саркома кишечника симптомы прогноз для жизни
HIPEC. Годы жизни вместо месяцев при злокачественных опухолях брюшной полости
Многие злокачественные опухоли распространяют метастазы на брюшину — тонкую «оболочку», которой покрыты внутренние органы и стенки брюшной полости. Называется это явление (от лат. peritoneum — брюшина) перитонеальный карциноматоз (канцероматоз — не всеми признаваемый, но общепринятый синоним, который мы тоже употребляем). Просовидные (мелкие, как пшено) метастазы рассеяны по всей поверхности брюшины.
Это случается в 50% случаев в абдоминальной онкологии (опухоли ЖКТ или репродуктивных органов). Напомним, колоректальный рак (толстой и прямой кишки) и рак желудка находятся на 2 и 3 месте по количеству смертей среди всех онкозаболеваний.
Средняя продолжительность жизни при карциноматозе брюшины без лечения — от 1,5 до 6 месяцев. Лечить же таких больных еще совсем недавно было нечем. Ни хирургия, ни химиотерапия не справлялись. Пациентов признавали инкурабельными (неизлечимыми). Показатель выживаемости в начале был практически равен 0.
Но последние 20 лет активно развивается методика лечения перитонеального канцероматоза с применением HIPEC (англ. hyperthermic intraperitoneal chemotherapy) — гипертермической интраперитонеальной (внутрибрюшинной) химиотерапии. Методика дает отличные результаты: увеличивает выживаемость до 40–50%, а иногда дает полное излечение.
В Россию методика HIPEC пришла с сильным опозданием. Кроме нашей международной клиники Медика24 ее до сих пор применяют в считанном количестве клиник даже в Москве, а в регионах это совсем редкий случай. Лечение, которое успешно используется в мире более 20 лет, пациентам в России почти не доступно. Причина — высокая стоимость расходных материалов.
Самое плохое — даже многие врачи не знают, что при канцероматозе существует способ продлить жизнь. Поэтому сегодня мы расскажем про HIPEC подробно: кому это поможет, какие дает результаты и сколько стоит.
Что такое HIPEC
Суть методики HIPEC — в том, что сразу после циторедуктивной ( направленной на удаление опухолевых клеток) операции на брюшине и органах брюшной полости, пациенту в течение 60–90 минут проводят перфузию — «промывают» брюшную полость концентрированным раствором химиопрепарата, нагретым до 42–43 °C.
Цель — уничтожить максимум опухолевых клеток, которые неизбежно останутся даже после самого тщательного хирургического удаления очагов и спровоцируют рецидив.
Свойства, которые делают HIPEC действительно уникальной методикой, мы разъясним чуть ниже, а сначала определимся, при каких диагнозах она может помочь и почему она иногда оказывается единственным способом продлить жизнь человеку на последних стадиях рака.
При каких опухолях образуется канцероматоз брюшины, и почему он так опасен
В брюшную полость распространяются многие из часто встречающихся видов рака.
Все эти злокачественные новообразования распространяют раковые клетки либо когда первичная опухоль физически прорастает в брюшную полость, либо вместе с током крови и лимфы — иногда это происходит во время хирургических операций по поводу первичных опухолей.
Наши врачи вам помогут
Развитие канцероматоза при колоректальном раке: из прямой кишки в брюшную полость
Стоит раковым клеткам попасть в полость, ограниченную брюшиной — они, скорее всего, дадут начало вторичным опухолям, метастазам. Перитонеальная ткань — богатый источник факторов роста и комфортная среда для их развития. Микроскопические метастазы распространяются по поверхности брюшины, поражают внутренние органы.
Метастазы нарушают кровоток и лимфоток, лишают внутренние органы питания и пространства, зачастую становятся причиной непроходимостей (например, кишечной, или сдавливают мочеточники). Кроме того, это провоцирует асцит — выпот и скопление жидкости в брюшной полости — наиболее распространенный симптом при канцероматозе.
Асцит — скопление жидкости в брюшной полости
Застой крови и лимфы, интоксикация, сдавление внутренних органов метастазами и/или скопившейся жидкостью при асците — это причины, почему пациенты с канцероматозом без лечения не проживают и года.
Другие методы лечения в таких случаях — не работают
На протяжении почти всей истории онкологии считалось, что перитонеальный карциноматоз и опухоли брюшины не поддаются никакому из существующих видов лечения.
Лучевая терапия в лечении канцероматоза не применяется, поскольку высокие дозы облучения такой обширной области живота опасны для пациента еще более серьезными осложнениями.
Хирургическое лечение малоэффективно, метастазы на поверхности брюшины могут быть микроскопического размера, либо расположены в недоступных местах, и врач не видит их во время операции. А для быстрого рецидива канцероматоза достаточно и единичных раковых клеток, оставшихся в полости брюшины.
Вводить химиотерапию в более высоких дозах, чтобы повысить концентрацию препаратов в перитонеальной области — невозможно, это может необратимо навредить остальным органам и тканям, до которых доберется перенасыщенный химиопрепаратом кровоток.
Поэтому долгое время считалось, что пациенты с карциноматозом брюшины — неизлечимы. И до сих пор многие врачи — кстати, в разных странах — придерживаются того же мнения. Среди наших пациентов часто бывают те, кого «выписали» из больницы, потому что «канцероматоз нечем лечить». Когда они приходят к нам и узнают про возможность лечения с помощью HIPEC — оказывается, что о такой методике они слышат впервые.
Во второй половине 20 века появились первые работы, рассказывающие о возможностях применения внутрибрюшинной химиотерапии. Последние 20 лет это направление активно развивается, а создал его еще в годах XX века американский Пол Шугабейкер — он первым придумал совместить циторедуктивную операцию с горячей химиотерапией, вводимой непосредственно в брюшную полость. И это дало результат
Позаботьтесь о себе, запишитесь на консультацию сейчас
HIPEC — в чем секрет эффективности
5 параметров, определяющих результативность HIPEC
В названии «гипертермическая внутрибрюшинная химиотерапия» важны оба прилагательных.
Гипертермия — это повышение температуры.
Высокая температура сама по себе способна вызывать повреждение и гибель опухолевых клеток. К тому же, делает их более уязвимыми для действия химиопрепаратов: усиливает проницаемость клеточных мембран.
Причем чувствительность увеличивается избирательно — опухолевые клетки начинают гибнуть при температуре 40 °C, а здоровые — сохраняются до 44°C. В условиях гипертермии особенности опухолевых тканей (иное кровоснабжение, степень оксигенации, особенности репарации ДНК) становятся для них не преимуществом, а слабым местом.
Кроме того, повышение температуры обычно вызывает иммунную реакцию: растет количество лимфоцитов — клеток иммунитета, способных уничтожать опухолевые клетки. В плазме крови увеличивается уровень интерлейкинов, интерферонов, факторов некроза опухоли Все они имеют собственную противоопухолевую активность и дополнительно способны усиливать эффект некоторых химиопрепаратов.
Внутри брюшины — химиотерапия работает лучше. Для HIPEC используются стандартные химиопрепараты, но их локальное применение при перитонеальном карциноматозе — куда эффективнее.
, химиотерапия контактирует непосредственно с опухолевыми очагами. Локальное прямое воздействие — сильнее, чем через кровоток при внутривенной химиотерапии.
, через брюшину препараты практически не «просачиваются» в общий кровоток.
Это позволяет использовать при HIPEC концентрации химиопрепаратов в 20, 50, а иногда и в 100 раз больше, чем при системной химиотерапии — раковые клетки внутри брюшной полости получают смертельные дозы, а весь организм практически не страдает от побочных эффектов.
Получить заочную консультацию врача
Как все происходит
Процедура HIPEC — это, строго говоря, вторая половина целого комплекса мероприятий. Без циторедуктивной хирургической операции HIPEC может проводиться в считанном количестве случаев по особым показаниям. Обычно, процедура — продолжение хирургической операции, которое дает серьезное улучшение прогноза выживаемости.
Вместе с удалением опухолевых очагов, все вмешательство занимает от 6 до 18 часов. Процесс можно разделить на 4 этапа.
1) Ревизия брюшной полости. Проводится она для того, чтобы понять, показано ли лечение с помощью HIPEC для этого пациента, принесет ли оно увеличение продолжительности жизни и улучшение ее качества. Во время ревизии хирург внимательно осматривает брюшную полость и определяет перитонеальный индекс рака (peritoneal cancer index — PCI).
Разделение брюшной полости на участки для определения PCI
Баллы суммируются по всем квадрантам — это и есть значение PCI. Чем больше баллов — тем хуже прогноз. Если PCI выше критического (принимая во внимание тип опухоли и состояние пациента) — то и операцию, и процедуру HIPEC могут признать нецелесообразными.
Проводят ревизию интраоперационно, непосредственно перед проведением основной операции. В некоторых случаях ее можно провести в виде отдельной диагностической лапароскопической операции — малотравматичной, через небольшие проколы в стенке живота.
2) Циторедуктивная операция. Если по результатам ревизии PCI оценен как удовлетворительный, то хирург приступает к удалению всех видимых и пальпируемых (те, что чувствуются наощупь) опухолевых узлов.
Удаляют отдельные участки брюшины, орган, в котором находится первичная опухоль, соседние внутренние органы или их части, если они тоже поражены метастазами. Часто это участки кишечника, селезенка, желчный пузырь.
У нас в международной клинике Медика24 хирурги могут провести у стола на этом этапе и 6, и 9 часов, потому что понимают — от того, как тщательно они выполнят свою работу, зависит то, как эффективно будет и дальнейшая процедура HIPEC. А значит и то, насколько дольше проживет пациент.
3) Гипертермическая интраперитонеальная химиотерапия. Собственно, HIPEC. В брюшную полость вводят катетеры и температурные датчики, соединенные со специальным аппаратом и емкостью с раствором химиопрепарата. Эта перфузионная система (под контролем врачей, конечно) поддерживает заданную температуру и давление циркулирующей жидкости. Раствор химиопрепарата в течение 60–90 минут циркулирует в брюшной полости пациента.
За это время он и чисто механически «вымывает» все сгустки крови и лимфы, на которых опухолевые клетки могли закрепиться. Горячий химиотерапевтический препарат глубоко действует на ткани, где могли остаться невидимые для хирурга и уничтожает эти зарождающиеся опухоли до того, как они успеют развиться. Кроме того, химиопрепарат активно проникает в лимфоузлы, которых множество в брюшной полости, что препятствует дальнейшему распространению метастазов по организму.
После процедуры препарат удаляют из брюшной полости, промывают ее физраствором, удаляют датчики и катетеры.
Схема проведения HIPEC
4) Реконструктивная операция. Если удалены части кишечника, хирург восстанавливает непрерывность кишки — формирует анастомоз, выводит верхний конец толстой/тонкой/слепой кишки на поверхность живота для отхождения каловых масс.
В среднем, в клинике пациент проводит 2–4 недели. Через 2–3 недели после операции проводится контрольное обследование. Его необходимо повторять через 3 месяца, и постепенно частоту проверок снижают до 1 раза в год.
Узнайте больше о процедуре HIPEC
Как любое лечение, HIPEC имеет риски и противопоказания
Послеоперационный период стоит отдельным этапом, но он не менее важен. Мы всегда понимаем, насколько сложным для наших пациентов (а многие попадают к нам в крайне тяжелом состоянии) может быть период восстановления после такого длительного и достаточно агрессивного вмешательства, как циторедуктивная операция + HIPEC. Поэтому сразу после операции мы переводим пациента в отделение интенсивной терапии, под круглосуточное наблюдение.
Осложнения могут быть те же, что и после любого хирургического вмешательства на брюшной полости, поэтому за пациентом внимательно следят на случай появления признаков кровотечения или воспаления послеоперационной раны — и готовы в любую минуту оказать помощь.
Побочные действия от химиотерапевтического препарата при внутрибрюшной гипертермической химиотерапии даже менее выражены, чем при внутривенном введении — при том, что дозировки, а значит, и противоопухолевое действие, при HIPEC в десятки раз выше.
К сожалению, при всем нашем желании и мастерстве наших хирургов, есть пациенты, для которых полезный эффект вмешательства не оправдает сложностей послеоперационного восстановления.
Чтобы циторедуктивная операция с последующей процедурой HIPEC была эффективной, нужно соблюдение нескольких условий:
Однако, плюсов у HIPEC все же значительно больше, чем ограничений
Большому числу людей нам удается помочь. Одна из таких пациенток попала к нам после лечения в нескольких клиниках — в том числе в Израиле и Сингапуре. Причем, долгое время врачи не находили первичной опухоли, причины прогрессирующего канцероматоза. Оказалось, что еще в 2012 г. ее оперировали по поводу «аппендицита», и не сообщили ей, что в аппендиксе была редкая опухоль — псевдомиксома, За последние 5 лет пациентке сделали 13 операций — их проводили по 2–4 раза в год! Но ни в одном из лечебных учреждений ей не предложили проведение HIPEC, хотя в ее случае это было идеальным решением. Об этой методике пациентка даже не слышала после стольких лет лечения.
Мы провели ей циторедуктивную операцию и процедуру HIPEC, и после этого она уже 10 месяцев живет без прогрессирования заболевания.
В некоторых случаях HIPEC приводит к устойчивому излечению. Например, коллеги из США сообщали о женщине с мезотелиомой брюшины. С помощью HIPEC она преодолела болезнь, уже 3 года живет без признаков рака и смогла родить ребенка.
Распространен и опасен: главное о колоректальном раке
Какие виды колоректального рака бывают?
Колоректальный рак (КРР) включает в себя несколько видов. Первый и самый распространенный — это рак ободочной кишки (аденокарцинома толстой кишки). Вторым по частоте является рак прямой кишки (аденокарцинома прямой кишки). И третий вид — это рак анального канала, как правило он плоскоклеточный. Значительно реже встречаются другие злокачественные опухоли прямой ободочной кишки: гастроинтестинальная стромальная опухоль, нейроэндокринный рак или карциноид — более доброкачественный вариант нейроэндокринной опухоли. И совсем редко встречаются меланомы прямой кишки и анального канала.
На каком месте по заболеваемости находится колоректальный рак?
Если брать все виды рака, которые относят к КРР, то на третьем месте в мире. Но в развитых странах процент пациентов с КРР немного больше. Скорее всего, это связано с увеличенной продолжительностью жизни и особенностями питания.
Считается, что если в популяции употребляют больше мясных продуктов и меньше растительной пищи, то вероятность возникновения колоректального рака увеличивается.
Какие виды КРР более распространены среди женщин, а какие среди мужчин?
Как можно понять, что у тебя повышенный риск развития колоректального рака? С какого возраста следует начинать профилактические обследования?
Очень важно помнить, что 10% случаев КРР — это наследственные формы.
В США, где скрининг развит наиболее сильно, принято выделять группы среднего, повышенного и высокого риска.
Группа среднего риска — это большинство из нас: здоровые люди, у которых нет близких родственников, которые бы болели КРР, раком желудка, раком тела матки или раком молочной железы. У них отсутствуют наследственные синдромы и хронические воспалительные заболевания кишечника, а именно неспецифический язвенный колит или синдром раздраженной кишки. В этой группе скрининговые обследования нужно проводить с 55 лет.
Группа повышенного риска — это пациенты, у которых кровные родственники (родители или бабушки\дедушки) болели указанными выше видами рака. У таких людей повышен риск возникновения злокачественного новообразования, в том числе и КРР. Представителям этой группы следует начинать обследования раньше, в США советуют это делать с 45 лет.
И, наконец, есть группа высокого риска. В нее входят пациенты с доказанными наследственными синдромами: диффузным семейным полипозом, синдромом Пейтца–Егерса или синдромом Линча. Для таких людей характерно раннее возникновение полипов в кишечнике и затем развитие из них злокачественной опухоли. Также сюда относят пациентов, более 10 лет страдающих неспецифическим язвенным колитом или болезнью Крона. Этой группе нужно начинать скрининговую программу намного раньше. Например, наличие родственников с диффузным семейным полипозом сдвигает эту границу аж к 20 годам. А при синдроме Линча у пациента в 100% случаев разовьется колоректальный рак, если он до него доживет. Если у таких людей находят опухоль кишечника, то удаляют всю толстую и прямую кишку, понимая, что рано или поздно у них разовьется рак и в оставшейся части.
Первая стадия скрининга для всех групп риска — это иммунохимический анализ кала на скрытую кровь. Тест бывает количественный и качественный, но лучше выбирать количественный, он точнее. Если тест показывает наличие крови в кале, то тогда следует выполнить фиброколоноскопию, чтобы посмотреть все толстую и прямую кишку.
Какие программы скрининга действуют сейчас в России?
В России, к сожалению, вообще нет скрининговых программ, если мы говорим о популяционном скрининге. У нас есть только некоторые элементы. Например, в Санкт-Петербурге несколько лет назад проводилась программа по скринингу рака молочной железы. Женщин обследовали, поводили маммографию, специально оснащали кабинеты маммологов и прочее. Но такие программы должны финансироваться отдельно, а у нас все пытаются включить в программу диспансеризации, не совсем понимая, что диспансеризация и онкологический скрининг — разные вещи.
Всего в мире известны три опухолевые локализации, в отношении которых популяционный скрининг доказано эффективен: КРР, рак молочной железы и рак шейки матки. Все остальные вопросы, связанные со скринингом, например, рака легкого или рака предстательной железы, пока только изучаются, очевидных доказательств эффективности сегодня нет. А внедрение скрининговой программы по КРР в США помогло снизить смертность примерно на 10%, это жизнь 13,5 тысяч человек ежегодно.
Но что очень важно для популяционного скрининга, так это хороший охват групп населения. Если он меньше 50%, то затраты на скрининг превышают пользу. В такие программы должны вовлекаться не только онкологи, эпидемиологи и другие врачи, но также СМИ, медиаперсоны да и общество в целом. Это большая комплексная работа, которой сейчас нет в России.
Какие профилактические действия помогут снизить риск КРР?
Безусловно, первое, что можно сделать — отказаться от курения. Также нужно стараться употреблять больше клетчатки и меньше переработанного красного мяса. Если есть проблемы с функционированием кишечника (синдром раздраженной кишки, нарушения стула) — это нужно обязательно лечить. И, наконец, нужно понимать, что если вам стукнуло пятьдесят лет, то необходимо на всякий случай сдать кал на скрытую кровь и сделать колоноскопию. Любые жалобы: изменение стула, наличие крови — должны быть поводом для посещения врача. Нельзя махать рукой на такие обстоятельства, думая, что у тебя просто геморрой. Нужно обратиться к специалисту, который назначит правильное обследование и лечение. Для любого грамотного проктолога наличие крови в стуле — это повод назначить фиброколоноскопию.
На какие моменты нужно обратить внимание, когда тебе назначают колоноскопию?
Как и при любой другой инвазивной манипуляции, чем чаще врач ее выполняет, тем больше у него в этом опыта. Достаточно банальная истина, но нужно обращаться в учреждение с хорошим потоком пациентов. Во-вторых, нужно идти туда, где процедуру вам сделают на качественном оборудовании. И, желательно, где вам обеспечат обезболивание.
К сожалению, у нас есть проблема с отсутствием контроля качества колоноскопии. Хотя вполне объективные критерии ее выполнения существуют. К этим проблемам на западе относятся очень серьезно. Гипотетически можно делать колоноскопию всем людям, например, в городе Санкт-Петербурге. Потратить на это огромные деньги. Но если сделать ее всем и некачественно, то ценность такой процедуры теряется. Если врач пропустит 15% полипов у 15% больных, то ценность этого скрининга будет нулевая. Именно поэтому за рубежом есть четкие объективные критерии оценки качества выполненной процедуры. А у нас их пока нет.
А каковы эти критерии качества?
Самое понятное для неспециалистов — колоноскопия не должна продолжаться меньше 15 минут. Если доктор говорит, что очень быстро засунул колоноскоп, моментально осмотрел всю кишку и он молодец, то это не так.
Значит он смотрел невнимательно. А полипы бывают маленькие, например, полсантиметра-сантиметр. Если врач эти полипы пропустил, а в следующий раз человек собрался сделать колоноскопию, скажем, через 10 лет, то за это время из полипа может развиться рак.
Кстати, критерии качества хирургического вмешательства при КРР тоже важный вопрос. Ведь что такое онкологическая операция? Это операция, качество которой мы не можем определить сегодня, завтра или послезавтра. В отличии от какого-нибудь геморроя, при онкологическом заболевании у пациента, зачастую нет жалоб. Он лег на стол и чувствовал себя хорошо; встал и чувствует то же самое. Но как выполнена эта операция, мы не знаем. Мы можем это определить только через год, когда человек придет, сделает компьютерную томограмму и там действительно будет все хорошо, без признаков рецидива болезни. Но если он придет, а эти признаки будут, то поздно что-то говорить доктору. Время уже упущено.
Сегодня именно для КРР существуют вполне четкие критерии качества. Их придумали онкохирурги в развитых странах. Это, так называемая, препарат-ориентированная хирургия. На основании характеристик удаленного препарата уже через день после операции можно сказать, качественно она была выполнена или нет. Но по этим критериям в России никто не оценивает хирургов. Мы сейчас пытаемся исправить ситуацию, создаем раковый регистр. Уже охватили несколько учреждений в Питере и других городах России, которые будут участвовать в оценке качества операций. Это очень важно, поскольку качественно сделанная операция при КРР дает прибавку к выживаемости в 10%.
Нужно ли выполнять биопсию при колоноскопии?
Современная колоноскопическая техника позволяет отличить обычный доброкачественный полип от чего-то более серьезного. Но нужно понимать, что любой полип больше полусантиметра должен быть удален. Маленькие можно удалять амбулаторно, прямо во время процедуры. Но вот для крупных полипов или полипов с подозрением на злокачественный рост нужно выполнить биопсию. И если он большой, но доброкачественный, то удаляют его в стационаре — обычно это занимает не больше двух дней. А если мы получаем при изучении биопсии злокачественный результат, то тогда уже нужно проходить полное обследование, определять клиническую стадию заболевания. И в зависимости от стадии уже определяется тактика лечения: начиная от эндоскопического удаления во время колоноскопии и заканчивая применением всех методов лечения.
Расскажите, пожалуйста, поподробнее про методы лечения.
В идеале мы должны находить онкологические заболевания, в частности колоректальный рак, на таких стадиях, чтобы было достаточно небольшого вмешательства. Если бы мы всем пациентам диагностировали КРР на первой стадии, то можно было бы ограничиться эндоскопическими вмешательством во время колоноскопии. И это было бы здорово. И более того, это был бы окончательный метод лечения, который приводил бы к выздоровлению у большинства больных в 99% случаев. Но, к сожалению, пока мы далеки от этого.
Есть пациенты с опухолями побольше, но все равно вполне операбельными. В этих случаях достаточно только хирургического вмешательства, которое также приведет к полному излечению большинства больных. Не потребуется больше ничего, кроме наблюдения у онколога.
Когда пациент попадает в руки онкологов уже на третьей стадии, ему требуется использование нескольких методов лечения. Принципиально в онкологии их существует три: хирургическое лечение, лекарственное (химиотерапевтическое) лечение и лучевое воздействие на опухоль. Если мы говорим про рак прямой кишки, то на третьей стадии пациент обязательно должен получить все три составляющие. Причем начинать лечение нужно, как правило, с химиолучевой терапии, а затем уже проводить хирургическое вмешательство. В этом случае мы увеличиваем безрецидивную выживаемость на 10-15%, если сравнивать с только хирургическим лечением.
Фото из архива Ильи Черниковского
Если говорить про рак ободочной кишки, то он, как правило, не подвергается лучевому воздействию. Очень сложно облучить опухоль, которая расположена в брюшной полости. Пациент дышит, двигается, кишечник перистальтирует и нецелевые органы могут попасть под лучевое воздействие. На третьей стадии этого вида КРР уже определенно используется химиотерапия, но как профилактическое лечение после хирургического вмешательства. Она позволяет увеличить выживаемость таких пациентов примерно на 5-10%, что несомненно важно.
Так как на третьей стадии необходимо комбинированное и комплексное лечение, этим не должен заниматься стационар общего профиля. Кроме того, очень важно чтобы решение о тактике лечения принимал консилиум в составе хирурга-онколога, химиотерапевта и радиолога. Это прописано у нас в приказе Министерства здравоохранения «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи населению по профилю «онкология»».
Ну и наконец, самая печальная группа больных, которые обращаются к онкологам на 4 стадии заболевания с метастазами в отдаленные органы. Чтобы совсем не наводить пессимизм, можно сказать, что за последние 20 лет удалось добиться довольно существенных прорывов в лечении таких больных.
Во-первых, оказалось, что единичные метастазы в отдаленные органы очень «покладисты» в лечении КРР. Мы знаем, что примерно в 70% случаев КРР метастазирует в печень. Во вторую очередь в легкое. Сейчас появились разные способы воздействия на метастазы в печени. Помимо обычной химиотерапии и хирургического лечения, есть еще методы малоинвазивного лечения, которые сводятся к закупорке одного или нескольких кровеносных сосудов печени эмболизатом, содержащим химиопрепарат. Кроме этого, к малоинвазивным инструментам относят методы локального воздействия на метастазы в печени: криоабляцию, микроволновую абляция и радиочастотную абляцию метастатических очагов. Все вышеперечисленное позволяет использовать, комбинировать и выбирать наиболее эффективные подходы в том или ином случае. Это позволяет боротся за таких больных довольно долго и существенно продлевать им жизнь.
Во-вторых, появились новые таргетные препараты, которые дают очень хороший эффект. На фоне этих препаратов, при выполнении операции на печени, некоторые пациенты получили существенное 30-40% повышение выживаемости. Это большой прорыв.
Вышесказанное еще раз доказывает, что заниматься пациентами с КРР должны в стационарах, где работают все группы специалистов. Помимо просто хирурга, который может удалить опухоль, нужны еще грамотные химиотерапевты и радиологи, специалисты по хирургическому лечению печени и т.д. Если пациент может получить все это в одном стационаре, у него появляется шанс жить гораздо дольше.
В России такие места есть. Например, в Петербурге как минимум три таких учреждения: «Санкт-Петербургский клинический научно-практический центр специализированных видов медицинской помощи (онкологический)», «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова» и «Городской клинический онкологический диспансер». А в Москве можно выделить «Московскую городскую онкологическую больницу №62», «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина», «МНИОИ им. П.А. Герцена» и «Государственный Научный Центр Колопроктологии». Не нужно бояться названия. Пациенты часто думают, что если написано слово онкологический, то у них все плохо, мы там лечиться не будем. Ну нет же! Слово «онкологический» означает, что в клинике есть все необходимое для лечения этой сложной группы заболеваний.
Расскажите еще, пожалуйста, о влиянии локализации рака на выживаемость.
Есть данные, что при расположении первичной опухоли в левой половине ободочной кишки (то есть, в нисходящей ободочной, сигмовидной и прямой кишке) выживаемость существенно выше, чем при локализации рака в правой половине (слепой или восходящей ободочной кишке). Но пока этот вопрос на стадии изучения, и уже появляются альтернативные точки зрения.
Как правило, опухоли с левой стороны ободочной кишки диагностируются раньше. Это связано с тем, что, во-первых, в левой половине ободочной кишки опухоль часто вызывает стеноз — из-за него возникают нарушения дефекации и кровь в стуле, следовательно, пациенты раньше обращаются к врачу. Во-вторых, когда выполняют колоноскопическое исследование, иногда не могут пройти колоноскопом дальше определенного места. До левой половины добраться проще, далеко не все эндоскописты доходят до слепой кишки и тщательно рассматривают правую половину.
А это пока никто не учитывал в исследованиях. Есть мнение, что это все связано не с биологией опухоли, а лишь с такими факторами. Я сейчас ссылаюсь на нашего самого известного онкогенетика, профессора Имянитова Евгения Наумовича. Он считает, что глобальных генетических различий между правой и левой половиной опухоли нет.
Какие советы вы могли бы дать пациентам?
Первое: вы не должны бояться обследований.
Второе: если у вас подтвердился диагноз КРР, обязательно обратитесь в специализированное учреждение! Часто пациент выбирает врача по советам: говорят у него «хорошие руки». Но если руководствоваться этим принципом, то мы никогда не узнаем реального качества операции, мы увидим только шов. Дальнейшая судьба пациента хирургу, как правило, неизвестна, с рецидивом приходят уже к онкологу. Поэтому важно, чтобы пациент выбирал место лечения, специализирующееся на его заболевании. Если есть отделение в городе, где оперируют пятьсот колоректальных раков в год, то нужно идти туда. А не в клинику, где это вмешательство делают двадцать раз в год, но каждый раз говорят, что с «хорошими руками».
В развитых странах, если отделение выполняет менее пятидесяти операций в год, связанных с КРР, то его перепрофилируют. В Санкт-Петербурге совершенный разброс в этом плане. Пациенты обращаются в разные учреждения и оперируются не в профильных центрах. И дело даже не в том, что там плохие доктора, просто это не их работа. Так же, как если я начну оперировать грыжи. Да, я умею это делать, но это не моя задача. А у нас все, кому не лень, хватаются оперировать рак.
А потом министр здравоохранения приезжает и удивляется, что в Санкт-Петербурге плохая онкологическая статистика. А это все из-за того, что в Петербурге зачастую не следуют порядку оказания помощи онкологическим больным. У нас примерно половина пациентов оперируется не в профильных учреждениях на сегодняшний день. А отвечают за результаты онкологи.
Мы боремся с этим уже давно и продолжим это делать, чтобы закрепить эту простую истину: онкологические больные должны лечиться у онкологов. Это очень важно.
И третий пункт, люди мало что знают о своих правах. У нас в городе пациент, которому поставили диагноз рак, имеет право сделать все обследования, которые необходимы для определения тактики, бесплатно и в рамках одного учреждения. Что сегодня происходит с такими больными? Им ставят диагноз и начинают гонять: в одно место — сделать КТ, в другое — выполнить платно МРТ, а потом только берут на операцию в непрофильное учреждение. А после оказывается, что ему нужно делать химиотерапию. А еще желательно, перед тем как назначить лекарства, провести иммуногистохимическое и молекулярно-генетическое консультирование для более прецизионного лечения. И все это платно.
Такой бардак твориться сейчас в Санкт-Петербурге сплошь и рядом. Больные должны знать, что они могут прийти и получить весь объем исследований в одном месте, бесплатно, для того чтобы определиться с тактикой лечения. И не нужно бояться, что в государственном учреждении это займет много времени. На сегодняшний день, есть приказ комитета по здравоохранению, в котором говорится, что в течение десяти рабочих дней пациент должен быть обследован. Любой врач из поликлиники, если он заподозрил диагноз КРР, может направить человека к нам. Пациент спокойно позвонит по телефону и запишется на следующий день на консультацию. Это то, как нужно поступить в случае обнаружения колоректального рака, но, к сожалению, об этом мало кто знает.