пыжиков а в биография

Александр Пыжиков – биография, фото, личная жизнь, смерть

Осенью 2019-го стало известно о смерти известного российского историка. Большую часть жизни Александр Пыжиков посвятил изучению истории России и улучшению системы образования. Профессор стал автором более десятка книг. Как политический и общественный деятель он боролся за улучшение образования в стране.

Биография

Александр Пыжиков появился на свет 27 ноября 1965-ом в Раменском, Московская область. Предки ученого были выходцами из деревень Конобеево и Бессоново. Окончив школу, Александр стал студентом МГОУ им. Крупской. Обучение проходил на историческом факультете. Диплом о высшем образовании получил в 1989 году.

Будучи студентом Пыжиков пополнил ряды КПСС. В 1998-ом специалист получил кандидатскую степень по истории. Через год Александр успешно защитил диссертацию, после чего стал доктором исторических наук. В 2001-ом получил звание профессора.

Карьера

Первое время Пыжиков был младшим работником научного отделения истории ИМЛ. Позднее профессор занял должность заместителя директора в ИСПИ ФНИСЦ РАН. Также некоторое время работал в МПГУ.

В 1993-ем Пыжиков получил должность директора в фондовой организации «Молодежь за Россию». К концу года он принял участие в выборах Государственной думы под флагами организации «Будущее России – Новые имена». К сожалению кандидату удалось набрать немногим больше 1% голосов избирателей.

В 1995 году Александр предпринял попытку заполучить депутатское кресло Госдумы во втором созыве по области Курган. Выступал под знаменами партии «Блок Ивана Рыбкина». Попытка занять место в Госдуме также не увенчалась успехом.

Годом ранее получил должность директора в Информационно-аналитическом центре ЦК «Российского союза молодежи». При жизни общественный деятель работал над расширением возможностей для молодых людей. При его участии было проведено множество мероприятий, которые пользовались популярностью. Он выступал за развитие системы образования в стране.

С 2000 по 2003 год Александр работал помощником у высоких государственных чинов. Летом 2004-го стал заместителем Министра образования РФ. При должности Пыжиков отвечал за контроль качества предоставляемого образования в стране. Под его руководством учебные заведения проходили гос. аттестацию.

Политик занимался публицистической деятельностью. Он писал заметки для «Завтра». Последние годы жизни мужчина регулярно появлялся на телеканале «День ТВ». В 2013 году Пыжиков был награжден премией «За выдающийся вклад в области истории».

За карьеру писатель выпустил больше десятка исторических книг и пособий. Что примечательно, последние работы попали в печать лишь после смерти историка.

Личная жизнь

О личной жизни и отношениях Александра информация отсутствует. При жизни он не отвечал на вопросы о своей семье. Остались ли у общественного деятеля наследники также остается загадкой.

Смерть

Александр Пыжиков был найден мертвым 17 сентября 2019 года. Историк умер ночью. В официальном заключении было указано, что причиной смерти стал тромб, который оторвался от легочной артерии. Похоронен мужчина в Москве.

Источник

Александр Пыжиков — о писателе

Информация

Биография

Александр Владимирович Пыжиков — российский историк и государственный деятель, специалист по истории СССР и России XX века. Доктор наук, профессор. Автор книг и многих статей.

Александр Пыжиков в 1984 году поступил на исторический факультет Московского областного педагогического института имени Н. К. Крупской. Во время учёбы был одним из ведущих студентов, получал Ленинскую стипендию. После окончания работал младшим научным сотрудником отдела истории КПСС Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. В 1993 г. был директором центра общественно-политических программ фонда «Молодёжь за Россию» в Раменском и баллотировался в Государственную думу РФ. С 1994 года директор…

Александр Владимирович Пыжиков — российский историк и государственный деятель, специалист по истории СССР и России XX века. Доктор наук, профессор. Автор книг и многих статей.

Александр Пыжиков в 1984 году поступил на исторический факультет Московского областного педагогического института имени Н. К. Крупской. Во время учёбы был одним из ведущих студентов, получал Ленинскую стипендию. После окончания работал младшим научным сотрудником отдела истории КПСС Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. В 1993 г. был директором центра общественно-политических программ фонда «Молодёжь за Россию» в Раменском и баллотировался в Государственную думу РФ. С 1994 года директор информационно-аналитического центра Центрального комитета Российского союза молодёжи, затем зам. директора Института социально-политических исследований РАН.

В 1998 А. Пыжиков защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата исторических наук на тему «Общественно-политическое развитие советского общества в 1953-1964 гг.», в 1999 — докторскую на тему «Исторический опыт политического реформирования советского общества в 50-е — 60-е годы». В 2000-2003 годах помощник Председателя Правительства России. В 2003-2004 гг. зам. Министра образования РФ, занимался вопросами контроля качества образования и государственной аттестации в учебных учреждениях всех типов и видов. Был членом попечительского совета Научно-производственного объединения «Экономика».

Первую половину своей жизни Александр Пыжиков посвятил изучению хрущевской эпохи, а с 2010 года вплотную занялся темой старообрядчества. Последние годы профессор Института истории и политики Московского педагогического государственного университета (МПГУ).

Источник

Идеологическая диверсия по имени Пыжиков

Удар по Православию и Империи в «патриотической упаковке»

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; «Центр по работе с проблемой насилия «Насилию.нет»»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; Челябинское региональное диабетическое общественное движение «ВМЕСТЕ»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит».

33. Ответ на 31., рудовский:

А что, если это тонкий маркетинговый ход со стороны Анатолия Дмитриевича в пользу проф. Пыжикова? Конечно, как все простые, я сужу по самой себе, поскольку познакомилась с тем, что А.В.Пыжиков говорит и пишет именно после этой статьи. И не жалею. Недостающие фрагменты пазла укладываются, снимая напряжение. 🙂

32. Ответ на 30., Георгий:

31. Re: Идеологическая диверсия по имени Пыжиков

30. Ответ на 28., Александр Васькин, русский священник, офицер Советской Армии:

На мой взгляд, никакой диверсии не существует. Есть попытка осмыслить всего лишь одно: почему после двух Смут XYII в. история Руси (не России!) пошла совсем по другому пути, но не по пути, окончательно осмысленному Великим Государем Иоанном Васильевичем Грозным.Полагаю, что проф. Пыжиков прав.

29. Идеологическая диверсия по имени Пыжиков

28. Идеологическая диверсия по имени Пыжиков

27. Впечатление дилетанта

26. Ответ на 25., И.В.С.:

25. Ответ на 20., А.В. Сошенко:

Источник

«Реальная слава придет к нему в ближайшие несколько лет»: умер историк Александр Пыжиков

«Он определил направления научного поиска на десятилетия вперед», — говорят коллеги об умершем накануне в Москве историке Александре Пыжикове, написавшем несколько смелых и новаторских книг о российской истории. О том, какая Россия родилась из-под обломков империи, почему из беспоповской Руси вышли сталинские наркомы и насколько важно воспринимать свою работу как служение, — в материале «БИЗНЕС Online», посвященном памяти почившего ученого.

Историк Александр Пыжиков умер (как написали бы в советских газетах) «на боевом посту» — в Государственном архиве Фото: личная страница Пыжикова в соцсети «ВКонтакте»

«Пыжиков ВЕДЬ ОТ ЧЕГО УМЕР? ОН С УТРА ДО ВЕЧЕРА СИДЕЛ В АРХИВАХ И БИБЛИОТЕКАХ»

«Пыжиков ведь от чего умер? Он с утра до вечера сидел в архивах и библиотеках, — говорит друг и коллега покойного, историк Евгений Спицын. — А кто на такое способен? Написать серьезную книгу — это такой адский труд, невероятно тяжело. Нервная система истощается. Я ему как ни позвоню, Александр то в библиотеке, то в архиве. Я и 16 сентября с ним разговаривал, он сидел в архиве на Пироговской, а мог бы и дома побыть, отдохнуть, полежать, тем более что погода на улице такая поганая, но поехал в архив — в дождь, холод».

Спицын общался со своим другом около полудня, а уже в половине второго случилась трагедия. Как определят впоследствии медики, у Александра Владимировича оторвался легочный тромб. Он еще нашел в себе силы позвонить водителю и вызвать его на Пироговскую улицу, хотя обычно добирался домой на метро. «Игорь (водитель — прим. ред.) застал Пыжикова уже в плохом состоянии — он тяжело дышал», — свидетельствует коллега покойного. В ночь на 17 сентября 53-летний ученый скончался в реанимации — в этой ситуации у врачей практически не было шансов его спасти.

Биография Пыжикова — по крайней мере, в тех скупых отрывках, которые можно найти в интернете, — не дает о нем полного представления. Как всякий «кабинетный доктор наук», Александр Владимирович жил преимущественно за письменным столом, и здесь его собеседниками и соавторами были великие тени прошлого — от заново открытых им старообрядцев до Иосифа Сталина и Никиты Хрущева. Но и с новейшей историей историк успел немного соприкоснуться — на заре перестройки вступил в коммунистическую партию, числился младшим научным сотрудником Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. После крушения Советского Союза дважды безуспешно пытался баллотироваться в Госдуму: первый раз от объединения «Будущее России — Новые имена», а второй — от «Блока Ивана Рыбкина». Того самого ныне забытого Ивана Рыбкина, который пробовал составить конкуренцию Владимиру Путину на президентских выборах 2004 года, но таинственно исчез на несколько дней, после чего было объявлено, что «такого политика больше не существует».

К тому времени он уже был профессором и автором двух диссертаций, описывающих, в частности, «опыт политического реформирования советского общества в 50–60-е годы». Хрущев, «волюнтарист» и неистовый реформатор, отец «оттепели» и гонитель православия, стал первым в когорте многочисленных исторических героев Александра Владимировича. Обсуждая атмосферу, в которой готовился знаменитый секретный доклад «О культе личности и его последствиях», историк воспроизводил неизвестные проекты и варианты хрущевской речи, которые так и не вошли в ее окончательный вариант, зачитанный на ХХ съезде КПСС. Вот, в частности, одно любопытное воспоминание от лица самого Никиты Сергеевича, которое в одном из проектов доклада почему-то было перечеркнуто дважды. «Каждый из членов Политбюро может многое рассказать о бесцеремонном обращении Сталина с ними, — с содроганием припоминал он. — Приведу вам такой, например, случай. Однажды незадолго до смерти Сталин вызвал к себе нескольких членов Политбюро. Мы явились к нему на дачу, начали обсуждать некоторые вопросы. Получилось так, что на столе против меня находилась большая кипа бумаг, которая закрывала меня от Сталина. Он с раздражением закричал: „Что Вы там сели, боитесь, что я Вас расстреляю? Не бойтесь, не расстреляю. Пересаживайтесь ближе“. Вот вам отношение к членам Политбюро!»

Тем не менее именно Сталин и созданное им уникальное большевистское государство сделаются едва ли не главным предметом научных интересов профессора Пыжикова. На волне популистского интереса к вождю народов это может показаться не слишком оригинальным, если не знать, каким путем ученый пришел к изучению феномена «кремлевского горца». Пришел же он к нему не через марксизм, досконально изученный в юности, а путем гораздо более дальним и извилистым — через русских старообрядцев, пугачевский бунт и казачье-раскольничью вольницу. Можно с точностью сказать, что через такую дверь в покои Сталина до Александра Владимировича не входил никто.

Восстание Емельяна Пугачева проходило во многом под знаменем «истинной старой веры» Василий Перов, «Суд Пугачева», 1875, ГИМ

«У РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ, ВЫСТРОЕННОЙ НА ЗАПАДНЫЙ МАНЕР, СУЩЕСТВОВАЛ АНТИПОД В ЛИЦЕ РУССКОГО СТАРООБРЯДЧЕСТВА»

«Грани русского раскола» и «Корни сталинского большевизма» — программные книги Пыжикова, составляющие своеобразную дилогию. Ученый опровергает устоявшееся мнение о мире староверов как об «этнографическом чулане», из которого лишь накануне революции вышли наиболее знаменитые купцы вроде Рябушинских, Морозовых, Прохоровых, Третьяковых, Гучковых и т. д. Нет, старообрядчество в понимании историка — это сознательно не замеченный идеологами прежней Российской империи феномен, который был вовсе не «чуланом», а целым народным океаном, омывавшим холодный и казенный Петербург. «Однако подобное ничуть не мешало тому, что раскол — в качестве формы народной самоорганизации — оценивался не иначе, как проклятое наследие татарщины, — пишет Пыжиков. — Со времени разгрома легальной староверческой оппозиции с начала XVIII века образованные слои почти перестали обращать на старообрядцев внимание».

Тем не менее последние, вроде бы чуждавшиеся публичности, сами обращали на себя внимание. В этом ряду — восстание Емельяна Пугачева, проходившее во многом под знаменем «истинной старой веры», и отдельные крестьянские бунты вроде того, что случился после реформы 1861 года в селе Бездна Спасского уезда Казанской губернии. О данных волнениях Пыжиков рассказывает со слов Афанасия Щапова — известного казанского ученого, выпускника городской духовной академии. Крестьяне не поверили милостивому манифесту Александра II, зато прислушались к голосу раскольничьего начетчика Андрея Петрова, который, «воспользовавшись недоразумением, встал во главе недовольных, стекавшихся из соседних селений. Он возвещал им, что земля принадлежит народу, а не помещикам, поэтому надо прекращать ходить на барщину, не платить оброка и не препятствовать желающим забирать барский хлеб и лес». В результате в село прибыли солдаты, «несколько человек убиты, несколько утонули в реке в ходе возникшей паники». Сам Щапов произнес пламенную речь на панихиде по погибшим. Все это, по мысли Пыжикова, говорит о том, что «у Российской империи, выстроенной на западный манер, существовал антипод в лице русского старообрядчества».

И все же старообрядческий океан, волнуясь время от времени и затевая штормы, вплоть до начала ХХ столетия оставался не более чем подземной толщей воды. На поверхность его вывели сейсмические ритмы революции. «Произошедшее с нашей страной в прошлом столетии стало… результатом действия сил, подспудно тлевших в толще народных слоев, — полагает ученый. — Их стремительное высвобождение и вызвало к жизни невиданный в истории человечества советский проект. Иными словами, родословная той эпохи впервые выводится из староверческих корней, так и не вырванных из глубин русского народа».

Следует заметить, что, говоря о старообрядцах, Пыжиков подразумевает прежде всего беспоповцев, то есть тех, кто предпочитал общаться с Богом без посредников в лице священнослужителей. Беспоповцы, или в просторечии «бегунки», странники еще вовсю существовали в России к началу ХХ столетия — их часто можно встретить на страницах рассказов Ивана Бунина, Антона Чехова и Льва Толстого. Сеть этих «божьих людей» со своими странноприимными домами и «явками» охватывала собой всю страну — от Сибири до Москвы и Петербурга. Целые общины беспоповцев существовали в крупных российских городах.

Весь этот пестрый мир богомолий и наивной народной религиозности должен был навсегда кануть в прошлое, когда над Россией пронеслись три революции и Гражданская война. Но в прошлое, по мнению историка, канула лишь Российская империя. «Когда улеглась пыль, поднятая Гражданской войной, из-под обломков и шелухи возникла другая Россия, — говорил Пыжиков в одном из своих публичных выступлений. — У тогдашнего руководства Советского Союза возник выбор: либо опираться на Интернационал и мировую революцию, либо на то, что показалось на поверхности из-под романовских и церковных обломков. Конфликт в большевистской среде возник именно по этому поводу: или мы опираемся на Интернационал и ждем мировой революции, или встаем на прочную народную основу». В данной ситуации Сталин сделал исторический выбор: он порвал с ленинской гвардией, которая «никогда не считала его за человека», и создал собственную группу с опорой на выходцев из народной среды, в частности из старообрядческого мира, которого «под прежней романовской штукатуркой не было видно».

Александр Пыжиков, изучая первую историческую встречу тюркского и славянского мира, по-своему толкует вроде бы общеизвестные факты «татаро-монгольского нашествия» Миниатюра Лицевого летописного свода. XVI век

ВЕРСИЯ «ТАТАРО-МОНГОЛЬСКОГО НАШЕСТВИЯ»: «ЖГЛИ ОТКРОВЕННЫХ ОККУПАНТОВ»

Казалось бы, такая оригинальная концепция сталинской власти дает повод причислить Пыжикова к евразийцам, но не тут-то было — с подобным категорически не согласен его друг Спицын: «Евразийство — это, условно говоря, игра на чужом поле, когда карты передаются в руки тюркам. И на базе того последние потом рассказывают, что это они построили в России великую империю, однако русские на время ее умыкнули. Но „строители“ уверены, что их время еще придет, когда русские сопьются и вымрут. „А у нас семьи большие, мы сохраняем традиции и верим в Аллаха“, — говорят они. Я от некоторых представителей тюркских народов лично слышал подобного рода сентенции. В этом смысле Пыжиков ни малейшего отношения к евразийству не имеет».

Тем не менее сам Александр Владимирович, изучая первую историческую встречу тюркского и славянского мира, по-своему толкует вроде бы общеизвестные факты «татаро-монгольского нашествия». По его мнению, «романовские историки» чрезмерно демонизировали этот исторический период, основываясь не в последнюю очередь на хронике польского историка Матея Стрыйковского и некоторых других предвзятых документах. «Действительно, города северо-восточной Руси жгли и выжигали — глупо с этим спорить, — говорит Пыжиков. — Но нужно понимать, кого жгли и кто жег. А жгли откровенных оккупантов. Киевская Русь (как мы ее называем), вдохновляемая католическим Западом, осуществляла огромную экспансию на Восток. Последняя шла фронтально, но закрепиться удалось только в верховьях Волги, то есть на той территории, которую мы называем северо-восточной Русью. Даже названия здешних городов дублировались, повторяя Украину: Звенигород, Переславль, Ярославль… И они были не чем иным, как форпостом колонизаторов на другой территории». Вот эти форпосты и сжигала по некоему наитию степная конница, полагает ученый.

Разумеется, из такой оригинальной концепции произрастают не менее самобытные взгляды на все многоцветное полотно российской истории. Династия Романовых в представлении Пыжикова — это не более чем фавориты Лжедмитрия I, ставленники польско-литовского клана и «пятая колонна» Смутного времени. Славянофильство — всего лишь подражание немецкому романтизму, рассматривавшее народ исключительно как «эстетический источник». Русская православная церковь — просто некий «государственный институт», которому противостоит «более привлекательный общественный институт» старой веры. Сталин — лидер «беспоповской Руси», вовремя почувствовавший национальные особенности страны, которой ему выпало править. И так далее. Неудивительно, что концепты историка неоднократно подвергались критике, в частности со стороны главного редактора «Русской линии» Анатолия Степанова, который посвятил ученому статью «Идеологическая диверсия по имени Пыжиков» и обвинил его в создании собственного, «пыжиковского православия», замешанного на восточной мистике и язычестве.

Андрей Фурсов: «Я думаю, что реальная слава придет к Александру Владимировичу буквально в ближайшие несколько лет. Очень жаль, что он не дожил до нее…»

Однако среди современных историков у Александра Владимировича нашлись и союзники. «Он был замечательным ученым, — убежден известный историк и социальный философ Андрей Фурсов. — Я был знаком с ним недолго, около двух лет, но и за это время понял, насколько Пыжиков — глубокий и серьезный человек и, самое главное, насколько для него являлось экзистенциально важно то, что он делал в науке. Это было не просто для него профессией, а служением. Причем историком Александр Владимирович являлся очень разносторонним: изучал и корни большевизма, и старообрядчество, и роль Украины, и XVIII век, и XIX, и XX. При этом во всех своих работах он был оригинальным. Конечно же, такое многим не нравилось. Я знаю, что в интернете какие-то уроды его троллили и писали о нем анонимные гадости. Но здесь принцип простой: шакалы тявкают, а караван идет. В этом смысле Пыжиков остается таким караваном, потому что заканчивается жизнь человека, но не путь, продолжающийся в его книгах, которые уже никуда не денутся. Я думаю, что реальная слава придет к Александру Владимировичу буквально в ближайшие несколько лет. Очень жаль, что он не дожил до нее. »

При этом собственной исторической школы Пыжиков создать не смог — своих учеников при жизни у него не появилось. «„Корни сталинского большевизма“, „Питер — Москва. Схватка за Россию“, „Взлет над пропастью“ и другие его работы действительно носят революционный характер и позволяют на многое взглянуть совершенно под новым углом, — констатирует Спицын. — Читать Пыжикова могут только люди подготовленные. Посади первого попавшегося читать физику Льва Ландау — много ли он там поймет? А Александр Владимирович был настоящим ученым, который определил целые направления научного поиска — возможно, на десятилетия вперед. Я говорю об изучении экономики Российской империи, раскола, советского проекта, проблемы украинско-польского присутствия в нашей истории и так далее. Что касается учеников-последователей, то, к сожалению, историк никого после себя не оставил, хотя я советовал ему в свое время взять семинар, воспитать себе учеников. Но он торопился писать книгу за книгой. Дай бог, чтобы кто-нибудь из популяризаторов науки продолжил поиски Пыжикова».

Источник

«Я пошел искать дорогу к Богу»: последний путь Александра Пыжикова

«Не бывает ни рано, ни поздно. Бывает время. Его время пришло. Он уходит от нас», — говорили накануне на прощании с российским историком Александром Пыжиковым его друзья. О том, почему таких, как он, называют еретиками, как ученый «выплескивал дух времени» из пыльных архивов Петербурга и не боялся считаться сумасшедшим, — в материале «БИЗНЕС Online».

Вчера в Москве простились с российским историком Александром Пыжиковым, который скончался 17 сентября: оторвался тромб в легочной артерии. Ученому было всего 53 года

«ТАКИХ ЛЮДЕЙ НАМ ПОСЫЛАЕТ НЕБО»

Вчера в Москве простились с российским историком Александром Пыжиковым, который скончался 17 сентября: оторвался тромб в легочной артерии. Ученому было всего 53 года.

За полчаса до начала церемонии к траурному залу городской клинической больницы №31 начали стекаться друзья, коллеги и просто почитатели таланта покойного. Люди несли в руках букеты красных роз, гвоздик, ярко-белые лилии, по очереди заносили траурные венки. К началу прощания скромный светлый зал оказался заполнен цветами, перевязанными траурными лентами.

Появилась вдова Екатерина, которая вскоре скрылась в зале прощания, пока остальные терпеливо ждали на улице. Мужчины нервно курили, а женщины переминались с ноги на ногу. Не все из собравшихся были знакомы с Александром Владимировичем лично. Так, одним из первых пришел высокий мужчина в кожаном плаще — профессор Валентин Назаров. Ему так не довелось узнать Пыжикова, но в этот день он решил для себя обязательно быть тут. «Это близкий и дорогой человек, хотя я никогда с ним не встречался, не говорил. Знаком с ним только по его работам, выступлениям, — признался Назаров корреспонденту „БИЗНЕС Online“. — Я считаю, что таких людей нам посылает небо. Он был очень нужен нашим людям, нашему народу именно в это время».

Главный редактор издательства «Концептуал» Максим Писарцев вспоминал, что первая книга Пыжикова «Грани русского раскола» вышла именно у них в 2016 году. «С этой книги начался путь нашего сотрудничества. Потом вышли книги „Славянский разлом“, „Корни сталинского большевизма“ и „Происхождение русских былин“. Я лично общался с Александром Владимировичем. Я знаю его как человека мягкого, отзывчивого. Он очень болел за историю, события, которые произошли раньше. С моей точки зрения, он новатор. Он открыл несколько концепций. Они, конечно, сейчас не признаны, но, я думаю, внимание историков к некоторым проблемам смог привлечь», — уверен он.

Небольшой зал быстро заполнился, так что многие, например, не заметили, что к концу церемонии подошел глава Роскомнадзора Александр Жаров

Тем временем около входа в зал прощаний собиралось все больше желающих проводить в последний путь Пыжикова. Хмурился историк Евгений Спицын. Он сел на скамейку под деревьями, бережно положил рядом букет красных роз и закурил. «Что я могу сказать? Настроения нет, — он тяжело затянулся, глядя на нашего корреспондента. — Сейчас я в зале все скажу. Послушайте». В этот момент распорядители пригласили всех войти в зал. Многие засуетились, но, едва войдя, как будто опешили, замедлили шаг, стесняясь пройти вглубь помещения, в центре которого стоял открытый гроб. Рядом — портрет, с которого на всех добрым и открытым взглядом смотрел Александр Владимирович. Небольшой зал быстро заполнился, так что многие, например, не заметили, что к концу церемонии подошел глава Роскомнадзора Александр Жаров. В черном строгом костюме с иголочки и солнечных очках он выделялся среди всех, но в то же время как будто не хотел себя обнаружить. Хотя, говорят, дружил с Пыжиковым. Однако выступать Жаров не стал, лишь дождался, когда гроб погрузят в катафалк. Исчез глава Роскомнадзора так же внезапно, как появился в этом неприметном зале прощаний, расположенном на задворках больницы среди гаражей.

«ОН ВСЕГДА ШИРОКО РАСПАХИВАЛ РУКИ ДЛЯ ОБЪЯТИЙ»

Удивительно, но о политической карьере Пыжикова в этот день никто не вспоминал, предпочитая говорить о его достижениях на научном поприще. Политтехнолог Виктор Минин в беседе с нашим корреспондентом заявил, что Пыжиков был больше, чем просто ученый. «Мы познакомились несколько лет назад, тогда он только издавал свою первую книгу про Сталина и староверов. Я был этой книгой поражен и увидел, что он не ученый, а исследователь. Ученых много, они крутятся в рамках каких-то концепций и очень мелкие детали исследуют, но ничего нового не предлагают. А вот Саша, как ни странно, закончив политическую карьеру, вдруг пошел в науку и стал исследователем. Он бесстрашно шел в непознанное и не боялся никаких репутационных издержек. Тех, кто идет в непознанное, называют еретиками и уничтожают, уже не жгут, а кого травят, а кого затравят, кто сам себя, ускоряясь очень сильно, поймав драйв от нового труда, быстро сгорает. Я увидел, что Саша достиг своей духовной зрелости и встал на свой путь предназначения», — считает он.

Евгений Спицын: «Александр Владимирович, безусловно, фигура исполинского масштаба»

«Так случилось, что Александра сегодня с нами нет. Мы отдаем ему дань почестей в последний раз. Мир так устроен. Он несправедлив. Уходят всегда самые лучшие. Саша был лучшим из нас», — открыл церемонию прощания председатель совета директоров коммуникационной группы «АГТ» и друг Пыжикова Вячеслав Лащевский. Он рассказывал, что помнит даже тот момент, когда взволнованный Александр Вячеславович делал первый пост в «Фейсбуке». «Я помню его первые статьи, первые книги, первое интервью. У него были мечты и планы… Он заложил фундаментальную историческую основу, чтобы его работа не прошла напрасно. Он удивительный! Не знаю ни одного человека, кто считал бы его своим недругом, оппонентом», — говорил Лащевский. Он рассказывал, что узнавал своего друга по шагам в коридоре. «Он всегда широко распахивал руки для объятий. А сегодня это закончилось…» — споткнулся мужчина. А потом вдруг вспомнил, что однажды на вопрос «Ты куда?» Пыжиков ответил: «Я пошел искать дорогу к Богу».

Следом к изголовью гроба вышел Спицын. Он тоже вспоминал свою чудесную историю знакомства с покойным. «Фамилию Пыжиков услышал в 1989 или 1990 году, когда появились его первые публикации, посвященные Хрущеву. Тогда это была тема табу. В моем представлении это был человек лет на 20–25 старше меня, потому что уже тогда он заявил о себе как о крупном ученом», — отметил Спицын. Лично с Пыжиковым его познакомил публицист и журналист Андрей Фефелов. «В первую встречу мы пошли с ним в ресторан. Она нас как-то сразу сблизила. Мы быстро подружились», — говорил Спицын, без сомнения считающий Пыжикова выдающимся русским историком. По его мнению, пройти мимо работ его друга теперь не сможет ни один историк, каждая книга была событием. «Последний год он работал над новой книгой, которая целиком его поглотила. «Я его спрашивал: „Саша, зачем ты так забиваешь себя работой?“ Он каждый день был в библиотеке или архиве. Таких ученых-подвижников вообще единицы. Он 20 лет назад защитил докторскую и мог ничем не заниматься, а, напротив, лишь усилил работу. Он не отдыхал. Я думаю, что трагический уход был во многом связан с этим. В этом и есть составляющая выдающихся ученых, которые вписывают свое имя золотыми буквами в историю науки. Александр Владимирович, безусловно, фигура исполинского масштаба», — рассуждал Спицын. Лучшей памятью Пыжикову, по его словам, станет издание той книги, над которой он работал последние годы.

«То, что он делал последние годы своей жизни, было приближением к тайне, к которой не каждый подойдет»

«ДУМАЕШЬ, СКАЖУТ, ЧТО Я СУМАСШЕДШИЙ?»

Об Александре Владимировиче вчера было сказано много добрых и теплых слов. И каждый, кто пришел — знакомый с ним лично или нет, — хотел считать Пыжикова своим другом. И каждому было что вспомнить. Например, его сосед рассказывал о совместных посиделках на кухне, как он с удовольствием одним из первых выслушивал мысли и идеи ученого, которые потом ложились в основу книг. А Фефелов с «День-ТВ» вспоминал, что впервые услышал выступление Пыжикова по радио. «Я помню, как много лет назад я ехал в Нижегородской области, спускался туман, я поймал какую-то радиостанцию, где наткнулся на потрясающий монолог. Он меня так увлек, он был посвящен Февральской революции. Я даже воспрял духом в эти вечерние часы. Подумал, что есть такие люди на либеральных радиостанциях, которые говорят такие вещи, открывают новые горизонты. Я позавидовал этой радиостанции. Это был Пыжиков, как я потом понял», — отметил он. А уже потом началось их сотрудничество с Пыжиковым «в одном информационном окопе».

«Его цикл „Хроники революции“ был потрясающим. Он мотался в Питер в архивы, вынимал оттуда пыльные газеты и выплескивал этот дух времени. Это был удивительный взгляд. Это было открытие. Потрясающий, пылкий русский человек. Он из тех людей, которые привносят что-то. Мало создателей. Но я верю, что за Александром Владимировичем придут новые поколения историков. Так что ты не зря жил, работал, трудился», — покачал головой Фефелов.

«То, что он делал последние годы своей жизни, было приближением к тайне, к которой не каждый подойдет, — продолжал еще один друг Пыжикова Алексей Юдин. — Что произошло, тоже тайна. Но он нас ждет в том месте. Он уже видел что-то. У него был дар не только ученого. У него был какой-то еще дар. Об этом говорили разные люди. Он нас ждет, и мы знаем, что он с нами».

«Не бывает ни рано, ни поздно. Бывает время. Его время пришло. Он уходит от нас»

Мистику во внезапном уходе Пыжикова увидел Георгий Гаврилин. «В мире стало меньше смысла и людей, кто эти смыслы создает и пытается понять. В уходе Саши для меня, конечно, первое слово — это трагедия. Второе — мистический уход. Саша подошел к теме переосмысления всего, каким должен быть человек. Он о любом предмете, к которому приближался, копал до самых глубоких смыслов, до самых глубоких корней», — уверял он. По его мнению, покойный знал, что его жизнь на Земле была лишь «некой прелюдией». «Знал он это лучше многих из нас. Иногда мне казалось, что он даже не все говорит», — добавил он.

«„Думаешь, скажут, что я сумасшедший?“ Я сказал: „Саша, наверное, кто-то может сказать и так. Ты этого боишься?“ Он сказал, что нет», — напомнил Гаврилин. А пришедшая на прощание слушательница и почитательница Пыжикова заметила, что историку и не стоило этого бояться. «Я воспринимала его идеи как близкие, родные, которые создают смысл, объединяют», — отметила женщина. Теперь ей оставалось лишь расстраиваться, что она так и не пришла на очные встречи с ученым. «Я сожалею, что первая встреча такая…» — вздохнула она. Другому почитателю таланта Пыжикова повезло больше: он совершенно случайно встретил историка в магазине. «Александр, это вы? — я так просто обратился к нему. Мы поговорили как два друга. У нас была бурная беседа. Это были теплые чувства», — вспоминал мужчина…

«Не бывает ни рано, ни поздно. Бывает время. Его время пришло. Он уходит от нас», — склонив голову, сказал один из товарищей покойного. Время прощания на этом также подошло к концу. Собравшиеся по очереди подходили к гробу, на секунду задерживались, шепча молитвы. В последний путь Александра Пыжикова проводили аплодисментами. Его похоронили на кладбище в его родном Раменском.

Источник