сталкер в реальной жизни в припяти
Сталкеры Припяти. Кто это такие?
После того, как случилась авария на Чернобыльской атомной станции, в Зоне отчуждения появились такие группы людей, которые позже стали называться сталкерами.
Сталкеры в Чернобыле – это довольно недавнее явление. Сначала название группы людей, проникающих в Зону отчуждения, называли «сталкеры Чернобыля» исключительно в художественной литературе. Причем эволюция, которую прошли сталкеры в Припяти, поразительна. Сначала наименование «сталкер» носили исключительно те, кто посещал Зону отчуждения, чтобы получить дозу адреналина, вывезти оттуда какую-то вещь и продать ее.
Позже в Припять ехали рисковать здоровьем ради душевного успокоения, разведки неведомых мест и явлений. Так начали появляться так называемые «идейные» сталкеры.
Пика популярности явление «сталкер Чернобыльской зоны» обрело после выхода всеми известной компьютерной игры С.Т.А.Л.К.Е.Р.. После ее раскрутки в Припяти начали появляться еще одни сталкеры – игроманы. Они прибывали в Зону отчуждения, после того, как узнали некоторые детали из игры, поискали о Чернобыле в интернете и решались увидеть все своими глазами. Такие сталкеры преимущественно приезжали туда, чтобы ротозейничать. Очень часто они даже не пересекают границу, а делают фото прямо на черте с пропускным пунктом.
Вернемся к вышеупомянутой категории сталкеров – идейных. Эти люди находят в посещении Зоны отчуждения некое искусство. Они отдыхают здесь душой, хотя о теле сказать такого нельзя. Каждый сталкер должен иметь железную выдержку, стальную закалку, потому что хобби под названием «сталкер Чернобыля» не простое дело.
Здесь нет ни еды, ни воды, ни места где можно поселиться. Все это нужно носить с собой, иногда требуется около пяти литров воды для двухдневного похода, а кое-кто остается в Зоне даже на неделю.
Идейные сталкеры в Чернобыле пересекают тридцати километровую черту, иногда десяти километровую и очень редко заходят в сам город Припять.
Все это объясняется их боязнью попасться на глаза милиции, которая следит за порядком на территории Зоны. К тому же, эти вечные преследования очень сильно давят на психологическую и моральную сторону, ведь никому не нравиться, когда его преследуют. Но, вопреки даже этому факту, сталкеры Припяти все равно посещают Чернобыльскую зону отчуждения. Они здесь отдыхают от городской суеты, погружаются в себя, могут разобраться со всеми проблемами, наедине с природой и тишиной.
Теперь очертим самую главную разницу между идейными сталкерами и сталкерами-игроманами. Различие заключается в их количестве. Идейных сталкеров намного меньше, чем сталкеров второй категории. Точно посчитать очень трудно, но по некоторым данным можем утверждать, что идейных сталкеров на сегодняшний день насчитывается не больше двадцати, в то время, как все остальные – это игроманы.
Сталкеры в Чернобыле, фото которых являются самыми популярными и уникальными в интернете, это по большей части идейные. Очень жаль, что мало людей решается зайти так далеко, но их можно понять. Ведь в последнее время, законодательством Украины было принято решение изменить наказание за проникновение в Зону отчуждения без разрешения.
Если раньше это было административное нарушение, то сейчас оно стало уголовным. Но, даже несмотря на этот факт, с каждым годом количество сталкеров любой категории возрастает, ведь каждому хочется попробовать себя в экстремальных ситуациях, почувствовать всю таинственность города на своей шкуре.
В нашей характеристике нельзя пропустить еще один вид сталкеров – людей, которые живут в ближайших селах Чернобыльской Зоны отчуждения.
Бедность, вечные недостатки в быту, сделали посещения радиоактивной зоны для этих людей повседневным делом. Они заходят сюда, чтобы взять недостающие материалы, металл и просто вещи, которые им нужны в хозяйстве, с домов которые были покинуты прежними жителями.
Что берут сталкеры с собой
Опять-таки, в зависимости от категории сталкеров, их экипировка тоже будет отличаться. Игроманы, чаще всего одеваются в обычную спортивную одежду, предназначенную для походов и вылазок. Иногда это одежда защитного цвета, которую одевают лесники и рыбаки. В большинстве случаев они не носят дозиметры, потому что не проводят в Зоне отчуждения долгое время.
Иногда сталкеры в Чернобыле, видео которых очень известные, снимают ролики с противогазами, которые придают эффектности любому видеоролику, если сзади будет еще знак повышенного уровня радиоактивности.
Идейные готовятся к походу в Зону отчуждения намного серьезнее. Они знают теоретические основы выживания в Чернобыльской зоне, а также с каждым разом практикуются самостоятельно в этом.
Каждый сталкер знает, что с собой нужно иметь дозиметр, потому что в любой момент есть опасность забрести в зону повышенного уровня радиоактивности. К тому же они берут приспособления, которые защищают дыхание, например — респираторы.
Для того чтобы приготовить элементарную еду они захватывают с собой горелки, но в основном сталкеры запасаются консервами и едой быстрого приготовления. Каждый из идейных сталкеров, имеет при себе аптечку. Она нужна для непредвиденных случаев, мало ли, вдруг кто-то провалиться, исследовав какое-нибудь полуразваленное здание.
Также на случай заболевания берут противовоспалительные и обезболивающие. Главным средством является йод, который может понизить уровень радиоактивных элементов в организме.
Важным элементом идейных сталкеров являются спальные мешки и фонарики, так как они часто остаются в Зоне на ночь. Таким образом, сталкеры Чернобыля, видео которых сняты ночью, рискуют быть пойманными охранниками, но все же они хотят запечатлеть как можно больше уникальных моментов.
Между сталкерами-игроманами и идейными сталкерами можно проследить огромное отличие. Идейные никогда не оставят после себя никакого мусора. Все обертки, жестяные банки и другой мусор собирается в отдельные пакеты и выбрасывается в специально отведенных местах. Свои поступки сталкеры объясняют тем, что хотят как можно лучше сохранить первичный вид Зоны отчуждения.
Как попасть в Зону
Самым дешевым и интересным образом посетить Зону отчуждения сегодня является поход вместе со сталкерами или же самостоятельное исследование Зоны, вследствие чего есть возможность найти свои тайные ходы. С массовым наплывом «игроманов», идейные сталкеры уже осторожно выбирают людей, которых они соглашаются провести в Зону отчуждения.
Сталкеры просят не разглашать места лазеек и не посещать Чернобыль самостоятельно без них, так как неопытность может привести к разоблачению тайного хода.
Игроманы намного чаще соглашаются провести людей на экскурсию, но они тоже просят держать свои дороги в тайне.
Каждый сталкер считает, что его тайный путь в Чернобыльскою зону является уникальным и никто о нем не знает. Но на сегодняшний день, к счастью или к сожалению, все больше и больше «дыр» образовывается в ограждении Зоны отчуждения, так что попасть сюда, обычному путешественнику, становиться намного легче.
К тому же, сталкеры неохотно проводят экскурсии, потому что наплыв неопытных и не идейных сталкеров никому не желателен, ведь так их могут с легкостью разоблачить.
Кое-что интересное
До недавнего времени под названием сталкер подразумевался лишь мужской пол. У женщин не было никакой возможности стать сталкером и начать посещать Зону отчуждения на этих правах.
Но с 2010 года в интернете появились странички под названием «Сталкер в Припяти видео», на которых видны женщины сталкеры. Это говорит о том, что все-таки сталкеры расширяют свои круги, добавляя туда далеко не слабый женский пол. Ведь в некоторых ситуациях женская выносливость и их уникальная интуиция может помочь справиться с очень сложными заданиями.
Таким образом, мы ответили вам на вопрос, есть ли сталкеры в Чернобыл. Даже больше, описали их группы, убеждения каждой группы, а также рассказали об экипировке сталкеров.
Сталкер в реальной жизни в припяти
После нескольких поездок в Чернобыль разработчики привезли большое количество фото- и видеоматериалов. На его основе и создавался облик внутриигровых объектов: всевозможные ржавые тракторы, краны, телефонные будки – всё это взято из Зоны. Большая часть текстур была также снята с реальных объектов.
Но не только декорациями славится «Сталкер», но и целыми локациями, которые реально присутствуют в Зоне.
Например, знаменитое кладбище техники, тоже есть в игре. Правда, в S.T.A.L.K.E.R. оно выполнено в намного меньшем масштабе, чем в реальной жизни.
Наибольшее место скопления такой машинерии – возле села Россоха. На гигантском поле металлолома ржавеет техника, которая использовалась при ликвидации последствий катастрофы (автобусы, бульдозеры, грузовики). Самые загрязненные машины сразу закапывали глубоко в землю.
Помимо уже упомянутой техники, на кладбище находятся 10 вертолетов Ми-6 – громадные летательные аппараты, работавшие непосредственно над разрушенным реактором Чернобыльской АЭС в 1986 году.
Если кто не знает, офис GSC как раз располагается в административном здании, принадлежащем киевскому заводу «Росток», оборонному предприятию, ныне – приборостроительному. В первом варианте локации можно было подняться на четвёртый этаж и посетить помещения, в реальности занимаемые разработчиками. Но с игровой точки зрения локация была неинтересна. В итоге её решили привести в играбельный вид, наполнили объектами и расширили в размерах, а позже карта была поделена на Бар и Дикую территорию.
Самые известные места в «Тени Чернобыля» попадаются ближе к концу игры. Наглядный пример этого – Припять. Локация составлена из центрального района города, и содержит в себе большинство широко известных объектов: колесо обозрения, отель «Полесье», ДК «Энергетик». Всё это с легкой руки разработчиков перекочевало в S.T.A.L.K.E.R.
Целиком город воспроизводить никто не собирался, ограничились только центральной частью. Те, кто был в Припяти, недовольно морщат нос на творение дизайнеров GSC. Но критики неправы – город создали таким под игровые нужды. Многое было переделано, чтобы произвести впечатление на западных игроков. Именно поэтому в игре встречаются цифры на крыше Белого дома, и памятник на площади, и новый вид панно в ДК «Энергетик», и монструозный автовокзал в центре города, и хрущёвки. Модели хрущёвок и текстуры снимали с реальных зданий, располагающихся в Киеве на бульваре Лепсе, через дорогу от офиса GSC.
С момента начала разработки локация особых изменений не претерпела, разве что установка дома, который перегораживает проспект. Когда игрок стоит в начале проспекта и смотрит в сторону ДК «Энергетик», в кадр попадает слишком много высокодетализированных объектов, что не лучшим образом сказывается на производительности.
Помните здание в Припяти, с обрушившимся углом? На его месте раньше стояла школа. Различие стилей школы и окружающих построек (50-е и 70-е года соответственно) сильно бросалось в глаза, поэтому этот архитектурный нонсенс устранили.
В сравнении с настоящим городом, архитектура данной локации имеет ряд существенных различий. Но общие черты, и главные здания, имеют очень большое сходство с реальными объектами.
ЧАЭС, как эпицентр катастрофы, просто не могла не попасть в игру. Финальная часть сюжета происходит именно на этой локации.
Как самая главная достопримечательность Зоны, она была воссоздана очень точно. Все, вплоть до подъездных дорог, выглядит также как и в реальной жизни. Это удивительно, ведь на территории станции запрещено фотографировать большинство строений в целях безопасности. Как и трубный накат под крышей объекта «Укрытие», помещения бассейна-барбаттера. Реализовать все эти моменты помогли фотографии станции и её внутренних помещений, предоставленные начальником отдела ядерной безопасности ЧАЭС Александром Новиковым разработчикам. Придраться можно только к мелким деталям и к некоторым вынужденным изменениям в пользу игровому процессу.
В игре есть много моментов, которые оценят те, кто был близко знаком с устройством станции. Стальная ферма, по которой мы пробираемся к Монолиту в Саркофаге – ни что иное, как остатки разгрузочно-загрузочной машины, она на самом деле существует.
Интересно, что в версии 2004 года станция больше походит на свой прототип, чем её релизный вариант. А для поиска входа в Саркофаг придётся побегать – вход-то на другой стороне машзала, и для того, чтобы попасть к Монолиту, нужно обежать половину локации.
Первой, по настоящему большой локацией, стали Болота. По изначальной идее по просторам этого уровня мы могли прогуляться еще в «Тени Чернобыля», но по причине недостаточной производительности компьютеров того времени он был перенесен в аддон «Чистое небо». Обширные пространства, заросшие камышами, должны были стать интересным местом для исследований. Помимо самого Болота, на локации находится ряд любопытных объектов, среди которых даже есть Полесская церковь. Большинство строений, в основном, представляют собой деревянные халабуды.
Лиманск, по словам Ильи Толмачева, арт-директора GSC Game World, это собирательный образ многих провинциальных городов Советского Союза 50-х годов. Но и у него есть свой реальный прототип. Это один из старых районов Киева, возле станции метро «Черниговская». На данный момент его уже снесли.
Практически все наполнение этого уровня смоделировано с реальных объектов. Дома и мелкие детали (разные почтовые ящики, элементы детских площадок и т. д.) были отсняты со всех сторон. Так что аутентичность сооружений сохранена достаточно точно.
Как говорилось еще до релиза «Зова Припяти», в этом аддоне Зона будет самой правдоподобной. Разработчикам захотелось показать игроку совсем другую часть «сталкерского» мира. Количество локаций уменьшилось, но их размер значительно возрос. Теперь на одной карте помещалось гораздо больше интересных объектов, чем раньше.
Уже в процессе обсуждения будущих локаций ни у кого не было сомнений, что в и игре должна быть Припять. Но вот какая она будет – это совершенно другой вопрос. В итоге было принято решение отказаться от центральной части города, которая уже достаточно хорошо знакома любому сталкеру, и воссоздать совершенно другой район.
Из интересных объектов на новой локации есть, например, школа, которая не только имеет место в реальной Припяти, но и является зданием, которое уже начинает рушиться. Имеется кинотеатр «Прометей» и памятник «Дружбы народов», которые достаточно тщательно перенесены в игру, не утратив своего социалистического духа.
В качестве новой, открытой локации в «Зове Припяти» выступил Затон. Эта местность представляет собой русло высохшей реки, на котором находится Чернобыльский речной порт. Вся карта очень открытая и относительно спокойная. А по округе щедро раскиданы останки старых кораблей. В реальной жизни, в Зоне, можно обнаружить множество ржавых барж и лодок.
Кроме Припяти и Затона в игре присутствует еще одна локация, на которой находиться железнодорожная станция Янов и завод «Юпитер». В отличие от Затона, эти места более мрачные и агрессивные. Открытые местности тут граничат с индустриальными пейзажами и всевозможными «памятниками» советской промышленности. Но тем не менее, все это сплетается в очень гармоничную и целостную картину. Исследовать заброшенные строения действительно интересно. Завод «Юпитер» занимает огромную площадь, и изучение его архитектуры – это крайне увлекательный процесс, тем более что с точки зрения визуализации он очень похож на настоящий.
Если говорить кратко – в S.T.A.L.K.E.R очень много достоверных и реально существующих мест. Этой статьи не хватит, чтобы описать все, что там есть. За кадром остались – село Копачи, Рыжий лес, детский сад, магазин «Книги», и еще множество запоминавшихся мест. Разработчики наполнили свое детище столько интересных объектов, что начинаешь задумываться – а какие новые локации будут в следующих играх серии? Но на самом деле Зона хранит в себе еще много неизведанного. И в будущем мы непременно увидим множество «свежих» мест, которые будут побуждать сталкеров на новые исследования.
При работе над текстом использованы материалы журнала «Лучшие компьютерные игры» №3 за 2010 год.
Внутри Зоны: 4-дневное погружение в чернобыльскую субкультуру сталкеров
Компания RUVDS.com не несёт ответственности и не поощряет действия, описанные в данном материале.
Мы с товарищем прячемся среди деревьев в тревожной тишине, и я чувствую, как мне в ногу впивается лесная поросль. Тьма здесь настолько кромешна, что я буквально утопаю в ней. Последний раз я пил семь часов назад. Наш проводник Кирилл с остальной частью группы ушли за водой, но все еще не вернулись. Услышав отдаленный собачий лай, мы решили, что их поймали.
Прошлой ночью мы проникли на территорию Чернобыльской зоны отчуждения, площадь которой составляет 2 600 кв. км. Без Кирилла мы затеряны, где-то в лесу, не имея воды, карты и какого-бы то ни было плана.
За последние годы Зона, строго закрытая территория на севере Украины, окружающая место ядерной катастрофы 1986 года, стала популярной достопримечательностью. Каждое утро автобусы с туристами выстраиваются в очередь у контрольно-пропускного пункта, около которого в сувенирном магазине, обклеенном предупреждающими о радиации знаками, продают неоновые брелоки и костюмы для защиты от радиации. На футболке гида написано: «Следуй за мной, и ты выживешь».
На деле же опасность здесь минимальна. За время путешествия по четко разграниченным маршрутам посетители подвергаются меньшему объему излучения, чем при типичном рентгеновском снимке.
Однако в тени этой поставленной на коммерческую ногу индустрии существует секретная субкультура «сталкеров», состоящая в основном из молодых украинских парней, которые проникают в Зону нелегально, чтобы исследовать обширные пустоши по своим правилам.
Название «сталкеры» происходит из советской научно-фантастической повести «Пикник на обочине» 1972 года. Эта повесть, написанная братьями Аркадием и Борисом Стругацкими, рассказывает историю о зараженных «зонах», созданных на Земле пришельцами. В этих зонах сталкеры-мародеры бродят в надежде отыскать ценные инопланетные технологии. По мотивам этой книги режиссер Андрей Тарковский снял в 1979 году культовый фильм «Сталкер».
Помимо молодецкой непокорности, мотивы современных сталкеров достаточно сложны и происходят из национальной травмы, полученной в результате трагедии, последствия которой будут ощущаться еще не одним поколением. Теперь же у этой практики появилась и другая сторона. Предприимчивые сталкеры начали предлагать собственные «нелегальные туры» путешественникам, которых интересует менее ограниченный (а, следовательно, и более опасный) опыт пребывания в Зоне отчуждения. Я присоединился к одному из таких туров, чтобы разобраться, почему туристы могут предпочесть сталкерский маршрут официальному маршруту гида. Может ли субкультура, настолько привязанная к глубинам личной и национальной утраты, действительно предложить нечто ценное иностранцам?
Встреча
В этом путешествии мне составили компанию два парня из США, Брэдли Гарретт и Стив До (имя вымышлено), а также англичанин Дармон Рихтер. Гаррет и Рихтер – это бывалые урбанистические исследователи. Страсть к приключениям привела первого из них к получению докторской степени, колонки в журнале The Guardian, а также судимостей в четырех странах. Рихтер же сам организует туры по заброшенным постсоветским развалинам.
Встретились мы в баре, где дожидались нашего сталкера, Кирилла Степанца. С момента своего первого посещения Чернобыля в возрасте 21 года, Кирилл совершил более 100 нелегальных вылазок в Зону. Когда он появляется, мы видим перед собой высокого светлого парня с длинной щетиной и округлым лицом. Его бескаркасные очки подпрыгивают в унисон с веселым, сменяющимся выражением лица. Выглядит он не таким уж мужественным и бывалым, как я себе представлял.
И вот мы уже едем по городу, расположенному неподалеку от периметра Зоны. «Если нас поймают, то привезут сюда,» — шутит Кирилл, что не особо успокаивает. Никто точно не знает, какие последствия ждут пойманного в Зоне иностранца. Ну уж за решетку-то бросят как минимум.
Фургон доставляет нашу группу к началу темной песчаной тропы. Неоново-зеленые светлячки беззаботно мерцают вокруг нас, в то время как мы пробираемся мимо полицейского поста. Вскоре мы уже по пояс в воде и с рюкзаками над головами переходим вброд реку Уж, формирующую южную границу Зоны. Оказавшись на другом берегу, Кирилл оборачивается и с ухмылкой говорит: «Можете включать фонари. Здесь нас уже не увидят».
Первая ночь
Этой ночью нашей целью является небольшая деревушка, в которую за последние 32 года наведываются разве что случайные сталкеры. Дорога уже давно скрылась под лесным покровом. Домишки возникают промеж деревьев в виде угловатых теней, подобно лачугам ведьм из мультяшных ужастиков. Растительность проникает в открытые окна, а с кирпичной кладки облупляется старая краска. Большинство крыш под гнетом десятилетий провалились или же полностью обрушились.
Дом, в который мы входим, сохранился получше, хотя внутри практически не осталось следов его предыдущих обитателей. Нет ни их имущества, ни мебели, ни радиаторов, даже проводка отсутствует. Полы покрыты толстым слоем штукатурной пыли. «Радиации здесь нет, — говорит Кирилл, проходя по комнатам, – только грязно».
Мои мысли вновь возвращаются к «Пикнику на обочине». Между чернобыльскими сталкерами и их прототипами из повести легко провести параллели, в частности, по их непоколебимости перед лицом рисков. К рискам же можно отнести проникновение в организм стронция-90, радиоактивной частицы, содержащейся в почве, воде и дикорастущей пище Зоны. Попадая в тело, стронций замещает кальций, что по прошествии нескольких десятилетий потенциально ведет к поражению костной ткани раком. Несмотря на этот факт, в сети то и дело всплывают видео сталкеров, употребляющих воду и фрукты в Зоне. В нашем случае гиды из официальных туров оставляли тайники с припасами, чтобы мы могли ими воспользоваться. Но это, как мы позже выяснили, также оказалось сопряжено с рисками.
Мы с Дармоном ожидаем в тишине среди деревьев, не зная, что же все-таки случилось с Кириллом, Стивом и Брэдли. Вдруг неподалеку сквозь листву начинают пробиваться отблески фонарей. Мое сердце колотится настолько громко, что я боюсь, как бы оно нас не выдало. При этом я лежу на лесном покрове с параноидальными мыслями о том, что с каждым вдохом в мое тело проникают частицы стронция.
«Ребята?» — звучит знакомый голос.
Наши вернулись. Поход за провизией увенчался успехом.
«Придурок сделал тайник в пяти метрах от поста с чертовой собакой! — негодует Кирилл, – Я только с четвертого раза смог подползти достаточно близко. На шум вышел охранник, но мы успели убежать».
Стив же более обеспокоен. «А охранник не станет нас искать?»
Кирилл махает на этот вопрос рукой: «Он слишком ленив и не станет отрываться от своего удобного кресла».
Постепенно адреналин отступает, и я пытаюсь вспомнить, когда еще испытывал подобное напряжение и возбужденность. Комбинация этих чувств безусловно является одним из магнитов для сталкеров: в отличие от постановочных официальных туров здесь на кону реальные ставки. Либо ты избежишь захвата, либо отправишься в тюрьму. Либо у тебя бутилированная вода, либо ты идешь на риск испытать последствия стронция.
День второй
Сегодня мы преодолеваем обширные поля и дикие леса. Несмотря на описание этого места как «Мертвой зоны», жизнь здесь пышет из каждого угла. Орлы парят низко, олени носятся без опаски, то тут, то там раздается хрюканье диких кабанов, и повсюду стрекочут насекомые. Посреди этой природной утопии, проявляются обветшалые артефакты человеческой жизни: дорожный знак, гидрологический лоток, полуразваленный склад. Все это напоминает о том, что в свое время эта земля была частью империи, именовавшейся Советский Союз.
Кирилл идет впереди, делая вращательные движения и выпады палкой, которую подобрал для очистки пути от паутины. «О, даа!» — кажется, будто он не обращает внимания на окружающий его мир. Остановившись у яблони, с которой свисают огромные красные плоды, Кирилл срывает один из них и откусывает: «Вкуснятина!»
Я узнаю, что он родился через четыре года после катастрофы и за год до распада СССР. Все, что он помнит о том времени – это последовавшие за ним беспорядки. Но здесь в Зоне, Кирилл может вновь вернуться в не столь отдаленное прошлое Украины и восстановить небольшую часть утраченного.
Возможно, что такие свободные прогулки среди зараженных развалин сформировавшей его мир Великой империи, позволяют лучше представить тяжесть последствий ее разрушения.
После развала Советского Союза недостаточная охраняемость и повсеместная коррупция сделали Зону достаточно свободной для незаметного проникновения. Мародеры, собиратели металла, браконьеры и лесорубы тут не редкость. Даже ходят слухи о том, что преступные группировки добывают здесь плутоний или хоронят тела в Рыжем лесу – сильно зараженной области лесного массива, простирающейся вдоль дороги на Припять – «мертвого города» Чернобыля. Почва там настолько радиоактивна, что даже полицейские не имеют допуска на эту территорию. Естественно, это делает ее прекрасным местом для сокрытия опасных «улик».
Мы дожидаемся темноты, после чего отправляемся в Припять. «Дорога будет длинной, опасной и очень скучной, — предупреждает Кирилл, – сохраняйте тишину и идите строго в ряд, а то моя предыдущая группа шаталась подобно стаду», — закончил он, обрисовав в воздухе хаотичный жест рукой.
Серебристый свет луны падает на асфальт. Сверкающие над головой яркие звезды помогают мне не думать о том, что я опять остался без воды, когда она так нужна. Мы заворачиваем за угол, и Кирилл останавливается. Вдалеке у дороги поблескивает слабый свет.
«Факел?» — спрашивает Брэдли.
«Возможно, нелегальные рабочие, — предполагает Кирилл. – нужно быть осторожными».
Он ведет нас на ж/д пути, идущие вдоль дороги и отделенные от нее 20 метрами радиоактивной растительности. Мы тихо переступаем с одной шпалы на другую, как вдруг во тьме моя нога чуть промахивается, и в тишине, подобно раскату молнии, раздается резкий шорох щебня. Без последствий.
Идем дальше, и, проходя параллельно с мерцающим светом, я замечаю рядом с путями палатку. Остальные смотрят в другую сторону и видят иную картину. «Двое мужчин в белых защитных костюмах, роют». — прошептал Стив, когда мы прошли. Позже проводник официальных туров сообщил мне, что в упомянутом месте видел свежевскопанный участок земли площадью с могилу.
Продираясь через лес, мы, истощенные и жаждущие, приближаемся к Припяти. Оказавшись на открытой местности, мы выключаем фонари. Мои глаза привыкают к уже знакомой темноте, и я вижу под ногами асфальт. Но здесь есть и что-то еще, я это чувствую. Когда я поднимаю взор, то от увиденного по моему телу пробегают мурашки. Нас повсюду окружают тени, возвышающиеся высоко над деревьями.
Подобно 15-этажным надгробиям, городские здания стоят в тиши, застывшие и безнадежные. Это завораживает. Мое тело перестает жаловаться. Это то, что не получится передать никакой книгой, фотографией или фильмом: гнетущее чувство развернувшейся здесь невообразимой трагедии.
Рассвет третьего дня
С рассветом мы занялись исследованием развалин зданий, которые сделали Припять столь популярным местом для туристов. Внутри мы находим детские куклы и противогазы, разложенные по образу фотогеничных натюрмортов, созданных для передачи драматического эффекта. Все это напоминает, что туризм в Чернобыле больше о сборе лайков в Инстаграме, нежели о почитании истории.
На углу заросшего растительностью перекрестка у окраины города мы проходим мимо большой бетонной таблички, на которой красуется саркастичное граффити: «Туры ради выгоды: мы делаем деньги на трагедии». Кирилл смеется: «Сталкеры – лицемеры. Они бы делали на этом деньги, если бы могли».
Позже с самой высокой крыши в Припяти мы наблюдали, как молния освещает вечернее небо. Злые электрические разряды ударяли в гигантский металлический купол защитного «саркофага», в котором покоится вышедший из строя реактор. В отдалении лает собака: признаки других сталкеров? «Сейчас в Припяти может находиться около 50 сталкеров», — говорит Кирилл.
Внутренний отчет и анализ
Завтра мы вернемся в реальный мир, вывезенные тайком на джипе рабочего. Сейчас же настало время обобщить это путешествие. За последние четыре дня я прошел 70 километров, выдержав дискомфорт и адреналиновую тревогу. За это время я поспал всего шесть часов, пережил приступы радиационной паранойи и узрел последствия катастрофы. Иногда трагические пейзажи оказывались поистине впечатляющими. Теперь мое тело болит, как никогда. Хотя, несмотря на все это, чувствую я себя хорошо. Мой ум спокоен и насторожен. Можно ли счесть это наградой за преодоление всех рисков?
Идея о том, что для украинцев сталкинг представляет некую форму катарсиса, вполне логична. Постоянно возвращаясь в Зону, они подвергают переоценке травму, нанесенную национальной психике. Это место обретает форму музея, природного заповедника и убежища от внешней суетливой части страны. В то время, как нация страдает от хронической неопределенности, жизнь в Зоне продолжает выражать полную противоположность нестабильности. Причем все эти мотивы сохраняют актуальность даже для постороннего человека.
Выводы и возможные перспективы
Сталкинг позволяет погрузиться в историческое событие, имеющее леденящую кровь актуальность, в той степени, в которой этого никак не сможет дать официальный тур. Между тем, выраженная физиологическая награда за пройденные риски и практика выживания совместно даруют бесподобное медитативное состояние.
С учетом столь всесторонней привлекательности есть шанс, что сталкинг быстро станет жертвой собственного успеха. Что произойдет, когда популярность этих туров приведет к принятию со стороны властей крутых мер? Кирилл об этом не беспокоится: «У полиции нет денег. Да и вообще, чем больше сталкеров, тем больше людей им придется поймать до меня».
Однако, помимо полиции, есть и другие серьезные угрозы, из-за которых подобные туры наверняка не станут чересчур популярны. Даже безопасно пройденное путешествие не гарантирует отсутствия последствий: пройдут десятилетия прежде, чем я узнаю о случайном поражении стронцием-90.
Тем не менее, подобно тому, как персонажей истории Тарковского и Стругацких постоянно тянет обратно в коварные зоны пришельцев, для некоторых – даже чужестранцев – увлечение сталкингом может перерасти в страсть.
Наряду с обширной академической привлекательностью, сталкинг предоставляет уникальный способ утолить глубокую жажду к приключениям, что в современном мире становится сделать все сложнее. Сейчас для меня, излагающего эти строки в безопасном коконе своего дома, мысль о возвращении в то темное, некомфортное, мистическое и пьянящее существование выглядит весьма заманчивой.
«Это как во время войны, — сказал однажды Кирилл, – когда солдат возвращается домой, он испытывает ненависть к нормальной жизни. Его тянет назад».