стихи про жизнь на английском с переводом
Стихи про жизнь на английском с переводом
***
I know, we live to create,
But we should be patient and strong.
Although we did not use to wait,
The way to the top can be long.
The time is the law for all things:
All things are the start and the ending.
It teaches to live and it brings
Solution to problems by waiting.
But it does not mean only wait,
You should grow high like a tree.
I know, we live to create
Because it’s a chance to be free.
Все люди творить рождены,
Но к выси той путь не пологий.
Терпенье и силы нужны,
Чтоб выдержать путь этот долгий.
А время – вещам всем закон:
Все вещи – конец и начало.
Сколь многое дарит нам он,
Проблемы все время решало.
Но это не значит лишь ждать.
Мы все рождены, чтоб творить,
Как дерево ввысь прорастать,
И этим свободными быть.
ДОПОЛНЕННАЯ ВЕРСИЯ:
***
I know, we live to create,
But we should be patient and strong.
Although we did not use to wait,
The way to the top can be long.
Sometimes we can doubt and regret,
When somebody says: “There’s no sense”.
But why not to try and just let
The time and the life broking fence.
The harbour is safe, it is quiet,
But ship is built not just to stay.
Although we need time to decide,
Creation is compass in way.
The time is the law for all things:
All things are the start and the ending.
It teaches to live and it brings
Solution to problems by waiting.
But it does not mean only wait,
You should grow high like a tree.
I know, we live to create
Because it’s a chance to be free.
Перевод:
Все люди творить рождены,
Но к выси той путь не пологий.
Терпенье и силы нужны,
Чтоб выдержать путь этот долгий.
Сомнения давят порой,
И кто-то твердит: «Смысла нет».
Но пусть жизнь и время собой
Дадут всем преградам ответ.
Пускай кораблю гавань — тишь,
Но создан он в море идти.
Во всём нужно время — решишь,
И творчество — компас в пути.
А время – вещам всем закон:
Все вещи – конец и начало.
Сколь многое дарит нам он,
Проблемы все время решало.
Но это не значит лишь ждать.
Мы все рождены, чтоб творить,
Как дерево ввысь прорастать,
И этим свободными быть.
There is a mirror in my home
And I am standing near it.
With my reflection I’m alone
But I am troubling a bit.
Why? Is it me? I’m so strange?
I am another and the same?
So I don’t want to see a change,
We have to pay to reach the aim.
There is a shadow on the wall
Which in the evening sits and reads
When I am sitting in the hall
And when I think about my deeds.
My shadow is so small, I see…
The world – is me, I’m not alone.
And when you think for what to be,
Know: all we paid will soon return.
Мы перед зеркалом стоим,
Что в моём доме на стене –
Я с отражением своим
Теперь как раз наедине.
Позвольте, что это такое?
Хоть я меняться не хочу,
Во мне всё то же – и другое,
Да, в жизни я за всё плачу.
Подкравшись, вечер спрятал день,
И в зале я теперь читаю,
Читает рядом моя тень,
И я о прошлом размышляю.
А время тени на стене
Как будто вовсе не идёт.
Со мной весь мир, весь мир – во мне.
Всё, что плачу я, он вернёт.
Who created pretty owl,
Such a nice intriguing fowl,
Very lively, bright and clever,
Which has failure hardly ever?
Which remembers all the wood
In the native neighbourhood,
With sharp pounces and strong clutch.
It likes hunting very much.
Very curious and wise
With such pretty round eyes
Which are sensitive to light
And can see all in the night,
And the spotted brown tinge
Plumage hides the softest fringe
Which protect owl’s quick ear
That is hidden round and near
Owl’s funny round face
That is bordered with lace.
Owl’s interesting speech
Is a loud profound screech.
Owl’s wings are big and wide
In the flying they can glide.
I have hold owl on my hand,
It was glad when there I went.
What a nice and clever bird
Has created Greatest God!
Кто создал сову такою –
Интересною, живою,
Очень яркой, симпатичной?
И охотится отлично:
Когти остры, лапы цепки –
Неудачу терпит редко.
Любопытна и умна,
Помнит всё в лесу она
И окрестности все знает.
Глазки круглые моргают,
Что чувствительны ко свету,
И преград в ночи ей нету.
В себе прячет оперенье
Бахромою окаймленье,
Очень чуткий слух у птицы,
Что за мордочкой таится,
Такой круглой и смешной,
Окружённою каймой.
Речь совы так интересна –
Гулким уханьем известна.
Крылья у совы широки,
В воздухе скользят в потоке.
На моей руке сидела,
Радовалась то и дело.
Что за образ умноликий
Сотворил Господь Великий!
On very ruins of the Time
I start to look for my new rhyme.
It seems to us all had been said
But we need still external aid:
All questions are without reply
Despite all generations try
To find an everlasting way
To solve these problems every day.
All generations have to wage
In every age, in every age.
All generations ask the same:
“What should we do to reach the aim?
And that should our purpose be?
The process or a final fee?”
One person says: you should believe
That you are free because you live.
Another says you are a slave
Because all days you try to save
Your own life. And what is truth?
We know a lot of minds, but whose
Can be the nearest to it?
And whose is right or wrong indeed?
What is a day, what is a night?
What should you show, what should you hide?
Should you be passive, weak and quite
Or must you work or even fight?
What should you value? Soul or gold?
What should you do in this big world?
How could we know who keeps the keys
To open doors we deal with?
Must our wishes have a frame?
What is a life? Big stream or flame?
Could our life be time succession
Or great and brightest celebration?
Or, maybe, punishment for sin,
Or, maybe, nothing does it mean…
So, what is good and what is bad?
Why do we feel so greatly sad?
What can we find round and near?
The deepest darkness, greatest fear?
Today we see the greatest flow,
And long ago, and long ago…
The history is like a stage,
The answers are in every age…
But our one is silent yet.
All ages and all thoughts have met.
The pluralism mixed up all things
And all their properties and links.
The end of history? O, no!
We are alive; we have to go.
And we need movement anyway.
We can not stay, we can not stay.
What should believe we in today?
I know the single safety way:
Don’t look for answers in book shelf
And try to find them in yourself.
Open your eyes inside your mind
And then you’ll see you aren’t blind.
All what your want you have inside
Your soul is a greatest tide
That hides all meanings and all things,
All their properties and links.
There is no darkness and the light
That in your mind is shining bright!
Know: nothing can be bad or good
And all depends on our mood.
So, just be honest with your mind
And all the answers you will find.
Just be yourself and know why
All things are thy, all things are thy.
Be always grateful for your fate
To Got in any age or date.
My strings are sounding in one chord…
My speech is over. Thanks a lot!
As fresh as Spring,
As fast as sky bird’s flight,
Sonorous string
Of English flowers bright.
Like water waves in ocean,
Strongest stream
Stirs up both deep emotion
And a dream.
Inclement climate
Caused a foggy speech,
Whose verbal raiment
Is fabulous reach.
A Gentle Gerund,
English nobleman
Like lofty parent
Likes to make a ban.
Phonetics is
A very freakish one,
Capricious Miss,
She likes to make a pun.
Inflexion makes a thought:
What would it be,
If it preferred
“To be” than “not to be”?
And English is a world
Of Ending “Ing”.
From word to word
It’s a really good thing.
The Ages of History
Have changed. They left a scar.
Though language mystery
We see all that is far.
While English seems
To be not light, not dun,
It does have seams,
But is a pretty one!
Самые известные стихотворения на английском
Англоязычную поэзию невозможно представить без Роберта Фроста.
«Роберт Ли Фрост (Robert Lee Frost, 26 марта 1874, Сан-Франциско — 29 января 1963, Бостон) — один из крупнейших поэтов в истории США, четырежды лауреат Пулитцеровской премии,» — говорит Википедия.
Я не буду утомлять читателя детальной биографией автора, при желании её легко можно найти самому в той же Википедии. Давайте лучше поговорим о творчестве Роберта Фроста. В мировую культуру прочно вошло его произведение под названием “The Road Not Taken”. Это философское и одновременно очень простое стихотворение говорит о проблеме выбора и решениях, которые нужно принимать каждому. В американских школах и ВУЗах его часто цитируют на торжественных церемониях выпускных вечеров, желая вчерашним ученикам и студентам удачи в выборе жизненного пути:
Two roads diverged in a yellow wood,
And sorry I could not travel both
And be one traveler, long I stood
And looked down one as far as I could
To where it bent in the undergrowth.
Then took the other, as just as fair,
And having perhaps the better claim,
Because it was grassy and wanted wear;
Though as for that the passing there
Had worn them really about the same.
And both that morning equally lay
In leaves no step had trodden black.
Oh, I kept the first for another day!
Yet knowing how way leads on to way,
I doubted if I should ever come back.
I shall be telling this with a sigh
Somewhere ages and ages hence:
Two roads diverged in a wood, and I—
I took the one less traveled by,
And that has made all the difference.
Существует очень много версий художественного перевода этого стихотворения. Очень часто начинающие авторы и переводчики пробуют свои силы именно на этом произведении. Я хочу предложить вашему вниманию перевод Григория Кружкова.
В осеннем лесу, на развилке дорог,
Стоял я, задумавшись, у поворота;
Пути было два, и мир был широк,
Однако я раздвоиться не мог,
И надо было решаться на что-то.
Я выбрал дорогу, что вправо вела
И, повернув, пропадала в чащобе.
Нехоженой, что ли, она была
И больше, казалось мне, заросла;
А впрочем, заросшими были обе.
И обе манили, радуя глаз
Сухой желтизною листвы сыпучей.
Другую оставил я про запас,
Хотя и догадывался в тот час,
Что вряд ли вернуться выпадет случай.
Еще я вспомню когда-нибудь
Далекое это утро лесное:
Ведь был и другой предо мною путь,
Но я решил направо свернуть –
И это решило все остальное.
Другое стихотворение, о котором я хочу сегодня поговорить называется “If” и написано Редьярдом Киплингом.
If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don’t deal in lies,
Or being hated don’t give way to hating,
And yet don’t look too good, nor talk too wise:
If you can dream-and not make dreams your master;
If you can think-and not make thoughts your aim,
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you’ve spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build ’em up with worn-out tools:
If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: ‘Hold on!’
If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings-nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds’ worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that’s in it,
And-which is more-you’ll be a Man, my son!
Художественных переводов этого стихотворения также множество. Название стихотворения разные авторы тоже переводили по-разному: «Если», «Завещание», «Заповедь», «Когда»… Наиболее известны переводы С. Я. Маршака и М. Л. Лозинского. А мне больше всего понравился перевод, который я обнаружила в Живом Журнале. hakikas.livejournal.com — вот здесь можно познакомиться с автором, а я пока поделюсь с вами её прекрасным переводом.
Коль головы своей ты не теряешь,
Хоть все безумны, в том виня тебя,
Коль полностью себе ты доверяешь,
При том и критиков своих любя;
Коль ты умеешь ждать неутомимо,
Иль, будучи оболганным, не лгать,
Иль, ненависть прощая терпеливо,
Не тщишься превосходство показать;
Коль грезишь, не порабощен мечтою,
Коль думаешь не ради дум самих,
Коль, встретившись с Триумфом и Бедою,
Ты с равной силой усомнишься в них;
Коль вынесешь, когда твое же слово,
Переиначив, скормят дуракам,
Иль рухнувшее дело жизни снова
Засохшим клеем скрепишь по кускам;
Коль ты способен ставить все на карту,
Рискуя всем, что выиграть успел,
И, проигравши, возвратиться к старту,
Ничем не дав понять, что пожалел;
Коль ты заставишь сердце, нерв и жилы
Служить тебе, хоть им уже невмочь,
Хоть все в тебе мертво, лишь Воля с силой
Твердит: «Держитесь!», дабы им помочь;
Коль помнишь, кто ты, говоря с толпою,
С царями не теряешь простоты,
Коль враг или друг не властны над тобою,
Коль ценишь всех, без предпочтений, ты;
Коль важность каждой из секунд ты знаешь,
Как спринтер, совершающий забег,
Тогда всю Землю в дар ты получаешь,
И, что превыше, сын, ты — Человек!
Ещё один автор, о котором я не могу не рассказать — Эдриан Митчелл (Adrian Mitchell, 24 октября 1932 — 20 декабря 2008), британский поэт, писатель и драматург. Его часто называют британским Маяковским, поскольку темой для творчества Митчелла часто становились социальные проблемы общества, а также исторические события. Произведения автора почти всегда очень ироничны. В 2003 году Эдриан Митчелл перед войной в Ираке вновь прочитал свои знаменитые строки из “To whom it may concern”:
I was run over by the truth one day.
Ever since the accident I’ve walked this way
So stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Heard the alarm clock screaming with pain,
Couldn’t find myself so I went back to sleep again
So fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Every time I shut my eyes all I see is flames.
Made a marble phone book and I carved out all the names
So coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
I smell something burning, hope it’s just my brains.
They’re only dropping peppermints and daisy-chains
So stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Where were you at the time of the crime?
Down by the Cenotaph drinking slime
So chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
You put your bombers in, you put your conscience out,
You take the human being and you twist it all about
So scrub my skin with women
Chain my tongue with whisky
Stuff my nose with garlic
Coat my eyes with butter
Fill my ears with silver
Stick my legs in plaster
Tell me lies about Vietnam.
Я предлагаю вам послушать это стихотворение в исполнении самого автора:
Однажды правда с ног свалила меня,
И я хожу покалеченный с того дня
Так залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.
Я услышал будильник, он от боли визжал
Я себя не осмыслил и опять задремал
Так вставьте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.
Глаза закрываю и вижу один огонь
Я сделал мраморный справочник всех имен
Так склейте мне веки медом
Засуньте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.
Что-то дымится, надеюсь, мои мозги,
От них разлетаются цветочные лепестки
Так набейте мне ноздри луком
Склейте мне веки медом
Засуньте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.
В момент преступления где вы были?
Возле Кенотафа* жижу месили?
Так скуйте мне челюсть виски
Набейте мне ноздри луком
Склейте мне веки медом
Вставьте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.
К бомбардировщикам! Ни в чем себя не вините
Всё человеческое тщательно отожмите
И выскребите мне кожу женщиной
Скуйте мне челюсть виски
Набейте мне ноздри луком
Склейте мне веки медом
Вставьте мне в уши жемчуг
Залейте мне ноги гипсом
Наврите мне про Вьетнам.
*Кенотаф – памятник британцам, погибшим в Первой мировой войне.
Перевод Кирилла Медведева.
Моим любимым произведением Эдриана Митчелла является “The Castaways or Vote for the Caliban” Это веселое, потешное и в то же время тонкое философское стихотворение без рифмы. Оно рассказывает о людях, которые попали на необитаемый остров. Каждый из них быстро нашёл себе занятие по душе. Перевести осмелилась я.
A Pacific Ocean —
A blue demi-globe.
Islands like punctuation marks.
A cruising airliner;
Passengers unwrapping pats of butter.
A hurricane arises,
Tosses the plane into the sea.
Five of them, flung onto an island beach,
Survived.
Тихий Океан —
Голубая полусфера
Внизу, как знаки препинания, острова,
Гудит самолёт.
Пассажиры шелестят обёртками от масла.
Вдруг надвигается ураган,
Он швыряет самолёт в океан.
Пятеро пассажиров,
Выброшенные на песчаный берег,
Спасены.
Tom the reporter.
Susan the botanist.
Jim the high jump champion.
Bill the carpenter.
Mary the eccentric widow.
Репортер Том.
Ботаник Сьюзан.
Джим, чемпион по прыжкам в высоту.
Плотник Билл.
И эксцентричная вдова Мэри.
Tom the reporter sniffed out a stream of drinkable water.
Susan the botanist identified the banana tree.
Jim the high-jump champion jumped up and down and gave them each a bunch.
Bill the carpenter knocked up a table for their banana supper.
Mary the eccentric widow buried the banana skins, but only after they had asked her twice.
Репортер Том сразу понял, где искать питьевую воду.
Ботаник Съюзан без труда узнала банановое дерево.
Чемпион по прыжкам, Джим, сорвал с верхушки гроздь бананов.
Плотник Билл смастерил стол для их бананового ужина.
Мэри, эксцентричная вдова, закопала банановые шкурки, но только после того, как её попросили об этом дважды.
They all gathered sticks and lit a fire.
There was an incredible sunset.
Next morning they held a committee meeting.
Tom, Susan, Jim and Bill
Voted to make the best of things.
Mary, the eccentric widow, abstained.
Они все искали дрова, а потом развели огонь.
Закат был бесподобен.
На следующее утро они провели собрание.
Том, Съюзан, Джим и Билл
Проголосовали за то, как лучше все обустроить.
Мэри, эксцентричная вдова, воздержалась.
Tom the reporter killed several dozen wild pigs.
Tanned their skins into parchment
And printed the Island News with the ink of squids.
Susan the botanist developed the new strains of banana
Which tasted of chocolate, beefsteak, peanut butter,
Chicken and boot polish.
Jim the high jump champion organized organized games
Which he always won easily.
Bill the carpenter constructed a wooden water wheel
And converted the water’s energy into electricity
Using iron ore from the hills, he constructed lamppost.
They all worried about Mary, the eccentric widow,
Her lack of confidence and her-
But there wasn’t time to coddle her.
Чемпион по прыжкам Джим организовал спортивные соревнования,
И впредь их с легкостью выигрывал.
Плотник Билл соорудил деревянное водное колесо
И начал превращать энергию воды в электричество
При помощи железной руды он соорудил уличный фонарь.
Все волновались за Мэри, эксцентричную вдову,
За её неуверенность в себе —
Но в любом случае, не было времени с ней нянчиться.
The volcano erupted, but they dug a trench
And diverted the lava into the sea
Where it found a spectacular pier
They were attacked by the pirates but defeated them
With bamboo bazookas firing
Sea-urchins packed with home-made nitro-glycerin.
Случилось извержение вулкана, но они выкопали траншею,
Направили лаву в море,
Где она, застыв, стала прекрасной пристанью.
Их атаковали пираты, но они победили их
С базуками из бамбука,
Что стреляли морскими ежами на домашнем нитроглицерине.
They gave the cannibals a dose of their own medicine
And survived an earthquake thanks to their skill in jumping.
Tom had been a court reporter
So he became a magistrate and solved disputes
Susan the Botanist established
A University which also served as a museum.
Jim the high-jump champion
Was put in charge of law enforcement-
Jumped on them when they were bad.
Bill the carpenter built himself a church,
Preached there every Sunday.
Они угостили каннибалов своим новым лекарством,
Пережили землетрясение благодаря умению прыгать.
Том раньше делал репортажи из зала суда,
Поэтому он стал судьей и разрешал все споры.
Ботаник Съюзан основала университет,
Который также служим музеем.
Чемпион по прыжкам в высоту возглавил
Правоохранительные органы —
С наскока пресекал всякое непослушание.
Плотник Билл построил себе церковь,
Читал там проповеди по воскресениям.
But Mary the eccentric widow…
Each evening she wandered down the island’s main street,
Past the Stock Exchange, the Houses of Parliament,
The prison and the arsenal.
Past the Prospero Souvenir Shop,
Past the Robert Louis Stevenson Movie Studios, past the Daniel Defoe Motel
She nervously wandered and sat on the end of the pier of lava,
Breathing heavily,
As if at a loss,
As if at a lover,
She opened her eyes wide
To the usual incredible sunset.
Только вот Мэри, эксцентричная вдова…
Каждый вечер она бродила по центральным улицам острова,
Мимо обмена валют, мимо Дома Парламента,
Мимо тюрьмы, мимо оружейного склада,
Мимо Студии Кинофильмов Роберта Льюиса Стивенсона, мимо мотеля Даниэля Дэфо.
Она нервно блуждала и потом садилась на краю пристани из лавы.
Тяжело дыша,
Как будто в растерянности,
Будто глядя на возлюбленного,
Широко раскрытыми глазами
Она созерцала обычный бесподобный закат.
Это стихотворение оставляет вопросы, но не дает ответов. В каком-то смысле оно про всех нас, про то, что мы делаем и почему мы это делаем. О том, что каждый из нас живет в своем собственном мире, и за всей суетой мы порой даже не замечаем, что эти наши миры чаще всего не пересекаются. Может так и должно быть, а может и не должно. Кто-то узнает себя в трудоголике Сьюзан, кому-то ближе проныра репортер Джим, а кто-то вечно ищет себя как Мэри, не понимая шаблонных ценностей и беспокоя окружающих своей меланхолией.
Конечно, мой рассказ о поэтах, пишущих на английском, можно продолжать бесконечно. Не названо еще много выдающихся имен. Среди них и Уильям Шекспир, и Эдгар Аллан По, и Шарлотта Бронте, и Уильям Водсворт, и Эдвард Лир… Мне остается только надеяться, что своим рассказом я разбудила любопытство читателей, и, возможно, кому-то захочется продолжить исследование англоязычной поэзии самому.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.