рудинштейн книга про актеров читать
Он позвонил в девять утра, когда я ждал лифта, чтобы спуститься на завтрак. «Номер засекречен» — было написано на дисплее. «Как же любят артисты шифроваться!» — подумал я и поднес трубку к уху.
— Марк Григорьевич? У меня к вам конфиденциальный разговор, — незнакомец даже и не подумал представиться.
— В таком случае перезвоните позже, я сейчас войду в лифт. И вообще, вы кто?
— Важно не «кто», — тон резко изменился, — а «от кого». Так что советую найти тихое местечко. Я подожду.
Для меня придерживали лифт, но я махнул рукой — езжайте! — и отошел к окну.
— Батя узнал, что у тебя фестиваль отбирают. Это правда?
— Нет. Информация неверная. С «Кинотавром» все в порядке.
— Не свисти. Все уже в курсе, что тебя «сливают». Батя хочет получить свои бабки обратно, а то разбирайся потом с новым владельцем!
— Бред какой-то. Где я сейчас возьму деньги? Они же вложены в проведение «Кинотавра»!
— Бред не бред, а если не вернешь триста тысяч «зелени», кое-кого из гостей недосчитаешься. И давай без ментов. Батя ведь вошел в твое положение, дал денег на фестиваль. Он может обидеться.
Знакомый голос. Или просто знакомая интонация? Вообще-то все бандиты разговаривают похоже: нагло, с ленцой, им кажется — так внушительнее. Уж кого-кого, а эту публику я хорошо знаю. Приходилось сталкиваться.
— Пугать меня не надо, пуганый, — сказал я в трубку. — Так дела не делаются. Если у Бати есть ко мне претензии, пусть сам позвонит. Вам никаких денег я отдавать не собираюсь.
ПриветСочи
Убить звезду
Скандальная статья Рудинштейна о Кинотавре и его участников (выдержки).
Марк Израилевич Рудинштейн, организатор и вдохновитель известного сочинского фестиваля «Кинотавр» подробно рассказывает о перипетиях одного из фестивалей. 
Многие имена и фамилии автор приводит в искаженном виде. Что не мешает читателю легко и непринужденно догадываться о ком идет речь.
Более всего строк посвящено так называемому «Народному» или Алику, как кличет его автор материала. Читатель, чуточку знакомый с кино и, в частности, с сочинским фестивалем, сразу узнает в «Народном» Олега Янковского.
У Кинотавра должно быть лицо. Красивое, благородное, любимое зрителем. И уговорил Народного, подозревая, что хлебну с этим «благородным лицом» по полной. Но тогда я еще не знал насколько его экранный имидж — импозантного благородного красавца — не совпадает с его человеческой сущностью.
…Жадноват Народный, ох жадноват. Ни рубля в Сочи не тратит: единственный в гостинице «люкс» за девятьсот долларов в сутки ему оплачивает «Кинотавр».
…Народный осек ее взглядом, повернулся ко мне и сказал:
— Сын чем-то отравился вчера. Прости, Марк, семья это святое.
В душе шевельнулось сочувствие. Какое там «отравился», кого Народный хочет обмануть… Здесь совсем другая проблема, к сожалению, сегодня эта ужасная зависимость — беда отпрысков многих известных людей. Конечно Алик пытается скрывать, но шила в мешке не утаишь.
Для тех, кто не понял — автор пишет о пристрастии сына Янковского к наркотикам. Но это еще цветочки. Ягодки, как водится, все впереди.
Они начинаются со следующего эпизода:
В этот момент дверь в офис распахнулась и на пороге появилась давешняя журналистка – вся какая-то растерзанная. Я бросился к девушке и, схватив ее за плечи, заорал:
— Ты видела, кто на тебя напал? Кто это был?
— Еще бы не видеть! – девушка была зла, но не испугана. – Народный ваш! Я просила интервью, он сказал – без проблем, надо только найти место. И повел в номер. А там…
Хозяин «Кинотавра» повествует, что на каждом мероприятии в гостинице «Жемчужина» у него было пять «тайных» номеров. Что это значит? А то, что они пустовали, но при необходимости страждущим звездам выдавались ключи. Сами понимаете для чего. Они же все приезжают с женами. Или мужьями. А сходить налево хочется. И вот отсылают благоверных на пляж загорать, а сами…
Ефремов бурно и матерно выражал протест против того, что Мишин забрал из-за стола жену, лишив компанию дамского общества, его скрутили по привычке охранники и только его вывели, за спиной у меня раздался звон бьющейся посуды. Басыров, (Баширов) возмущенный тем, что его лишили компании, начал прыгать со стола на стол и орать дурным голосом: «Я Человек Паук!» 
Прекрасно отзывается режиссер о стойком организме и характере знаменитого Жерара Депардье. Тот прибыл в Сочи на личном самолете, с несколькими ящиками своего вина. Уже прилично выпимши.
Потом вышел к морю с бокалом. Рудинштейн и кто-то из его подручных бежали следом с бутылкой – подливали на ходу. Так требовал француз. Депардье осушил большой бокал и пошел в воду в брюках и ботинках. Еле остановили.
– …Мне надо идти – будить Жерара.
Я подошел к номеру и постучал: никакого ответа. Пришлось просить портье открыть дверь.
… Депардье лежал на полу ванной комнаты, лицом вниз и не подавал признаков жизни. «Ну вот и все», – пронеслось в голове. Я не мог заставить себя приблизится к распростертому телу. Сказал охраннику:
– Посмотри, что с ним.
Тот наклонился и потянул носом:
– Пьян в стельку!
Благодарю тебя, Господи…
– Срочно вызывайте «скорую», его надо привести в чувство. Депардье должен быть на открытии!
… И он был. С бокалом собственного вина в руке Жерар позировал фотографам. Молодец, оклемался. Не зря его называли «французским дубом».
Раскрывает автор и капризный характер приглашеной голливудской звезды Эрика Робертса. Тот потребовал себе в номер аж две девушки. Рудинштейн распорядился доставить с условием, чтобы «журналисты не пронюхали». А о легендарной Эммануэль, актрисе Сильвии Кристель отозвался как о женщине инвалиде, у которой от былой красоты не осталось и следа.
Он описал, что Филипп поругался с женой Оксаной Фандерой (в тексте Олеся Бандера) и та ушла в номер к другому мужчине. С чемоданом. К некоему Литовскому. 
Не повезло и актрисе Любови Тихомировой (Люда Титомирова). Автор сообщил в Сочи она была нарасхват.
Сменила много мужиков, и каждый из ее любовников с придыханием рассказывал, что она супер женщина, просто созданная для постели. Ничего удивительного, учитывая ее прошлое порнозвезды.
Марк Израилевич сообщает читателю пикантные подробности ужасного скандала, когда он «нечаянно» выдал с головой Михаила Ширвиндта, закрутившего роман с Юлей Бордовских.
Да, тяжко приходилось организатору «Кинотавра». По его словам, он для них – дойная корова. Звезды с семьями приезжают покуролесить, попьянствовать, поразвратничать, не задумываясь о том, откуда берутся деньги на оплату всего мероприятия. 
Досталось и еще одной покойной звезде. Александру Абдулову.
Я с Абдуловым познакомился на благотворительном мероприятии «Задворки», где собирали средства на реставрацию церкви рядом с «Ленкомом». Саша выходил на сцену и представлял меня:
– А это Марк Рудинштейн, новый русский.
– Я не новый русский. Я старый еврей, – возражал я.
Собирали мы пожертвования пару лет, а потом мне сказали:
«Марк, ты с ума сошел? Сколько денег надо, чтобы отреставрировать одну церковь? Есть подозрение, что собранные средства уходят в другое место. Абдулов игрок, он не вылезает из казино. Никто не знает, сколько он там просаживает, но суммы, говорят, астрономические.»
Когда я вернулся к столу, вместо Докилевой там уже сидел Абдулов.
…– Слушай, Марк, у меня к тебе дело. Мне срочно нужно пять тысяч долларов. Алиса хочет пойти в казино, а я пустой.
Далее следует тирада Рудинштейна, осуждающая Абдулова за связь с этой « пиявкой, кошмарной бабой Алисой Шейман». Это о журналистке Ларисе Штейнман. И напоминание актеру, что он до сих пор любит Алферову. Ну, просто отец духовный да и только.
Абдулов тряхнул головой, словно отгоняя воспоминания.
– Ладно, ты денег мне одолжишь или нет?
– Нет, Саша.Во-первых, ты до сих пор не вернул те, что занял в Вегасе. А во-вторых, у меня сейчас нет.
Он встал и, не говоря ни слова, вернулся к своему столу. Обиделся. А мне стало горько. Действительно, среди этих людей нет ни одного человека, кто относился бы ко мне бескорыстно.
Я сунул мобильник в карман. За спиной возникла Неля. «Ну что, отказался Народный? — спросила она. — Да, он такой. »
С этим не поспоришь. Но какой у меня был выбор? На заре «Кинотавра» Михаил Лесин сказал при встрече:
— Слышал, просишь бюджетных денег на «Кинотавр». Я против: не смог ты собрать на своем фестивале элитное общество!
— Я подобной задачи не ставил. Для меня главное — достойно принять и накормить артистов. А уж какие они у нас — это не ко мне, скорее — к вам, — ответил я.
Но над словами Лесина задумался и пришел к выводу: у «Кинотавра» должно быть лицо.
Красивое, благородное, любимое зрителем. И уговорил Народного, подозревая, что хлебну с этим «благородным лицом» по полной. Но тогда я еще не знал, насколько его экранный имидж — импозантного благородного красавца — не совпадает с его человеческой сущностью.
«Может, Яну Докилеву попросим?» — предложила Неля.
Идея неплохая — Яна несколько раз вела наши церемонии, у нее это хорошо получается. Правда, есть у Докилевой одна проблема.
У дверей гостиницы остановился автобус с гостями. Первым в холл ввалился Митя Перфемов. Судя по раздражению, с каким он что-то выговаривал своей очередной супруге, Митя хорошо принял на грудь еще в самолете.
Жена рылась в сумочке, пытаясь отыскать паспорта. А Митька стоял рядом и подгонял нецензурно. На косые взгляды окружающих Перфемов внимания не обращает. А подойти и велеть ему заткнуться — на это охотников нет. Себе дороже: Митя не церемонится, может и послать прилюдно.
Рядом с Перфемовым покачивался Паша Басыров. Я с тоской посмотрел на дружков. А ведь не позвать нельзя. Оба много снимаются, их фильмы в конкурсе, да и зрители этих гавриков, особенно Перфемова, обожают.
От толпы прибывших отделился племянник Народного: «Привет, Марк!»
Кто это рядом с ним? Неужто Люда Титомирова? Господи, они снова вместе! Выходит, Гарик действительно сильно увлечен. Впрочем, понять его можно.
Здесь, в Сочи, Люда одно время была нарасхват. Сменила много мужиков, и каждый из ее любовников с придыханием рассказывал, что она суперженщина, просто созданная для постели. Ничего удивительного, учитывая ее прошлое порнозвезды. Люда всегда казалась мне хорошей, доброй девчонкой, и в другой ситуации я бы за нее порадовался. Но мне очень жаль жену Гарика, славную, милую женщину.
Видимо, моя улыбка показалась Гарику натянутой, потому что он шепнул: «С каких пор на «Кинотавре» запрещено развлекаться?»
Ну что тут будешь делать.
Артисты шумели, обнимались, здоровались с теми, кто прибыл в Сочи раньше. Стоящая чуть поодаль группа наблюдала за ними с интересом.
Дорогие чемоданы, дорогая одежда — это наши «коммерческие гости», те, кто приезжает на «Кинотавр» по путевкам, на людей посмотреть и себя показать.
Я подошел к «молочному королю», пожаловавшему на фестиваль в компании двух юных дам, начинающих моделей. Потом обменялся парой фраз со строительным магнатом, который стоял рядом с завсегдатаем «Кинотавра» — Андреем Тапиевым. Никто толком не знает, чем этот красавец занимается, вроде сувениркой какой-то, но деньги у него явно водятся, и немалые. Андрей приезжает уже несколько лет, всегда один.
— Идут, — лаконично ответил Тапиев, оглядывая просторный холл. — Как сам?
Я поднял вверх большой палец: мол, все отлично.
Хотя какое там отлично. Но окружающим о моих проблемах знать незачем.
В гостиницу величаво вплыл Панкратов-Черный. И этот тоже в подпитии. На лице — выражение недовольства. Я подошел, протянул руку и услышал:
— Что же ты, Марк, со мной так поступаешь?
— А что случилось, дорогой?
— Абдулову отдельное такси, а меня вместе со всеми в автобус. Да мы с Абдуловым в одних фильмах играли! За что мне такое неуважение, Марк?
Помню я эти фильмы, как же: режиссер Эйрамджан снимал их в одной комнате и одной камерой.
Я обнял его за плечи и повел к лифтам, уговаривая на ходу:
— Ну что ты, Саша, это ошибка какая-то, разберемся.
Конечно, ни с кем я разбираться не буду.
Но сейчас главное — не допустить скандала на глазах у всех.
— Ты да, ты разберись, — закивал Панкратов-Черный.
Погрузив Сашу в лифт, я почувствовал, как в кармане завибрировал мобильный. «Номер засекречен».
— У тебя тут звезда на звезде, — услышал я. — Прямо глаза разбегаются. Не знаю, с кого и начать.
— Слушай сюда, придурок, — перебил я. — Ты хоть понимаешь, во что ввязался? Батя мне уже пообещал с тебя три шкуры спустить за то, что пользуешься его именем.
Кинопродюсер Марк РУДИНШТЕЙН: «Абдулов все время врал — женщинам, окружающим, — абсолютно не думая, что после него останется, а осталось одно — выжженное поле»
(Продолжение. Начало в № 20)
Из публикации в журнале «Караван историй».
Из публикации в журнале «Караван историй».
«Я подошел к номеру и постучал: никакого ответа. Пришлось просить портье открыть дверь.
 |
| Фото Александра ЛАЗАРЕНКО |
Заставить себя приблизиться к распростертому телу я не мог, поэтому сказал охраннику:
— Посмотри, что с ним.
Тот наклонился и потянул носом:
Благодарю тебя, Господи.
— Насколько я помню, именитый француз все время ходил.
— Слава Богу, что не у Стросc-Кана.
Из публикации в журнале «Караван историй».
 |
| На «Кинотавре» Жерар Депардье не расставался с бокалом. «Он уже хорошо подшофе приехал, еще и свое вино привез. » |
 |
| Леонид Ярмольник, Станислав Говорухин и Марк Рудинштейн. «Фестиваль — это корабль, на котором время можно проводить в свое удовольствие» |
— Ялта получше, мне кажется, Сочи.
 |
| Продюсер Михаил Ширвиндт с телеведущей Юлией Бордовских на «Кинотавре». «Они были так влюблены, что просто светились от счастья, и я, сентиментальный дурак, проболтался об этом одной ушлой журналистке, напрочь забыв, что Миша давно и прочно женат» |
Меня повели к Воронку в баню. Тот осоловелый лежал, а человек сзади говорит: «Он хочет уехать». Дальше (вот ни слова не вру!), пять минут я стоял в раскаленной сауне (правда, с открытой дверью), а он смотрел на меня и думал, наверное. Или, вообще, не думал. Не знаю, потому что прочесть что-то в его взгляде в полутемной сауне я не мог.
Короче, они уже финансировали 10-й «Кинотавр», который я объявил для себя прощальным, пообещав передать им бразды правления прямо во время фестиваля, уже Матвиенко общалась с ним на переговорах. Он закрыл ресторан у бассейна и сидел там один, а журналисты бесились, потому что у меня в этом месте всегда пресс-конференции проходили.
— Хороший сюжет для кино.
 |
| С экс-губернатором Санкт-Петербурга, ныне председателем Совета Федерации России Валентиной Матвиенко |
. Атмосфера свободной любви? Лично я всегда был и за свободу, и за эту самую атмосферу.
 |
| Юлия Высоцкая и Андрей Кончаловский познакомились на «Кинотавре» в гостиничном лифте. «Андрей мне потом сказал: «За нее я тебе памятник должен поставить», а затем подставил меня» |
— Уж он-то все понимал.
— Да, и когда Адабашьян пишет, что Рудинштейн стремился в их круг и он, этот мерзавец, за то, что мы его не приняли, отомстил, мне гадко читать.
— Он же, я знаю, пил сильно.
— Они же думали, вы свой.
 |
| С Олегом Янковским. «Я понял, что имею дело с обычным, пострадавшим в советское время актером, для которого слова «Родина» и «духовные ценности» никакого значения не имеют» |
— По сей день?
— Да, ни на что другоое не заработал. Я был счастлив от передвижения по миру, от того, что меня знали, что занимаюсь любимым делом, и даже когда стало уже невмоготу, когда после каждого фестиваля надо было ложиться в больницу, потому что эти. как пиявки, выпивали из меня кровь, все равно я был счастлив, все равно понимал, что сделал что-то серьезное. Не помню, говорил ли тебе, но успокоился, когда в энциклопедии увидел три строчки: «Марк Рудинштейн, продюсер, год рождения такой-то, создатель «Кинотавра» и так далее. Все, я себе сказал: «Ты ушел в вечность».
. Они думают, что меня страшно обидели, а я считаю себя счастливым, потому что могу позволить себе общаться с тем, с кем захочу, а это такое удовольствие, такая радость.
— Свобода!
«ЕСЛИ БЫ Я РАЗОТКРОВЕННИЧАЛСЯ ДО КОНЦА, МНОГИЕ ОТЦЫ СЕМЕЙСТВ УЗНАЛИ БЫ, ЧТО ВОСПИТЫВАЮТ НЕ СВОИХ ДЕТЕЙ»
— В своих воспоминаниях вы написали о пяти номерах для быстрого секса, которые в сочинском отеле на «Кинотавре» существовали, а почему их было именно пять и как часто они использовались по назначению?
 |
| Олег Янковский с супругой Людмилой Зориной на сочинском пляже. «Ситуация с Олегом мучает меня по сей день» |
— Ну, просто многие актеры с женами приезжали и те в это время загорали на пляже.
Опять же хочу отправить всех к книге Аксенова «Таинственная страсть», где использован тот же прием. Конечно же, то, что я употребил как художественный образ, происходило и в жизни: бывали случаи, когда на фестивале друг в друга влюблялись.
— Почему нет?
 |
| Модель и актриса Оксана Фандера с супругом режиссером Филиппом Янковским. «Красавица, сильная девочка — нелегко ей живется с истеричным мужем» |
Из публикации в журнале «Караван историй».
Мы обнялись, и он шепнул на ухо:
— Как наши пять номеров? Целы?
— Конечно, куда ж без них!
— Марк, я опять свободен, как птица. Не везет мне с семейной жизнью.
— Ты про «группу поддержки»?
Влад непонимающе на меня посмотрел.
 |
| С Дмитрием Гордоном. «Я очень влюбчивый и хотя, в общем-то, не так много раз был женат — всего трижды, историй на грани женитьбы пережил и вправду немало. Кстати, Киев — родина моей последней любви» Фото Александра ЛАЗАРЕНКО |
— Ты что, забыл, мы так называем сотрудниц моего офиса, журналисток, актрисулек молоденьких? Приезжают отдохнуть, в море поплавать, курортный романчик завести, но ты все же поосторожнее, наши позубастей голливудских будут. Гляди в оба, чтобы не пришлось потом, как Абдулову, читать про свое мужское достоинство в прессе.
Влад вытаращил глаза.
Сквозь стеклянные двери гостиницы я увидел, как у входа остановилось несколько машин: из них вышли Александр Абдулов со свитой.
— Пиявка. Алиса Шейман.
Из публикации в журнале «Караван историй».
«Масков ждал меня у стойки регистрации, вовсю флиртуя с хорошенькой сотрудницей отеля, а когда мы вышли на улицу, сказал:
— Слушай, а если я эту девушку с собой на открытие возьму?
— Марк, с актрисами я стараюсь не связываться. Они разговорами о своих творческих проблемах меня достают, а мне надо чувствовать, что в душе девушки есть место для меня, понимаешь?
— Да ты романтик! Или в Голливуде этому обучился? У нас знакомства такого рода обычно скрывают.
Из публикации в журнале «Караван историй».
«По пути встретил Мишу Ширвиндта:
Из публикации в журнале «Караван историй».
— Ты не подумай, что я настаиваю, мне просто интересно: неужели тебе Еременко не нравится? Красивый же мужик.
— Да нравится, конечно.
— Ну а чего ты тогда с этим лысым?
И опять я не придал этому особого значения. Подумал: да ладно, что этот Череп сделает. Ведет себя вроде тихо, на рожон не лезет, даже когда Коля прилюдно оказывает Инессе знаки внимания. Не учел, что Череп попытается разобраться с Еременко без посторонних глаз.
Как только мне стало об этом инциденте известно, я снова позвал Инессу:
— Глаза бы мои тебя не видели! Столько проблем из-за тебя!
— Марк Григорьевич, простите, но что я могу сделать?
— Девочка, ты не обижайся, но лучше тебе уехать. Немедленно.
Она опустила голову.
— Да, мой лысый меня забирает, и мы переезжаем в другую гостиницу. Извините, что так получилось».
«ЮЛЯ ВЫСОЦКАЯ ВЫШЛА С КОНЧАЛОВСКИМ ИЗ ЛИФТА И ПОШЛА В ЕГО НОМЕР, А ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ОНИ УЕХАЛИ ОТДЫХАТЬ В ТУРЦИЮ»
— Среди ваших увлечений были хорошие актрисы, популярные?
Ой, когда делал Питерский фестиваль, влюбился в 21-летнюю девушку и чуть не погиб, едва не разбился на машине, но это уже последнее увлечение. Пережив его, я себе сказал, что нужно четко понимать свои возможности и все-таки иметь чувство юмора.
— Почему же чуть не разбились?
— Потому что в решающий момент, перед самым Новым годом, она от меня ушла. Оказалось, что любит другого, а я был как бы отдушиной, когда тот другой, швейцарец, не отвечал взаимностью.
— Вас это так потрясло?
— Она актриса?
— Актрис хоть назвать можем?
— Опускаться до этого не хотелось бы, хотя слово «опускаться» мне уже употреблять неловко, потому что до какой-то степени (смеется) я уже опустился. Просто это живые люди и, возможно, сегодня у них есть мужья. Могу так сказать: белорусская актриса, которая приезжала к нам на фестиваль и в которую я даже был влюблен. Видишь, я же рассказывал тебе, что пригласил на фестиваль будущую жену Кончаловского.
— Вы тоже были в нее влюблены?
— Был, но как бы со стороны. Ну как влюблен? Я прилетел в Минск, откуда была отобрана на фестиваль картина, мы приглашали на «Кинотавр» только трех актрис, а Юлия Высоцкая четвертой «лишней» была. Режиссер мне ее показал и в порядке исключения попросил пригласить, а поскольку я увидел очень красивую девушку, согласился. Все произошло прозаично: мы поднимались вместе в лифте, перед тем прогулявшись.
— Вы, она и Михалков-Кончаловский?
— Девушка ехала с вами и вышла с ним?
— Мы просто прогулялись, я, что ли, знакомился, но это не значит, что она ехала со мной и я был обязан вмешаться.
— У вас тем не менее что-то уже к тому времени было?
— Нет, никогда. Юля вышла с Кончаловским, и через два дня они уехали отдыхать в Турцию.
— Что же он ей такого сказал в номере, какую произнес фразу, которую вы впоследствии описали?
Из публикации в журнале «Караван историй».
«В кабину лифта вместе со мной вошел Антон Михайловский. Меньше всего мне хотелось сейчас вести светские беседы, по молчать было бы уж совсем невежливо, поэтому я брякнул первое, что пришло в голову:
— А ведь именно в этом лифте ты познакомился со своей Лелей.
— Зато в фильме, который сюда привез, все так, как было в реальности. Помнишь сцену, где герой приказывает: «Задери платье, сними трусы, встань на колени»?
— Именно так я Лельку на преданность проверял».
Андрей мне потом сказал: «За нее я тебе памятник должен поставить», а затем подставил меня. Он же был президентом будущего фестиваля в Питере и довольно много получил денег, а в решающий момент просто предал. Устроил видимость скандала, когда надо было воевать.
— Почему же тогда он выступил против?
В результате мне все удалось пробить и подписать документы. (Вздыхает). Даже сегодня без слез об этом вспоминать не могу. Они меня заставляли менять конфигурацию здания то на два сантиметра, то на четыре, а что значит поменять такую конфигурацию?
— Кто же это все сорвал, перечеркнул? Никита Сергеевич?
— Он, выходит, настолько могущественный?
— Такой Никита Сергеевич всесильный?
— Все знают Олега Янковского как прекрасного, высочайшего класса артиста, а каким человеком он был?
— Зачем, Марк Григорьевич, вы разрушаете образ?
— Конечно.
— Никто не верит, что человек из подвала.
Никто не верил, что такой человек, как я, не врет, ведь как обо мне статьи начинались? «Говорят, что один его брат занимается наркотиками в Америке, а другой держит в Израиле дом терпимости». Это написал ни больше ни меньше Гладильщиков, известный журналист, причем они делали это по дружбе, но как журналисты. Слово «говорят» народ забывал на второй секунде, а «наркотики, проститутки» и тому подобные вещи оставались, и, конечно, это подогревало разговоры, что «он все придумывает». (Горько). Придумывает. «Дачники», которые делают на Первом канале программы о больших домах и квартирах, меня умоляли: «Марк Григорьевич, ну давайте приедем». Я им: «Ребята, у меня снимать нечего, потом сдался: «Ну, ладно, приезжайте». Когда они прибыли ко мне на Щепкина, 27, в двухкомнатную квартиру, где сейчас я живу, оказалось, что камеры негде поставить.
Из публикации в журнале «Караван историй».
— Богатый? Да я живу в подвале, у меня даже квартиры своей нет, а деньги на «Кинотавр» беру под 200 процентов. «Подольские» явно мне не поверили, но гордость, что самый знаменитый российский кинофестиваль фактически родился в их городе, оказалась сильнее жадности. А может, они просто не захотели идти против Хусейна и потому оставили меня в покое?».
— Итак, возвращаюсь к Янковскому.
— Понимаешь, у него было все, чтобы актером не стать, и именно это сделало его гениальным, потому что я сам играл с ним в одном фильме («Приходи на меня посмотреть») и чувствовал на себе.
«ЕВРЕЯМ ВСЕ ДОСТАЕТСЯ ТРУДНО, НО ВСЕ. »
— «Ауди» вы ему купили?
— Нет, конечно, и с этого момента мы начали расходиться в разные стороны. Олег же очень не хотел, чтобы я отдавал фестиваль, аж фыркнул на сцене, когда мы уже разыгрывали прощание, а это было действительно прощание, хотя все почему-то думали, что я кокетничаю. Сколько ни говорил, что действительно устал, что ухожу, они не воспринимали это всерьез: «Видишь, он уже пообещал, что уйдет после 10 лет, а еще пять продержался».
— Евреи прощаются, но не уходят, да?
— Есть еще другая шутка, что евреям все достается трудно, но все. (смеется), а если серьезно: я оставался, чтобы отдать «Кинотавр» в хорошие руки, чтобы тем самым его сохранить.
Из публикации в журнале «Караван историй».
«Я вышел в холл и сразу увидел Народного.
Я молча смотрел на него, мысленно подсчитывая, сколько денег мы уже на таких вот «полезных человечков» угрохали.
— Владелец водочного бренда. Очень влиятельный.
— Марк, давай не будем, а? Этого человека надо уважить.
— Марк, это должен быть хороший номер.
Услышав что хотел, Народный собрался уже уходить.
Народный поднял брови: мол, ну и что?
Народный широко улыбнулся и хлопнул меня по плечу.
— Он должен был открывать фестиваль!
Алик демонстративно посмотрел на часы.
Народный осек ее взглядом, повернулся ко мне и сказал:
И почти бегом бросился к лифтам. Олеся, вся поникшая, пошла следом.
Из публикации в журнале «Караван историй».
— Марк, беда. Олеся ушла.
Он безуспешно пытался сдержать слезы.
— Они поругались с Кириллом, и она ушла. С чемоданом.
— Куда? Вернулась домой, в Москву?
— Нет, к Литовскому, в его номер. Марк, я тебя умоляю, поговори с ним, пусть отдаст Олесю.
— С чего ты взял, что Павел станет меня слушать?
Народный выглядел совершенно потерянным.
— Хорошо, Алик, я пойду к Литовскому, но ты завтра проведешь церемонию открытия.
Литовский открыл не сразу, а когда увидел меня, страшно удивился. В глаза бросился нераспакованный чемодан, и я решил брать быка за рога.
Бандера, полностью одетая, сидела в кресле и нервно курила.
— Олеся, пойдем, тебя Кирилл ждет.
Вопреки моим ожиданиям, уговаривать Олесю не пришлось. Она затушила окурок в переполненной пепельнице, встала и, легко подхватив чемодан, пошла к лифту. Я с удивлением отметил на лице Литовского явное облегчение».
Из публикации в журнале «Караван историй».
В комнате появилась Полина.
— О, Марк, доброе утро, а мы на пляж, да, дорогой?
Из публикации в журнале «Караван историй».
На банкете, однако, старался держаться как ни в чем не бывало: шутил, улыбался, и тут слышу, Станислав Говорухин говорит Народному: «Алик, что за бред ты нес?».
— Спасибо тебе большое, опозорил на всю страну.
— Алик, ну ты что, Говорухина не знаешь? Такой уж он человек, не обращай внимания.
— Это ты можешь внимания не обращать, тебе терять нечего! Ведь знал же, что нельзя в это позорище ввязываться.
На мгновение Народный растерялся, но потом с достоинством ответил:
— Ну а что делать, если ты не в состоянии обеспечить мне соответствующий уровень?
— Абдулов, на ваш взгляд, был хуже актер, чем Янковский?
— Ему глубины не хватало немножко?
— Он связи большие имел?
Я понимаю: когда человек умирает, все остальное на какое-то время отходит на задний план. Ушел из жизни талантливый актер: да, надо сделать паузу, переждать, но это не значит, что все его дела должны уйти вместе с ним. Есть же какой-то суд человеческий.