с чем связаны проблемы духовной жизни в современной россии

ДУХОВНЫЙ КРИЗИС В РОССИИ И ПУТИ ЕГО ПРЕОДОЛЕНИЯ

В основе глобального кризиса земной цивилизации в целом и России в частности лежит духовный кризис каждого человека. С. Гроф в книге «Неистовый поиск себя» ввел понятие «духовного кризиса», понимая под ним состояние, с одной стороны, обладающее всеми качествами психопатического расстройства, а с другой стороны, имеющее духовное измерение и потенциально способное вывести индивида на более высокий уровень существования /1/.

Для того, чтобы понять проблему духовного кризиса, необходимо рассмотреть ее в более широком контексте «духовного самораскрытия».

Духовное самораскрытие (spiritual emergense) – движение индивида к расширенному, более полноценному способу бытия, включающему в себя повышение уровня эмоционального и психосоматического здоровья, увеличение степени свободы выбора и чувство более глубокой связи с другими людьми, природой и всем космосом. Важной частью этого развития является возрастание осознания духовного измерения как в своей собственной жизни, так и мире в целом.

Духовное самораскрытие можно условно разделить на два типа: имманентное и трансцендентное. Имманентное духовное самораскрытие характеризуется обретением более глубокого восприятия ситуаций повседневной жизни; эти переживания индуцируются, как правило, внешними ситуациями и обращены вовне (постигать Божественное в мире). Трансцендентное духовное самораскрытие – способность более глубоко воспринимать свой внутренний мир (постигать Божественное в себе).

Необходимо заметить, что понятие «духовность» истолковывается авторами разнообразно. Но от этого данная проблема не становится меньше, так как от духовного состояние человека зависит атмосфера в создаваемой им семье, а также в обществе в целом.

Проблема духовности непосредственно связана с образованием. В этой связи важно учесть, что у российского образования есть своя уникальность, заключающаяся в том, что оно неотделимо от духовного образования личности. Это относится и к христианской педагогике дореволюционных эпох, и к советской эпохе. Не случайно, что выдающийся русский философ В.В. Зеньковский усматривал большую близость религиозной и советской педагогики /2/. Но, к сожалению, современное образование также испытывает глубочайший кризис, и примерно лишь два студента из двадцати, получив минимальную образовательную основу из знаний и информации, тратят личное время на саморазвитие и формирование «духовного стержня». Таким образом, на данный момент получение образования в вузе может помочь только на 30% в саморазвитии личности, и это при условии, что по гуманитарным предметам будут вести преподаватели, «горящие» своим делом, всецело отдающие себя, свою мудрость и знание на благо познания студентом мира, истории, человека и общества. Из-за сокращения часов на гуманитарные дисциплины эта возможность и процентные показатели стремительно уменьшаются.

Важной проблемой, стоящей перед человеком на пути духовного роста и самопознания, является проблема обретения подлинного смысла, что является затруднительным в культуре, где эти смыслы заменяются симулякрами, информационным мусором, равнозначными дискурсами. На протяжении всей своей жизни индивид встречается с огромным количеством идеализаций, стереотипов и другими установками и параметрами, по которым и оценивает прожитые годы. Если учесть, что требования к миру появляются уже в детском возрасте и активно применяются во время общения, то с возрастом люди все глубже и глубже погрязают в своих обидах, выливающихся в итоге в латентную или актуализированную конфронтацию с социальными группами, с самим собою. Подтверждение наших слов находится в книге В. Франкла «Человек в поисках смысла». В ней говорится о чувстве утраты смысла у современного человека: « Здесь, в Америке, я со всех сторон окружен молодыми людьми моего возраста, которые отчаянно пытаются найти смысл своего существования. Недавно умер один из моих лучших друзей, которому найти этот смысл не удалось» /3, с. 24/. Все эти люди, о которых пишет В. Франкл, сделавшие карьеру, жившие внешне вполне благополучной и счастливой жизнью, не обрели духовную гармонию и продолжали жаловаться на непреодолимое ощущение полной утраты смысла. Вышеназванный автор, известный создатель логотерапии, т.е. терапии словом, приводит в своей книге шокирующую статистику: «Из статистики известно, что среди причин смертности у американских студентов второе место по частоте после дорожно-транспортных происшествий занимают самоубийства. При этом число попыток самоубийства (не закончившихся смертельным исходом) в 15 раз больше» /3, с. 26/. И речь идет о весьма благополучной по материальному уровню достатка группе людей, которые жили в полном согласии со своей семьей и активно участвовали в общественной жизни, имея все основания быть довольными своими академическими успехами.

По официальной статистике ежегодно в мире умирают от суицида 1100000 человек /4/. Россия же стоит на 3 месте в группе стран по высокому и очень высокому уровню самоубийств после Литвы и Белоруссии. У нас оканчивают жизнь самоубийством примерно 36 человек на 100 тыс. населения, что еще раз подтверждает серьезность сложившейся ситуации. Достаточно точно подметил А. Эйнштейн, что тот, кто ощущает свою жизнь лишенной смысла, не только несчастлив, но и вряд ли жизнеспособен. В свете серьезности проблемы духовного кризиса человека, нередко ведущей к самоубийству или фрустрации, п опытаемся проанализировать различные варианты и способы ее разрешения.

Есть еще один путь «решения» проблем – психологические тренинги. На них учат любви к ближнему своему, принятию жизни, только аргументом является не религиозные догмы, например, «так написано в Библии» или «на все воля божья», а гендерно-биологическая аргументация, сводящаяся к принципу: не нужно навязывать супруге или супругу личные привычки, так как от природы у мужчин и женщин различное мышление. Если мужчины мыслят понятиями, воспринимают все буквально, то женщины выражаются абстрактно, а действуют на волне эмоционального порыва, что для логически думающих мужей совершенно непонятно. Человек, успешно прошедший такой тренинг, однако, практикует полученные навыки недолго, так как они очень часто оказываются погребенными под слоем обид или требований. В таком случае, либо он ведет себя, как и раньше, либо ему необходим повторный курс.

Практика участия во многих различных семинарах и тренингах показывает, что многие психологи вводят человека в транс, используя определенные техники, способствующие выявлению внутри его психики скрытых причин ошибок, обид, недостатков и комплексов. Однако такого рода тренинг только «раздирает на части» и ворошит осиное гнездо подсознания, не давая рецепта для дальнейшей сборки своего Я, не прорабатывая все жизненные ситуации, поскольку для этого понадобилось бы слишком много времени. Ведь наше развитие идет по спирали, и на каждом уровне мы должны прорабатывать одни и те же проблемы. Ввиду нехватки сил, времени и денег человек в итоге вынужден прекратить свои психологические тренинги. Есть и другие моменты, но итог один – человек остается наедине со своими проблемами и опять собирает себя по кусочкам, как может. Таким образом, оказывается, что психологические тренинги малоэффективны и могут лишь мотивировать на короткий период жизни.

Третья группа людей идет по пути искания, т.е. развития. С позиции философии, развитие – необратимое, направленное, закономерное изменение объектов, в результате которого возникает качественное изменение состояния их состава и структур с учетом временных показателей, т.е. усложнение системы человек-природа-мир. По отношению к высшему и среднему образованию эта характеристика стала не актуальна, так как знания не только не соответствуют квалификации, но и редко оказывают влияние на изменение сознания студентов, а само получение диплома продиктовано не интересом самосовершенствования, а модой. Если раньше необходимо было заниматься саморазвитием, и это было частью образовательной системы в СССР, то сегодня самообразование и образование находятся в разрыве. Первое не вытекает из второго. Вместе с тем, огромный поток информации и усложнение социальных, политических, экономических процессов ставит перед человеком необходимость развития, так как необходимо учиться перерабатывать и систематизировать информацию, а значит, мыслить широко, иметь систему мировоззрения. Такой путь ведет одновременно и к осознанию себя, своего места в мире.

В процессе становления общества у человека вместе со способностью познавать, ставить и осуществлять цели формировалось самосознание и на его основе мировоззрение. Житейские мироощущения и мировосприятия, основанные на здравом смысле и содержащие в себе предрассудки и мифические элементы, не отличаются глубиной проникновения в суть явлений, систематичностью, обоснованностью. Теоретическое миропонимание, к которому принадлежит и философия, избавляется от названных недостатков. В миропонимании в интегральном виде представлены знания, ведущие к поиску истины; ценности как отношение людей ко всему происходящему; жизненные позиции (убеждения человека), сформировавшиеся на основе познания и оценок и превращающиеся через эмоции и волю в поступки.

Мировоззрение воплощается в индивиде как единство его философских, нравственных, политических, эстетических и иных представлений. Оно выявляет место и роль человека в обществе и в мире в целом, придает истории человечества смысл, обеспечивает общее ориентирование в совокупности бытия, направляет жизненную стратегию и программу поведения. Мировоззренческая функция философии обеспечивает осознание человеком своего места в усложняющемся мире. Методологическая функция философии, тесно связанная с мировоззренческой, направляет человека в его отношении к миру, учит стратегии жизни, «каким надо быть, чтобы быть человеком».

Одним из союзников развития является продуктивная критика, которая расшатывает устаревшие взгляды и в тоже время сохраняет в отвергаемых формах мировоззрения все действительно ценное, так как человек перестает «ходить по кругу», а его развитие начинает двигаться по спирали. Но опираться только на разум неэффективно, что можно увидеть из анализа истории философии, а также особенностей русского менталитета, для которого духовная составляющая долгое время являлась приоритетной.

Еще одним путем развития является религия, так как верующие люди преступают через собственную гордыню, учатся возлюбить ближнего своего, принимать этот мир такой, какой он есть, воспринимать проблемы как уроки, необходимые для единения с Богом. Похожим путем пошло движение, созданное после появления фильма «Плати вперед», герои которого делали добрые дела, руководствуясь сердцем и гуманностью, нежели стремлением к индивидуализации и нахождению себя. А опоры на чувственный опыт, как показывает современная жизнь, не достаточно, так как люди доводят личную веру чаще всего до фанатизма. Таким образом, оптимальным является синтез философии и религии, тем более, что у них есть общая цель – вывести человека из сферы обыденности, придать его жизни смысл, открыть путь к самым сокровенным ценностям, увлечь идеалами. Наиболее существенная общая проблематика религии и философии – духовно-нравственная.

Религия и философия, имея определенное родство, вместе с тем избрали разные пути раскрытия тайн сущего. Основу религиозного воззрения на мир составляет вера, признание чуда, т.е. волюнтаристских проявлений Бога, не подчиненных законам природы. Философия же отразила нарастающую потребность в понимании мира и человека с позиции «светского» знания, «естественного» разума. Религия, по мнению Б. Спинозы, добивается принятия жизни такой, какова она есть, пребывает на уровне воображения, а философия ставит своей целью постижения истины.

Как правило, в духовном освоении мира подчеркивалась роль наставника, призванного помочь ищущему идти по правильному пути. Акцент делался на познании ценностного значения и смысла явлений и стремлении к личностному самосовершенствованию при соблюдении традиций социальной группы, которой принадлежит индивид. Философские поиски были направлены прежде всего на человека и его душу, на разработку этической проблематики.

Изучив историю философии, можно привести достаточное количество примеров людей, которые смогли совместить философию и религию воедино. Так, например, Франциско Скорина, восточнославянский первопечатник, философ-гуманист, писатель, общественный деятель, предприниматель и ученый-медик говорил, что привязанность живых существ к родным местам есть естественное и универсальное свойство, закономерность бытия, при этом жизнь индивида становится разумной, целенаправленной. В результате связи живого существа с родом, а личности с народом человек вплетается в родную землю, в общество. Данный мыслитель возвеличивает родные места и защищает родной язык как источник национального самосознания и патриотической гордости.

В пример можно привести и Канта, утверждающего, что человеческому разуму свойственно постоянно задаваться вопросом. Но там, где не хватает теоретических знаний и опыта, возникает пустота, которую можно заполнить верой, так как рациональным путем не представляется возможным доказать бессмертие души или существование Бога.

Другим примером является Эрих Фромм. Основными причинами конфликтов, лежащих в фундаменте человеческого существования в современном мире, он считает отчуждение, дегуманизацию и обезличивание человека в обществе потребления. Чтобы устранить эти негативные явления, надо изменить социальные условия, т.е. построить более гуманное общество, а также раскрепостить внутренние способности человека к любви, вере, разуму. Ввиду невозможности изменить общественные устои на данный момент, человек все же может изменить личное отношение к данной ситуации, т.е. принять жизнь и людей такими, какие они есть, тогда человек приобретет еще больший дар – ощущение любви, милосердия и сострадания. По сравнению с животным человек обладает способностью принятия решений, но столкновение с альтернативами порождает состояние тревоги и неуверенности. Несмотря на это, человек вынужден брать ответственность за себя и свои поступки, в противном случае окружающие начинают его зеркалить, пока душа не постигнет необходимого (например: отношения мужа и жены, матери и сына и т.д.), и только осознав проблемы, идущие изнутри, мы наблюдаем изменение не только самой ситуации, но и поведения в нашем окружении.

Изучив биографии творческих людей – художников, писателей, изобретателей, ученых и других – мы сможем увидеть, что многие являлись глубоко верующими людьми. Например, высказывание Эйнштейна о том, что маленькое знание отдаляет нас от Бога, а большое – приближает к нему.

Таким образом, нашему обществу необходимо не только осознать, что возникший кризис можно преодолеть лишь личными исканиями и самообразованием, но и научиться вычленять ценный опыт как из личной истории, так и из историй других культур, адаптируя и учитывая индивидуальность русского менталитета.

Что же касается Запада, то многие ученые и другие авторитетные люди утверждают о ненужности бездумного копирования их моделей, так как, несмотря на достигнутый уровень жизни, проблемы несправедливости и человеческих страданий там не решены. Ведь основная задача любого государства не в том, чтобы изменить мир, а в том, чтобы содействовать духовному самосовершенствованию личности.

1. Гроф К. Неистовый поиск себя / К. Гроф, С. Гроф. – М.: АСТ, Ин-т Трансперсональной психологии, 2003.

3. Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник / В. Франкл. – М.: Прогресс, 1990. – 368 с.

5. Лао-цзы / сост. В.В. Юрчук. – 3 изд. – Минск: «Современное слово», 2006.

Источник

Духовные проблемы современной действительности

Алек­сандр Ранне, про­то­и­е­рей (Вели­кий Нов­го­род)

Духов­ная жизнь есть стрем­ле­ние к совер­шен­ству. С нашей точки зрения, это самое точное опре­де­ле­ние дан­ного фено­мена. Про­блема, правда, заклю­ча­ется в том, что пред­став­ле­ние об этом совер­шен­стве может быть раз­лич­ным не только у пред­ста­ви­те­лей разных наро­дов и куль­тур, но и даже у членов одной семьи. В этом, соб­ственно говоря, заклю­ча­ется и труд­ность вечно нераз­ре­ши­мых про­ти­во­ре­чий у отцов и детей.

Что есть истина, кра­сота, какова при­рода добра – эти осно­во­по­ла­га­ю­щие вопросы всяким чело­ве­ком реша­ются по-своему. И всё же каждый из нас, как мне кажется, имеет неко­то­рую, может быть, очень глу­боко запря­тан­ную инту­и­цию, что содер­жа­ние этих поня­тий должно быть всё же абсо­лютно объ­ек­тивно, иначе невоз­можно было бы ника­кое сов­мест­ное сосу­ще­ство­ва­ние людей.

Невоз­можны объ­еди­ня­ю­щие чело­ве­че­ство высо­ко­ду­хов­ные цели, невоз­можно соглас­ное вос­хи­ще­ние от вос­при­я­тия окру­жа­ю­щего нас сотво­рён­ного Богом мира, невоз­мо­жен общий уклад жизни, поз­во­ля­ю­щий чело­веку больше вре­мени зани­маться твор­че­ством, чем уни­что­же­нием себе подоб­ных в заво­е­ва­нии жиз­нен­ного про­стран­ства. На самом деле субъ­ек­тив­ное вос­при­я­тие дей­стви­тель­но­сти саму эту дей­стви­тель­ность менее объ­ек­тив­ной сде­лать не может. И задача чело­века в деле само­со­вер­шен­ство­ва­ния заклю­ча­ется в том, чтобы вос­при­я­тие окру­жа­ю­щей его дей­стви­тель­но­сти было, по воз­мож­но­сти, наи­бо­лее при­бли­жен­ным к её объ­ек­тив­ному зна­че­нию.

Но что же мы счи­таем дей­стви­тель­но­стью нашей жизни? Напри­мер, тот же самый рели­ги­оз­ный фено­мен, т. е. ощу­ще­ние и осмыс­ле­ние соб­ствен­ной зави­си­мо­сти от Выс­шего, чело­век должен вклю­чать в изу­ча­е­мую им дей­стви­тель­ность или счи­тать неко­то­рой ни на чём не осно­ван­ной (или осно­ван­ной на вто­рич­ных при­чи­нах) фан­тазмой?

Но как бы мы к дан­ному фено­мену не отно­си­лись, нельзя не согла­ситься с тем, что рели­ги­оз­ные поиски чело­ве­че­ства были всегда и оста­ются поныне трудно пере­оце­ни­мым фак­то­ром изме­не­ния исто­ри­че­ской дей­стви­тель­но­сти. Не зря Спи­ноза считал, что идея Бога есть един­ствен­ная идея в душе, спо­соб­ная «обра­зо­вать все­по­гло­ща­ю­щий аффект».

Конечно, под интел­лек­ту­аль­ной любо­вью к Богу Спи­ноза пони­мал всего лишь позна­ва­тель­ную страсть, стрем­ле­ние в полной мере про­ник­нуть во все тайны при­роды, но При­рода у него мыс­лится с боль­шой буквы. Это дало право Эйн­штейну, когда один жур­на­лист по теле­графу спро­сил его, верит ли он в Бога, отве­тить: «Я верю в Бога Спи­нозы!» Однако этот бог, о кото­ром с таким пафо­сом пове­дал жур­на­ли­сту Аль­берт Эйн­штейн, был изве­стен чело­ве­че­ству задолго до Спи­нозы. Это же раз­ли­тый во все­лен­ной логос рим­ских сто­и­ков. Или, если пойти дальше в исто­рию, живое тело боже­ства, со стра­хом и тре­пе­том вос­при­ни­ма­е­мое мифи­че­ской мен­таль­но­стью древ­них. Отсюда и пред­став­ле­ние о сво­боде как о познан­ной необ­хо­ди­мо­сти, вырван­ное из кон­тек­ста у Гегеля, но, в прин­ципе, коре­ня­ще­еся в сто­и­цизме, напри­мер, в крат­кой фор­муле Сенеки: «Одних судьба влечёт, других тащит».

Как бы там ни было, непре­лож­ным фактом оста­ётся утвер­жде­ние, что эту свою зави­си­мость от Выс­шего Смысла (в про­цессе раз­во­ра­чи­ва­ния кото­рого рож­да­ется и уми­рает чело­век) чело­ве­че­ство всегда осо­зна­вало и обле­кало в раз­лич­ные формы.

Если мы думаем, что гар­мо­ния есть слу­чай­ное порож­де­ние хаоса, то зави­си­мость от этого раз­во­ра­чи­ва­ю­ще­гося смысла никак не может оправ­дать этой самой «веры с пре­кло­не­нием главы» в «бога Спи­нозы», потому что эта гар­мо­ния есть лишь часть хаоса в него воз­вра­ща­ю­ща­яся, и этот смысл, пред кото­рым готов пре­кло­ниться чело­век, ока­зы­ва­ется, в конце концов, бес­смыс­ли­цей.

Пред­ста­вить себе абсо­лют­ный хаос, слу­чайно пре­вра­тив­шийся в абсо­лют­ную гар­мо­нию, значит всё же при­знать, что абсо­лют­ного хаоса просто не суще­ствует, что в бес­ко­неч­ном про­стран­стве все­лен­ной суще­ствуют (кем-то изна­чально зало­жены) какие-то гар­мо­ни­зи­ру­ю­щие хаос меха­низмы.

Допу­стим всё же, что из абсо­лют­ного хаоса слу­чайно фор­ми­ру­ется абсо­лют­ная гар­мо­ния. Но тогда ей при­дётся всё же при­сво­ить кате­го­рию боже­ствен­но­сти.

Полу­ча­ется неко­то­рый пара­докс: абсо­лют, огра­ни­чен­ный своим про­ис­хож­де­нием, не есть абсо­лют. Если же мы при­знаём слу­чай­ность этого все­лен­ского смысла и его после­ду­ю­щего неиз­беж­ного воз­вра­ще­ния в бес­смыс­лицу хаоса, что, как нам пред­став­ля­ется, с точки зрения логики более веро­ятно, то вести какой-либо раз­го­вор о духов­но­сти, о стрем­ле­нии к совер­шен­ству, мягко говоря, пред­став­ля­ется делом затруд­ни­тель­ным.

Т. е. воз­мо­жен только лишь раз­го­вор о стрем­ле­нии к совер­шен­ству в рамках общей заин­те­ре­со­ван­но­сти кон­крет­ной группы людей, кото­рая это пред­став­ле­ние сумела выра­бо­тать. Нельзя не заме­тить, что един­ствен­ным сти­му­лом раз­ви­тия будет сохра­не­ние данной общ­но­сти, а един­ствен­ным меха­низ­мом агрес­сив­ность, осно­ван­ная на инстинкте само­со­хра­не­ния.

Таким обра­зом, духов­ное раз­ви­тие чело­ве­че­ства, кото­рое явля­ется исто­ри­че­ским фактом, с этой точки зрения ока­зы­ва­ется похо­жим на рас­сказ Мюнх­гау­зена о том, как он выта­щил себя из болота за волосы. Агрес­сив­ность, конечно, явля­ется могу­чим дви­га­те­лем науки (гонка воору­же­ний), эко­но­мики, в связи с необ­хо­ди­мо­стью рас­ши­ре­ния жиз­нен­ного про­стран­ства и его защиты, но она никак не свя­зана с раз­ви­тием духовно-нрав­ствен­ным.

Здесь дей­ствуют совсем другие законы, часто про­ти­во­по­лож­ные ути­ли­тар­ным инте­ре­сам, не выво­ди­мые из задачи выжи­ва­ния и не сво­ди­мые к ней. И это каса­ется не только личных инте­ре­сов инди­ви­ду­ума, но и инте­ре­сов соци­ума. Агрес­сив­ность есть пси­хо­фи­зи­че­ский фено­мен. Как известно, в основе его лежит тот или иной кон­фликт, осо­зна­ва­е­мый или бес­со­зна­тель­ный, резуль­та­том кото­рого явля­ется актив­ное про­яв­ле­ние чело­ве­ком недо­воль­ства суще­ству­ю­щей дей­стви­тель­но­стью.

Для веру­ю­щего хри­сти­а­нина эти пуга­ю­щие дви­же­ния пси­хо­био­ло­ги­че­ской энер­гии явля­ются резуль­та­том отпа­де­ния чело­века от Бога, впа­де­ние в ого­лён­ную при­роду живот­ного мира. Не лишне вспом­нить, что первый рас­сказ Библии, после исто­рии гре­хо­па­де­ния первых людей, это рас­сказ о почти не моти­ви­ро­ван­ной живот­ной агрес­сии против соб­ствен­ного брата.

По мнению извест­ного совре­мен­ного иссле­до­ва­теля этого фено­мена Конрада Лоренца, «…накоп­ле­ние агрес­сии тем опас­нее, чем лучше знают друг друга члены данной группы, чем больше они друг друга пони­мают и любят» (Лоренц К. Агрес­сия. М., 1994. С. 62). Уро­вень агрес­сив­но­сти людей совре­мен­ного обще­ства недо­пу­стимо высок. Причём, чело­век, отя­го­щён­ный этой энер­гией, прежде всего, стра­дает от неё сам. Это выра­жа­ется в край­ней раз­дра­жи­тель­но­сти, нетер­пе­ли­во­сти и нетер­пи­мо­сти.

Подав­ля­ю­щее число людей фак­ти­че­ски явля­ются рабами соб­ствен­ной агрес­сив­но­сти, про­яв­ля­ю­щейся на фоне неосо­зна­ва­е­мого страха. Нико­тин, алко­голь, нар­ко­тики (по мнению спе­ци­а­ли­стов) зача­стую явля­ются сред­ством вре­мен­ного и частич­ного пони­же­ния агрес­сив­но­сти, а в сущ­но­сти, есть та же самая агрес­сив­ность, только направ­лен­ная на самого себя. Само­убий­ство, рас­тя­ну­тое во вре­мени. Чув­ство неза­щи­щён­но­сти и непол­но­цен­но­сти рож­дает в чело­веке страх, кото­рый, в свою оче­редь, застав­ляет его при­ни­мать угро­жа­ю­щую позу. И ничто, соб­ственно, от этого страха чело­века осво­бо­дить не может, потому что он живет в подав­ля­ю­щем его и враж­деб­ном ему мире борю­щихся за жиз­нен­ное про­стран­ство людей. Есте­ственно накоп­лен­ный таким обра­зом уро­вень агрес­сив­но­сти сти­му­ли­ру­ется, кроме того, совре­мен­ной без­ду­хов­ной куль­ту­рой.

Дело даже не в том, что перед гла­зами совре­мен­ного чело­века, при­вя­зан­ного «цепями» к теле­ви­зи­он­ному экрану, за один день про­хо­дит немыс­ли­мое коли­че­ство сцен наси­лия. Агрес­сив­ность про­по­ве­ду­ется везде. Все извест­ные нам идео­ло­гии свя­заны с про­по­ве­дью наси­лия. Ком­му­низм это наси­лие, воз­ве­дён­ное в рамки миро­вого мас­штаба, нацизм наси­лие, капи­та­лизм также наси­лие, потому что агрес­сив­ность воз­во­дится в сам прин­цип жизни.

Сек­су­аль­ность, на про­по­веди кото­рой сего­дня так много зара­ба­ты­вают, именно сек­су­аль­ность, а не любовь, свя­зана с агрес­сией по своему суще­ству. Конечно, агрес­сив­ность может быть кана­ли­зи­ро­вана, как сего­дня гово­рят, на благие дела. Скажем, в худо­же­ствен­ное твор­че­ство, научно-тех­ни­че­ское твор­че­ство, в бизнес в рамках закона.

Она может быть направ­лена даже на дело ско­рей­шего выздо­ров­ле­ния боль­ного, но агрес­сив­ность, при­об­ре­та­ю­щая адрес­ную враж­деб­ную направ­лен­ность, даже в самом бла­го­род­ном деле только уве­ли­чи­вает её новый сум­мар­ный потен­циал. Духов­ная небла­го­по­луч­ность совре­мен­ного чело­века имеет свои очень глу­бо­кие корни. С точки зрения пра­во­слав­ного веру­ю­щего хри­сти­а­нина при­чина этой ситу­а­ции кро­ется в отрыве чело­века от своего духов­ного источ­ника. Воз­вра­ще­ние к Богу это нелёг­кий путь, совер­ша­е­мый с помо­щью Бла­го­дати Свя­того Духа, кото­рый не слу­чайно назы­ва­ется Хри­стом Уте­ши­те­лем.

И этот Дух посы­ла­ется от Отца именно Хри­стом, потому что Он есть види­мое неви­ди­мого Бога и при­сут­ствует в душе веру­ю­щего не только как «объ­еди­ня­ю­щий символ» (по тер­ми­но­ло­гии К.Юнга), но, прежде всего, как реаль­ность, при­ни­ма­ю­щая уча­стие в жизни внут­рен­него чело­века.

Если для К.Юнга рели­ги­оз­ный символ, имма­нент­ный душе, имеет огром­ное зна­че­ние и явля­ется кон­крет­ным раз­ре­ши­те­лем мно­же­ства внут­рен­них тра­гиз­мов чело­века, то для веру­ю­щего этого совер­шенно недо­ста­точно, потому что рели­ги­оз­ные пере­жи­ва­ния имеют только тогда опре­де­ля­ю­щее зна­че­ние на жизнь лич­но­сти, когда они при­ни­ма­ются все­рьёз. «Вну­ше­ние, писал извест­ный рус­ский рели­ги­оз­ный фило­соф Б.Вышеславцев, полу­чен­ное от «фан­тазмы», от имма­нент­ного сим­вола, от «меня самого», не есть рели­ги­оз­ное вну­ше­ние.

Рели­гия поко­ится на аксиоме зави­си­мо­сти от Абсо­лют­ного Суще­ства, на усмот­ре­нии себя как отно­си­тель­ного, конеч­ного и твар­ного суще­ства (фено­ме­но­ло­ги­че­ский анализ Декарта). Если нет этой зави­си­мо­сти нет рели­гии». (Выше­слав­цев Б. Этика пре­об­ра­жен­ного эроса. М., 1994. С. 80). Явлен­ность Бога во Христе имеет опре­де­ля­ю­щее зна­че­ние, так как абстракт­ная идея, вне связи с кон­крет­ной лич­но­стью имеет на чело­века срав­ни­тельно неболь­шое вли­я­ние.

Но идея, исхо­дя­щая от авто­ри­тет­ного лица, при­об­ре­тает огром­ное зна­че­ние на обще­ствен­ную жизнь. Правда, одно дело образ вождя миро­вой рево­лю­ции, име­ю­щий агрес­сив­ную направ­лен­ность и отно­си­тель­ную, в кон­тек­сте мате­ри­а­ли­сти­че­ского миро­воз­зре­ния, зна­чи­мость, и образ Христа, при­сут­ству­ю­щий в душе веру­ю­щего чело­века как раз­ре­ши­тель всех его внут­рен­них тра­гиз­мов.

Если гово­рить языком З.Фрейда, то задачу духов­ного совер­шен­ство­ва­ния лич­но­сти можно было бы опре­де­лить как суб­ли­ма­цию агрес­сив­но­сти в твор­че­скую актив­ность. А, если гово­рить бого­слов­ским языком, то целью само­раз­ви­ва­ю­щейся лич­но­сти будет обо­же­ние, т. е. про­яс­не­ние в чело­веке того образа (или, если гово­рить языком фило­со­фии Пла­тона, идеи), по кото­рому он был изна­чально создан. А это Образ Божий, явлен­ный во Христе, ибо ска­зано: «Видев­ший Меня видел Отца». ( Ин. 14:9 ). Пра­во­слав­ная Цер­ковь в отли­чие, скажем, от Л.Толстого счи­тает важным здесь не просто при­ви­тие чело­веку нрав­ствен­ных норм, декла­ри­ру­е­мых Хри­стом в Нагор­ной про­по­веди, и даже не просто Его Еван­гель­ский образ, а именно образ Бла­го­дат­ный, дающий право поль­зо­ваться неко­то­рой духов­ной силой для лич­ност­ного ста­нов­ле­ния. Потому и совер­шенно невоз­можно, скажем, срав­ни­вать нормы хри­сти­ан­ской морали с нор­мами ком­му­ни­сти­че­ской морали.

Здесь, какими бы они ни были совер­шен­ными, но они оста­ются нор­мами, зако­ном, кото­рый (по мысли апо­стола Павла) никого не спа­сает. Закон пове­ле­вает, при­нуж­дает, обви­няет, но по суще­ству своему нико­гда никого не лечит и не спа­сает. Кроме того, стоит вспом­нить, что ком­му­ни­сти­че­ская мораль счи­тает воз­мож­ным при­ме­не­ние этих самых норм только после того, когда уже совер­шится миро­вая рево­лю­ция, и на земле уста­но­вится все­об­щая гар­мо­ния.

А до этого напря­жён­ная борьба, сти­му­ли­ро­ва­ние агрес­сии в себе и в других. Совре­мен­ник А.С.Пушкина пре­по­доб­ный Сера­фим Саров­ский учил совсем дру­гому: «Стяжи дух мирен, и тысячи спа­сутся вокруг тебя». Каза­лось бы сего­дня нас никто не при­зы­вает к войнам и рево­лю­циям, но мир вокруг нас ста­но­вится всё более враж­деб­ным, а чело­век чув­ствует себя всё более неза­щи­щён­ным.

Воз­ни­ка­ю­щее в чело­веке на основе этой нега­тив­ной реаль­но­сти чув­ство страха и порож­дает, как мы уже гово­рили, повы­шен­ную агрес­сив­ность, стрем­ле­ние защи­щаться, заво­ё­вы­вать новое жиз­нен­ное про­стран­ство. Это стрем­ле­ние посте­пенно пере­хо­дит за гра­ницы отдель­ных инди­ви­ду­у­мов и захва­ты­вает обще­ствен­ное созна­ние. Начи­на­ется жёст­кая кон­ку­рен­ция в эко­но­мике и поли­тике, кото­рая рано или поздно выли­ва­ется в кро­во­про­лит­ные клас­со­вые, расо­вые и рели­ги­оз­ные кон­фликты.

Сего­дня такие кон­фликты рискуют пере­ра­сти в обще­ми­ро­вую ката­строфу. Мир посто­янно как бы балан­си­рует над про­па­стью, что порож­дает всё новые страхи и всё новые при­ливы агрес­сив­но­сти. Цер­ковь всегда напо­ми­нала и про­дол­жает напо­ми­нать в своей бого­слу­жеб­ной тра­ди­ции еван­гель­ские слова Христа: «При­дите ко Мне все труж­да­ю­щи­еся и обре­ме­нен­ные, и Я успо­кою вас; возь­мите иго Моё на себя и научи­тесь от Меня, ибо Я кроток и смирен серд­цем, и най­дёте покой душам вашим». ( Мф. 11:28,29 ).

В памяти чело­века, хоть немного зна­ко­мого с исто­рией послед­них двух тыся­че­ле­тий, момен­тально воз­ни­кают обви­не­ния хри­стиан в рели­ги­оз­ных войнах, инкви­зи­ции, внут­рен­них раз­до­рах между церк­вями. Да и просто наблю­де­ние за жизнью отдель­ных хри­стиан иногда не поз­во­ляет при­знать их успешно суб­ли­ми­ро­вав­шими свой страх и рож­да­ю­щу­юся из него агрес­сив­ность в бла­го­же­ла­тель­ность чело­века, при­ми­рив­шего свою совесть с Богом и ближ­ними.

Но Цер­ковь назы­вает себя собра­нием святых только в эсха­то­ло­ги­че­ской пер­спек­тиве. Правда, она свя­зана с кон­крет­ной дей­стви­тель­но­стью един­ством жизни, но сама по себе наша реаль­ность несёт в себе все атри­буты несо­вер­шен­ства, свой­ствен­ные раз­ви­ва­ю­ще­муся орга­низму. Победа Христа уже совер­ши­лась, но в Церкви, уже здесь на земле, в окру­же­нии этой жесто­кой дей­стви­тель­но­сти, чело­век начи­нает учиться жить по новым духов­ным зако­нам.

Пра­виль­ность дан­ного пути сви­де­тель­ству­ется здесь не только при­ме­рами успеш­ных суб­ли­ма­ций, кото­рыми напол­нен пра­во­слав­ный кален­дарь, но и высо­той раз­ви­тия той куль­туры, раз­ви­тие кото­рой хри­сти­ан­ство сти­му­ли­ро­вало. Нельзя не заме­тить, что вне рамок этой куль­туры совре­мен­ная циви­ли­за­ция при­об­ре­тает бес­че­ло­веч­ный образ или мура­вей­ника, или без­душ­ного меха­низма, жестоко экс­плу­а­ти­ру­ю­щего как био­ло­ги­че­скую, так и духов­ную жизнь чело­века.

Веро­ят­нее всего, каж­дому уровню духовно-нрав­ствен­ного раз­ви­тия обще­ства должен соот­вет­ство­вать необ­хо­ди­мый уро­вень соче­та­ния спра­вед­ли­во­сти и мило­сер­дия. Но истин­ное твор­че­ство воз­можно лишь для сво­бод­ного чело­века, не отяг­чён­ного необ­хо­ди­мо­стью каж­до­днев­ного выжи­ва­ния. Куль­тура элли­низма созда­ва­лась сво­бод­ными людьми, рус­ская куль­тура XIX века сво­бод­ной частью обще­ства, само же хри­сти­ан­ство созда­вало евро­пей­скую куль­туру вопреки этому закону.

Именно хри­сти­ан­ство из бого­слов­ских рас­суж­де­ний о Боге вывело пони­ма­ние чело­века как лич­но­сти, создан­ной по образу Божию и в Нём уко­ре­нён­ной. И именно хри­сти­ан­ство заявило, что истин­ная сво­бода есть не воз­мож­ность чего угодно, а спо­соб­ность чело­века реа­ли­зо­вать свою соб­ствен­ную пред­на­зна­чен­ность, ради этого сохра­няя себя от сби­ва­ю­щих вли­я­ний извне, даже со сто­роны своей соб­ствен­ной при­роды.

Воз­мож­ность такой само­ре­а­ли­за­ции коре­нится в спо­соб­но­сти к бытию из глу­бин­ной инту­и­ции истин­ной Кра­соты и Правды, вопло­щён­ной во Христе. Внутри себя чело­век должен найти точку опоры для своих стрем­ле­ний и, если секу­ляр­ный гума­низм пред­ла­гает опе­реться на соб­ствен­ную самость, фор­ми­ру­е­мую стра­стями обще­ствен­ных про­ти­во­ре­чий и без­гра­нич­ной экс­плу­а­та­цией сек­су­аль­ного инстинкта, то гума­низм хри­сти­ан­ский при­во­дит к встрече со Хри­стом. «Чело­век мера всех вещей» утвер­ждала древ­не­гре­че­ская фило­со­фия. Но самый хри­сти­ан­ский из рус­ских писа­те­лей XIX века Ф.М.Достоевский считал, что Хри­стос есть мера всех вещей, « Нрав­ствен­ный обра­зец и идеал есть у меня один, Хри­стос. Спра­ши­ваю, сжег ли бы Он ере­ти­ков – нет. Ну так значит сжи­га­ние ере­ти­ков есть посту­пок без­нрав­ствен­ный». (Досто­ев­ский Ф.М. Днев­ник писа­теля / Цит. по: Заха­ров В.Н. Пара­докс на пара­доксе // Север. 2001. № 12). Как часто в исто­рии чело­век пытался напи­сать Христа, исходя из соб­ствен­ного инте­реса, соб­ствен­ной бли­жай­шей выгоды.

Но Хри­стос вовеки один и тот же, и хра­ни­тель­ни­цей его непо­вре­ждён­ного образа явля­ется Пра­во­слав­ная Цер­ковь. Как бы ни был высок по своему поло­же­нию и авто­ри­тету оратор, если его взгляд на Христа не соот­вет­ствует пол­ному кон­тек­сту, сохра­ня­е­мому в Свя­щен­ном Писа­нии, в свя­то­оте­че­ском бого­сло­вии, в высших откро­ве­ниях про­из­рас­та­ю­щей из этого бла­го­дат­ного корня хри­сти­ан­ской куль­туры, он ничто, потому что Цер­ковь его взгляды отри­нет или посте­пенно от них очи­стится через их осмыс­ле­ние.

Россия несёт в себе «дра­го­цен­ность, кото­рой нет нигде больше, – Пра­во­сла­вие, писал в своём Днев­нике Ф.М.Достоевский, что она хра­ни­тель­ница Хри­сто­вой истины, но уже истин­ной истины, насто­я­щего Хри­стова образа, затем­нив­ше­гося во всех других верах и во всех других наро­дах». Явить миру непо­вре­ждён­ный образ Христа (с точки зрения нашего гени­аль­ного писа­теля) есть исто­ри­че­ское пред­на­зна­че­ние России. Если народ не выпол­няет своего пред­на­зна­че­ния, он исче­зает, выма­ры­ва­ется из стра­ниц «Книги жизни».

Когда сего­дня вгля­ды­ва­ешься в нашу дей­стви­тель­ность, то кажется, что мы этот образ поте­ряли навсе­гда. В этом смысле нельзя не вспом­нить мудрые слова Л.П. Кар­са­вина, что, «если рус­ский усо­мнится в абсо­лют­ном идеале, то он может дойти до край­него ско­то­по­до­бия или рав­но­ду­шия ко всему». (Кар­са­вина Л.П. Восток, Запад и рус­ская идея. Пг., 1922). Мы сего­дня, кажется, как нико­гда близки к этой цели.

Запад, пред­видя духов­ный вакуум в России, после кру­ше­ния ком­му­ни­сти­че­ской идео­ло­гии попы­тался и ещё и сейчас пыта­ется запол­нить его лице­мер­ными бла­го­де­я­ни­ями мно­же­ства раз­но­об­раз­ных сек­тант­ских про­по­вед­ни­ков из США, Японии и Европы и ино­кон­фес­си­о­наль­ным про­зе­ли­тиз­мом. Бла­го­де­я­ния были при­няты, про­по­ведь, в общем и целом, отверг­нута. И в эту внут­рен­нюю пустоту, в этот духов­ный вакуум мощным пото­ком устре­ми­лось самое пошлое и цинич­ное из того, что есть в запад­ном образе жизни.

Западу, конечно же, инте­ресно было бы поста­вить над Рос­сией ещё один экс­пе­ри­мент на тему о воз­мож­ной само­ор­га­ни­за­ции обще­ства на путях чистого либе­ра­лизма, но у России на него уже нет ни сил, ни вре­мени. России сего­дня нужны хри­сти­ан­ские школы, нужен инте­рес к соб­ствен­ной духов­ной куль­туре. Рус­ский народ нужно заново учить читать книги, чтобы он опять научился читать и думать над теми нрав­ствен­ными цен­но­стями, кото­рые до конца нашим наро­дом так и не были нико­гда домыс­лены.

Нельзя больше слепо сле­до­вать по путям запад­но­ев­ро­пей­ского мыш­ле­ния. Там своя мен­таль­ность и свой исто­ри­че­ский опыт. Беда рус­ского народа прежде всего заклю­ча­лась в том, что хри­сти­ан­ское про­све­ще­ние, по многим при­чи­нам, по-насто­я­щему нача­лось в нашей стране только в конце ХIХ века. Быто­вое хри­сти­ан­ство в душах многих людей легко рух­нуло с изме­не­нием этого самого быта.

Созна­ние своего недо­сто­ин­ства и мучи­тель­ный поиск истин­ного совер­шен­ства, кото­рый только и может дать чело­веку право на тех­но­ло­ги­че­ский про­гресс во имя чело­века спо­соб­ного нрав­ственно управ­лять своими дости­же­ни­ями, только это может сде­лать наш хруп­кий мир более или менее без­опас­ным. «Когда я сми­ря­юсь перед волей Божией, когда я побеж­даю в себе рабий бунт само­сти, я иду от сво­боды и иду к сво­боде», писал К. Бер­дяев.

Речь должна идти не об упа­доч­ном сми­ре­нии, а о сми­ре­нии в твор­че­ском сози­да­нии жизни. И ярким при­ме­ром этого явля­ется свет­лый, ничем не замут­нён­ный еван­гель­ский образ Христа. Ибо это Бог, уни­чи­жив­ший себя из любви к пад­шему чело­ве­че­ству. Ради того, чтобы спасти уни­что­жа­ю­щего себя из страха перед самим собой чело­века. Если мы опять заме­ним Его Вели­ким инкви­зи­то­ром это ката­строфа. Таким обра­зом, вопрос заклю­ча­ется в том, как досту­чаться до сердца сво­бод­ного совре­мен­ного чело­века.

С нашей точки зрения, это про­блема, кото­рую должна решать не только Цер­ковь, но и обще­ство.

Источник