смотреть долгая счастливая жизнь хлебникова
«Афиша»: фильм Бориса Хлебникова «Долгая счастливая жизнь»
Новый фильм режиссера Бориса Хлебникова «Долгая счастливая жизнь» стал единственной отечественной картиной, показанной в конкурсной программе Берлинского кинофестиваля. И хотя фильм о мурманских крестьянах, в нем, как в зеркале, отражается столичная жизнь. Картина, задуманная как вольная интерпретация американского вестерна “Ровно в полдень”, получился на сто процентов «русским». Борис Хлебников, не изменяя своей обычной меланхоличной манере, вскрывает в фильме острые социальные нарывы, не щадя зрителя.
Все права на материалы, находящиеся на сайте m24.ru, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов сайта ссылка на m24.ru обязательна. Редакция не несет ответственности за информацию и мнения, высказанные в комментариях читателей и новостных материалах, составленных на основе сообщений читателей.
СМИ сетевое издание «Городской информационный канал m24.ru» зарегистрировано в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-53981 от 30 апреля 2013 г.
Средство массовой информации сетевое издание «Городской информационный канал m24.ru» создано при финансовой поддержке Департамента средств массовой информации и рекламы г. Москвы. (С) АО «Москва Медиа».
Информация о погоде предоставлена Центром «ФОБОС». Информация о курсах валют предоставлена Центральным банком Российской Федерации. Информация о пробках предоставлена ООО «Яндекс.Пробки».
Долгая счастливая жизнь
Сюжет мелодрамы начинается с того, что автобус с группой молодежи останавливается по просьбе голосующего мужчины и подбирает его. Автостопщик Виктор (Кирилл Лавров) садится рядом с Еленой и начинает с ней общаться. Постепенно ни к чему не обязывающий разговор переходит в более личную плоскость: Лена рассказывает мужчине о подростковой влюбленности, а Виктор о том, что в детстве он проживал на станции высоко в горах. Тем временем автобус доехал до места назначения – это местный клуб. Сегодня здесь будет представление – выездной спектакль МХАТ «Вишневый сад» по Чехову. Лена приглашает пойти с ними и Виктора, но ее буквально уносят от нового знакомого друзья, радующиеся их встрече.
Виктор все-таки приходит на спектакль, хотя и не совсем легальным образом – ведь билеты закончились. В итоге они с Леной уходят с представления и идут гулять – общество друг друга для них явно интереснее драматургии. Виктор уговаривает ее уехать с ним в Куйбышев, хочет зайти к ней или пригласить к себе, но Лена отказывается, ссылаясь на то, что дома спит дочь. Однако утром она появляется на плавучей базе, где остановился Виктор, и говорит, что готова уехать тотчас. Но вечерняя магия уже развеялась, Виктор так и не решился круто изменить свою жизнь.
Критики называют картину режиссера Шпаликова финалом хрущевской оттепели в кинематографе. Обозначив своего рода предчувствие грядущего застоя в культурной жизни, последнее прощай идеалам шестидесятничества. Это подтверждает тот факт, что заявка режиссера на следующую картину в той же стилистике не была удовлетворена.
«Мы видели два типа свинохозяйств» Борис Хлебников и Александр Родионов — о фильме «Долгая счастливая жизнь» и проблемах фермеров
В конкурсе Берлинского фестиваля — фильм Бориса Хлебникова по сценарию Александра Родионова «Долгая счастливая жизнь», про крестьян. «Афиша» поговорила с авторами о том, как они проникали в сельскую жизнь.
— Я где-то читала, что все началось с того, что вы поехали в жюри мурманского фестиваля «Северное сияние» и вам там так понравилось, что вы решили снимать кино именно там.
Борис Хлебников: Нет, не совсем так. Мы с Сашей ездили выбирать натуру и решили, что будем там снимать. И тут нам позвонили и предложили поехать в жюри в Мурманск. Мы съездили в Мурманск, посмотрели фильмы и вернулись обратно выбирать натуру. Нам еще и весь бензин оплатили. Так что тут был шкурный интерес.
Александр Родионов: Да, а потом мы начали изучать устройство фермерского хозяйства. Изучали всеми способами, кроме практического. Я обманывал девушек в «Россельхозбанке», притворяясь фермером, который хочет взять кредит на бурение скважины, ведение хозяйства и прочее.
Родионов: Они, скажем так, крайне квалифицированно оказывали помощь. И мне стыдно вспоминать это подлое вранье. Но это один эпизод, а так мы много чего делали. К сожалению, мы очень долго работали над сценарием — фермерское хозяйство очень специфическое. С одной стороны, это часть социальных возможностей, с другой стороны, тип землепользования. Оказалось, что нужно было либо к хирургу идти, чтобы как-то свое сознание изменить, либо очень долго привыкать и узнавать. К хирургу страшно, решили, что проще взять много интервью. Мы сходили на съезд АККОР (Ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России) и потом ездили к людям, с которыми там познакомились. Кого-то находили по объявлениям «продаю картошку» и нагло к ним ехали. Никто не послал, доверчивость и открытость бескрайняя.
«Те два человека, что ярче и убедительнее всех жаловались на то, как им тяжело, стали доверенными лицами Путина»
— И выяснилось, что им так же тяжело вести дела, как вашему герою?
Родионов: Те два человека, что ярче и убедительнее всех жаловались на то, как им тяжело, в своих регионах стали доверенными лицами Путина. Такая драма и трагедия. Все их слова были очень точные, горячие и правдивые. Жаловались они на все. Например, на «Единую Россию», которая не дает кандидату «Аграрной партии», еще существовавшей на тот момент, участвовать в выборах депутатов на предыдущих выборах. Как ему козни строили, как его «Единая Россия» уговаривала в себя войти, а у него рефреном было, что «он не продаст душу дьяволу». Через год после этого «Аграрная партия» на уровне верхушки влилась в «Единую Россию», и сейчас ее не существует. Я в этом некомпетентен, да и нам тогда было все равно, мы не про политических деятелей думали, наш герой совершенно не член партии. Ему это все неважно. Грустно, потому что эти яркие люди, у которых что-то болит, оказались наедине с еще большей степенью вызова их мировоззрению и принципам. А поскольку ярких в их возрасте и области мало, искать доверенных лиц, наверное, было больше негде.
— Ну их же не под пистолетом заставляли это делать.
Родионов: В этом-то и драма, но это уже другая история. Нам же нужно было выбрать тип хозяйства, которым занимается наш герой. Когда-то давно, в древних вариантах, он был животноводом, потому что хотелось, чтобы Борис оказался в ситуации, когда нужно пасти стадо, а оператора бы все время затаптывали коровы или свиньи.
Родионов: Я просто хотел, чтобы у ребят был шашлык на площадке. Я это по-дружески сделал. Нас консультировал один замечательный бизнесмен из антифермерского бизнеса, того, за которым будущее, — большого холдинга, который покупает землю. Это был очень мудрый человек, который смог нам логически, а не эмоционально объяснить, почему при существовании огромных агрокомплексов маленькие фермы тоже необходимы для страны. Фермеры объясняли эмоционально, и при этом всегда было чувство, что ты в какую-то пропасть смотришь. А когда тебе человек, который выбрал другое, говорит, что фермерство необходимо даже в его мире, то начинаешь думать, почему же ему тогда не помогает государство. Бабушка, когда я ей это рассказывал, хмыкала и говорила, что она это все уже видела в Советском Союзе. Общий смысл был в том, что фермерские хозяйства помогают развивать и продвигать разнообразные породы скота и сорта сельхозрастений. Только в разнообразии маленьких хозяйств можно быстро добиваться апробации нового сорта, только так у него могут появиться вариации. По сути, фермерские хозяйства — это маленькие опытные площадки. В общем, если что — можно сделать прекрасную ферму, только нужно быть в плаще-невидимке, чтобы никто не знал, что твоя ферма существует.
«Хотелось, чтобы Борис оказался в ситуации, когда нужно пасти стадо, а оператора бы все время затаптывали коровы или свиньи»
— А ферма, на которой вы снимали, действительно существует?
Родионов: Да. В реальности, правда, там животноводством занимаются. После картофелеводства свиноводство по рациональности второе.
Хлебников: Мы видели два типа свинохозяйств. Точнее, одно мы даже не видели, нам человек рассказывал, как там все было устроено, но он очень увлекательно рассказывал — все оживало перед глазами. Мы приехали в деревню на дороге в Карелию. Было известно, что там есть человек, который держит свиней. Он повел нас на экскурсию. Сначала завел нас в дом; на втором этаже деревенского дома у него был молодняк, потом он повел нас в свое свинохозяйство. Мы шли сначала по лужам и болотам в лес, а потом шли по лесу несколько километров. Затем он сказал, что если бы мы были здесь два года назад, то сейчас у нас под ногами начали бы бегать маленькие поросята, потом появились бы большие свиньи, которые бы перебегали дорогу и хрюкали из-за кустов. Когда мы вышли в этом дремучем лесу на большую поляну с холмом, на его верху стоял сколоченный домик, где раньше сидел человек с ружьем и охранял партизанское свинохозяйство. На поляне были выкопаны большие траншеи, где под целлофаном жили эти свиньи. Когда им нужно было обедать, он их созывал свистком, они прибегали — их кормили, потом они опять разбредались по лесу, а вечером приходили спать в свои блиндажи. Почему это происходило? Во-первых, это — незаконная бесплатная земля, за которую не нужно платить аренду. Во-вторых, это очень далеко. А человек с ружьем для того, чтобы односельчане не перли этих свиней, не разоряли его хозяйство. Так получатся уже два врага.
Родионов: За этим лежала еще и экономическая мудрость — у свиней, которые откармливаются, бегая, будет мясо качественнее, без жирного толстого сала.
Хлебников: Я потом стал расспрашивать умбских фермеров, они говорят, что это заблуждение. Свинья, которая на ферме растет, лучше и продать ее проще.
Родионов: Драма была в том, что у нашего героя все равно все упиралось в ветеринара. Он должен был ему разрешить их продавать, а ветеринар решил, что у свинюшей ящур, а в лесу просто кусались комары. Ветеринар говорит, что это ящур, а герой знает, что это комары. Все закончилось экономической трагедией.
— То есть у вас фактически реальная история?
Хлебников: Которую мы узнали уже на середине съемки. Местные жители стали открываться и что-то рассказывать, и выяснилась такая подробность. В Умбе еще было второе хозяйство — действующее, хозяин которого скупает все вокруг. У него большой бизнес, он занимается строительством, но отец его был председателем местного колхоза. Он абсолютный патриот своего отца и его дела. У него идеальная ферма — чистая-чистая, коровы стоят чистые-чистые, переработка молока, сыра, творога, но единственное, чего он добился, — он продукцию развозит по местным магазинам и чуть-чуть в соседние поселки. Он занимается этим лет пять из-за соображений «отец это делал, жалко все это, я вырос на этой ферме» и он до сих пор в ноль не вышел, все это убыточно, но он может себе это позволить.
— Вы же изначально планировали сделать «Долгую счастливую жизнь» чем-то вроде ремейка «Ровно в полдень», перенесенного на российские реалии.
Хлебников: Да, но в результате все ушло, и вот по какой причине — для меня невозможно сделать ярко выраженного героя.
— Это вообще проблема современного российского кино — у него нет героя.
Хлебников: Да, потому что нет злодея. Понимаете, у американцев в сознании такая вещь — есть полиция, но мерзавцы внутри нее могут быть. Суд нормальный и закон есть, но, в принципе, могут быть судьи, которых можно подкупить. Политика — грязная вещь, но политики выборные, и всегда можно с ними чего-то добиться. А у нас абсолютный хаос и каша из огромного количества комплексов, непроходимый и неразбираемый ужас. И героя как такового не может быть, потому что непонятно, против кого он должен бороться. Если американский герой попадет в систему хаоса, он моментально растворится, сразу же станет не четким американским героем, а путаным русским, который такой же путаный, как и его враг. В этом смысле американский вестерн невозможен, потому что там есть четкие враги, четкие герои и четкое правосудие, а у нас все друг друга запутывают моментально.
— Нет, ну ваш персонаж все-таки ведет себя как герой — пусть и не как герой классического американского вестерна.
Хлебников: Если вы будете смотреть на произошедшее в фильме как на реальный случай — заметку в ленте новостей, вы подумаете: «убийца, преступник», если чуть-чуть расшифровать — «дурачок», если это заметка в «Русском репортере» — «жалко, нормальный мужик, попал во всю эту историю, довели же его». Кто он — дурачок, преступник или нормальный парень, которого до чего-то довели, вообще непонятно. У Саши было очень хорошее определение. У нас есть Володя, который скупает все земли, и есть Саша, который фермер. В системе отношений, которая бывает в жизни, один — отличник, второй — двоечник. С одной стороны, Володя — гад. С другой стороны, он эффективный и если бы условия были чуть-чуть другие, хоть немного экономически выгодные, то он намного лучше Саши организовал бы фермерское хозяйство. Гадом он является поневоле, но все равно он — отличник, потому что встроился в это и понимает, как себя вести. Они сложные. Это в администрации кромешные му…аки, советские, бесполезные. Володя, наверное, негодяй или не очень хороший человек, но полезный, а Саша не очень полезный, но приличный, понятный мне человек.
Родионов: Когда на этих людей смотрит крестьянин, который живет в этих местах, он не чувствует никакой разницы между нашим главным героем и его плохим другом. Оба будут плохие паразиты, сосущие для себя эгоистические копейки из людей и земли.
Хлебников: Как в «Семь самураев», когда они едут мимо могил, а все уже растят рис, повернулись к ним жопами и даже не смотрят на них. Последнее, что говорит самый мудрый и пожилой самурай: «Крестьяне всегда побеждают».
Родионов: А у нас всегда проигрывают.
— Вот еще интересный момент, помимо отсутствия выраженного героя, — условная новая волна российского кино говорит об очень важных вещах, но очень тихо.
«Важнейшее из искусств — это снять ролик, который никто не видел, но все имеют о нем представление»
Хлебников: Нас Максим Семеляк так и назвал — «новые тихие».
Родионов: Я тут, слава Богу, не при делах, но, глядя со стороны, могу сказать, что для того, чтобы что-то сказать, нужно выбирать самый эффективный способ. Если ты хочешь сказать, что нужно исправить что-то в стране, что нужно верить в Бога или какие-то такие послания передаешь, то самое дурацкое, что можно для этого сделать, — снимать для этого фильмы. Фильм длинный, минимум час, кто-то не досмотрит, кто-то опоздает, кто-то вообще не увидит. Нужно либо прямо сказать, либо плакат нарисовать. А те, кто делают фильмы, хотят показать то, что они показывают в фильме, но не сказать что-то. Давайте просто допустим, что они не собираются говорить о чем-то, а собираются только сказать что-то. Сказать что-то не для того, чтобы сказать о чем-то. И делают это в течение часа — полутора часов. Какая может быть в кино агитация, если кино у нас уже совершенно не важнейшее из искусств. Важнейшее из искусств — это снять ролик, который никто не видел, но все имеют о нем представление. Как в случае с Pussy Riot. Думаю, что аудитория этого ролика драматически не совпадает с количеством людей, которые его смотрели. А фильм — это тот случай, когда аудитория равна количеству посмотревших, либо она меньше, потому что есть люди, которые могли посмотреть его в неудачный момент своей жизни или дня и ничего не поняли. Значит, людей, которые получили послание этого фильма, еще меньше, чем людей, которые увидели этот фильм. Поэтому для агитации, для разговора напрямую кино сегодня одна из наименее эффективных вещей.
— Никто не говорит об агитации. Есть, например, фильм «Брат», он выстрелил, а «новые тихие» работают на какую-то свою, очень ограниченную аудиторию.
Хлебников: Этот вопрос задают все, я не могу на него ответить. Пока все так происходит. Искусственно это переделать нельзя. Специально громко ничего сделать нельзя.
— В любом случае у вашего кино есть условная динамика — такой велосипед, который очень-очень долго разгонятся и вот, разогнавшись, по логике, должен в какой-то момент столкнуться со стеной, а человек, который на нем едет, в какой-то момент его отпускает, и велосипед улетает в пустоту. То есть вместо точки в конце — многоточие.
Хлебников: Трагедия моего сознания состоит в том, что мне кажется, что все мои фильмы с точкой. Я не знаю, что дальше рассказывать. Мне кажется, у меня нет ни одного фильма с открытым финалом. В последнем фильме героя либо посадят, либо грохнут на месте. По большому счету все равно. Мне кажется, что это абсолютный финал. Там нету множества вариантов развития событий. Если он чуточку будет сопротивляться, его убьют, если он будет поступать по закону, его посадят. Это, мне кажется, уже технические уточнения. Тут все и должно закончиться.
Родионов: Борис верит в неотвратимость закона.
Хлебников: Меня даже спрашивают, почему открытый финал в фильме про ресторан. Блин, я не знаю, что там еще рассказывать. Как они разошлись с синяками по домам?
Земля перепахала
«Долгая счастливая жизнь» Бориса Хлебникова
Фильма Бориса Хлебникова «Долгая счастливая жизнь» ждали долго все, но многие, дождавшись, были несколько удивлены. Среди удивленных оказался АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
В «Долгой счастливой жизни», вдохновленной американским вестерном «Ровно в полдень», только могучие реки можно перепутать с американскими
В «Долгой счастливой жизни», вдохновленной американским вестерном «Ровно в полдень», только могучие реки можно перепутать с американскими
Удивление связано с тем, что Хлебников как режиссер, хоть и снимает большей частью про провинцию, считается любимцем столичной артистической тусовки. Недаром она с таким удовольствием и совершенно бескорыстно снималась у Хлебникова в сатирическом скетче «Пока ночь не разлучит». Режиссер приятен тусовке тем, что он свой и в то же время народнее: чисто русский, не гламурный, не столь циничный, как требуют наше время и среда, и даже в чем-то наследует традицию Шпаликова и Шукшина. Так вот: в «Долгой счастливой жизни» почти нет следов этой «приятности». Кино получилось жесткое, прямое (даже чересчур прямое), без защитной брони абсурдистского юмора. И этим оно вызывает уважение.
В конкурсной программе Берлинского фестиваля картина Хлебникова неожиданно смонтировалась с «Землей обетованной» Гаса Ван Сента: их объединила тема борьбы за землю и человеческое достоинство. Стык явлений из разных кинематографических галактик становится менее неожиданным после ссылки создателей «Долгой счастливой жизни» на источник вдохновения — картину Фреда Циннемана «Ровно в полдень», хотя общего с ней осталось не так много. Съемки проходили в Мурманской области, оператором работал Павел Костомаров, лауреат Берлинале за снятый на Чукотке фильм «Как я провел этим летом», но его почерк здесь почти неузнаваем. Чисто российские природные фактуры еще можно при некотором воображении принять за американские или канадские: в конце концов и там текут ленивые, но полные могучей силы реки. Однако персонажей и сюжет ни с какими другими не спутаешь.
Молодой фермер Александр поставлен местной администрацией (ее представляют классические «свиные рыла») перед фактом: отдать некогда приобретенную им землю, на которую «есть другие планы». Все уже решено на верхушке вертикали власти, осталось только подписать бумаги и в качестве гуманитарной подачки получить компенсацию. Сюда же органично вписывается личный мотив: Александр неравнодушен к Ане (Анна Котова), работнице той же администрации,— с этой фигуристой девушкой герой хочет отправиться восвояси в новую жизнь, и она, судя по всему, тоже не против. Но работники фермы уговаривают Александра не бросать их, противостоять натиску и обещают в случае чего «маленькую революцию». В итоге герою, которого Александр Яценко играет с лаконизмом, достойным даже не Мэтта Деймона, а — бери выше — Спенсера Трейси или Джона Уэйна, приходится принять всю ответственность на себя, и это превращает его в героя трагического.
Подобный конфликт в американском или советском фильме разрешился бы вмешательством неких высших сил, которые, пускай и с опозданием, навели бы порядок в курятнике. В «Долгой счастливой жизни» работает только тактика выжженной земли. Без грубого нажима, без отпугивающей чернухи Хлебников показывает состояние страны, отданной на растерзание бандитам, и состояние народа, который не прочь побузить, но не готов к организованному действию. Протест, таким образом, остается на данном этапе отчаянным уделом пассионарных одиночек, которых сразу и не распознаешь, но чье достоинство не стоит задевать: можно жестоко поплатиться.
Создатели фильма — искренне или из осторожности — дистанцируются от чересчур буквального прочтения сюжета как политического манифеста. Хотя сами дали повод для этого, поместив над «свиными рылами» символику «Единой России». Впрочем, за время, прошедшее после премьеры фильма, сверху была дана отмашка: партию власти теперь можно щипать, выискивать в ее рядах оборотней. Актуализируется и история с дутыми революционерами, которые имеют свойство быстро сдуваться. Но сюжет звучит не как пошло актуальный, а скорее как классический, открытый еще Пушкиным. Фильм Хлебникова — пионер этой темы в кино, но дело им явно не ограничится. Уже на подходе «Дубровский» — современная версия пушкинской повести с народным бунтом под началом романтического молодого «барина» и с той же темой «земли и достоинства».
Остается ответить на вопрос: чего не хватило «Долгой счастливой жизни», чтобы стать не только укором тусовке, но событием, которое всколыхнуло бы массы людей. Оставим вопрос о пороках системы кинопроката, обратимся к внутренним проблемам самого фильма. На них, как это ни странно, точно указали в Берлине зарубежные критики. В картине есть начало, есть леденящий кровь финал, но как будто нет середины. Превращение соратников Александра из пламенных революционеров в пугливых обывателей, на полдороге бросающих своего лидера, показано без подробностей, скороговоркой, словно в расчете, что мы сами знаем свой народ, объяснять нечего. Но художественные законы все равно требуют мотивации. Американцы в свое время научились этому у Станиславского, и до сих пор любой их фильм грешит чересчур детальной психологической разработкой, порой даже тошно становится. Драматургия Александра Родионова в «Долгой счастливой жизни», наоборот, конспективна и обнаруживает связь с эстетикой докудрамы. Она хорошо работает в других случаях. Однако в данном взятый прицел на классику — то ли русскую, то ли американскую — требует иного, эпического ритма.
drugoe_kino
drugoe_kinoДРУГОЕ КИНО
Смотрим. Пишем. Обсуждаем.
«И ведь отказываешься не только от красавицы, которая сдуру к тебе прибежала вместе с тепло укутанной смешной дочерью, — отказываешься от всего сразу, от долгой счастливой жизни вообще. Ее никогда теперь не будет. Что-то будет, и даже вполне приличное, а долгой счастливой жизни — нет.»
Д.Быков, «Прыг-скок, обвалился потолок», «Новая газета», 9.11.2012г.
«Шпаликов, конечно, понимал, что в 60-е было всё непросто. И он выстраивал настоящие 60-е, а не идиллическую картинку. Например, он снял сам по собственному сценарию «Долгую счастливую жизнь» с Лавровым и Гулая — великий фильм, где разоблачён изнутри дутый супермен 60-х годов, который позировать умеет, а жить не умеет.»
Д.Быков, передача «Один» от 19.02.2016г.
Мне кажется, что вопрос о Геннадии Шпаликове в передаче Д.Быкова прозвучал в связи со сборником статей «Советский пациент», в который я включил опубликованные в этом сообществе посты о фильмах, посвященных «шестидесятникам», начиная с «Девять дней одного года» 1962 года и заканчивая «Полетами во сне и наяву» 1982 года.
Фильм Шпаликова «Долгая счастливая жизнь» имел полное право быть упомянутым в нем. Причина, по которой я это не сделал раньше – слабая режиссура фильма. Причина, по которой я это делаю сейчас – важность фильма для понимания природы «оттепели» и феномена «шестидесятников».
Однажды однокурсник рассказал мне о девушке, с которой он познакомился на дискотеке в одном из университетских общежитий. Он уговорил меня пойти с ним, чтобы встретится с ней снова. Дверь нам открыла девушка в домашнем халате. Приятель назвал имя и спросил, можно ли ее увидеть. Девушка смущенно ответила, что можно. Она впустила нас в комнату, села напротив, и мы так провели несколько минут, пока приятель не спросил, когда же можно будет увидеть ее соседку. Тут то и выяснилось, что она была той самой девушкой, с которой он познакомился на дискотеке. Я, как и Шпаликов в фильме, не стал упоминать о том, что однокурсник любил выпить. В результате вся история свелась к анекдоту «Я столько не выпью».
Пост о фильмах про «оттепель» 66-го года выпуска начинается с цитаты из «Сталкера»: «Раньше будущее было только продолжением настоящего, а все перемены маячили где-то там за горизонтом. А теперь будущее слилось с настоящим.» Ночь безудержного веселья прошла, наступило утро с болезненным похмельем. Быков говорит о влиянии Ренуара и Виго на режиссерскую манеру Шпаликова, хотя здесь неприкрытое цитирование «Ночи» Антониони. 
И даже крупные планы Инны Гулаи напоминают Монику Витти и Жанну Моро. Остается только вопрос о том, какое протрезвление имел в виду автор. Недавно отмечали 50-летие процесса Синявского-Даниэля. Вот это протрезвление подразумевает Шпаликов. Период романтического ухаживания закончился. Пришло время семейной рутины с ее грузом ответственности. И оказалось, что многие «женихи» к этому не готовы. Они хотят по-прежнему петь под гитару у костра и «чушь прекрасную нести».
Рефреном звучат со сцены диалоги из «Вишневого сада».
— Фирс, если продадут имение, куда ты пойдешь?
— Куда прикажете, туда и пойду.
О «пустотцветах» типа героя Лаврова писал Вампилов в «Утиной охоте» (1968) и снимал фильм «Полеты во сне и наяву» (1982) Балоян. Фильм Рязанова «Ирония судьбы» (1975) о таком же картонном Ланселоте, только, в отличие от Вампилова и Балояна, режиссер умиляется его «спонтанностью». В «Иронии» встречаются герои двух снятых в 1966 году фильмов – герой Белявского из «Июльского дождя» (Ипполит) и герой Лаврова из «Долгой счастливой жизни» (Лукашин).
В фильме Киры Муратовой «Короткие встречи» (1967) герой Высоцкого тоже геолог, не желающий остепениться. Но при всей похожести ситуации речь здесь идет о другом. Героиня Муратовой предлагает ему принять действительность такой, какая она есть. И в этом смысле у него больше общего с героем Янковского в «Том самом Мюнхгаузене». Он, как и барон, не готов смириться со своей участью, но, в отличие от него, просто бежит от нее в таежные дебри.
Следующий герой Шпаликова в фильме Ларисы Шепитько «Ты и я» (1971) «умеет жить», поэтому не задумываясь предает друга и коллег, меняя карьеру ученого на должность врача при посольстве в Швеции. Но цена, заплаченная им за предательство идеалов юности, оказывается ему не по карману.