сестры мироновы актрисы миронова и голубкина
2 дочери Андрея Миронова: Сестры или соперницы Мария Голубкина и Мария Миронова
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Две Марии
В жизни Андрея Миронова было множество поклонниц и два брака – с Екатериной Градовой и с Ларисой Голубкиной. Первая родила ему дочь Марию, вторая вошла в его жизнь с дочерью Марией, которую актёр удочерил. Девочки даже носили одну фамилию до тех пор, пока Мария Владимировна, мама Андрея Миронова, не потребовала, чтобы падчерица сына носила фамилию матери, категорично заявив: Мария Миронова должна быть одна. Позже стало понятным, насколько права была Мария Владимировна, ведь обе девочки пошли по стопам своих родителей и стали актрисами.
Так уж вышло, что при жизни актёра он больше времени проводил с дочерью Ларисы Голубкиной. Он водил её на Птичий рынок, ругал за плохие отметки в школе, стыдил за плохое поведение. Его родная дочь никогда не жаловалась на отсутствие внимания со стороны отца, но виделись они не так уж часто. Впрочем, на её отношение к папе это никак не повлияло. Он всегда был в её жизни.
Между собой девочки не общались вообще, хотя и учились в параллельных классах в одной школе. В лучшем случае они здоровались друг с другом, но чаще просто проходили мимо. У них в школьные годы даже была одна подруга на двоих, но дружить втроём никому не приходило в голову. Впрочем, их никто и не пытался подружить между собой, в то время это было не принято.
Мария Миронова была невероятно похожа на отца манерами, безупречным вкусом и силой характера. Екатерина Градова не раз признавалась в своих интервью: Маша даже спит в такой же позе, как спал её отец.
Они потеряли отца в 14-летнем возрасте. Мария Миронова вместе с Екатериной Градовой были в Рижской опере, когда Андрей Миронов во время спектакля «Безумный день, или Женитьба Фигаро» упал прямо на сцене. Мария Голубкина вместе с мамой ждала возвращения отца в гостинице.
Родная дочь актёра во время спектакля, по воспоминаниям мамы, находилась в оркестровой яме. Увидев, как отец упал, она тут же выбежала на сцену и потом всё время была рядом. Она даже вместе с ним поехала в больницу в машине скорой помощи, решительно закрыв дверь перед теми, кто ещё собирался сесть рядом с актёром, находившимся без сознания. Спустя два дня, 16 августа 1987 года Андрея Миронова не стало.
Мария Голубкина после окончания училища была принята в труппу Московского театра сатиры, где на протяжении четверти века служил её отец. Мария Миронова, получив диплом ВГИКа поступила в легендарный «Ленком» под руководством марка Захарова.
Не сёстры
Они обе стали известными актрисами, но по-прежнему не общались друг с другом. А на вопросы журналистов неизменно отвечали: «Мы – не сёстры!» По сути, обе Марии были правы, ведь они не являлись кровными родственниками.
Но соперничества, как такового, между ними никогда не было. Им нечего было делить, как нечего было и доказывать друг другу. Каждая строила собственную карьеру, не оглядываясь ни на кого и не пытаясь сравнивать, насколько другая Мария удачливее в профессии или талантливее.
Проводить параллели между их жизнями и выяснять, как относятся две Марии друг к другу, всегда пытались журналисты. А их жизни даже не пересекались между собой. Пока однажды они не встретились во время съёмок фильма Павла Лунгина «Свадьба», где Мария Миронова играла главную героиню, Таню, а Мария Голубкина появилась в образе Светы, её подруги.
Им было по 25 лет и тесное общение на съёмочной площадке привело к тому, что актрисы, наконец-то, смогли по-настоящему познакомиться друг с другом. Они были очень разными. Миронова спокойная, сдержанная, рассудительная. Голубкина – импульсивная, заводная, любитель говорить всё, что думает. Но вдруг две Марии обнаружили, насколько они близки внутренне, между ними появилась некая неразрывная душевная связь.
Мария Голубкина видит в их сближении естественное развитие событий. Она считает, что даже родные братья и сёстры начинают близко общаться друг с другом уже в зрелом возрасте, потому что в детстве и юности каждый сам по себе, у всех есть собственное видение жизни, свои дела и проблемы.
Мария Миронова сознательно избегает определения «родственная связь», но при этом признаётся, что Маша для неё очень близкий человек. Они много общаются, созваниваются и трудно себе представить, что когда-то две Марии едва замечали друг друга.
Правда, обе Марии никогда не считали себя соперницами. Зато теперь они с теплотой и нежностью говорят друг о друге, старательно избегая пафосных слов. Они есть друг у друга и это – самое главное.
За те 46 лет, которые были отведены Андрею Миронову, он успел исполнить более 40 ролей в кино, сыграть в десятках театральных постановок и фильмов-спектаклей. Одна из ролей стала для него судьбоносной и роковой, ведь именно с нее начался звездный творческий путь Андрея Миронова, и ею же и закончился…
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Маша Миронова и Маша Голубкина. О таких разных дочерях Андрея Миронова
Автор: Наталья Сергеева · Опубликовано 20.03.2020 · Обновлено 30.05.2020
Девушки не избежали и постоянного сравнения друг с другом. Кто-то даже находит у них внешнее сходство (кто ищет — тот всегда найдет). Однако две дочери великого актёра все-таки слишком непохожи, чтобы это утверждать. Даже в кино у них абсолютно разные амплуа: нежная и лиричная Мария Миронова, яркая характерная Мария Голубкина.
Да, одна из них — неродная дочь. Слухи и советы «добрых людей» всегда преследовали эту семью. Сам Андрей Миронов давным-давно заранее провел черту под этими спорами, сказав:
У меня две дочки. Обе Маши, и обеим по пять лет.
Семейная тайна Мироновых-Голубкиных, ставшая «секретом Полишинеля»
Говорили, что желание скрыть от Марии Голубкиной, кто является её настоящим отцом, принадлежало самому Андрею Миронову. Он относился к ней как к родной дочери, а сама Маша на все вопросы отвечает, что у нее не было другого отца.
Что является чистой правдой, потому что родной отец Голубкиной, сценарист и режиссер Николай Щербинский, так и не появился в её жизни, а спустя много лет — и вовсе отрекся от нее в прессе. Впрочем, не все так однозначно в этой истории.
Маша Голубкина с родным отцом Николаем Щербинским / с приемным отцом Андреем Мироновым и матерью Ларисой Голубкиной
Сегодня разобраться в этих сложных взаимоотношениях не представляется возможным. Да и нужно ли это? Лариса Голубкина и Андрей Миронов познакомились задолго до рождения Маши и он вполне мог быть её родным отцом. Однако предложение руки и сердца тогда еще малоизвестного актера Лариса отвергла.
Шли годы, у Ларисы было много поклонников, за одного из них, режиссера Владимира Досталя, она вышла замуж, но брак оказался коротким и она снова сошлась со своей давней любовью Щербинским. Тем не менее, семьи у них не получилось. Миронов же женился на Екатерине Градовой, матери его родной дочери Маши.
Маша Миронова с матерью Екатериной Градовой /Лариса и Маша Голубкины
Однако на новом этапе жизни Ларисе и Андрею суждено было быть вместе. Оставив первую семью, Миронов удочерил ребенка Голубкиной, но с родной дочерью общаться не прекращал. Маша узнала, что она приемная только после его ухода из жизни. Отец всегда ограждал её от слухов, но теперь «добрым людям» ничего не мешало. Ларисе под напором дочери пришлось признаться:
Я не считала нужным рассказывать Маше о Щербинском и Достале. Была бы она дочерью сантехника и не узнала бы. Ее настоящий отец Николай никак не участвовал в нашей жизни.
Юность Марии Мироновой и Марии Голубкиной
В детстве две Маши совершенно не общались. Они знали о существовании друг друга, но были причины в этой щекотливой ситуации, чтобы девочки не стали подругами тогда, когда был жив их отец. И в этом всем совершенно не было никакой их вины — им оставалось только принять ситуацию такой, какая она была.
Иногда в квартире Голубкиной раздавался звонок телефона, на другом конце провода другая девочка говорила: «Позовите папу». И Маша, не задавая лишних вопросов, звала отца.
Мария Голубкина и Мария Миронова
Общаться они начали уже после его ухода. Миронова и Голубкина тогда учились в одной школе, в параллельных классах, и у них даже была общая подруга. Именно тогда вместо дежурного «Привет!» у девушек появились какие-то общие темы для разговоров. Это не сделало их родственниками, но близкими и родными они считают друг друга по сей день.
В каких фильмах Мария Миронова и Мария Голубкина снимались вместе
Изначально обе Маши не собирались связывать свою судьбу с кинематографом. Миронова хотела стать балериной, а Голубкина всерьез была увлечена конным спортом. Лишь успех после фильма «Ребро Адама», в котором она сыграла в возрасте 15 лет, заставил её оставить спорт и готовиться к поступлению в театральный.
Маша Миронова появилась в кино еще раньше. В восемь лет она сыграла роль Бекки Тэтчер в «Приключениях Тома Сойера и Гекльберри Финна», однако лишь когда она поняла, что больших успехов в балете ей не ждать, также пошла в актрисы.
Маша Миронова в фильме «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» (1981) / Маша Голубкина в фильме»Ребро Адама» (1989)
Обе девушки поступили в Щукинское училище, которое когда-то окончил и их отец. Однако Маша Миронова на первых же курсах забеременела и выпала на год из учебного процесса. Восстановилась уже во ВГИКе. Несмотря на раннее начало, её осознанная работа в кино началась несколько позже, чем у Голубкиной.
Когда они впервые снялись вместе в фильме «Свадьба», пошли разговоры о том, что они похожи как родные сестры. И все-таки уже тогда отчетливо проявилась разница в их актерских характерах.
Кадр из фильма «Свадьба» (2000)
Постепенно карьера Мироновой стала набирать обороты в кино, а Голубкина освоила еще одну профессию — теле- и радиоведущей. Вместе они появились на экране только спустя 15 лет в сериале «Садовое кольцо».
Мария Миронова и Мария Голубкина в сериале «Садовое кольцо» (2016)
Нынешние отношения Марии Мироновой и Марии Голубкиной
Сегодня две Марии — состоявшиеся в профессии женщины, у них самих уже взрослые дети, а за плечами прошлые браки. Они не называют себя сестрами и не стали близкими подругами, но остались родными людьми. Уж слишком разными оказались по характеру. Под стать своим героиням в кино: Миронова — спокойная и деликатная, а Голубкина — эпатажная и взрывная.
Мария Миронова и Мария Голубкина с дочерью Анастасией
Из уважения к себе самим и своему великому отцу они не поддаются на провокации прессы, которой, несмотря на все попытки, так и не удалось их рассорить. Миронова предпочитает держать в тайне все драмы своей жизни, а Голубкина часто нарочно создает сенсации вокруг себя. Однако в том, что так или иначе оказывается достоянием общественности, совершенно нет никакой грязи в адрес друг друга.
Мария Голубкина: «Мы с Машей Мироновой сблизились только через 30 лет»
— Мария, несколько месяцев назад вы поделились с «7 Днями», что завели в доме настоящую козу… И как вам теперь живется?
— Ну а что такого? Коза недорогая, много есть не просит, во дворе полно места! Знакомые продавали, предложили мне, я и купила. Я люблю животных, этим все объясняется. У меня недавно еще и крыса появилась, это очень симпатичное и умное животное. Живет в клетке. У меня она появилась в результате одной веселой истории. Мы с моим партнером Владом Котлярским поставили спектакль «Последняя любовь Деда Мороза». А репетировали мы в очень симпатичном, удобном зале старого дома, одна половина которого сгорела, а вторая — нормальная, как раз для репетиций. Вот только там все кишело крысами. Они выползали из своих каморок и смотрели, как мы репетируем. Лазали, шебуршали. Режиссер Гарольд Стрелков удивлялся: «Ты же женщина, должна, когда видишь крысу, визжать». Но я несколько лет проработала на конюшне, а там крыс много было.
И вот решила разыграть моих партнеров: купила на рынке крысу. Домашнюю, ручную. Причем я долго их готовила к этому: рассказывала, что крысы разносчики чумы, холеры, напускала всяких кошмаров. И вот однажды на репетиции я достаю из того пакета, где у нас лежит колбаса и хлеб, крысу и начинаю ее гладить, сюсюкать: «Ребята, смотрите, какая она хорошенькая». Реакция была замечательная. Они, как в передаче «Розыгрыш», остолбенели. Стоят, не шевелятся. Я говорю: «Гарольд, возьми ее на ручки, хочешь погладить?» Ну, я крысу еще и поцеловала — так, чтобы уже закрепить успех. А они стоят, молчат. Смешно вышло.
— Получается, вы продолжаете традицию ваших родителей — разыгрывать друзей…
— Это да. У меня это в крови. Хлебом не корми, дай кого-нибудь разыграть. У Влада Котлярского был день рождения. Он заявил всем, что сладкое не любит. Тогда я дома приготовила для него манты, воткнула в них свечи, принесла огромную кастрюлю и говорю: «Я тебя поздравляю, вот тебе мясной торт».
— Мария, а какое ваше первое воспоминание из детства?
— А позже, когда вы подросли, родители вас брали с собой на съемки?
— А на отдых с родителями вы ездили?
— Обычно они отдыхали вдвоем. Отпуск у них был осенью. Они часто ездили в Голландию, потому что у них там жили друзья и делали им приглашения на выезд за границу. Как говорила мама, им было там весело и хорошо. Меня в Голландию не брали: во-первых, целая проблема сделать визы — это же 80-е, во-вторых, если бы они собрались поехать с ребенком, все бы подумали, что они хотят сбежать. А в-третьих, осенью я должна была ходить в школу. У родителей были другие интересы, это понятно.
— Вы не скучали по ним?
При этом мы с папой любили тайком от мамы поесть в столовой. Нам нравились котлеты, состоящие наполовину из хлеба, сосиски и еще какая-нибудь гадость. Я даже не знаю, почему, но сосиска с кефиром — прекрасно. А мама тем временем в ресторане «Пекин», например, покупала на ужин свежих трепангов, чтобы из них что-то необыкновенное соорудить. Еще у нас была помощница по хозяйству, которая тоже готовила — например, лепила пельмени и замораживала. И всегда был стратегический запас на случай, если придут гости. Мама каждый вечер кормила огромную массу гостей. А на случай праздников у нас имелась знакомая немка, Амалия Карловна. Когда-то она служила домработницей известного мхатовского артиста и славилась двумя фирменными блюдами: пирожками с капустой и тортом, пропитанным ромом. И вот мы у Амалии Карловны заказывали пирожки. Если этот пирожок с капустой намазать черной икрой, выходило очень неплохо. (Улыбается.)
— Ваша мама рассказывала, что, когда уже умер ваш папа, гости все равно продолжали приходить. Как-то она спросила, чего они все ходят-то, и ей ответили: «А ты прекрати нас кормить, мы и перестанем».
— Мама действительно очень хорошо готовит. И потом, тогда было принято, чтобы женщина готовила. Причем среди хозяек разворачивалось негласное соревнование, кто лучше это делает. А мама считалась чемпионкой. И вот у меня такое воспоминание: накрытый стол в гостиной, все поют, спальня родителей завалена шубами, а ванна — цветами после спектакля. А мне надо эти цветы чистить. Поэтому, когда сейчас мужчины пытаются подарить мне букет, я говорю: «О-о-о, чего мне этот букет, я их уже видела-перевидела, чистила-перечистила эти розы».
— Еще у вас были какие-нибудь обязанности по дому?
— Зимой после спектакля мы с папой брали ковер и шли его выбивать на улицу. Когда темно и никто не видит, этим заниматься удобно. По нынешним меркам, наш быт был довольно скромен. В квартире — четыре комнаты, что считалось вполне достаточным. У людей тогда были запросы поменьше, чем сейчас. Никто не думал о том, чтобы яхту купить, и машину-то приобрести была проблема, а уж если машина иностранного производства — это вообще целое событие. Тут один артист, который работал с родителями в театре, сказал, что мы очень хорошо жили, ведь у нас машина была, иномарка. А сам, между прочим, ездит сейчас на куда более крутой машине, чем та наша, подержанная. Но даже старая иномарка вызывала тогда у людей большую зависть, чем сейчас личный самолет, как ни странно. Хотя тогда все жили относительно одинаково.
— Ну не совсем одинаково. Вы же видели, как живут одноклассники.
— Однажды я пришла к однокласснице в гости в коммуналку. Огляделась и поняла, что для меня это дико. Потом она говорит: «Сейчас мы будем обедать». У нас в доме слово «обед» означало, что мама котлеты из телятины пытается впихнуть в меня, а я не ем. А девочка приносит с кухни банку магазинной баклажанной икры и достает черный хлеб. Я спрашиваю: «И все?» Она удивилась: «Все».
— Ну с достатком — понятно. А как со строгостью воспитания? Вас родители ограничивали или все разрешали?
— Многое разрешали. Например, однажды у меня в ванной жили пять уток. Когда родители их увидели, долго смеялись. Потом отдали кому-то на дачу, потому что утки бы погибли, ванна — это не для них. Но и кроме уток кто у меня только не жил. Куча зверей, и если открыть дверь, оттуда весь этот кошмар выбегал, его приходилось обратно запихивать. Дядя Кирилл, проходя мимо комнаты, шутил: «Что нового в пыточной?» И ничего, все терпели. Я была как маленькая разбойница из «Снежной королевы», с собственным зверинцем. Один раз я собаку на улице подобрала и прятала под кроватью две недели. Потом все ее увидели, но ничего страшного не случилось — разрешили оставить.
— Но вас ругали за проказы, в угол ставили?
— В углу я никогда не стояла. Мама, если что, говорила: «Я сейчас папе расскажу». Ну и этим все заканчивалось. А папа в качестве угрозы мне все время рассказывал, как в детстве его собственный отец бил дневником по лицу. Он постоянно мне обещал то же самое проделать со мной за мои двойки, долго собирался, потом один раз все-таки решился — и сам испугался. А я испугалась за него. Потому что увидела: он очень расстроился. Единственное наказание, которое ко мне применяли регулярно, — не пускали на конюшню. Я ведь с девяти лет занималась верховой ездой, и мне все время хотелось быть там.
— А как у вас в семье дни рождения отмечали? Помните подарки?
— Ко мне приходили в гости друзья, и мы играли, общались. Ничего особенного. Вот у моих родителей дни рождения всегда были креативные, они что-то придумывали. Праздновали один день рождения на двоих, ведь папа родился восьмого марта, а мама — девятого. Однажды в гостинице сняли бар, папа оделся в смокинг и был барменом, а Александр Анатольевич Ширвиндт сыграл портье — он со всех собирал деньги при входе, говорил: «Бесплатно не пущу». Было очень смешно.
— А как отмечали Новый год?
— Тут уже чисто семейный сценарий. Мы каждый Новый год, даже после смерти отца, ездили к бабушке Марии Владимировне. Там специфически сервировался стол и обязательно были пирожки все той же Амалии Карловны. Еще полагалось писать записочки с желаниями и поджигать. Мы знали, как все будет происходить, что будет на столе, как будем шутить и что будем смотреть по телевизору.
— И что вам подарят — тоже знали?
— Конечно! У Марии Владимировны была подруга-скульптор, Бржезицкая, она работала на фарфоровом заводе и делала для всех бабушкиных гостей на каждый Новый год знаки зодиака. Если год Крысы, она делала крысу, если Козы — козу. Это была специальная лимитированная серия, только для своих. Я тоже для бабушки подарки готовила. Помню, кухонную доску выжигала, лобзиком выпиливала, писала стихи на французском языке.
— Какие у вас с бабушкой были отношения?
— Довольно спокойные. Она не была бабушкой-наседкой. Мария Владимировна вела себя спокойно и разговаривала со мной как со взрослой. Я столько разговоров слышала о ее якобы сложном характере. Ничего в нем сложного не было, она просто всегда говорила то, что думает. Но такой пиар был вокруг Марии Владимировны, что она такая опасная. А если тебе долго рассказывают об этом, то ты уже начинаешь бояться на всякий случай. Вот я и относилась к ней с некоторой опаской. Хотя чего плохого, если с тобой обращаются как со взрослой и говорят все как есть? Ну а потом, когда я уже поступила в институт, она на меня обиделась. За то, что я перестала с ней общаться. Если раньше я ходила к ней чуть ли не через день, то, поступив в институт, я стала пропадать там. Потом начались какие-то влюбленности.
Да я и с мамой мало общалась в тот период! Словом, бабушка на меня обиделась. И чем больше проходило времени, тем страшнее было звонить. И я боялась. Я сейчас смотрю на своих детей и понимаю, что они мне звонят редко, но периодически. Мне кажется, это процесс естественный. Бывают родственники, с которыми у тебя очень близкие отношения, и им ты не забудешь позвонить. У меня с моим дядей Кириллом были близкие отношения. А у него голос очень похож на папин, что мне было очень приятно. Жил он в Петербурге, так что общались мы по телефону. Однажды он сказал: «Ты мне больше не звони. Я уже старый, я к тебе привыкну. А ты меня бросишь, и я буду страдать». Но я ему все равно звонила — нам вместе было комфортно, мы хохотали.
— А это происходит не только у нас! Обычное дело, что после 30 лет братья и сестры начинают ближе общаться. Потому что в молодости каждый сам по себе. А с Машей мы учились в параллельных классах. Центр-то небольшой, вот мы и оказались в одной школе. В детстве проходили мимо друг друга, разве что просто здоровались. Ирка Панченко, наша общая подруга, дружила с нами по очереди: если со мной она ссорилась — дружила с Машей, потом ссорилась с Машей — дружила со мной. Но дружить втроем нам в голову тогда не приходило. Мы с Машей знали, что мы сестры, но не принято было об этом говорить. Нас никто не пытался подружить, и тут дело не в нас, а в наших родителях.
— Они были против вашего общения?
— Но с Машей ваш папа виделся?
— Конечно, он виделся со своей дочкой. И мама это прекрасно понимала. Мама даже ставила мне в пример Машу Миронову. Так и говорила: «Вот Маша Миронова — она молодец, она хорошая девочка, она на пятерки учится и в комнате убирает». А Маша сейчас говорит, что слышала про меня в детстве то же самое. Спрашивается: зачем? Но родители не были особыми специалистами по психологии детей, да и вообще, у нас в стране на тот момент культура воспитания была ниже, чем сейчас. Раньше мы все ходили пионерским отрядом, и нам объясняли, что детям не место с родителями за столом.
— Так что же в итоге сблизило вас с Машей Мироновой?
— Мы вместе оказались в картине «Свадьба». Нам было уже по 25 лет, у нас уже дети были. На съемках с нами приключилась забавная история, когда мы с ночной смены в Туле возвращались в Москву. Марат Башаров ехал на своей машине впереди, а мы на Машиной сзади, причем я была за рулем и без прав. Маша сказала: «Мои права возьмешь, не заметят». А Марат не знал, что у нас такая история с правами. Он подъезжает к посту ГАИ и говорит: «Сейчас здесь поедут сестры Мироновы, вы их остановите». Шутка такая. И вот нас, значит, останавливают, я показываю Машины права.
На счастье, никто ничего действительно не замечает. Но когда я узнала, что это Башаров все подстроил, ругалась: «Марат, я тебя убью просто!» А не так давно еду я по Ленинградскому шоссе, меня останавливают, берут мои документы и говорят: «Здравствуйте, Мария Андреевна. Как вам не стыдно?» Я удивляюсь: «А что такое?» — «Что же вы каждый день в одном и том же месте скорость превышаете? Вот вчера я вас поймал, сегодня». Я говорю: «Я вчера здесь не ездила». — «Да как же вы не ездили? На той же самой иномарке. » Тут я начинаю догадываться, в чем дело. Говорю: «Так, минуточку, какого цвета машина была?» — «Ну черная». — «А эта какого?» — «Белая». — «А фамилия?» — «Миронова». — «Между прочим, у меня в правах Голубкина написано». До сих пор нас с Машей путают!
— А когда вы были маленькая, не было вопроса, почему у вас мамина фамилия, а не папина?
— У меня не было вопросов по этому поводу. Зато у одноклассников были вопросы. Я говорила, что моя фамилия мне нравится больше, потому что Мироновых много, а Голубкина одна.
— Мария, в прошлом нашем с вами интервью вы рассказывали, как нашли документ, что папа вас удочерил. Вы только в этот момент узнали, что он не приходится вам отцом в биологическом смысле?
— Я об этом и тогда не узнала. Дело в том, что документ об усыновлении ребенка выдавался в СССР в том случае, если родители на момент его рождения не были расписаны. Женщина делала свидетельство о рождении, а мужчина заявлял, что хочет ребенка усыновить. Если человек меня растил всю жизнь и другого отца я не знала, какие у меня могли быть вопросы-то?
— Но информация все же как-то просочилась.
— В 2010 году, 8 марта, мама по телевидению 150-миллионной аудитории заявила следующее: моя дочь не от Андрея, но она об этом никогда не узнает. Приблизительно такой был текст. Вот так я получила эту информацию. Мне вообще странно эту тему обсуждать. Если нас с сестрой путают на дороге даже полицейские, то, ну, наверное, каким-то чудесным образом я похожа на своего отца. Мама может говорить все что угодно, это моя мать. Но с ее подачи каждый почему-то считает возможным это обсуждать. Знаете, почему в еврейских семьях национальность определяется по матери? Потому что кто мать — все знают точно, а у кого кто отец — приблизительно. По статистике, 30 процентов мужчин воспитывают не своих детей и об этом даже не подозревают.
— Вы ведь еще в школе учились, когда вашего папы не стало?
— Да, это случилось накануне моего восьмого класса. Страшно, когда отец умирает внезапно. Это же не то что болел, болел и умер, к чему уже все готовы. А тут мне 14 лет, и такой страшный стресс. Так случилось, что мы все были в Прибалтике на тех гастролях: и мама, и бабушка, и Катя Градова с Машей. Потом папа два дня был в больнице, и все вокруг бегали. Вообще никто не ожидал такого расклада, и первая реакция — удивление. Потом похороны, потом девять дней, потом 40. Я не помню, как переживала мама, плакала ли она, но я плакала. В тот момент пришло осознание, что детство закончилось. Со смертью папы наша жизнь с мамой изменилась, конечно. Было детство, был кто-то, кто тебя все время гонял чистить зубы, делать уроки, а теперь этого не стало. В результате я, кстати, после восьмого класса осталась на второй год. Причем добровольно. Сама так решила: что мне хорошо бы еще поучиться.
— Мама, наверное, не ожидала от вас такой выходки?
— Честно говоря, не спрашивала. В тот момент все занимались собой. Тогда у людей было какое-то смутное представление о детстве и юношестве. Между нами и родителями существовала дикая пропасть. У нас разные поколения. Поколение родителей — благополучные люди, они жили в Советском Союзе, им не надо было думать о завтрашнем дне. А наш переходный возраст попал на перестройку и на развал СССР. И мы просто не понимали, что делать, как обрести почву под ногами, что будет дальше, потому что мир кругом словно сошел с ума.
— После смерти папы у вашей мамы были поклонники, потенциальные мужья?
— Ну были какие-то женихи, кавалеры, которые ходили кругами, но это были взрослые дядьки, которым уже за 50. Помню, про одного я маме сказала: «Он симпатичный». А она ответила: «Маша, где ты видела мужчину, который хочет жениться, чтобы о ком-то заботиться? Как правило, они хотят, чтобы заботились о них. Так зачем мне нужен немолодой человек? Он развалится, а мне за ним ухаживай. А молодого я не потяну». Ей тогда было уже 47 лет, а в этом возрасте женщины, как правило, в хомут не лезут. Она уже в своей жизни и наготовилась, и настиралась выше крыши. При том, что и работала всю жизнь довольно много.
— В вашей семье — все актеры. Как вы думаете, почему в актерских семьях дети почти всегда идут по стопам родителей?
— Ни у кого же не вызывает удивления, что если у тебя родители врачи, ты стал врачом. Ведь все детство ты слышишь, что они только и разговаривают про медицину. Я актриса, мне по душе спектакли и съемки. Чему я, наконец, отдала себя безраздельно, уволившись в апреле с радио. Сейчас мне не нужно каждый день бежать на работу к определенному часу и проводить там по шесть часов. Мне хватает гастролей и съемок в кино. Я полна идей, которые из-за нехватки времени не могла воплотить. Да и дети разъехались, и я поняла, что наступило время, когда можно заниматься собой, своей личной жизнью.
— Вы, кстати, прекрасно выглядите. С нашей последней встречи похорошели.
— Да, уйдя с радио, я похудела. Просто больше не обедаю сосисками в столовой и стала больше двигаться. А еще я нашла самого лучшего косметолога в мире! Это — сон. Я теперь даю себе раз в неделю как следует выспаться. Как медведь, ухожу в спячку на целые сутки. Результат налицо: никаких отеков, кожа свежая и молодая. Даже если не очень хочется спать, надо себя заставить. Я, может быть, и не особенно люблю это делать Но в данном случае мне это вполне удается.
Благодарим отель «Метрополь» за помощь в организации съемки