профессор чумаков вирусолог биография
Вирусолог из Епифани
Советско-японский фильм «Шаг» был создан 30 лет назад режиссером Александром Миттой. В главной роли доктора Гусева снялся известный артист Леонид Филатов. А прототипом этого героя во многом является вирусолог, доктор медицинских наук, профессор, академик Академии медицинских наук СССР Михаил Петрович Чумаков.
М.П. Чумаков родился 1 ноября 1909 года в уездном городе Епифани Тульской губернии в семье ветеринарного фельдшера и неграмотной крестьянки, у которых, кроме него, было еще пять детей.
В Епифанской школе Миша Чумаков был лучшим учеником. Отмена в нашей стране после Октябрьской революции системы получения образования по сословному признаку открыла ему широкий доступ к продолжению обучения в вузе. И в 1925 году Чумаков уезжает в Москву, где успешно поступает сразу на два факультета МГУ – медицинский и юридический. Но молодой человек все же выбирает учебу именно на медицинском.
Почти сразу после того, как Михаил окончил университет, в их семью пришла большая беда – его отец во время своей работы заразился от больных животных сибирской язвой и очень быстро умер от этой тогда неизлечимой болезни. В связи с этим Чумаков решает посвятить свою жизнь борьбе с различными инфекциями…
В Военной вакционно-сывороточной лаборатории Военно-санитарного управления РККА, где он начал трудовую деятельность врачом-лаборантом по инфекциям при ранениях, Михаил под руководством начальника лаборатории, профессора И.М. Великанова делает свое первое научное открытие по диагностике газовой гангрены при различных травмах и по его же совету поступает в аспирантуру при Московском НИИ микробиологии, где получает свою первую ученую степень кандидата медицинских наук.
РАДИ ЗДОРОВЬЯ ЛЮДЕЙ
В 1936 году Чумаков уже становится старшим научным сотрудником Института микробиологии СССР, а через год принимает участие в экспедиции по Хабаровскому краю, которая проходит под руководством Л.А. Зильбера и организована Наркомздравом СССР. Там Михаил Петрович занимается изучением вируса клещевого энцефалита.
Однажды в этой экспедиции для проведения срочных экспериментов он был вынужден брать пробу анализа от умершего человека без специальных медицинских инструментов, и в результате подручные средства нанесли ему рану, в которую попал вирус одной из самых тяжелейших форм энцефалита. Чумаков чудом остался жив, но получил серьезную пожизненную инвалидность – паралич правой руки и потеря слуха на одном ухе. В 1941 году участникам той экспедиции была присуждена Сталинская премия, которую Михаил Петрович сразу же перечислил в «Фонд борьбы с немецко-фашистскими захватчиками».
В 1940-е годы М.П. Чумаков, несмотря на инвалидность, выступает организатором и участником многочисленных научных экспедиций в районы Дальнего Востока, Сибири, Крыма, других районов Советского Союза. Их итогом становится детальное изучение вспышек новых инфекций, открытие и исследование неизвестных ранее вирусов, предложение методов лечения.
В 1950 году Михаила Петровича назначают директором Института вирусологии им. Д.И. Ивановского (через пять лет он был переименован в Институт полиомиелита и вирусных энцефалитов СССР). В 1952 году Чумакова коснулось «дело врачей». Он просто отказался увольнять из своего института сотрудников по определенному национальному признаку, за что был исключен из партии и ожидал более суровых последствий. Но в его работе были заинтересованы и быстро восстановили в партийных рядах.
По вопросам разработки профилактических вакцин против полиомиелита Чумаков активно сотрудничал с американскими учеными Д. Солком и А. Сейбином, выезжал в командировки в США. Впоследствии Альберт Сейбин вспоминал: «Сотрудничество между советскими учеными и мной началось в 1956 году, и самым важным коллегой был профессор М.П. Чумаков. Он пытался сделать из меня коммуниста после многих часов, когда мы пили водку и поглощали большое количество икры. Ему это не удалось, как не удалось и мне изменить его. Но это не помешало нам работать вместе с взаимным уважением и дружбой в победе над общим врагом, называемым полиомиелит».
В конце 1950-х годов вместе со своей женой и соратником М.К. Ворошиловой и другими сотрудниками своего института М.П. Чумаков организовал первое в мире производство и клинические испытания живой полиомиелитной вакцины. Под его руководством на базе Института полиомиелита и вирусных энцефалитов стало действовать целое Предприятие по производству бактериальных и вирусных препаратов. Все его работники, не считаясь с личным временем и бытовыми трудностями, трудились по 12-16 часов в сутки, спали зачастую на рабочих местах.
Действие вакцины добровольно проверялось в первую очередь на детях и внуках разработчиков и сотрудников Института полиомиелита и вирусных энцефалитов. В то время Чумаков жил в постоянных перелетах из одного конца страны в другой. Родители поначалу боялись давать вакцину детям, поэтому всякий раз, приезжая на новое место, первым наглядно препарат принимал сам Михаил Петрович.
Через некоторое время полиомиелит был ликвидирован в Советском Союзе. Производимая в институте Чумакова вакцина шла и на экспорт в более чем 60 стран мира, помогла ликвидировать сильные вспышки этой болезни в Восточной Европе и Японии. Альберт Сейбин вспоминал: «Русские провели молниеносную войну против полиомиелита и победили, затратив на поражение противника в десять раз меньше времени, чем американцы».
В Японии развернулось массовое движение женщин. Они организовали «Центральное консультативное общество защиты детей от полиомиелита», устраивали митинги, собирали подписи с требованиями импорта советской вакцины, посылали в парламент петиции с десятками тысяч подписей. После массовых прививок, проведенных советской вакциной, страна избавилась от эпидемий полиомиелита. Михаил Петрович, прибывший в Японию, стал почетным гостем всего народа.
Страница биографии М.П. Чумакова, посвященная разработке и внедрению этой вакцины – одного из крупнейших достижений в медицине XX века – и легла в основу сюжета кинофильма «Шаг».
В 1963 году за цикл работ по полиомиелиту Михаил Петрович получил Ленинскую премию. Он был директором в своем институте до 1972 года, занимался еще разработкой и внедрением живой противокориевой вакцины. А последние 15 лет жизни в должностях заместителя директора и начальника отдела института посвятил работе над вакциной против гриппа для детей и пожилых людей.
В 1984 году М.П. Чумакову было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Он награжден также орденами Ленина, Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета». Михаил Петрович был членом научных медицинских академий и обществ Германии, Венгрии, Болгарии, Чехословакии. Им опубликовано около тысячи научных работ.
Чумаков часто приезжал в родную Епифань, встречался с земляками, помогал в организации ремонта и оснащения современным оборудованием местной больницы…
После смерти ученого в 1993 году, с 1994 года Институт полиомиелита и вирусных энцефалитов Российской Академии медицинских наук носит имя М.П. Чумакова.
Побеждавший вирусы: как академик Чумаков мир от эпидемии полиомиелита спас
Сегодня головная боль врачей и ученых — онкология и ВИЧ. А еще 100 лет назад стояли совсем другие проблемы. Например, в начале XX века люди еще даже понятия не имели об опасности и последствиях укусов клещей. Клещевой энцефалит был изучен и описан только в 30-е годы. В середине века серьезной угрозой стала эпидемия полиомиелита, которая бы могла распространяться и дальше, если бы не старания Михаила Чумакова. Советский вирусолог, оставшийся без слуха и с неподвижной рукой после энцефалита, сумел добиться командировки в США. Именно он уговорил руководство использовать наработки американского ученого и совершил прорыв. В 60-х годах вакцину, произведенную в СССР, экспортировали в 60 стран. Она остановила эпидемии в Восточной Европе и Японии. Андрей Полонский рассказывает, как Михаил Чумаков, несмотря на проблемы со здоровьем, репрессии, войну и исключение из партии, делал свое дело.
Чтоб мы сегодня ни писали о преимуществах и пороках СССР, ясно, что та эпоха создала особый тип русских людей. Людей масштабных, по-хорошему крутых, проживших жизнь со смыслом. Не ради себя и частных интересов, а во имя больших задач, которые, как они видели, стоят перед человечеством. При этом и в своей частной жизни люди ХХ века часто «умели жить» — веселиться, радоваться, а главное — преодолевать.
Сегодня этот тип почти исчез, растворился в потребительском обществе. Современный индивидуум любит рассказывать о «травмах» и «зоне комфорта», защищать личное пространство от любого давления извне только для того, чтоб потом утонуть в депрессии и с увлечением потреблять медикаменты. Именно поэтому важно помнить истории людей принципиально иного характера и закалки, таких как Михаил Чумаков.
Пионер двадцатых годов
Михаил Чумаков
Михаил Петрович Чумаков родился в поселке Епифань Кимовского уезда Тульской губернии 1 ноября 1909 года. Отец его был местным фельдшером, мать — неграмотной крестьянкой. Он принадлежал к людям того поколения, социального и культурного слоя, для которых и случилась русская Революция. Именно она определила их судьбу.
Как рассказывал Константин Чумаков, сын Михаила Петровича, его отец до конца дней оставался «пионером двадцатых годов», любил напевать после рюмочки «Взвейтесь кострами синие ночи».
В 16 лет Михаил уехал из деревни в Москву и поступил сразу на два факультета университета — медицинский, тот самый, из которого выросла нынешняя Медицинская академия имени Сеченова, и юридический. Через некоторое время право было отброшено, он полностью посвятил себя медицине.
Клещевой энцефалит
Удивительно, но такое известное сегодня заболевание, как клещевой энцефалит, было открыто и описано только в середине 30-х годов на советском Дальнем Востоке. До этого о клещах, как о разносчиках болезней, люди вообще не имели ни малейшего представления. Открытие энцефалита оказалось обусловлено множеством далеких от чистой науки причин.
Это, с одной стороны, промышленное освоение новых пространств и продвижение на север и восток, с другой, — демократизация самой медицины, ее проникновение в самые отдаленные районы страны. Конечно, представители господствующих классов дореволюционной эпохи, которые могли позволить себе постоянное медицинское наблюдение, редко страдали от укусов клещей. А фельдшер в глухой деревне никак не мог выделить новое заболевание и определить его источник.
В 1937 году Михаил Чумаков отправился в Уссурийскую тайгу, в экспедицию по изучению энцефалита, которую возглавлял создатель советской школы вирусологии Лев Зильбер, старший брат писателя Вениамина Каверина, автора «Двух капитанов».
В тайге случилась трагедия: от энцефалита под Уссурийском скончался больной. Во время вскрытия Михаил поранил руку обломком височной кости и заразился. Дальневосточный энцефалит — одна из самых опасных форм заболевания. Чумаков выжил, но почти полностью потерял слух и подвижность правой руки. Все, что он сделает дальше, он сделает без правой руки и без слуха.
Чумаков с детьми и женой Мариной Ворошиловой, вирусологом РАН
Смерть Сталина — спасение
В истории медицины трудно найти ученого, который открыл бы и описал больше вирусов, чем Михаил Чумаков. В конце 30-х – начале 40-х годов он одну за другой организовывал экспедиции на Дальний Восток, в Сибирь, в Крым и на Кавказ — всюду, где возникали вспышки новых инфекционных заболеваний. Чумаков первым исследовал десятки лихорадок, участвовал в создании вакцины против клещевого энцефалита, за что в 1941 году получил с товарищами Сталинскую премию, не прекращал работу над энцефалитами различного происхождения. По словам историков науки, в вирусологии тогда было золотое дно. Чуть копни — и получишь открытие.
В 1937 году арестовали Ивана Великанова, за ним — Льва Зильбера. Но Чумакова репрессии 30-х годов обошли стороной. Возможно, тут сыграла роль его травма. Молодого крупного ученого с репутацией героя и подвижника науки чекисты не стали трогать. Естественно, на фронт он тоже не попал. Но научная работа не прекращалась и во время войны. Темы, которыми занимался Михаил Чумаков, были актуальны и для фронта, и для тыла.
В 1948 году его избрали в Академию медицинских наук. В 1950-м он стал директором Института вирусологии. И вот тут как раз чуть не попал под раздачу.
В 1952 году, в разгар борьбы с космополитизмом и «дела врачей», пришло предписание сократить количество евреев в институте в соответствии с определенными квотами. Михаил Петрович, в котором не было ни капли еврейской крови, отказался это сделать. Тогда его уволили с поста директора и исключили из партии. В те времена это обещало неотвратимый арест. Но в марте 1953 года умер Сталин, и на несколько лет Михаил Чумаков оказался — впрочем, вместе со всей страной — в подвешенном состоянии. К счастью, у него оставался отдел в Институте неврологии, так что не надо было заботиться о средствах к существованию.
Все изменилось в один день в 1955 году. Чумакова вызвали в ЦК КПСС и поручили создать и возглавить Институт полиомиелита.
— Как же мне можно доверять? — изумился Чумаков. — Я же беспартийный, исключен.
Ему тут же объяснили, что дело поправимое. Все претензии были официально сняты, в партии восстановили, он приступил к новой работе.
Эпидемия полиомиелита
Американская больница с рядами «железных легких», позволявших больным дышать
Сегодня трудно представить, насколько тревожной проблемой в середине ХХ века стала эпидемия полиомиелита. В какой-то степени ситуацию «отзеркалил» нынешний ВИЧ, но полиомиелит казался значительно коварней, а эпидемиологическая ситуация тоже была серьезней. Все дело в удивительной специфике этой болезни, ставящей на самом деле перед человечеством непростые вопросы, в том числе о сути прогресса как такового.
Судите сами. Для распространения вируса полиомиелита нужна относительная чистота. Когда люди жили скученно и санитарные условия были далеки от идеала, они приобретали иммунитет к полиомиелиту еще в раннем детстве. Однако с 30-х годов ХХ века, когда условия жизни значительно улучшились, ситуация резко изменилась. Смертность среди тех, кто заболевал в зрелом возрасте, достигла 20%. Многих ждал паралич. Президент США Франклин Рузвельт заболел полиомиелитом в 39 лет — мы все помним его в инвалидной коляске.
В 50-е годы в Америке началась паника. Родители увозили детей из городов, запрещали им купаться в бассейнах. Общество под названием March of Dimes («Марш гривенников»), основанное близким другом Рузвельта, собирало по всей стране средства на борьбу со смертельной болезнью. Но до окончательной победы было далеко. Каждый год число случаев полиомиелита увеличивалось вдвое. И только в 1955 году американский врач и исследователь Джонас Солк создал первую вакцину против болезни.
СССР несколько отставал от США по темпам эпидемии, но и у нас тоже начались серьезные проблемы. Коммунальные удобства, новые отдельные квартиры — все это создавало благоприятную среду для распространения вируса. Следовало незамедлительно принимать какие-то меры.
И тогда советское правительство решилось: Михаила Чумакова вместе с его супругой, тоже врачом-вирусологом Мариной Константиновной Ворошиловой, а также ленинградским специалистом, создателем вакцины против гриппа Анатолием Александровичем Смородиновым, отправили в США — обмениваться опытом. За несколько месяцев Чумаков объездил всю Америку, наработал множество контактов, и в результате на многие годы, несмотря на всю закрытость советской науки, московской Институт полиомиелита стал всемирным штабом по борьбе с эпидемией.
Джонас Солк (в середине)
Убитая и живая вакцина
Вакцина, которую разработал Солк, относилась к классу «убитых». Вирус, выращенный в культуре клеток, умерщвляли формалином. Прививка, которая была достаточно дорогой, делалась путем инъекции. Был у нее еще один недостаток: не болея сам, человек, получивший прививку, мог заразить окружающих.
В СССР производство «убитой» вакцины наладили в 1957 году, но полностью остановить эпидемию она была неспособна.
В те же годы другой известный американский вирусолог Альберт Сэбин сумел выделить ослабленные вирусы полиомиелита, которые не вызывают болезнь, но формируют иммунитет. Так была создана «живая вакцина». Она не требовала никаких инъекций. И не представляла опасности для окружающих. Достаточно было просто проглотить каплю раствора.
Однако американские чиновники от здравоохранения и слышать не хотели о новом изобретении. Они были так напуганы полиомиелитом как таковым, что подобные эксперименты казались им слишком рискованными.
Прорыв Чумакова
Сэбин, состоявший в переписке с Михаилом Чумаковым, сразу рассказал ему о новом средстве. И ученые решили работать вместе. Дальше начинается самое невероятное: США только-только пережили маккартизм. В СССР Хрущев уже готовил ботинок, чтоб стучать им по трибуне ООН. Холодная война была в самом разгаре. Но полиомиелит был такой серьезной проблемой, что спецслужбы приняли решение не мешать, а помогать ученым.
Первые несколько тысяч доз вакцины прибыли из Америки в обычном чемодане. Выяснилось, что «живая» вакцина лучше «мертвой» по всем показателям. Она дешевле, надежней, безопасней и проще. И никаких инъекций.
Работа в Институте полиомиелита
Михаил Чумаков создал при институте специальное предприятие по производству бактерийных и вирусных препаратов и наладил производство вакцины. Оставалось только получить разрешение Минздрава. Однако чиновники испугались. Логика их была проста: «Почему, если в США не делают эту прививку, мы должны ее испытывать в СССР».
Но все в нашей стране решает человеческий фактор. Во время одного из долгих споров Чумаков остался в чьем-то вельможном кабинете один и набрал по вертушке номер Анастаса Микояна, отвечавшего в ЦК за здравоохранение. Микоян только спросил:
Первые 300 тысяч доз, изготовленных предприятием Чумакова, были сразу же отправлены в Прибалтику, где положение было самым тяжелым. И эпидемия остановилась. После этого уже никто не пытался возражать. Так выглядела победа.
В 60-х годах вакцину, произведенную в СССР, экспортировали в 60 стран. Она остановила эпидемии в Восточной Европе и Японии. В США, узнав о результатах, полученных в Союзе, тоже начали прививать «живой» вакциной.
В итоге на сегодняшний день полиомиелит почти искоренен. В год по всему миру фиксируется не больше 200 случаев. В первую очередь мы обязаны этому Альберту Сэбину и Михаилу Чумакову. Но, как подчеркивал до конца своих дней Сэбин, свою роль сыграла и организация здравоохранения в СССР, позволившая в кратчайшие сроки обеспечить идеально организованную вакцинацию населения и показать ее очевидные достижения. По мнению американского вирусолога, именно так выглядело самое существенное преимущество социализма над капитализмом.
Альберт Сэбин (слева) и Джонас Солк
Академик Чумаков прожил долгую жизнь. Были в ней не только триумфы, но и разочарования. В 70-х годах ему не удалось внедрить разработанную его институтом прививку от кори — стояли куда более опасливые брежневские времена. И, несмотря на перспективы полного искоренения этой тяжелой детской болезни, 13 миллионов доз вакцины были просто уничтожены. В конце концов, в результате происков завистливых чиновников ему пришлось оставить руководство институтом и посвятить себя исключительно научной работе.
Михаил Чумаков скончался в 1993 году на 84-м году жизни. Новой эпохи в истории России он практически не застал. И в этом тоже есть свой символ. Ему было бы трудно понять и принять 90-е годы с их всеобщим распадом и торжеством частного интереса.
Помог спасти СССР от полиомиелита, тестировал вакцину на детях, чуть не умер от энцефалита: история вирусолога Чумакова
Один из главных учёных времен Холодной войны, в научном центре имени которого разработали одну из вакцин от Covid-19 — «КовиВак».
В середине 1950-х эпидемия полиомиелита обрела статус мирового бедствия. Люди избегали контактов и паниковали, родители не выпускали детей из дома. Бассейны, парки и другие публичные места закрывали. В США с опасным заболеванием уже сталкивались в 1916-м. Тогда в одном Нью-Йорке погибли 2000 человек, а по всей стране – около 6000. Ещё несколько тысяч остались парализованными из-за поражений спинного мозга и патологий нервной системы.
В 1921-м та же болезнь приковала к инвалидному креслу будущего президента Франклина Рузвельта. Политик оказался исключением – он перенёс полиомиелит уже во взрослом возрасте. 20 лет спустя катастрофа повторилась, но приняла более угрожающие масштабы. В конце 1940-х вирус ежегодно делал инвалидами примерно 35 тысяч человек, а в 1952-м показатель вырос до 57 тысяч случаев.
В СССР ситуация с полиомиелитом обострилась на стыке десятилетий. Первые вспышки в 1949-м случились в Прибалтике, Казахстане и Сибири. За 20 лет до этого показатель заболеваемости в Советском Союзе был низшим по Европе: 0,54 случая на 100 тысяч граждан. В Германии на 100 тысяч человек приходилось 1,7 заболевших, в Дании – 6,3, в Швеции – 15,4.
Однако в середине 1950-х статистика резко ухудшилась. Ежегодно в стране регистрировалось от 10 до 13 тысяч заболевших. В 1958-м полиомиелит диагностировали у 22 тысяч человек (10,66 случаев на 100 тысяч граждан). В рамках программы по борьбе с вирусом правительство санкционировало открытие научно-исследовательского Института полиомиелита и вирусных энцефалитов.
Руководить институтом назначили авторитетного вирусолога Михаила Чумакова, который до этого несколько лет находился в опале. В начале 1950-х он возглавлял Институт вирусологии имени Д.И. Ивановского и принципиально отказался увольнять сотрудников-евреев в рамках сфабрикованного властями «дела врачей».
В новом качестве Чумаков оказался в нестандартной ситуации. Чтобы разработать и внедрить эффективную вакцину, требовалось обменяться опытом с американскими коллегами, но из-за Холодной войны любые контакты с Западом могли посчитать предательством. Чумаков не испугался риска. Работа превратилась для него в миссию по спасению тысяч детей, которые могли пострадать и от страшного вируса, и от разногласий между сверхдержавами.
Михаил Чумаков родился в 1909 году в посёлке Епифань Тульской губернии. Его отец работал фельдшером-ветеринаром, мать была крестьянкой. Родные, друзья и соседи обожали весёлого мальчика, он громогласно выступал с речами и пел на пионерских праздниках.
Об учёбе Миша тоже не забывал, постоянно читал и в 16 лет отправился в Москву за высшим образованием. Там он поступил сразу на два факультета МГУ – юридический и медицинский, но выбрал всё-таки второй. После окончания университета молодой врач поступил на службу в Военно-медицинскую лабораторию.
Примерно тогда же случилась трагедия. Во время осмотра животных старший Чумаков заразился сибирской язвой и вскоре умер. Переживания от смерти отца предопределили профессиональную траекторию Михаила: он решил исследовать вирусы, чтобы даже самые серьёзные инфекции не означали приговор для больных. В новом качестве Чумаков набрался опыта под руководством известного бактериолога Ивана Великанова, защитил кандидатскую диссертацию и получил должность старшего научного сотрудника в Институте микробиологии.
В 1937-м другой выдающийся учёный Лев Зильбер, старший брат писателя Вениамина Каверина, пригласил Чумакова поучаствовать в экспедиции по Хабаровскому краю. Вирусологи собирались исследовать энцефалит, который приводил к специфическим поражениям нервной системы. Местные врачи предполагали, что болезнь распространяется воздушно-капельным путём. Участники экспедиции выдвинули другую теорию и оказались правы: вирус переносили клещи.
Работать приходилось в тяжёлых условиях – в глухой тайге возникали проблемы с оборудованием и сбором данных. Однако Чумаков действовал энергично в любых обстоятельствах: проводил опыты на козах, исследовал сыворотку крови инфицированных, собирал образцы и ткани. Молодой специалист не сомневался, что им с коллегами удастся установить природу болезни и открыть методы лечения.
Однажды, когда Чумаков проводил вскрытие очередной жертвы энцефалита, он случайно порезался об осколок височной кости. Необходимые для взятия образцов инструменты увезли на полевые исследования другие учёные, а Михаил надеялся обойтись подручными средствами. В рану попала инфекция, и уже через несколько суток Чумаков лежал при смерти. Организм всё-таки справился благодаря вовремя введённой сыворотке, но происшествие не прошло бесследно: вирусолог почти полностью лишился слуха, правую руку парализовало.
Проблемы со здоровьем никак не повлияли на желание Чумакова сделать вирусы понятными и излечимыми. Он свыкся со слуховым аппаратом, прошёл терапию, научился жить с одной рукой и постоянно опущенными плечами. Когда его отправили на реабилитацию в Крым, он больше переживал не из-за болезни, а потому что пропускал полевые исследования. В письме к одной из руководительниц экспедиции Елене Левкович он писал: «Как я завидую всем вам там. Вы можете всласть поработать на таком интересном деле! Главное, не повторяйте печальных прошлогодних примеров».
После частичного выздоровления Чумаков возобновил эксперименты и сбор данных. Он установил, что личинки клещей также выступают переносчиками, сформулировал клинические проявления болезни и составил карту очагов заболеваний в СССР. В награду ему вручили Сталинскую премию 1-й степени и выдали квартиру в Москве.
Профессиональный взлёт Чумакова совпал с войной против нацистской Германии. После освобождения оккупированных территорий Советского Союза он организовал ещё несколько экспедиций – в Крым, Сибирь и на Дальний Восток, описал несколько разновидностей геморрагической лихорадки.
Параллельно произошло несколько важных событий в его личной жизни. Первый брак с женой Надеждой практически распался, у Чумакова родился сын от другой женщины. В 1946 году Михаил возглавил экспедицию в Германию, где вирусологам предстояло исследовать участившиеся случаи полиомиелита.
В состав советской делегации вошла молодая выпускница Первого московского медицинского института Марина Ворошилова. Несмотря на разницу в 13 лет, между научным руководителем и начинающей исследовательницей завязался роман. Их объединили не только взаимные чувства, но и страсть к вирусологии.
В начале 1950-х годах о Чумакове забыли. Он уже совершил несколько важных открытий и победил страшную болезнь, но тогда уважаемый учёный попал в немилость за отказ проводить политические увольнения. К тому же Чумаков жил на две семьи: обеспечивал жену с двумя дочками и старшего сына Мишу, а сам кое-как перебивался на зарплату Марины, с которой они воспитывали двоих сыновей.
Однако бедствующему и балансирующему на грани ареста Чумакову ещё предстояло сыграть важнейшую роль в истории советской вирусологии. В 1955-м году его вызвали в ЦК КПСС и попросили организовать совместное исследование полиомиелита с американскими коллегами.
К тому времени Чумаков и Ворошилова лично столкнулись с полиомиелитом. В 1952-м в Сухуми они проводили опыты на обезьянах, и Марина случайно заразилась. Ситуация осложнялась тем, что у пары совсем недавно родился третий сын Костя, и мама кормила малыша грудью. Он перенёс болезнь в лёгкой форме.
Ворошилова пострадала намного сильнее. Она долгое время не могла подняться с постели, а после выздоровления три года использовала трость для ходьбы. Страшный опыт дополнительно мотивировал Чумакова поскорее справиться с опасным вирусом.
В начале 1950-х исследованиями полиомиелита в США занимался профессор Питтсбургского университета Джонас Солк. Он создал так называемую «убитую» или инактивированную вакцину. Для разработки подобных препаратов использовались вирусы, которые специально выращивали в лаборатории, а потом нейтрализовали с помощью яда или термической обработки. В 1955-м – через год после успешных испытаний – началась массовая вакцинация детей.
В США уже праздновали победу над страшной болезнью, когда произошла катастрофа. Один из производителей Cutter Laboratories не осуществил необходимую процедуру и выпустил на рынок 200 тысяч вакцин с активным вирусом. Это привело к вспышке полиомиелита: 40 тысяч привитых заболели, 200 детей остались парализованными, а 10 погибли.
Несмотря на трагедию, вакцинация продолжилась. Статистика подтвердила эффективность препарата: c 1956-го по 1961-й заболеваемость среди детей в некоторых возрастных группах снизилась на 96%.
Однако «убитая» вакцина не была единственной в США. Вирусолог Альберт Сейбин разработал «живую» вакцину, которая содержала ослабленный, но активный вирус. В отличие от препарата Солка, для неё не требовалась инъекция, и препарат можно было употреблять перорально (через рот). Попадавший напрямую в кишечник вирус размножался в организме носителя и занимал место «настоящего», опасного полиомиелита.
Сейбин сначала протестировал изобретение на дочерях, затем на добровольцах-заключённых. Испытания прошли успешно. Вторая вакцина оказалась дешевле и проще в производстве, чем разработка Солка. К тому же она эффективнее прерывала цепь передачи заболевания, помогала избежать новых случаев, и её было проще контролировать. Однако к тому времени вакцина Солка уже вышла на рынок. Ни правительство США, ни крупные компании не хотели тратить ресурсы, чтобы организовывать вакцинацию другим препаратом.
Неожиданным спасителем Сейбина выступил Чумаков. В январе 1956 года он возглавил советскую делегацию в США. В команду также вошли Ворошилова, руководитель отделения вирусологии Института экспериментальной медицины Анатолий Смородинцев, переводчик и оставшийся анонимным наблюдатель из КГБ.
Формально учёные из СССР должны были изучать вакцину Солка в рамках обмена опыта между странами, но Чумакову удалось наладить контакт и с Сейбином. В Америке живой вирус считали слишком опасным для массового использования, но советский вирусолог проникся идеями коллеги и оценил его задумку. Чтобы продолжить совместные исследования, Чумаков предложил Сейбину приехать в Советский Союз.
Летом того же года американец воспользовался приглашением. Он даже получил от госдепа США разрешение привезти в Москву аттенуированные штаммы полиомиелита. Вакцины транспортировали через границу в чемоданчике с сухим льдом. Ради общей цели Сейбину и Чумакову удалось практически невозможное – приподнять железный занавес в период, когда отношения между двумя странами оставались максимально напряжёнными.
Родители убедили Сейбина передать им штамм, чтобы производить «живую» вакцину в СССР. Думаю, мама выступила инициатором. Всё произошло быстро, и в Институте полиомиелита успешно повторили опыт Сейбина. Проблема заключалась в тестировании. Все боялись, что «живая» вакцина окажется более опасной, чем «убитая». Однако Смородинцев доказал, что вирус в вакцине полностью безопасен.
Именно Анатолий Смородинцев первым согласился проверить препарат на пятилетней внучке. Вслед за ней испытание прошли сыновья Чумакова. Они выстроились перед родителями в очередь и получали в качестве угощения кубики сахара с вирусом. Решение тестировать «живую» вакцину на собственных детях могло показаться безответственным, но вирусологи были на 100% уверены, что мальчикам ничего не угрожает.
«Кто-то должен был пойти первым, – объясняет Пётр Чумаков. – Я никогда не злился. Думаю, хорошо, когда твой отец не сомневается в том, что делает, и в том, что он не навредит детям». Его брат Константин согласен: «Они поступили правильно. В наши дни их замучили бы вопросами насчёт всевозможных разрешений от комитетов по этике».
Министерство здравоохранения раз за разом отказывало на просьбы начать вакцинацию, даже когда учёные установили, что она абсолютно безопасна. Чиновники сомневались, что стоит рисковать ради американской вакцины, если её игнорируют даже в Штатах. Чтобы преодолеть бюрократические помехи, Чумаков обратился напрямую к первому заместителю Председателя Совета Министров Анастасу Микояну.
В марте 1959 года Кондитерская фабрика имени Марата по заказу Института Чумакова запустила производство драже из сахара и крахмала. Их использовали в качестве сладкой оболочки для препарата. К концу 1960-го вакцинацию прошли 77,5 миллиона человек – всё население СССР младше 20 лет. В 1961-м вакцинировались уже 80% граждан. Уровень заболеваемости снизился более чем в 200 раз. В 1963-м в стране зафиксировали 560 случаев полиомиелита, а в 1967-м – 60.
Благодаря стараниям Чумакова разработку Сейбина не запретили в Советском Союзе из-за идеологии. Производство «убитой» вакцины Солка обходилось в 10 рублей, а «живой» – пять копеек. Такая выгода и практически 100% эффективность позволили к началу 1970-х полностью обезопасить страну от полиомиелита.
В Штатах долго сомневались насчёт вакцины Сейбина, но всё же доверились опыту конкурентов и запустили препарат в производство. Успешные исследования провели в Нидерландах, Сингапуре и Мексике. В 1963-м симпозиум Института Чумакова в СССР посетили специалисты из США, Японии, Китая и нескольких восточноевропейских стран. Результаты произведённой в Советском Союзе вакцины оказались настолько впечатляющими, что в 1960-х её экспортировали в 60 государств.
Решающая роль в разработке препарата принадлежала Сейбину, однако именно исследования и напор Чумакова помогли продвинуть результаты по всему миру. Из неизлечимой болезни полиомиелит превратился в редкую аномалию, которой легко избежать. Достаточно лишь съесть сладкую конфету.
После победы над полиомиелитом НИИ Чумакова получил привилегии: возможность расширить штаб, закупить передовое оборудование, финансирование для экспедиций. Конкуренты и недоброжелатели воспользовались шансом подорвать авторитет Чумакова в 1968 году – через пять лет после того, как его со Смородинцевым наградили Ленинской премией. Тогда отправленная в Бразилию партия вакцины оказалась бракованной.
Минздрав обвинил в провале задания именно Чумакова, хотя велика вероятность, что провал был связан с несоблюдением условий транспортировки. Когда инспекторы предложили закрыть производственный отдел его института, вирусолог выгнал их с территории. На него пожаловались в ЦК: Чумаков якобы слишком сосредоточился на разработке вакцины против кори, хотя должен был бросить все силы на исследование энцефалитов.
Вакцину против кори назвали опасной, а самого учёного пристыдили за пренебрежение обязанностями. Никакие доказательства, отчёты и результаты исследований не учитывали. В октябре 1969-го его сняли с должности директора НИИ. Вскоре решение отменили из-за вмешательства ЦК, где у Чумакова ещё остались покровители. Однако через три года его отстранили уже во второй раз – и теперь окончательно.
Чтобы избежать скандала, Чумакова назначили научным руководителем института. И партийцы, и подчинённые, и сам вирусолог понимали, что новая должность почётная и не даёт никаких реальных полномочий. Программу вакцинации от кори свернули, а 13 миллионов доз препарата уничтожили.
Чумаков не сомневался, что настоящая причина такого отношения – конфликт с министром здравоохранения Борисом Петровским. Несмотря на извинения перед ним, Чумакова не восстановили. В 1970-х и 1980-х он по-прежнему изучал вирусы, но оставался в тени и больше не руководил институтом.
В 1986-м в 64 года от инфаркта скончалась Марина Ворошилова. Как и муж, она до последнего продолжала работу, хоть и разочаровалась в режиме. Одним из главных направлений её деятельности стало исследование энтеровирусов, которые образуют с организмом человека сложный симбиоз и даже приносят пользу.
Чумаков пережил жену на семь лет – 11 июня 1993-го он умер от воспаления лёгких. Его наследие не ограничивается множеством важных исследований и спасением от полиомиелита. Сыновья Чумакова и Ворошиловой вдохновились трудами родителей и сами стали выдающимися вирусологами.
Пётр заведует лабораторией в Институте молекулярной биологии имени В.А. Энгельгардта и руководит научным институтом в Кливленде. Илья занимается исследованиями генома человека во Франции. Константин возглавляет Центр глобальной вирусологической сети, преподаёт в Университете Джорджа Вашингтона и сотрудничает с ВОЗ.
Алексей Чумаков ещё не родился, когда родители тестировали на его братьях вакцину от полиомиелита. Уже во взрослом возрасте он последовал их примеру и опробовал на себе вакцину против гепатита Е. «Это старая традиция, – объяснил Чумаков-младший. – Инженер должен стоять под мостом, когда по нему проедет первый грузовик».
Дети Михаила Чумакова занимаются наукой на разных континентах. Это тоже по-своему отражает главное достижение их отца. Он доказал, что гражданство не имеет значения, когда речь идёт о здоровье. Именно такая позиция помогла СССР совместно с политическим врагом совершить прорыв в борьбе с полиомиелитом.
Институт полиомиелита и вирусных энцефалитов имени Чумакова продолжает работу. Один из последних масштабных проектов Научного центра на базе института – разработка вакцины противCovid-19 «КовиВак». Предполагается, что препарат пройдёт третью фазу клинических испытаний к концу 2022 года.
Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.