной социальной ячейкой общества становится семья. Воспитание из всеобщего, равного, контролируемого общиной превращается в сословно-семейное, построенное на подражании детей примеру родителей. Воспитание представителей различных страт – вождей, жрецов, воинов, остальных членов общины – строится в соответствии с сословной принадлежностью и приобретает заметные различия.
В странах античного мира в среде господствующих классов семейное воспитание детей осуществлялось кормилицами, рабынями. Наряду с заботой о сохранении жизни и здоровья ребенка, о его физическом развитии в процессе воспитания использовались издавна сложившиеся и создавались новые сказки, мифы, игры, игрушки. Практика и теория воспитания детей в рабовладельческих государствах, их своеобразие нашли отражение в художественных произведениях, в философских и социально-политических трудах. Так, мысли о воспитании детей представлены в сочинениях древнегреческих философов Платона (427–347 до н. э.) и Аристотеля (384–322 до н. э.), римского оратора и педагога М. Ф. Квинтилиана (35 – ок. 96). Например, по мнению Аристотеля, детей до 7 лет необходимо воспитывать в семье. Именно в семье дети должны получать надлежащее возрасту питание, необходимые для развития движения игры, игрушки; слушать развивающие ум рассказы, а с пяти лет – готовиться к будущим школьным занятиям.
У древних восточных славян в условиях первобытнообщинного строя воспитание детей было общественным и ориентированным на подготовку подрастающего поколения к труду земледельцев, охотников, скотоводов. У детей воспитывались такие качества, как любовь к родной земле, трудолюбие, уважение к старшим, а также качества, необходимые защитникам родных поселений.
Принципы и правила воспитания и обучения детей нашли свое отражение в произведениях устного народного творчества (сказках, пословицах, поговорках, легендах, песнях). Приобщение детей к истории семьи, сохранение традиций, обычаев помогало подрастающему поколению осознать свою роль наследников народных ценностей. Непосредственный труд детей совместно со взрослыми, выполнение обрядов, участие в народных играх и празднествах – все это оказывало сильное воспитательное воздействие на детей.
Таким образом, в народной педагогике веками накапливался и отражался в произведениях устного народного творчества опыт домашнего семейного воспитания. Как отмечает Т. А. Куликова, каждому народу были присущи свои идеалы воспитания, представления о его цели и средствах. Данный опыт является незаменимым материалом для современной семейной педагогики, которая при разработке теоретических основ домашнего воспитания опирается на семейную народную культуру и исторически сложившиеся традиции воспитания детей в семье (И. В. Бестужев-Лада, И. С. Кон, В. М. Петров, Г. Н. Волков и др.).
Представим характеристику становления семейного воспитания по Т. А. Куликовой и О. Л. Зверевой.
В период разложения родового строя и формирования феодальных отношений происходит объединение племен в единую древнерусскую народность, которая создает древнерусское государство – Киевскую Русь (вторая половина IX–XII вв.). Государственной религией становится христианство, однако своеобразно сочетающееся с прежними языческими верованиями, обычаями и традициями. Строгая дисциплина, физические наказания, раннее религиозно-нравственное воспитание – вот характерные черты средневековой педагогической практики. Основные средства семейного воспитания – молитвы, посты, воздержание, смирение, покорность.
Педагогическая мысль Древней Руси отчетливо проявилась в «Поучении князя Владимира Мономаха детям» (1096 г.). В этом памятнике Киевской Руси подтверждается патриархально-родовой характер воспитания (совет почитать старших, оценка отца как наивысшего авторитета для детей). Особым способом воспитания объявлялось подражание детей отцу.
В Киевской Руси воспитание и обучение детей всех сословий осуществлялись преимущественно в семье. Дети знати и горожан могли получить элементарное образование дома. Церковь видела свою задачу в осуществлении контроля над семейным воспитанием. В семьи бояр приглашались домашние учителя – священники. Семья обучала праведному житию посредством религиозного воспитания, преподавания правил общежития. В семье передавались наследственные знания, навыки ремесел и промыслов.
В понимании древнерусских авторов истинная мудрость семейного воспитания связана с высокой нравственностью, с христианскими добродетелями. Яркое представление о взглядах на семейную жизнь и воспитание того времени, основанное на строгой дисциплине, требовании безусловного подчинения детей взрослым, утверждении в них «страха божьего», дает «Домострой» (XVI в.) – сводный рукописный памятник правил общественной и семейной жизни. Например, в одной из глав перечислены запреты, которые должны соблюдать дети и взрослые: «не красть, не распутничать, не лгать, не клеветать, не обижать чужого, не бродяжничать, не насмехаться, не помнить зла» и т. д. «Домострой» обязывает главу семьи заботиться о детях, но держать их в строгости, наказывать розгою, воспитывать почтительное отношение к взрослым, требовать беспрекословного подчинения старшим, особенно отцу. По «Домострою», следует обучать детей ремеслу, с ранних лет прививать им трудовые навыки, воспитывать настойчивость, аккуратность, бережливость, а также давать детям определенные знания. По мере того как развитие общественных отношений приводило к усилению борьбы с феодально-крепостническим строем, идеи «Домостроя» играли все более отрицательную роль. Поэтому понятие «домострой» впоследствии стало нарицательным обозначением консервативного семейного уклада.
До конца XVI века обучение детей происходило преимущественно в семье, будучи сословным по целям и содержанию. Грамотность рассматривалась как элемент профессиональной подготовки наряду, например, с различными рукоделиями и ремеслами. Начальные знания, позволявшие включаться в общественную жизнь, приобретали также у приходских священников и мастеров грамоты (мирские люди различных профессий, владевшие грамотой: книжные писцы, иконописцы и пр.). Семейная педагогика этого периода развивалась под воздействием религиозных представлений о цели, функциях и средствах воспитания детей.
В XVII веке наблюдаются первые попытки определения основного содержания воспитания и образования по возрастам. Большой вклад в развитие семейной педагогики внесли Епифаний Славинецкий (1600–1675) и Симеон Полоцкий (1629–1680). Книга Е. Славинецкого «Гражданство обычаев детских» включает 164 правила поведения среди взрослых, сверстников, в школе, дома, в церкви, во время еды, при встречах; есть специальная глава – «О игрании» и главы о том, с чего начинать день, как готовиться ко сну. Правила, изложенные в книге, относятся к поведению, но Славинецкий подчеркивает, что внешние проявления отражают внутренние качества человека. С. Полоцкий создал две книги – «Обет душевный» и «Вечеря душевная», в которых говорилось об основных канонах воспитания, почтении к родителям и другим родственникам и др. Симеон Полоцкий одним из первых высказался против применения суровых наказаний в семейном воспитании детей. Он обращал особое внимание родителей на необходимость обучения детей родному языку и подчеркивал важную роль примера взрослых.
С начала XVIII в. до второй половины XIX в. внутри феодализма развиваются капиталистические отношения и усиливается разложение феодального строя. Интересным памятником, отразившим требования государства того времени к воспитанию детей, является «Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению…» (1717 г.), в котором представлен свод правил поведения, отражающих жизнь русского общества. Нормы поведения детей в обществе определялись сообразно их социальному положению. Многие из этих правил являются продолжением развития требований к поведению дворянских детей, молодежи, сформулированных в «Домострое» и «Гражданстве обычаев детских». С прогрессивными идеями о воспитании детей с раннего возраста выступали в эти годы члены так называемой «Ученой дружины» – Ф. Прокопович, В. Н. Татищев, А. Д. Кантемир, И. Т. Посошков. В литературе выдвигаются новые идеалы, пути и средства семейного воспитания.
В работах передовых русских мыслителей и деятелей просвещения И. И. Бецкого, А. Н. Радищева, Н. И. Новикова, В. Г. Белинского, А. И. Герцена содержится характеристика семейного воспитания конца XVIII – начала XIX в. Они подвергли критике крепостничество и существующую систему воспитания. Основная цель нового семейного воспитания – это подготовка детей к жизни в обществе. Непременные условия такого воспитания – духовное общение в семье, внимание к развитию тела, ума, добрых нравов ребенка, сочетание любви и требовательности.
Таким образом, в педагогических трудах этого периода выдвигались новые идеалы, пути и средства семейного воспитания. Все больше осознается значение раннего детства в формировании человека. Большое внимание уделяется изучению особенностей развития детей, разработке задач, содержания и методов воспитания детей до школы.
Во второй половине XIX в. вопросам воспитания уделяли внимание виднейшие представители революционно-демократического направления – Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Н. И. Пирогов, К. Д. Ушинский, Л. Н. Толстой. Высказывания Н. И. Пирогова о воспитании детей в семье представляют большую ценность. Он призывал родителей к формированию правдивого человека с раннего детства, подчеркивал необходимость изучать особенности маленьких детей, считаться с их побуждениями и возможностями.
Для улучшения семейного воспитания и пропаганды в России идеи детского сада много сделали педагоги и видные общественные деятели А. С. Симонович, Е. Н. Водовозова, Е. И. Кронради.
В конце XIX – начале ХХ в. большой вклад в развитие вопросов семейной педагогики внесли П. Ф. Лесгафт («Семейное воспитание ребенка и его значение»), П. Ф. Каптерев («Энциклопедия семейного воспитания и обучения»). В книге «Семейное воспитание ребенка и его значение» П. Ф. Лесгафт изложил научные основы воспитания детей. Большую роль при этом он отводит умной, любящей, активно деятельной матери. Периоду первоначального накопления жизненного опыта ребенка (от 0 до 8 лет) Лесгафт придавал исключительное значение: он считал, что до 8 лет закладываются основы нравственного характера, дети знакомятся с окружающим миром, начинается развитие индивидуальных способностей. Труд П. Ф. Лесгафта «Семейное воспитание ребенка и его значение» считается одним из первых в России научно обоснованным произведением, в котором определены цель, задачи, содержание и методы воспитания детей в семье.
Многие педагоги и общественные деятели предреволюционного периода обращались к теме семейного воспитания. Они рассматривали семью как источник формирования у детей национальных чувств и идеалов, подчеркивали необходимость специальной подготовки родителей к процессу воспитания детей (Т. А. Куликова). В 1908 г. прошел 1 съезд по семейному воспитанию, который способствовал обобщению опыта и распространению прогрессивных методов и средств воспитания детей. Таким образом, можно сказать, что в начале ХХ столетия было заложено начало семейного воспитания как научного направления: определены цели, задачи воспитания и обучения детей в семье. Приоритетными в семейном воспитании были определены религия, труд и произведения народной культуры, такие как песни, сказки и т. д.
В послереволюционный период семейное воспитание находилось в кризисном состоянии. Это связано с тем, что долгие годы культивируемые ценностные ориентиры семейного воспитания (например, религиозная направленность) подвергались критике. Воспитание становится прерогативой государства, что приводит к возрастанию роли общественного дошкольного воспитания и ослаблению внимания к проблемам семейной педагогики. Обращение к отдельным вопросам семейной педагогики можно найти в работах Н. К. Крупской и А. С. Макаренко. Н. К. Крупская особо подчеркивает роль матери в воспитании детей и то, что именно в семье должны закладываться основы нравственности будущего члена общества. А. С. Макаренко рассматривает семью как естественный коллектив, он отмечает, что, «теряя признаки коллектива, семья теряет большую часть своего значения как организации воспитания и счастья». В «Книге для родителей» А. С. Макаренко показывает различные виды ложного родительского авторитета и противопоставляет им истинный авторитет родителей, главным основанием которого является жизнь и работа родителей, их гражданское лицо и поведение.
Во второй половине ХХ столетия усиливается внимание к вопросам семейного воспитания со стороны государственных структур. Так, в новой редакции Программы КПСС, принятой на 27 съезде КПСС (1986 г.) говорилось, что семья «играет важную роль в укреплении здоровья и воспитании подрастающих поколений, обеспечении экономического и социального прогресса общества, в улучшении демографических процессов. Здесь формируются основы характера человека, его отношение к труду, моральным, идейным и культурным ценностям». Тем самым государство подчеркивает значимость семьи и определяет ее роль в воспитании детей.
В последующие годы разрабатывается и принимается ряд законодательных документов, в которых отражены вопросы семьи и семейной политики. Так, например, в Конституции Российской Федерации (1993 г.) записано, что семья, материнство и детство находятся под защитой государства, которое создает социально-экономические и правовые предпосылки для нормального развития, воспитания и образования; правовые вопросы образования детей, в том числе образования в семье, отражены в Законе РФ «Об образовании»(1992 г.); профилактике социального неблагополучия детей посвящена федеральная программа «Дети России» (1995 г.); урегулированию отношений «семья – общество» служат принятые Указом Президента Российской Федерации «Основные направления государственной семейной политики» (1996 г.) и др. Усиление внимания к вопросам семьи свидетельствует о том, что современным обществом осознается понимание того, что семья является непреходящей ценностью для жизни и развития каждого человека, играет важную роль в жизни общества и государства, в воспитании новых поколений, обеспечении общественной стабильности и прогресса.
Именно в этот период начинается экспериментальное изучение семьи. Отдельным направлениям семейного воспитания посвящены работы Е. П. Арнаутовой, Т. А. Марковой, Т. А. Куликовой, В. Я. Титаренко, Л. В. Загик, А. И. Захарова и других авторов.
Большой интерес представляет изучение так называемых проблемных семей и семей, имеющих детей с нарушениями в развитии.
Известно, что на протяжении всего развития человечества любое общество так или иначе сталкивалось с проблемой отношения к тем его членам, которые не могут самостоятельно обеспечить свое полноценное существование. Отношение к таким людям менялось в зависимости от характерной для данного общества ценностной позиции, обусловленной идеологическими, социально-экономическими, нравственными воззрениями – от прецедентов физического уничтожения слабых и неполноценных людей до полной интеграции их в общество. В культуре русского народа еще в период родоплеменных отношений стали закладываться традиции гуманного, сострадательного отношения к немощным людям и особенно к детям как наиболее беззащитным и уязвимым среди них. С принятием на Руси христианства эти традиции получили свое закрепление в различных формах благотворительности, которые существовали на всех этапах развития российского общества.
В советский период религия, светская и церковная благотворительность, филантропия были объявлены вне закона. Политика государства в отношении детей, имеющих нарушения в развитии, была направлена на создание сети учреждений круглогодичного их содержания. Попадая в специальную школу-интернат, ребенок оказывался практически изолированным от семьи. Взаимодействие родителей и специалистов в процессе обучения и воспитания детей было достаточно ограниченным.
Сейчас в России начинается процесс деинституциализации, главная тенденция которого – желание и готовность родителей воспитывать ребенка в семье, а не в закрытых учреждениях интернатного типа, что и определяет возрастание интереса к вопросам семейного воспитания детей, имеющих нарушения в развитии.
В настоящее время в российском обществе укреплятся понимание того, что семья должна принимать непосредственное участие в воспитании и обучении собственного ребенка, быть ответственной за его судьбу, что сподвигло родителей объединиться в различные фонды, ассоциации, проблемные группы, способствовало созданию центров помощи для семей, имеющих детей-инвалидов.
В 1991 году в Москве зарегистрирована неправительственная общественная организация – Ассоциация родителей детей с нарушением слуха, представляющая интересы глухих детей и их семей, способствующая социальной и правовой защите, реабилитации и интеграции в среду слышащих. Ассоциация работает со всеми, кто обращается за помощью: СДОУ (специальными дошкольными образовательными учреждениями), СШОУ (специальными школьными образовательными учреждениями), классами в обычных школах.
В 1992 г. в Санкт-Петербурге создана ГАООРДИ (Городская ассоциация общественных организаций родителей детей-инвалидов), объединяющая на сегодняшний день 75 Ассоциаций родителей детей-инвалидов различных категорий. Цель ГАООРДИ – объединение и координация усилий общественных организаций, представляющих интересы детей-инвалидов, их семей, молодых инвалидов с детства, оказание им помощи и поддержки. В результате вошедшие в Ассоциацию организации смогли совместно отстаивать свои интересы в органах исполнительной и законодательной власти. Благодаря накопленному опыту Ассоциация начала создавать различные модели социальной поддержки детей с ограниченными возможностями и их семей. Наиболее успешные из них осуществляются при поддержке международных благотворительных фондов и органов государственной власти.
В 1993 г. создана московская ассоциация «Даун Синдром» с целью содействия выживанию и развитию детей с синдромом Дауна, их интеграции в общество как полноценных и полноправных людей.
В 1996 г. Департаментом общественных и межрегиональных связей Правительства Москвы зарегистрирован «Фонд семьи», миссией которого является способствование возрождению, стабилизации и развитию в России семьи как основы общества. Значительная помощь оказывается Фондом семьям, имеющим детей с проблемами в развитии.
В Москве, Санкт-Петербурге, Волгодонске, Нижнем Новгороде и других городах России созданы центры помощи семьям, имеющим детей с проблемами в развитии: «Даунсайт» (для детей с синдромом Дауна), «Лефортово» (для детей с ДЦП, поражением ЦНС, нарушениями ОДА, тугоухостью, слабовидением), «Благополучие» (для детей с нарушением слуха, зрения, ОДА, соматически ослабленных), «Преодоление» (центр трудовой и профессионально-творческой реабилитации детей и инвалидов с детства), «Ренес» (реабилитационный центр для неслышащих), центры социальной помощи семье и детям, реабилитационно-образовательные центры для детей-инвалидов, Центры «Брак и Семья» и др.
Проблемы семей, имеющих детей с нарушениями в развитии, изучаются российскими учеными (А. И. Антонов, А. Я. Варга, А. И. Захаров, Е. М. Мастюкова, А. Г. Московкина, Н. Д. Шматко, В. А. Феоктистова, Н. А. Анисимова, С. М. Хорош, Н. С. Жукова, В. И. Селиверстов, М. В. Ипполитова, Р. Д. Бабенкова и др.), что способствует улучшению качества и возможностей семейного воспитания детей, повышению педагогической компетенции родителей.
Таким образом, система норм, ценностей и стратегий семьи выверена столетиями. Ее устойчивость и гибкость, адаптационные способности и терпимость обеспечиваются следованием опыту многих предшествующих поколений. Современная семейная педагогика располагает разнообразным и богатым как эмпирическим, так и экспериментальным материалом, который может быть использован для разработки теоретических и практических проблем семейного воспитания в целом, и в частности, вопросов семейного воспитания детей с нарушениями в развитии.
Стоглав
Стоглав (в рукописях обычно без заглавия) – сборник постановлений церковного собора 1551 г. Книга была разделена в подражание Судебнику 1550 г. на сто глав, откуда ее заглавие; в самом тексте памятника и современных ему документах он называется «Соборным уложением». За исключением С., о соборе 1551 г. не сохранилось сколько-нибудь подробных известий XVI в. (летописные заметки о нем XVII в. восходят к сообщениям самого памятника). Как можно заключить из вступительной части С., инициатива созыва собора принадлежала Ивану IV. Состоял он в основном из духовных иерархов во главе с митрополитом Макарием, хотя некоторые выражения памятника позволяют предположить, что боярская дума также участвовала в заседаниях.
Работа собора проходила в следующем порядке. Царь задавал присутствующим вопросы, касавшиеся церковного устроения и некоторых важных мирских дел. Собор на царские вопросы давал обстоятельные ответы, а потом принимал постановления. В соответствии с этим порядком С. состоит из следующих частей: в гл. 1–4 сообщаются сведения об открытии собора, о его членах, о причинах и целях, для которых он был созван; царские вопросы разделены на две части: первые 37 помещены в гл. 5-й, следующие 32 – в гл. 41-й; ответы помещены в гл. 6—40—й и 42—98—й; в гл. 99-й говорится о посольстве в Троицкий монастырь к жившему здесь на покое бывшему митрополиту Иоасафу, а в гл. 100-й помещен ответ Иоасафа, который сделал ряд замечаний и дополнений к определениям собора. В некоторых рукописях имеется еще гл. 101-я – соборный приговор 11 мая 1551 г. об архиерейских и монастырских вотчинах. В одном месте книги логика ее композиции серьезно пострадала: если ответы на первые царские вопросы распределены между гл. 6—40—й и 42—98—й, то за каждым вопросом второй серии ответ следует сразу, так что и вопросы, и ответы сосредоточились в одной главе – 41-й. Можно поэтому предположить, что она была вставлена в памятник на заключительном этапе работы над ним.
Созыв собора 1551 г. был вызван прежде всего необходимостью принять срочные меры против наиболее вопиющих нарушений основных устоев церковно-монастырского быта. Хотя царские вопросы С. влагает в уста государя, он несомненно выражает в них программу целой политической группировки, получившей с легкой руки А. М. Курбского название «избранной рады» (высказывались, правда, сомнения в том, что А. М. Курбский вкладывал в это выражение политический смысл: Grobovsky A. N. The «Chosen Council» of Ivan IV: A Reinterpretation. New York, 1969); некоторые исследователи склонны даже думать, что вопросы составлялись при непосредственном участии благовещенского священника Сильвестра. Программа «избранной рады» сводилась к устроению и упорядочению бытия всего русского общества, и постановления Стоглавого собора, регламентировавшие церковно-общественную жизнь, входили существенной частью в эту программу. Судя по тексту С., высшее духовенство, присутствовавшее на заседаниях, в основном поддержало предлагавшиеся царем мероприятия. Впрочем, собравшиеся в Москве иерархи не допускали наступления на интересы церкви, отстояв правомочность святительского суда и неприкосновенность недвижимых владений монастырей. Неясным остается, разбирались ли на соборе 1551 г. так называемые «дополнительные царские вопросы», которые не вошли в С., но обнаружены И. Н. Ждановым в сборнике Евфимия Туркова ГПБ, Q.XVII.50, где они следуют за первыми царскими вопросами. В «дополнительных вопросах» речь идет о государственных преобразованиях, поэтому они не вошли в С., в котором разбираются преимущественно церковные дела.
В начале С. говорится: «В лето 7059 месяца февраля в 23 день Быша сия вопросы и ответы мнози. ». Согласно предположению Д. Стефановича, разделяемому большинством исследователей, названная здесь дата – 23 февраля указывает на день, когда приступили к редактированию С. – сборника соборных решений. Заседания же собора начались раньше – в январе – феврале 1551 г., а окончательно его работа была завершена 11 мая, когда к С. была добавлена 101-я гл. Д. Стефанович считает, что редактором сборника был дьяк, возможно Иван Афанасьев.
Источники С. чрезвычайно разнообразны. Исследование их, произведенное Д. Стефановичем, показало, что при составлении С. был использован целый ряд богослужебных книг, Кормчая, Мерило Праведное, сборники Златая чепь, Измарагд, сочинения Иосифа Волоцкого и др. Особенно интересно обращение С. к современным ему русским полемическим сочинениям. Это, в первую очередь, послание Ивану Грозному, автором которого обычно считают Сильвестра; это, во-вторых, челобитная иноков царю Ивану Васильевичу, опубликованная Г. З. Кунцевичем; это, в-третьих, перечень «16 неисправлений», который был найден Н. С. Тихонравовым в сборнике ГБЛ, Волок. собр., ф. 113, № 556; есть основания предполагать, что в С. отразились также мысли Артемия, который перед самым собором отправил царю послание и в том же году стал Троицким игуменом.
Стремясь утвердить в Московском государстве церковное благочиние, С. касается в своих решениях самых разных сторон жизни тогдашнего общества. Из отдельных статей памятника можно почерпнуть сведения и об отреченных книгах, читавшихся в XVI в., и о робких попытках правительства упорядочить образование, и о языческих обрядах простонародья, и о бесчинствах, творимых ватагами скоморохов. Мелочная регламентация быта, характерная для С. (включая запреты на бритье бороды, ношение тафий, употребление колбасы), объясняется его целью – восстановить порушенную старину. Этим определяется и культурное значение С., который для последующих поколений стал символом древнего благолепия. Не удивительно поэтому широкое распространение памятника в рукописной традиции – уже Д. Стефанович насчитал около ста его списков. Первоначальной Д. Стефанович считает полную редакцию С., которая представлена в большинстве рукописей; списки полной редакции исследователь делит на две группы – Московскую и Новгородскую. К Новгородской группе восходит краткая редакция, изданная Д. Е. Кожанчиковым. которая появилась не ранее 1602 г.; к той же Новгородской группе восходит редакция с особым распорядком глав (известно два списка). Известно также извлечение из полной редакции, изданное Н. Калачовым; Д. Стефанович датирует это извлечение посл. четв. XVI в.
Ряд постановлений С., в первую очередь – о двуперстном крестном знамении и сугубой аллилуйи, способствовал популярности памятника у старообрядцев; в 1913 г. он был издан Преображенской типографией. В пылу полемики с ними некоторые церковные историки XIX в. отрицали каноническое значение С. Филарет Гумилевский, например, считал, что С. – это черновые записи собора 1551 г., которые позднее были переделаны неизвестным лицом (История русской церкви. 2-е изд. М., 1851. Т. 3. С. 193). Обнаружение наказных списков собора 1551 г., включающих пространные выписки из С., показало несостоятельность этой точки зрения. Каноническое значение С. в действительности впервые поставил под сомнение собор 1667 г. («и той собор не в собор, и клятву не в клятву, и ни во что же вменяем, яко же и не бысть»).
Изд.: Стоглав. Собор бывший в Москве при великом государе царе и великом князе Иване Васильевиче (в лето 7059) / Изд. I. А. Лондон, I860; Стоглав. Казань, 1862; 2-е изд. Казань, 1887; 3-е изд. Казань, 1911 (перевод на франц. язык: Le Stoglav ou les cent chapitres / Ed. B. Duchesne. Paris, 1920); Стоглав / Изд. Д. Е. Кожанчиков. СПб., 1863; Правила, постановленные на соборе 1551 года 23 февраля // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачовым. СПб., 1863. Кн. 5. С. 1–44; Царьскиа вопросы и соборныя ответы о многоразличных церковных чинех (Стоглав) / Изд. Н. Субботин. М., 1890; Макарьевский Стоглавник // Труды Новгородской губернской ученой архивной комиссии. Новгород, 1912. Вып. 1. С. 1–135; Стоглав. М., 1913.
Лит.: Филарет [Гумилевский]. Несколько слов о книге: Стоглав // Москвитянин. 1845. Ч. 6, № 12. С. 135–139; Сведения о Стоглавом соборе // Христ. чт. 1852. Ч. 2. С. 238–294; Беляев И. В. 1) Об историческом значении деяний Московского собора 1551 года: (По поводу 92–122 страниц VII тома «Истории России» г. Соловьева) // Русская беседа. 1858. Т. 4, ч. 2. С. 1–34; 2) Наказные списки соборного уложения 1551 г., или Стоглава. М., 1863; 3) Материалы для истории русской церкви: О стоглаве против раскольников // ЧОЛДП. 1875. № 7. С. 51–87; № 9. С. 88–94; № 11. С. 102–124; Стоглавый собор // ПС. 1860. Ч. 2. С. 107–153, 219–255, 362–412; Ч. 3. С. 3–34, 113–161, 241–278; [Добротворский И. М.] 1) Дополнительные объяснения к изданию Стоглава // Там же. 1862. Ч. 3. С. 297–339; 2) Библиографическая заметка о новом издании постановлений стоглавого собора 1551 года // Там же. 1863. Ч. 3. С. 159–179; 3) О недостатках русского народа по изображению Стоглава (XVI в.) // Там же. 1865. Ч. 2. С. 128–156; Беляев И. Д. Памятники русского церковного законодательства // ПО. 1863. Т. 11. С. 189–215; С[убботи]н Н. К материалам для истории Стоглава и его времени // Летописи Тихонравова. 1863. Т. 5. С. 126–136; Тихонравов Н. С. Заметка для истории Стоглава // Там же. С. 137–144; Макарий [Булгаков]. 1) История русской церкви. СПб., 1870. Т. 6. С. 219– 247; 2) Правило Стоглавого собора о двуперстии с исторической точки зрения. М., 1875; Лебедев Н. Стоглавый собор 1551 г.: (Опыт изложения его внутренней истории). М., 1882. Вып. 1; Покровский Н. В. Определения Стоглава об иконах // Христ. чт. 1885. № 3–4. С. 527–559; Писаревский Н. Значение Стоглавого собора (1551 г.) в истории русской церкви // БВ. 1895. № 6. С. 365–389; Л. И. Новооткрытый рукописный Стоглав 16 века. Его особенности и значение // Там же. 1899. № 9. С. 1–39; № 10. С. 196–231; Голубинский. История церкви. 1900. Т. 2, 1-я пол. С. 771–799; Жданов И. Н. Материалы для истории Стоглавого собора // И. Н. Жданов. Сочинения. СПб., 1904. Т. 1. С. 171–272; Кононов Н. Разбор некоторых вопросов, касающихся Стоглава // БВ. 1904. № 4. С. 663–701; Дурново Н. И. Один из источников Стоглава // ЖМНП. 1904, февр. Ч. 351. С. 454–456; Шпаков А. Я. Стоглав: (К вопросу об официальном или неофициальном происхождении этого памятника) // Сб. статей по истории права, посвященный М. Ф. Владимярскому-Буданову. Киев, 1904. С. 299–330; Громогласов И. М. Новая попытка решить старый вопрос о происхождении «Стоглава» // Миссионерский сборник. 1905. № 1. С. 3–19; № 2. С. 110–126; Бочкарев В. Стоглав и история собора 1551 года. Юхнов, 1906; Стефанович Д. О Стоглаве. СПб., 1909; Покровский А. А. Петр Великий и Стоглав // ЧОИДР. 1910. Кн. 3. С. 7–11; Кунцевич Г. 3. Челобитная иноков царю Ивану Васильевичу. СПб., 1912; Ostrogorskij G. Les décisions du «Stoglav», concernant la peinture d’images et les principes de l’conographie byzanеine // L’art byzantin chez les Slaves. Paris, 1930. T. 1. P. 393–411; История русской литературы. М.; Л., 1945. Т. 2, ч. 1. С. 439–441; Будовниц И. У. Русская публицистика XVI века. М.; Л., 1947. С. 230–246; Моисеева Г. Н. Валаамская беседа – памятник русской публицистики середины XVI века. М.; Л., 1958. С. 51–114; Зимин А. А. 1) И. С. Пересветов и его современники. М., 1958. С. 91–102; 2) Реформы Ивана Грозного: Очерки социально-экономической и политической истории России середины XVI в. М., 1960. С. 377–388; Шмидт С. О. 1) Соборы середины XVI века // История СССР. 1960. № 4. С. 66–92; 2) Становление российского самодержавства: Исследование социально-политической истории времени Ивана Грозного. М., 1973. С. 133–196; Качевская Г. А. Старое и новое в синтаксических конструкциях XVI века: (по материалам Стоглава и Судебника Ивана Грозного 1550 года) // Начальный этап формирования русского национального языка. Л., 1961. С. 85–96; Черепнин Л. В. 1) К истории «Стоглавого» собора 1551 г. // Средневековая Русь. М., 1976. С. 118–122; 2) Земские соборы Русского государства в XVI–XVII вв. М., 1978. С. 78–89; Sаntоs Оtеrо A. de. Un manuscrito del Stoglav en la Biblioteca Nacional de Madrid (Ms. Res. 260) // Mélanges I. Dujčev. Paris, 1979. P. 393–399; Черепанова О. А. Наблюдения над лексикой Стоглава: (Лексика, связанная с понятиями духовной и культурной жизни) // Русская историческая лексикология и лексикография. Л., 1983. Вып. 3. С. 17–25.