раскол актеры и роли
Сериал «Раскол» глазами актеров
На канале «Культура» начался показ многосерийного фильма Николая Досталя «Раскол». Картина рассказывает о событиях в России XVII века, о времени правления царя Алексея Михайловича Тишайшего. К премьере телеканал «Культура» подготовил серию интервью с актерами фильма, фрагменты которых мы публикуем.
Какими видят своих героев актеры фильма?
Боярыня Морозова
Юлия Мельникова – выпускница Школы-студии МХАТ, актриса театра «Сатирикон». Она воплотила на экране образ боярыни Морозовой
— Наверняка у вас сложилось к боярыне Морозовой определенное личное отношение. Может быть, вы ей сочувствуете или осуждаете, или понимаете ее действия и поступки?
— Я ее очень люблю. Не знаю, мне кажется, это очень близкая для меня роль и очень близкая человеческая позиция. У меня с ней много точек соприкосновения в характере. Мы с Николаем Николаевичем провели очень серьезную работу над ролью. Встречались с ним в 6 утра, ездили в старообрядческие храмы, стояли на службах вдвоем. Это было еще до съемок. Долгое время меня учили петь псалмы на старорусском языке, я читала старые книги на этом языке.
В фильме есть момент, где я веду службу в доме. Для меня было очень волнительно «петь псалмы». Какими бы вокальными данными актер ни обладал, это немного другое. Псалмы в действительности не поют, а читают, и это очень тонкие вещи. Плюс еще сложности языка, эти значки, которые нужно было читать. Мне дали книгу XIX века, которая практически рассыпалась у меня в руках…
Я уверена, что в картине не будет ощущения современных людей, ряженных в костюмы. До начала съемок был очень серьезный и долгий подготовительный период.
У меня даже были специальные диски исторические, которые я слушала. Конечно, много читала и смотрела. Николай Николаевич приносил мне всякие книги, знакомил меня с батюшками, к которым я приходила на встречи. В Москве есть старообрядческая церковь, где мы сидели и часами разговаривали про это время, про раскол, про веру. То есть это было не просто так – пришел на площадку, выучил текст.
Николай Николаевич Досталь очень требовательный. На самом деле, когда так всё совпадает, и все работают в одном направлении, то это приносит только удовольствие. Даже сложные моменты. Остается приятная усталость от того, что проделана сложная работа.
— Какой получилась ваша Морозова? Похожа ли она на героиню известной картины Сурикова?
— На картине Сурикова, и мы тоже про это много читали, мы все-таки видим собирательный образ, а не портрет.
Вообще про нее написано, что она была молодой и красивой женщиной, со своим характером. В фильме проходит вся ее жизнь – с 16 лет и до самой смерти. В сценарии у нас было написано, что она живая, совершенно не похожа на фанатичку. Просто есть какие-то жизненные принципы, с которыми человек рождается, которые ему передают отцы и деды. Как ты можешь предать Бога, если ты всегда молился так, а вдруг пришли люди с Запада и сказали – давайте все переделаем? Пойти на это просто невозможно. Так же и с ее духовным отцом Аввакумом. Она непростая, неоднозначная. В ее характере, безусловно, есть недостатки, как и у любого человека. Но она очень любит своего сына, мужа, который намного старше ее. Вот такая она женщина.
— О чем для вас этот фильм? О взаимоотношениях власти и Церкви, о взаимоотношениях личности и власти, или вообще о чем-то другом?
— Там так много смыслов… Я думаю, каждый человек, если пересмотрит этот фильм несколько раз, он всякий раз будет находить там новые смыслы. Это честь, вера, долг, любовь, предательство и прочее – много жизненно важных вещей. Кроме того, я считаю, что в нем описывается один из самых ярких моментов в нашей истории, который перевернул развитие всей страны. Раньше Русь была сильна именно верой. Люди были такие самоотверженные, потому что они верили в божественное наказание, старались соблюдать заповеди. А когда произошел этот перелом, наверное, что-то утратилось. Сегодня отношение людей к вере – это очень важный вопрос. И я не могу сказать, что молодому поколению он неинтересен.
Патриарх Никон
Валерий Гришко, воплотивший на экране образ патриарха Никона. Валерий окончил ЛГИТМиК, мастерскую Георгия Александровича Товстоногова, работал режиссером в Санкт-Петербургском театре имени Веры Комиссаржевской, главным режиссером Новосибирского театра «Красный факел», а с 2009 года занимает пост главного режиссера Самарского академического театра драмы имени Горького. Среди его киноработ – роли в фильмах «Петр Первый. Завещание» и «Тарас Бульба» Владимира Бортко.
— Роль патриарха Никона – пожалуй, главная в фильме. Об этом говорит и сам режиссер Николай Досталь. Расскажите, какой увидели эту неординарную историческую фигуру именно вы? Кем был Никон: политиком, который действует во благо страны и Церкви, или монахом, поступающим в соответствии со своей совестью?
— Я думаю, что как личность он, наверное, собрал в себе все возможные противоречия, какие только могут быть в человеке. С одной стороны, он вышел из самых низов, из мордовских крестьян. Конечно, это невиданная и неслыханная карьера – достичь уровня патриарха всея Руси, будучи воспитанным в такой глуши! Он же, в общем-то, был не очень грамотным, не знал языков, хотя, безусловно, должен был их знать. Но его харизма, его магнетическое влияние на царя и его приближенных позволили ему это сделать. Эта ситуация ставила его в положение, изначально конфликтное по отношению к тем просвещенным, образованным духовным лицам, которые не в первом поколении были священнослужителями. Никон для них был выскочкой, и об этом тоже идет речь в фильме.
Для меня эта фигура даже в чем-то перекликается со Сталиным. Не по сути, не по кровожадности, которой, конечно, в Никоне нет, но по внутреннему трагизму и драматизму. Среди революционеров Сталин тоже всегда был на последних ролях — и вдруг дошел до самого верха. Этот момент сведения счетов и утверждения себя вопреки всему наложил отпечаток на всё его правление. Так вот, Никон тоже был вынужден жестокими способами утверждать и себя, и, главное, свои идеи. Не ради того, чтобы стоять на самом верху церковной иерархии, а ради великой цели – возвышения Русской Православной Церкви. Ведь к этому времени уже пала Византия, ее территория принадлежала туркам. Москва должна была стать Третьим Римом, а четвертому не бывать.
— Эта идея берет свое начало еще в эпоху царя Ивана Третьего, ведь именно во времена его правления пал Константинополь, и он провозгласил Москву Третьим Римом. Ну а у патриарха Никона в XVII веке уже был официальный титул – Великий Государь…
— Действительно, сам Алексей Михайлович провозгласил: «Нарекаю тебя и даю тебе возможность называть себя Великим Государем», и эта сцена тоже есть в фильме. Это произошло после того как он спас царскую семью во время чумы. Изучая историю, мы понимаем, что влияние Никона было настолько велико, что послы сначала шли к нему, а потом уже к царю. И если Никон разрешал какую-то историю, связанную с политикой или экономикой – а он занимался абсолютно всем, тогда и царь, соответственно, был на его стороне.
— Вообще жизненный путь Никона можно назвать трагическим, ведь от такой неограниченной власти и всемогущества он пришел к полной опале?
— О, да! Причем на долгие, долгие годы. Но вообще жизнь его в Кирилло-Белозерском и Ферапонтовом монастырях была очень интересной. То он был на грани прощения, то на него опять надевали оковы и он ходил в кандалах. Были и провокации – к Никону, например, приходили казаки от Стеньки Разина, чтобы отправить его оппозиционным патриархом в Астрахань. Последние годы его жизни, конечно, ужасны, но он сохранил величие духа. Ведь он до конца жизни подписывался патриархом. Он ассоциировал себя с распятым Иисусом Христом, везде расставлял кресты с надписями, гласящими о несправедливости его низвержения. Фигура, конечно, мощнейшая.
Мы много говорили с Николаем Николаевичем (Досталем – прим. ред.) о том, где зарождаются истоки раскола. Ведь мы, воспитанные по-марксистски, привыкли, что историю делают массы, а личность всегда зависит от настроения масс. Но большинство философов говорит, что именно личность может сыграть огромную роль. Одна и та же идея может проводиться совершенно разными людьми, и результаты будут диаметрально противоположными. Мне кажется, что в церковном расколе огромную роль сыграла противоречивая, неуступчивая, непримиримая личность Никона. Он просто не мог терпеть никакого противодействия. Он мог на Соборе избить человека. Так он поступил, например, с Павлом Коломенским. Просто бил его, топтал ногами, потому что у него была великая идея возвышения Русской Церкви.
— Николай Николаевич Досталь говорит, что у каждого героя в его фильме – своя правда. И у Никона, и у Аввакума, и у царя Алексея Михайловича…
— Все правильно. У каждого из героев есть своя позиция.
— А вы сами все же кем считаете Никона – гением или злодеем?
— Так однозначно про него сказать нельзя, потому что он был великим строителем. Это личность, подобная Петру Первому. Если взять, к примеру, Ивана Грозного, то это, естественно, злодей. Он вошел в историю как человек, олицетворяющий жестокость. Это в русском языке есть слово «грозный», а в английском и немецком языках оно переводится как «ужасный» — «terrible».
Никон никогда не культивировал жестокость. Он мог дать жесткий приказ – казнить, сослать. Да, это он делал направо и налево. Но в нем абсолютно не было садистской ноты. Потому что Иван Грозный наслаждался муками людей – про это писал и Карамзин, и другие историки. В нем доминировало чисто садистское начало, которого в Никоне совершенно не было. Никон мог жестоко расправляться с противниками не потому, что он хотел насладиться их муками, а потому, что прокладывал дорогу к реализации своей великой идеи.
Хитрость заключается в том, что реформы, которые Никон проводил, шли и до него, но более мягко. Их суть заключалась в том, чтобы поставить Русскую Церковь наравне с патриархами иерусалимским, константинопольским, греческим. Для этого на Руси должны были привести в соответствие обряды, в том числе троеперстие, Символ веры…
А ведь Никон занимал должность патриарха всего 8 лет, и за это короткое время успел провести свои реформы. До него они шли десятки лет, а при нем были проведены почти мгновенно. Как и Петр Первый — за короткую жизнь он сделал невероятно много! Я думаю, это особый склад личности, которая метеором врывается в эту жизнь. Если перед таким человеком открывается поле деятельности, то любой, кто существует не в его ритме, будет тормозом, обузой, врагом, в конце концов. Никон категоричен в своих оценках, в своей неприязни. Так же и Петр Первый: кто не с нами, тот против нас. Это особые люди, фанатики, одержимые идеей.
— Это, конечно, предоставляет огромный материал для размышления.
— Безусловно. Ведь идеи Никона претворились в жизнь, несмотря на его личный крах, отставку, низвержение. Вообще удивительно, что он оказался сверженным, а идеи остались и претворялись в жизнь с такой же жестокостью, как это было при нем.
Конечно, тема эта очень неудобная. Как не любят католики говорить об инквизиции, так же мы не любим говорить о расколе. Но инквизиция прошла, а раскол существует до сих пор. И я бы очень хотел отметить огромную помощь в работе над ролью наших консультантов от старообрядческой церкви – в частности, главного консультанта Глеба Чистякова. Мое знакомство с ним началось с компакт-диска, который мне передал Николай Николаевич Досталь. На нем Глеб начитал все молитвы по канонам старообрядцев, потому что они сохранились и сейчас в том виде, в котором они были в XVII веке.
— Расскажите, пожалуйста, как вы узнали о приглашении на роль?
— Это очень интересно! Я как будто вскочил на подножку уходящего поезда, когда он уже тронулся. Буквально за десять дней до начала съемок я приехал в Москву. Мне нехотя сказали – приезжайте, хотя были уже и другие кандидатуры.
Я пришел, Николай Николаевич посмотрел на меня, сказал: «Откуда вы, из Самары приехали?». Я ответил: «Да, я ставил там спектакль» — «Ну, идите гримируйтесь». Мне дали парик, еще не мой, потому что на меня потом шили четыре парика и разные бороды, ведь в фильме проходит вся жизнь Никона, до самой смерти. И вот, я надел это всё, и он посмотрел на меня уже другими глазами. Мы поехали на пробы, которые шли четыре часа. Снимали по десять-двенадцать вариантов всех сцен, которые я подготовил.
Когда всё это закончилось, я сказал Николаю Николаевичу: «Если не получится с Никоном, то даже с алебардой постоять в вашем фильме сочту за честь». Он ответил: «Не знаю, не знаю. Будем смотреть». Я вернулся в Самару ставить спектакль. Думал, может, никто и не позвонит. И вдруг – звонок: «Вы утверждены, срочно возвращайтесь в Москву». И вот я, только приехав в Самару, сразу поехал обратно, и сразу началась работа. Три дня мы с Николаем Николаевичем сидели друг напротив друга и проговаривали все 72 сцены, где занят Никон. Так я ни с одним режиссером в кино не работал! Причем уже должен был начинаться запуск фильма. И вот я тогда понял, что попал не просто к кинорежиссеру, а к настоящему киноакадемику!
— О чем этот фильм для вас?
— Думаю, о том, как раздирают страсти людей. Как самолюбие, фанатичная вера и невозможность уступить порождает непримиримую вражду и готовность умереть. Я надеюсь, что этот фильм даст зрителям возможность задуматься над этими вещами.
Алексей Михайлович Тишайший
Дмитрий Тихонов, сыгравший роль царя Алексея Михайловича в картине «Раскол». В 2000 году Дмитрий окончил Саратовский театральный институт (мастерская Ю. Киселева). Сотрудничал с различными театрами – Саратовским ТЮЗом, Мастерской Петра Фоменко, потом стал сниматься в кино.
— Алексей Михайлович в историю вошел как Тишайший, хотя тихим то время не назовешь. Каким вы увидели царя?
— Мне приходилось читать много исторической литературы, так как я поначалу был практически брошен в эпоху царствования Алексея Михайловича. И Соловьева, и Карташева, и подряд все книги по истории Русской Церкви. Я человек православный, правда, в храм я пришел недавно, но мне это очень помогло на съемках. Так вот, человечным он был, Алексей Михайлович. Мне хотелось сыграть не царя, а именно человека. Ведь вначале царствования Алексей Михайлович – это юноша, на которого свалился неимоверный груз ответственности.
Я советовался со многими: как играть, изучал, каким он был. Это был – и всегда таковым оставался – человек совести.
— А как же его отношения с Никоном, с протопопом Аввакумом?
— Существуют различные точки зрения: кто-то уверен, что в расколе виноват сам государь, кто-то говорит, что патриарх Никон. Я же думаю, что груз ответственности в большей степени лежал и на протопопе Аввакуме, уж очень рьяно добивался он своей цели. Однако никогда нельзя определить, кто в споре прав. Никто не прав, если нет между людьми любви и понимания.
В картине есть такой момент, когда царица пытается собрать всех вместе. И это очень важно, ведь иначе получается, что все выступают в роли басенных персонажей – лебедя, рака и щуки. Но, признаться честно, на самом деле я не во всем разобрался. Быть может, по-своему где-то еще не додумал, не доиграл. Когда смотрю картину – я вижу свои ошибки, во многом понимаю, что можно было бы что-то сделать иначе, по-другому. Но режиссер на мои сомнения говорит, что все хорошо. А ему я доверяю. И то, что меня спасает – это, прежде всего, Церковь и православие. Бога и хочу поблагодарить, что дал такую возможность – не просто роль получить, царя сыграть, а о великом задуматься.
Борис Морозов
Заслуженный артист России Роман Мадянов, исполнивший в фильме роль Бориса Морозова – воспитателя царя Алексея Михайловича, одного из самых влиятельных людей при дворе.
— В российском кинематографе это первая масштабная работа, посвященная теме церковного раскола XVII века. Насколько достоверно воссоздана эпоха в картине, и какую роль играет ваш персонаж Борис Морозов в трагических событиях тех лет?
— Ваш вопрос, конечно, стоит адресовать, прежде всего, историкам. По крайней мере, его первую часть. Ведь история – вещь эфемерная. Мы не можем знать всё до конца. Какие-то отголоски времени есть, они зафиксированы, но насколько точно? Наверное, разбираться будут специалисты. Что касается моего персонажа Бориса Морозова, то по тем временам это была очень серьезная и непростая фигура. Он практически руководил государством, был воспитателем царя. И пока он его воспитывал, практически полностью владел всей информацией. Власть и деньги, наверное, портят людей. Много было сделано хорошего, и много было сделано опрометчивых поступков. Это, опять же, будет оценивать история. Так или иначе, даже если его поступки были не совсем благодетельными, его деньги и деяния все равно остались на Родине.
— Фильм затрагивает очень сложный период в истории России. Александр Солженицын однажды заметил: «Если бы не было XVII века, то, возможно, не было и 1917 года». Николай Николаевич Досталь говорит, что фильм призывает к объединению россиян. Вы можете с этим согласиться?
— Наверное. Ведь любая попытка вернуться к нашим корням, к нашей истории – это все равно попытка объединения. Революционные преображения далеко не всегда хороши. Как говорится, не дай бог перемен и не дай бог революций.
Сейчас мы до сих пор ощущаем последствия раскола. Вот вы попробуйте перебросить себя на несколько веков назад. Если бы вы жили тогда, и вам бы сказали: «Теперь мы будем креститься вот так». А вы при этом знаете, что ваши родители, дедушки, бабушки, прабабушки, прадедушки – все ваши предки делали это несколько иначе и жили по несколько иным законам. А вам навязывают другую схему жизни. Кто-то поступал по совести, а кто-то – нет. Вот поэтому и раскололась Церковь, шли сплошные гонения. Церковь начала занимать лидирующие позиции в государстве, подчас влезала в политические коллизии. Об этом и рассказывает фильм.
Я сам видел лишь несколько сцен и с огромным нетерпением жду премьеры, очень хочу посмотреть его от начала и до конца. И надеюсь на то, что картина найдет отклик у наших зрителей.