ростан тавасиев художник личная жизнь
Ростан Тавасиев: «По сути дела, вся вселенная на искусстве и держится»
«Будущее. Искусство в воображаемом будущем» — проект художника и куратора Ростана Тавасиева представлен сейчас в ЦСК «Смена». Идея выставки родилась из наблюдений, что в книгах или фильмах в жанре научной фантастики не описывается искусство будущего. Тавасиев дает возможность другим художникам ответить на несколько вопросов: «Какой вы видите свою первую выставку на другой планете?», «Как будет выглядеть рынок изобразительного искусства?», «Что будет представлять собой музей?».
«Как идеи обычно возникают. Как будто случайно, само собой»
«МЫ — ХУДОЖНИКИ — НЕ О ФАНТАСТИКЕ ЗАБОТИМСЯ, А ОБ ИСКУССТВЕ»
— Ростан, как возникла идея этого проекта?
— Как идеи обычно возникают. Будто случайно, само собой, на основе наблюдения и ясного осознания необходимости такого проекта. Несколько лет назад случайно обратил внимание на странную несправедливость — научная фантастика не рассказывает, каким могло бы быть искусство в описываемом фантастическом будущем. Разнообразные технологии, супервооружение, невероятные космические корабли и медицина описаны, даже музыка в фантастическом будущем как-то присутствует, а изобразительного искусства почти нет. Мне как художнику стало тревожно, и вот, пробую компенсировать этот культурный пробел своими и общими силами.
Александра Гарт «Трансляция» Фото: Гузель Файзрахманова
— А вам не кажется, что это происходит, потому что темой фантастического будущего в основном занимается массовое искусство, а его представители, как мы знаем, не затрагивают высокодуховные темы, и именно поэтому они ограничиваются лишь прогнозированием развития технологий?
— Достоевский, например, тоже детективы с продолжением в журналы писал, но духовные темы смог затронуть. Можно достаточно поверхностно ознакомиться с творчеством Станислава Лема, чтобы понять, что и в жанре фантастики возможна действительно серьезная литература.
— Конечно, произведения Лема массовой литературой не назовешь.
— Или братья Стругацкие — также вполне серьезная литература. Насколько вообще литература может быть серьезной? Ведь это всегда вымысел — обман. И чем он убедительнее, тем может быть опаснее для тонкой восприимчивой натуры читателя. У этого проекта нет задачи влиять на повышение художественного уровня научной фантастики. Качеством и массовостью фантастики, как умеют, занимаются специалисты. Мы — художники — не о фантастике заботимся, а об искусстве. Можно сказать, что фантастика тут используется только как двигатель, чтобы попробовать вывести искусство на новую орбиту, попробовать посмотреть на возможные перспективы развития через «фантастическую» оптику.
«Важно, что художники начали мечтать, фантазировать о будущем своей профессии»
«ФАНТАСТИКА ВООБЩЕ НЕ ПРО БУДУЩЕЕ»
— А то, как ответили на ваши вопросы своими произведениями-прогнозами художники-участники этой выставки, вас удовлетворило? Вы увидели то, о чем мечтали, совпал результат с ожиданиями?
— Дело в том, что это совсем не прогнозы и не попытки предсказания. Футурологи, экстрасенсы и гадалки прогнозами занимаются. Фантастика работает с «воображаемым будущим», если хотите, с миром сказки, миром мечты. Очень важно понимать разницу. И ожиданий у меня никаких не было. Важно, что художники начали мечтать, фантазировать о будущем своей профессии. Уолт Дисней учил нас: «Если ты можешь что-то вообразить, значит, ты можешь это сделать». Первый шаг к воплощению мечты — это ее формулирование. Вот и мне хотелось, чтобы художники вообразили и сформулировали свои мечты о фантастическом искусстве и тем самым приблизили и себя, и всех нас к его появлению, воплощению.
Виктор Тимофеев «Граница вокруг пустоты» Фото: Гузель Файзрахманова
— Просто мне показалось, что на самом деле ответы этих художников — я имею в виду ответы-изображения — представляют собой вариации одной темы: как цифровые технологии, искусственный интеллект вытесняют постепенно человеческое присутствие. Какого-то большого разнообразия вариантов бытования искусства в будущем я не увидела в этих эскизах. Возможно, у меня предвзятое отношение к этому проекту?
— Если посмотреть весь материал, собранный на сайте, то 8 или даже 9 различных тем вполне можно выделить. В книжке мы так и сделали. Но, действительно, есть и очень похожие друг на друга идеи. И это очень важно. Возможно, что эти «схожие» идеи и есть самые значимые. Они возникли независимо друг от друга в воображении незнакомых между собой художников в разных регионах России. Совпадение?
Лена Грызунова «Скульптура карандаша» Фото: Гузель Файзрахманова
Про технологии могу сказать, что у фантастики есть такая волшебная функция — помощь в адаптации нашего сознания к переменам, происходящим в мире. Технологии изменяют мир. Мы не всегда успеваем осознать и эмоционально адаптироваться — фантастика помогает. Думаю, что фантастика вообще не про будущее, а скорее это проекция настоящего. Очень возможно, что та тема, которую вы выделили сейчас больше всего, и волнует человечество, и художники поэтому и отвечают на нее. Получается, что на стенах «Смены» есть по крайней мере 25 фантастических вариантов ответов художников на этот вызов современности. Еще раз повторю: мы не стремимся в этом проекте заглядывать в будущее. Тут скорее задача изменить, улучшить, развить настоящее, используя фантастику как двигатель.
«Какой-то четкой программы у меня нет, продолжение проекта само собой получается»
«ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ БЫ УВИДЕТЬ ФАНТАСТИЧЕСКИЙ СЕРИАЛ ПРО ИСКУССТВО, СДЕЛАННЫЙ НЕ МНОЮ»
— А вы планируете дальше этот проект продолжать и привлекать новых участников?
— Не планирую, но продолжаю. Какой-то четкой программы у меня нет, продолжение проекта само собой получается. Вот «Смена» пригласила показать в Казани выставку, сейчас идут переговоры про выставку в Самаре, возможно, Новосибирск после Нового года. Как продолжение этого исследования можно рассматривать и открывающуюся в декабре выставку в Нижнем Новгороде. Летом этого года нарисовал фантастический диафильм-сериал, в котором все события происходят только вокруг искусства. Самостоятельно тоже стараюсь заполнить белые пятна в фантастике.
Ксения Галкина «Вакуоль» Фото: Гузель Файзрахманова
— Вы имеете в виду сериал «Капля креацина»?
— А что это за вещество — креацин, оно вымышленное или существует на самом деле?
— Вымышленное. По крайней мере, пока не открытое. Но вымышленное на основе моих представлений о работе нашего мозга. Насколько представляю себе, наш мозг поощряет успешную умственную деятельность специальными гормонами, которые выделяются из центра удовольствия. Придумал что-то — получи конфетку. Этот принцип лег в основу идеи креацина — гормона творческой активности.
— Поясните, пожалуйста, как действует креацин? Кто герои этой эпопеи? Как устроена эта вымышленная вселенная?
— Думаю, лучше всего будет посмотреть сериал. К концу декабря первый сезон уже целиком будет в сети. Если бы умел в двух предложениях описать то, на что потребовалось 8 серий в первом сезоне, не было бы смысла вообще рисовать этот сериал. О вселенной «Капли креацина» могу сказать только то, что искусство в ней играет важнейшую роль. По сути дела, вся вселенная на искусстве и держится. Персонажи — деятели искусства, художники, галеристы, есть даже министр культуры.
— Ваш сериал получился очень увлекательным, и он располагает к размышлениям о том, как действительно сейчас в мире все очень быстро меняется. Мир меняется, и лично я не успеваю за этими современными скоростями, мне комфортнее находиться в каких-то старых форматах искусства, привычных, не хочется думать о воображаемом будущем в искусстве, но благодаря вашему проекту теперь вот приходится.
— Как раз и хотелось бы, чтобы участники художественного процесса подумали, помечтали не о своей повседневности, а о возможностях развития, и о том, куда и зачем двигаться. Перед тем как сесть в поезд, полезно посмотреть расписание и подумать, куда хотелось или не хотелось бы попасть.
«О вселенной «Капли креацина» могу сказать только то, что искусство в ней играет важнейшую роль»
— В этом смысле это уникальный проект?
— Получается, что да. Надеюсь, что он вызовет ответную реакцию фантастического сообщества. Может быть, более грамотные специалисты возьмутся и еще интереснее сделают. Очень хотелось бы увидеть фантастический сериал про искусство, сделанный не мною. Но, к сожалению, такого пока нет.
Ростан Тавасиев родился в Москве в 1976 году. Окончил Московский университет им. Строганова и Институт проблем современного искусства. Участник многих выставок в России и за рубежом, в том числе в Государственной Третьяковской галерее, Russian Dreams в Майами, участник ярмарок Arco в Мадриде и Fiac в Париже. В своем творчестве разрабатывает тему игры, объекты и картины с использованием мягких игрушек стали своего рода визитной карточкой художника.
Работы Тавасиева есть во многих коллекциях, в том числе в Московском музее современного искусства, «Мультимедиа Арт Музее», в Государственной Третьяковской галерее и во многих частных коллекциях России, Италии, Франции, Испании, США.
Субботнее интервью. Ростан Тавасиев
Светлана Толмачева: Второй год подряд екатеринбургский филиал Государственного Центра современного искусства устраивает в Екатеринбурге акцию под названием «Длинные истории». Художники из разных российских городов присылают эскизы, которые, по их мнению, могут украсить заборы в центре города. Заборов таких с годами меньше не становится, одни пропадают, другие появляются. Растан, вы второй год выходите в финал со своими эскизами и приезжаете из Москвы в Екатеринбург, чтобы раскрасить бетонный забор. Чем вас эта акция привлекает?
Ростан Тавасиев: Тем, что это прямое общение с очень большим количеством людей. Твою работу видит не довольно ограниченный круг интересующихся в столице искусством людей, а видит просто масса народа в другом городе.
Светлана Толмачева: В свой нынешний приезд вы видели свой прошлогодний забор?
Ростан Тавасиев: Да, он живет. Он стал частью города и видно, что им пользуются как игрушкой, которая не новая, блестящая, а та, которой играли несколько поколений, она совсем по-другому выглядит. И с моим забором взаимодействуют жители, это, мне кажется, прекрасно.
Светлана Толмачева: Ростан, а вас не расстраивает, что появляются какие-то объявления, которые горожане вывешивают на забор, какие-то надписи, которые совершенно не имеют отношения к тому, что изображено на заборе?
Ростан Тавасиев: Нет, конечно. Мне кажется, что жизнь гораздо важнее, чем попытка сохранить то, что в эту секунду кажется прекрасным. По-моему, гораздо важнее, чтобы это как-то работало. Я, когда все то придумывал, я знал, что этот забор в городе на оживленной улице, так близко от людей, и он никак не может остаться без взаимодействия с людьми.
Светлана Толмачева: Ваша прошлогодняя работа называлась «В рай возьмут не всех». В чем ее суть?
Ростан Тавасиев: Забор прошлогодний мой состоит из 27 секций, на каждой секции повторяется один и тот же рисунок. Но на каждой секции ярко покрашен цветом только один медвежонок. Ты всегда видишь только часть картинки, только изнутри себя, только маленький кусочек, никогда не доступна тебе целиком вся картина, это невозможно. Наверное, только Создателю известно, что это, как это устроено, нам достается только маленькая часть мира. Об этом, собственно, работа. Название, такая была выбрана фраза из текста, присланного мною. Во-первых, оно эффектное, во-вторых, в рай возьмут, действительно, не всех. А работа еще о проблеме выбора, всегда приходится кого-то выбирать. Это медвежата, лежащие в кране-автомате, вытягивающем игрушки за пять рублей. Когда ты смотришь на кучу игрушек перед тобой, ты выбираешь из равноценных ту, которая тебе почему-то больше нравится, непонятно почему, хотя все в принципе завлекательные. Ты выбираешь одного и берешь в этот рай.
Светлана Толмачева: Растан, я знаю, что вы художник в третьем поколении. Как в вашей семье к вашим экспериментам относятся?
Ростан Тавасиев: Мне кажется, что меня любят, мне верят и доверяют тому, что я делаю, помогают мне этим.
Светлана Толмачева: Насколько успешная творческая карьера вашего отца, насколько я понимаю, он тоже был художником, и вашего деда-художника?
Светлана Толмачева: Ростан, а не было у вас желания пойти по стопам деда?
Ростан Тавасиев: Во-первых, я никогда себе не отказываю в том, что, возможно, будет что-то подобное происходить. Но очень важна мотивация. Такая мотивация пойти по стопам деда, чтобы создать что-то равноценное его труду, мне кажется, это совершенно невозможно. Потому что у него самого была абсолютно другая важнейшая мотивация, он делал то, что считал нужным и совершенно искренне боролся со всеми препятствиями и победил. Потому что у него мощнейшая мотивация сделать памятник герою, она и его привела к тому, что памятник стоит. Его сейчас все видят и получают массу энергии от того, что он есть. Я сейчас на данном этапе считаю, что я занимаюсь абсолютно правильным видом творчества и даже потому, по крайней мере, что мне это очень нравится и то, что я считаю важным, я это делаю.
Светлана Толмачева: А что вы считаете важным, что важного вы делаете?
Ростан Тавасиев: Я пытаюсь сделать действительность вокруг как-то более не то что положительно заряженной, но позитивной. То есть изменить мир, наверное.
Светлана Толмачева: Ростан, в прошлом году в Екатеринбурге вам достался забор из 27 бетонных секций, в этом году из 30, были в этом году заборы и по 70 секций. Насколько трудно осваивать такое пространство?
Ростан Тавасиев: Глаза боятся, руки делают. То есть трудно, когда об этом думаешь: о, у тебя 27 секций. В Москве было об этом трудно думать. И когда мы первый раз увидели забор, мы, конечно же, запереживали, что он такой огромный. Но когда мы стали его воплощать, то в принципе мы все сделали за четыре дня. Тут еще образование художественное Строгановское очень способствует творчеству, потому что там очень хорошо учат, как сделать так, чтобы от начала до конца все сделать. То есть мы разбиваем все на какие-то этапы, не каждую рисуем секцию от начала до конца, а последовательно воплощаем. Таким образом, даже к концу уже начинаем получать просто удовольствие от того, что мы делаем, потому что остаются самые интересные моменты, которые уже приятно делать и это усталость снимает.
Светлана Толмачева: Я знаю, что вы расстроились, когда узнали, что забор накануне вашего приезда помыли, загрунтовали, вам он достался уже сияющий белизной. Что вас не устроило?
Ростан Тавасиев: Во-первых, тот проект, который я отправлял по почте, электронной текст, он буквально начинался со слов, что мне нужен самый запущенный, самый грубый и самый жесткий на вид, какой-то фактурный забор. Нужен самый грязный для драматического контраста, чтобы эффект работы был сильней. Как дедушке нужен был высокий холм, чтобы Салават там стоял, пришлось расселять местное население. Там были такие домики на этом холме, где Салават стоит, трущобы. Смысл в том, что автор всегда знает, что должно быть.
Светлана Толмачева: А почему ваш замысел требовал именно грязного забора?
Ростан Тавасиев: Мой проект называется «Самое прекрасное», и мне хотелось в этом году сделать так, что девушки, которые помогали мне в прошлом году и вообще абсолютно любые девушки из Екатеринбурга получили энергию обратно, которую они вкладывали в прошлом году в помощь, в осуществление моего проекта.
Светлана Толмачева: Это девушки-волонтеры из архитектурной академии, которые помогали наносить эскизы на заборы?
Ростан Тавасиев: На самом деле предложение было адресовано абсолютно всем людям доброй воли в этом городе. Нарисовать могла абсолютно любая женщина, девушка, девочка, не было отбора никакого. Все, кто нарисует эскиз, эскизы потом отдавались мне, я уже проявлял в облачках на заборе все, что было прислано.
Светлана Толмачева: А на какую тему рисовали девушки? Что они должны были прислать, что они должны были выразить своими эскизами?
Ростан Тавасиев: Они должны были нарисовать то, что они считают самым прекрасным. Я считаю, что если человек этого даже не нарисует, а просто внутри себя задумается над этим хотя бы секундочку, то уже это очень хорошо. Это тоже была моя задача, чтобы люди о хорошем думали.
Светлана Толмачева: А что в результате попало на забор, что прислали вам девушки, которые рисовали самое прекрасное?
Ростан Тавасиев: Совершенно различнейшие корзины с грибами, самолетик в небе. Очень простые, но очень значимые, видимо, вещи, которые, когда человек задумывается, что же на свете самое прекрасное, никто не рисует деньги или автомобили дорогие или квартиры, все рисуют очень простые вещи, но без которых как-то ничего не мило.
Светлана Толмачева: Ростан, а что вы добавили от себя к этим девичьим мечтам?
Организаторы и художники прокомментировали скандал на фестивале «Аланика» во Владикавказе
Негативную реакцию в пабликах, а затем и от собравшихся на месте проведения фестиваля людей, вызвали проекты Сергея Катрана, Ростана Тавасиева и Евгения Уманского
Анна Кабисова, Sputnik
Ситуацию прокомментировала директор Северо-Кавказского филиала ГМИИ им. Пушкина Галина Тебиева:
– К нам пришло много людей в очень агрессивном настроении, так как в «желтых» пабликах появилась совершенно не соответствующая действительности искаженная информация о двух проектах: перформансе Сергея Катрана «Тахуды», который прошел в Центральном парке на месте бывшего здания «Иртекс», и проекте художника из Калининграда Евгения Уманского. Поток людей был настолько велик и агрессивен, что мы поняли: нужно дать более подробные объяснения. После моего рассказа о смысле произведений многие ушли успокоенные, поняв, что никто сатанинских обрядов не проводил.
Директор фестиваля также подчеркнула, что если зритель чего-то не понимает, то это не всегда плохо.
– Никакой уверенности в том, что все произведения должны всем нравиться, у нас нет. Мы на это и не рассчитываем.
– Все делается в рамках закона, и все наши проекты и перформансы были согласованы с соответствующими службами. Сегодня у нас на выставке были представители комитета по борьбе с экстремизмом и дали экспертную оценку всем экспонатам, не усмотрев в них нарушения закона.
Напомним, что ранее художник Сергей Катран в интервью Sputnik объяснял смысл перформанса «Тахуды»:
– Знаменитый архитектор Юрий Аввакумов сделал проект Музея современного искусства Осетии – и это очень важный культурный акт. По каким-то причинам этот проект не осуществился, но культурная память осталась. И вот этот непостроенный музей время от времени дает о себе знать. Вот и мне он дал импульс, и я придумал перформанс с участием двенадцати человек, студенток Художественного училища, которые под музыку современного осетинского композитора Ларисы Кануковой будут «мечтать». И эти двенадцать человек на время перформанса превратятся в некие существа, связанные, в прямом смысле, с землей и корнями.
Таким образом, здесь выстраивается незримый воображаемый музей, который, возможно, так и останется мечтой. Но это хорошая метафора – не обязательно что-то строить в камне и бетоне. Художники меня хорошо поймут – мечты материальны, потому что в самой мечте, которую придумывает художник, находится генотип, приводящий к осуществлению, материализации формы. И вот в этом, собственно, и есть основная идея – мы можем мечтать и наши мечты осуществляются, какие бы дерзкие, они не были.
Иллюстрация Ростана Тавасиева из серии к «ненаписанному фантастическому роману на осетинском языке» вызвала непонимание и упреки в оскорблении традиционного осетинского застолья. На рисунке изображен стол с головой свиньи-барана. Художник прокомментировал ситуацию:
Теперь про рисунок, выдаваемый в фейсбуке за изображение традиционного осетинского застолья.
Для того, что бы понять изображено ли на этом рисунке традиционное осетинское застолье нужно ответить на три вопроса: Кто сидит за столом? Какая еда на столе? Кто во главе стола?
За столом сидят одинаковые существа с розетками в затылке. На столе странная еда из несуществующих животных. Во главе стола существо с четырьмя руками.
Возможно ли что-то подобное за традиционным осетинским столом?
Что изображено на этом рисунке? Злодеи празднуют победу над главным героем фантастического романа, не зная, что он еще жив и совсем скоро победит, и с помощью своих верных друзей освободит прекрасную девушку из плена. Эти злодеи одинаковые человекообразные андроиды.
Комментарий по поводу происходящего также дал главный редактор журнала «Дарьял» Алан Цхурбаев, совместно с которым художник Ростан Тавасиев проводил в рамках симпозиума «Аланика» дискуссию «Осетинская фантастика»:
На мой личный взгляд, в Осетии очень много тоски по ушедшему (даже совсем недавнему), а хотелось бы, чтобы наряду с этом существовал и взгляд в будущее. Для сохранения собственной культурной идентичности необходимо увидеть себя во времени, постараться представить себя в будущем, порефлексировать о собственной трансформации. Ведь зачастую, чтобы остаться собой, нужно меняться, так недолго и себя потерять, если мертвой хваткой стараться удержать себя в одном идеальном образе. Общественная дискуссия «Осетинская фантастика», которую мы проводили в рамках фестиваля современного искусства «Аланика» вместе с художником Ростаном Тавасиевым, важна именно этим.
Главред журнала также подчеркнул, что не видит в рисунке Тавасиева ничего оскорбительного.
Ростан Тавасиев: «Я не зарабатываю. Я занимаюсь творчеством»
Полит.ру продолжает исследовательский проект «Условия труда творческих работников». Второе интервью – с художником Ростаном Тавасиевым.
Е.А. Вам приходилось ходить в офис, чтобы зарабатывать деньги для реализации своих творческих проектов?
Е.А. То есть Ваша деятельность как художника позволяет Вам жить в Москве?
Р.Т. Жить мне позволяет, видимо, Бог, уж не знаю, как Он меня терпит, а если Вы имеете в виду деньги, то мое искусство кормит меня, вернее сказать — питает.
Е.А. Снимать квартиру в Москве?
Р.Т. Нет, не снимать. У нас с сестрой есть квартира в Москве. Есть дом под Москвой, в Абрамцево, где я могу жить и работать.
Е.А. То есть, Вы зарабатываете как художник себе на еду, одежду, свободное время, реализацию своих проектов?
Р.Т. У нас устный договор и любовь, полное доверие и взаимопонимание.
Е.А. То есть, у вас нет официального договора?
Р.Т. Нет. Если люди порядочные, доверяют друг другу, то и живут они душа в душу. А если непорядочные, то никакой контракт не спасет.
Е.А. Вы учились в Строгановке. Почему Вы выбрали именно этот ВУЗ?
Р.Т. Потому что он самый лучший. Ни в какой другой поступать я не видел смысла. Поступал я туда три года, два из которых работал лаборантом на кафедре графического дизайна. Учился до пятого курса, на пятом курсе меня выгнали.
Е.А. Вы учились на бюджетном отделении?
Вышло так, что вечером хозяйка этого злополучного бюро в «Петровиче» с Анатолием Юрьевичем встретившись, рассказала, какие прыткие его студенты и как, используя его имя как волшебное заклинание, трудоустроиться пытались.
И только спустя два года все подробности похода моих засранцев одногрупников Коли Антипова и Стаса (что-то я даже фамилию его уже забыл) стали мне известны и я понял, что произошло. А Анатолий Юрьевич Гусев до сих пор не подозревает, что совершенно невинного человека так сурово покарал! Но благодаря его беспощадной непреклонности я не стал дизайнером, чему очень рад.
Е.А. У Вас есть диплом?
Р.Т. Не знаю. Я не стал заходить за ним. Пока его у меня никто не спрашивал. Вы первая поинтересовались. Вообще может и есть, четыре года-то я отучился.
Е.А. Вы госэкзамены сдавали?
Р.Т. Никак не зарабатывал.
Р.Т. Как придется. Даже не знаю, на что мы жили. Мы жили с сестрой, наши родители уехали жить за город и решили в Москву больше не возвращаться. Когда нам исполнилось 16 лет, они перестали нам давать деньги. Работала сестра, кормила меня, и я иногда рисовал всякие иллюстрации для журналов, кормил ее.
И я не понимаю, как мы жили, когда я поступал в Строгановку. Зарплата лаборанта ниже, чем стипендия. Кроме карточки на метро ничего у меня и не было, и я совершенно не понимаю, каким образом мы жили, это для меня совершенная загадка. У нас были все время самые замечательные и интересные гости, каждые выходные мы ходили в клуб, мы жили очень, очень весело. Я думаю, многие, имеющие самые большие деньги, наши сверстники могли бы нам только позавидовать.
Е.А. Было ли связано Ваше решение пойти в Строгановское училище с тем, что Ваш дедушка был скульптором?
Р.Т. Дедушку своего я никогда не видел, он умер за два года до моего рождения. Но повлиял он на меня очень сильно. Рядом всегда были его величественные работы, невероятно монументальные даже в маленьких эскизах. Дедушка, кстати говоря, тоже несколько раз исключался из Академии художеств, за рукоприкладство и горячий осетинский нрав.
Мои родители не хотели, чтобы я был художником. Они очень хорошо знали, насколько не просто быть в этой профессии, и хотели для меня более спокойной и устойчивой позиции в жизни. Папа окончил художественно-графический факультет Ленинского педагогического института с красным дипломом.
На него очень сильно повлияла служба в советской армии. До армии он был хулиган. Насколько я знаю, за то, что он танцевал рок-н-ролл, его из института выгнали, борясь со стилягами. А в армии его исправили, настолько, что после того, как он, вернувшись из армии, в институте блистательно отучился, его уговорили оставаться в аспирантуру и потом преподавать. Потом он преподавал в Абрамцевском училище, а потом, как мы с сестрой появились, пошел работать в Комбинат Прикладного Искусства, занимался прикладным искусством.
Е.А. Все ли Ваши друзья из художественной среды или есть, например, кто-то, с кем Вы поддерживаете отношения, одноклассники, например, и как последние относятся к тому, что Вы делаете?
Р.Т. Я стараюсь общаться с приятными и интересными мне людьми. Некоторым одноклассникам, наверное, нравится то, что я делаю. Но большинство моих одноклассников, да и просто людей на этой планете, совершенно не подозревают, ни только о том, что я делаю, но и о том, что я вообще существую. Разве это справедливо? Как мне с этим жить? А я живу! Согревает израненную душу только сознание того, что очень скоро, пусть я сам до этого уже и не доживу, они все узнают и все поймут.
Е.А. Какие художественные издания представляют для Вас интерес: Openspace, Художественный журнал, Art Forum? Покупаете ли Вы Афишу, Time Out?
Е.А. Для Вас важна критическая оценка? Есть какие-то критики в Москве, мнение которых для Вас особенно важно? Их, правда, и так не много.
Е.А. Занимаетесь ли Вы хозяйственными делами? Знаете ли Вы, сколько стоят коммунальные услуги, ходите ли Вы в сберкассу все это оплачивать?
Р.Т. Я завтра собирался пойти. Честное слово, пойду! Стоит моя квартира 3340 рублей в месяц.
Е.А. То есть Вы знаете, как устроена эта система?
Е.А. У Вас есть пенсионное свидетельство?
Р.Т. Карточка такая, зелененькая? Есть.
Е.А. Знаете ли Вы, что часть Ваших доходов должно отчисляться на Ваше пенсионное обеспечение?
Р.Т. Но у меня как-то нет доходов. Но расходы точно есть. Какой уж тут пенсионный фонд.
Е.А. Вас это беспокоит или нет?
Е.А. Как часто Вы посещаете врачей? Ходите ли Вы в поликлинику рядом с Вашим домом, к которой Вы «прикреплены», или Вы ходите в платные поликлиники к платным врачам?
Р.Т. Вообще по-разному, смотря, что болит. В поликлинике рядом с домом, слава Богу, давно не был. Хороший зубной доктор есть в Абрамцево, в хотьковской областной психиатрической больнице №5, но он сейчас реже стал принимать, он уже не молодеет, как и все мы. Работает он сейчас меньше и сложнее к нему попасть. Его услуги обходились гораздо дешевле, чем в Москве и ничем не хуже и по технологии, и по качеству работы, он лечил меня уже лет десять и все мои зубы знает наизусть.
Стараюсь лечится по каким-то знакомым по возможности. Вообще у врача я не был уже достаточно давно, может, уже и пора, конечно.
Платные врачи мне тоже не очень нравятся. Последний раз, когда я ходил к платному, понял, что мне прописывают какие-то очень дорогие препараты, от которых потом получают проценты. То есть это такая коррупция медицинская. Пациент, заболев и заразив кого-нибудь редкой и дорогой в лечении болезнью, тоже должен получать процент от фармацевтических компаний. А пока в платной медицине такие однобокие недоработки, доверять ей тоже не приходится. То есть получается, что надеюсь я только на благоприятное стечение обстоятельств и на вечную молодость.
Е.А. Как часто Вы участвуете в зарубежных выставках, и кто оплачивает Ваши расходы?
Е.А. Является ли для Вас аргументом оплата Ваших расходов: допустим, принимающая сторона оплачивает их не полностью, и у Вас оказывается недостаточно средств, чтобы принять участие в выставке? Как Вы поступаете?
Е.А. У Вас были идеи уехать из Москвы в Европу, жить некоторое время там или эмигрировать. Вы об этом размышляли, или Вас здесь все устраивает?
Получается такой идиотический образ художника-маньяка, но наверно, так и есть. Я жил и живу в совершенно разных ситуациях и условиях, и никакой стабильности ни в чем. Но я научился в этой обстановке жить, мне нравится сам процесс. Жизнь довольно приятна сама по себе. И конечно можно искать более благоприятные места, чтобы она была длиннее или чтобы она была слаще как-то, но мне и так хорошо. Может быть, я ленивый для этого слишком, но действительно, может быть мне просто неохота тратить свои силы на движение в эту сторону. Ну, то есть, как-то так тут пришлось, я тут так и живу. А потом тут моя семья, мама, собака, сестра-таксист.
Ростан Тавасиев родился в 1976 году в Москве. В 1998 году закончил Лицей декоративно-прикладного искусства №332 им. Карла Фаберже по специальности «ювелир широкого профиля». Учился в Университете им. Строганова на кафедре графического дизайна. Сотрудничает с «Айдан галереей». Сайт художника.
Проект «Условия труда творческих работников»