Православная религия учит что церковь должна служить богу однако при петре 1
Церковь при Петре Великом
Личная религиозность Петра I
Зарождение реформы протестантского образца
Великий реформатор Петр не мог не оставить каких-то реформирующих следов и в Русской Церкви. Если главным памятником его реформы в церковной сфере осталось уничтожение патриаршества и замена его неправославной, антиканонической формой Коллегии, то это вполне объясняется ярким, наследственно-семейным воспоминанием Петра о пережитом при его отце ц. Алексее Михайловиче трагическом конфликте царя с патриархом Никоном, именно с заостренной идеологией Никона, глубоко напугавшей тогда всех русских государственников. Для поколения, пережившего трагедию конфликта царя и патриарха, в самом звании патриарха заложена была опасная возможность новой вспышки. Не особенно глубоко просвещенные, хотя и не малые государственные умы правящих кругов XVII в. упирались в идею, как-то обеззаразить главу поместной церкви. Не было ни в идеальном церковном праве, ни в традиции никаких зародышей отмены азбучно очевидной и исконной монархии церковной. Нужно было дерзнуть на отмену столь основного канонического принципа. И Петр, в конце концов на это дерзнул. И все-таки не сразу, подходя к этому задолго и издалека. Монархическое начало епископата сломлено было западной реформацией. Только в протестантизме можно было найти образец для церковных реформ в этом пункте, а никак ни в истории восточной, ни римской церкви. Глубоко, бесстрашно, с увлечением предаваясь идеалу просвещения и культуры Западной Европы, Петр не находил в своей совести и в своем сердце никаких резонных оснований отталкиваться от реформы церкви в этом каноническом пункте по образцу протестантского церковного права. Пред ним оставался только один тактический дипломатический вопрос; как без потрясения, без нового раскола, привить непривычную русскому благочестию реформу высшего церковного управления?
В психике Петра отрицательный момент оттолкновения от старорусского московского благочестия был закреплен ужасными впечатлениями детства. Стрелецкий бунт 1682 г., облеченный в форму наступательного, дерзкого крестового похода на Кремль старообрядческих вождей, в то время как на глазах у Петра были зверски растерзаны его два родных дяди, Алексей и Иван Нарышкины, оставил в Петре полуребенке, вместе с болезненным конвульсивным тиком лица, на всю его жизнь и глубокое духовное отвращение к звериному лику дикого, темного, невежественного и ничуть не христианского, древле-московского фанатизма. Это в совести Петра оправдывало его дерзновенное наступление на такой темный лик под знаменем просвещенного наукой и опытом западного христианского гуманизма и идеализма. Одна крайность оправдывала другую. Раздражавший Петра темный лик доморощенного московского благочестия преследовал его неотвязно в самом интимном кругу семейного очага. Первая жена Петра, Евдокия Федоровна Лопухина, на которой женили молодого Петра помимо его собственной инициативы, была центром вьющегося клубка темного суеверного святошества, в виде странников, юродивых, кликуш. Это было прямым вызовом Петру бежать из дома, как из жалящего осиного гнезда. Куда? Путь сам собою был ясен: в немецкую слободу. Там Петр наслаждался опьянявшим его и чарующим воздухом западного «просвещения». Там, помимо романических привязанностей, создавались и дружеские деловые привязанности. Как, например, к швейцарцу Францу Лефорту. Вообще все интеллигенты немецкой слободы стали для Петра профессорами этого для него «западного университета». Тут Петр встретил и коллегиальную форму церковно-приходского самоуправления протестантских общин немецкой слободы и узнал от протестантов и об их общих конституциях церкви в разных странах Западной Европы.
В первое же свое заграничное путешествие 1697-98 гг. Петр, в гостях у короля Георга в Англии, ведет уже двухчасовую беседу с наследной принцессой Анной между прочим и на церковные темы. Антироманизм и антилатинизм Анны нравятся Петру, и он смело характеризует ее «сущей дочерью нашей церкви». О широком интересе Петра к церковной жизни Англии не только в ее официальной, но и в ее сектантских частях, сохранилось довольно много свидетельств. Он беседовал с самим Кентерберийским и с другими англиканскими епископами все о церковных делах. Архиеп. Кентерберийский и Йоркский назначили для Петра специальных богословов-консультантов. К ним присоединился и Оксфордский Университет, назначивший консультанта со своей стороны. Вильгельм Оранский, получивший английскую корону, но воспитанный в левопротестантском духе, ссылаясь на пример родной ему Голландии и самой Англии, советовал Петру сделаться самому «главой религии», чтобы располагать полнотой монархической власти.
Естественно предполагать, что уже с этого момента Петр замыслил применить протестантский примат государственной власти у себя дома. Но канонической формы его ни с кем еще не решался обсудить. Прошло целое десятилетие, пока он присмотрел себе компетентного единомышленника в лице киевлянина Феофана Прокоповича. А тем временем думал в одиночестве свою крепкую думушку все в том же направлении. С 1709 по 1717 гг. Петр несколько раз, в связи с войнами, бывал заграницей и здесь открыто демонстрировал свои симпатии к протестантской системе верховенства светской власти над церквами. В 1712 г., очутившись на родине Лютера в Виттенберге пред его статуей, Петр заявил: «сей муж подлинно заслужил это. Он для величайшей пользы своего государя и многих князей, кои были поумнее прочих, на папу и на все его воинство столь мужественно наступал».
О избрании же, государь, патриарха мню, достоит до времени обождати, да во всем всего сам твое самодержавие изволишь усмотрети.
Ко усмотрению же над всеми и собранию домовые казны достоит, государь, избрати кого тебе, государю, от усердных. Зело, государь, ныне во всем видится слабо и неисправно.
Глава 6. Конфессиональная политика российских императоров в XVIII в.
1. Церковные реформы Петра I. «Духовный регламент» 1721 г., учреждение Святейшего Правительствующего Синода
До Петра I духовенство было свободно от основных государственных налогов и воинских обязанностей. Уже с азовских походов 1695–1696 гг. Петра духовенство было привлечено к строительству флота. Для пополнения государственной казны из монастырских хранилищ стали изыматься ценности. Петр, пытаясь привлечь все население на службу государству, значительно увеличил сборы с духовенства: оно не только платило налоги со всех недвижимых имений (земель, бань, мельниц и пр.), но стало платить специальные «драгунские деньги» (на содержание конных драгунских полков); был введен налог на содержание армейского духовенства. Духовенство стало привлекаться к различным строительным работам, несению караульной службы, на него было возложено обеспечение квартирования воинских частей. Воссоздание 24 января 1701 г. Монастырского приказа, которому были переданы в управление архиерейские и монастырские вотчины, особенно подорвало хозяйственное благополучие церкви.
С Петра I духовное сословие стало использоваться государством для пополнения армии чиновничества. В практику вошли «разборы» духовенства, в результате которых «безместных попов», годных к воинской службе, сдавали в солдаты. Выпускники духовных училищ и семинарий из-за недостатка для них мест священников и церковнослужителей поставляли значительный контингент чиновников для гражданской службы.
Вместе с тем Петр I обязал духовенство выполнять некоторые административные и, до известной степени, политические функции. На приходское духовенство была возложена обязанность объявлять прихожанам все государственные законы во время воскресной службы. Приходское духовенство обязано было вести метрические книги о крещениях, венчаниях, погребениях населения своего прихода, а во время проведения переписей населения (ревизий) доносить об уклонившихся от записей в ревизские «списки», выявлять раскольников и вести за ними наблюдение.
В «Прибавлении» к «Духовному регламенту» снова напоминалось об этом, причем со ссылкой на Св. Писание: «Сим объявлением (донесением властям о том, что сказано на исповеди. – В.Ф.) не порокуется исповедь, и духовник не преступает правил евангельских, но еще исполняет учение Христа: «Обличи брата, аще не послушает, повеждь церкви». Когда уже о братнем согрешении Господь повелевает, то кольми паче о злодейственном на государя злоумышлении» (см. Приложение 3.2).
Преследование раскола церковью и государством имело свои особенности. Церковь строго подходила к отступлениям от православия (вовлечение в ересь и раскол), считая их наиболее важными преступлениями («опаснее человекоубийства, ибо не тело, а душу похищают»), т.е. с точки зрения государственного «вреда». На первый план здесь выступал политический момент: наибольшую опасность представляли те раскольники и еретики, которые не признавали не только Православную Церковь, но и «антихристову» государственную власть, т.е. в царствующем императоре усматривали «антихриста». Их ловили, подвергали жестоким наказаниям и ссылали в монастырские тюрьмы «для исправления» или на каторгу. К признававшим официальную власть относились мягче. В 1716 г. они были обложены двойным подушным окладом, обязаны были носить особое платье, и им было запрещено занимать любые административные должности.
Важнейшим актом в конфессионатьной политике Петра I явилось подчинение церкви в политико-административном отношении, что выразилось в упразднении института патриаршества и учреждении взамен его высшего светского коллегиального органа по церковным делам – Святейшего Синода. Этот акт знаменовал собой начало нового, синодального, периода в истории Русской Православной Церкви.
Во время казни мятежных стрельцов в 1698 г. патриарх Адриан в силу своего долга и обычая дерзнул «печаловаться» царю за осужденных, но эта попытка с гневом была отвергнута Петром I. После смерти Адриана 16 октября 1700 г. Петр I по совету своих приближенных лиц решил «повременить» с избранием нового патриарха. Вместо патриарха «экзархом, блюстителем и администратором патриаршьего престола» был назначен митрополит Рязанский и Коломенский Стефан Яворский. В этой должности он находился около 20 лет – до учреждения Духовной коллегии, первым и последним президентом которой он являлся.
Петр I с подозрением относился к российскому духовенству, усматривая в нем противодействующую силу своим преобразованиям. Для этого у него были резонные основания. Действительно, большинство иерархов Русской Православной Церкви не поддерживало петровские реформы, поэтому Петр нашел себе сторонников не среди церковников России, а на Украине, главным образом среди питомцев Киево-Могилянской духовной академии.
В 1718 г. Петр I поручил Феофану Прокоповичу подготовить проект коллегиального органа управления Русской Православной Церковью по образцу учреждаемых в то время гражданских коллегий. В феврале1720 г. проект был готов, исправлен Петром и внесен на обсуждение в Сенат, на заседание которого были приглашены 7 архиереев и 6 архимандритов. В Сенате без всяких изменений проект был всеми одобрен и подписан, затем тексты его были отправлены в Москву, Казань и Вологду, куда должны были прибыть остальные архиереи и настоятели важнейших монастырей для его подписания – для Петра было важно получить письменное согласие всех высших духовных лиц церкви. Эта процедура затянулась почти на год. 25 января 1721 г. указом Петра I Регламент был утвержден и в том же году опубликован под названием «Духовный Регламент Всепресветлейшего, Державнейшего Государя Петра Первого, Императора и Самодержца Всероссийского».
Духовный Регламент состоит из трех частей: в первой дано определение нового устройства церковного управления (Духовной коллегии), во второй определен круг компетенции и функций Духовной коллегии, в третьей подробно перечислены обязанности архиереев и приходских священников, об учреждении системы духовных учебных заведений (см. Приложение 3.1).
В Регламенте доказывается законность и необходимость введения коллегиального высшего органа управления церковью вместо единоличного (патриаршьего). Выдвигаются следующие аргументы: коллегиальное управление в сравнении с единоличным может решать дела скорее и беспристрастнее, «что един не постигнет, то постигнет другий», к тому же коллегия «свободнейший дух в себе имеет» и не боится сильных персон, и как соборное учреждение имеет больше авторитета.
К тому же от коллегиального правления можно «не опасатися отечеству от мятежей и смущения, яковые происходят от единого собственного правителя духовного, ибо простой народ не ведает, како разнствует власть духовная от самодержавной; но великою высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковой правитель есть вторый государь, самодержцу равносильный, или большиего». В доказательство Регламент указывает на византийскую историю, на историю папства и на подобные же «и у нас бывшие замахи».
2. Конфессиональная политика при преемниках Петра I (1725–1762)
Десятилетнее царствование Анны Иоанновны (1730–1740) – время разнузданного политического сыска, террора и казней, которые обрушились и на духовенство. За «небытие у присяги» при воцарении Анны Иоанновны или за позднее ее принесение, священники и диаконы привлекались в Тайную канцелярию, где их били плетьми и потом лишали сана и брали в рекруты детей их, кроме обучавшихся в духовных школах, записывали в подушный оклад. И впоследствии приходских священников по любому поводу лишали приходов, расстригали и сдавали в солдаты. В результате этого к 1740 г. 600 приходских церквей оказались без причтов.
В царствование Анны Иоанновны проводились особенно частые «разборы» духовенства. Все не имевшие штатного места священно- и церковнослужители переводились из духовного сословия и записывались в податное, а в возрасте от 15 до 40 лет подлежали рекрутскому набору. Только в 1736 г. поступило 7 тыс. рекрутов из духовного звания.
Репрессии обрушились и на архиереев. В 1730–1736 гг. прокатилась волна судебных архиерейских процессов, к которым был причастен и Феофан Прокопович. Первым в 1730 г. был осужден воронежский архиепископ Лев (Юрлов), обвиненный в том, что при получении известия о воцарении Анны Иоанновны не отслужил торжественного молебна. По той же причине осужден киевский архиепископ Варлаам (Вонатович) и был сослан простым монахом в Кириллов Белозерский монастырь. Затем пострадали противники петровских церковных реформ и недружелюбно относившиеся к Феофану Прокоповичу: архиепископ Феофилакт (Лопатинский) и архимандрит Гедеон (Вишневский). Всего в 1730–1736 гг. пострадали 6 архиереев. Репрессии против высших духовных лиц продолжались и после смерти Феофана Прокоповича в 1736 г., даже с еще большей суровостью. Известны имена не менее 10-ти архиереев, пострадавших в 1736–1740 гг. 215
В 1742 г. был издан указ, по которому суд над духовными лицами был предоставлен Синоду и по политическим делам. Сам Синод, ранее подчиненный Верховному совету, а затем Кабинету министров, был восстановлен в прежнем своем достоинстве с титулом «Правительствующего».
Елизавета Петровна особое значение придавала составу и деятельности Св. Синода, который пополнился новыми лицами, почти исключительно епископами (всего 8 персон), среди них такие видные церковные деятели, как архиепископ Новгородский Дмитрий (Сеченов), занявший лидирующее положение в Синоде, архиепископ С.-Петербургский Вениамин (Григорович), Псковский епископ Гедеон (Криновский), обладавший блестящим проповедническим даром, и энергичный Ростовский архиепископ Арсений (Мацеевич). Обер-прокурором Синода был назначен князь Я.П. Шаховской – человек просвещенный, «крепкий ревнитель государственного интереса и всякой законности». Он подобрал опытных и компетентных чиновников в синодскую канцелярию и быстро привел в порядок дела в Синоде. Елизавета Петровна постоянно интересовалась работой Синода, требуя от обер-прокурора еженедельных докладов.
Эту меру Елизаветы Петровны исследователи рассматривают как «первый шаг» по пути к секуляризации церковных имений.
Первая попытка провести секуляризацию церковных имений была предпринята в короткое царствование Петра III. Изданный 21 марта 1762 г. указ объявлял об изъятии у монастырей и архиерейских домов земель и крестьян и передаче их в казну. Однако этот указ реальной силы не имел. На места он дошел только летом 1762 г., когда император был уже свергнут с престола.
3. Конфессиональная политика Екатерины II и Павла I
28 июня 1762 г. в результате государственного переворота власть перешла к Екатерине II, которая объявила указ Петра III 21 марта 1762 г. «святотатственным посягательством» на церковные имения, «неполезным учреждением, которое учинено без всякого порядка и рассмотрения». Императрица заверяла духовных деятелей в отсутствии у нее «намерения и желания присвоить себе церковные земли». 12 августа 1762 г. она подписала указ о возвращении всех вотчин духовенству. Но это был тактический ход. Стремясь успокоить духовенство, Екатерина II действовала осмотрительно и осторожно, подготавливая широкомасштабную программу секуляризации церковных имений.
1762 год был отмечен небывалым размахом волнений монастырских крестьян. Поводом к волнениям явилась отмена Екатериной II указа Петра III об отобрании монастырских земель и крестьян в казну. На подавление волнений были направлены воинские команды. В августе 1762 – июле 1763 гг. были изданы указы о принятии мер к прекращению волнений монастырских крестьян. В числе этих мер было некоторое сокращение повинностей крестьян.
Секуляризация церковных земель лишила церковную оппозицию ее материальной базы. Последней вспышкой церковной фронды явилось выступление в защиту старых (досинодальных) порядков (особенно против секуляризации церковных имуществ) митрополита Ростовского и Ярославского Арсения Мацеевича.
Митрополит Арсений был яркой и одаренной личностью в русской церковной иерархии. Он не мирился с вторжением светских властей в церковные дела. Мацеевич неоднократно посылал в Синод «доношения» против политики правительства по отношению к Православной Церкви. Последнее его «доношение» от 10 марта 1763 г. было направлено против вторжения представителей светской власти в хозяйственные дела его епархии. А еще в феврале 1763 г. в ростовском соборе Мацеевич совершил обряд «отлучения» против «восстающих на церкви Божии», на их «советников», а также и на тех, кто покушался на церковные имения (имелась ввиду предстоящая их секуляризация).
В Сибири велось следствие против митрополита Тобольского и Сибирского Павла (Канюшкевича), в котором видели «врага» секуляризации церковных имений. Дело было основано на подозрениях, которые не оправдались. Он также подвергся суровым репрессиям и в итоге был лишен кафедры и отправлен «на покой» в Киево-Печерскую лавру.
Однако прочие льготы и облегчения для сельского духовенства были сохранены и установлены новые. Увеличены земельные участки сельским приходам, на 112% увеличено жалованье от казны приходским священникам, были приняты меры к призрению и обеспечению вдов и сирот священников. В 1797 г. все духовное сословие было освобождено от сборов на содержание полиции. Царские милости распространились и на епархиальное духовенство. Расходы казны на содержание епархии возросли с 463 тыс. до 982 тыс. руб. В 1797 г. были удвоены размеры земельных участков архиерейских домов, а также дополнительно выделены мельницы, рыбные ловли и пр. угодья.
В 1800 г. Павел I ввел награждение гражданскими орденами духовных лиц за особые заслуги. Первым был награжден митрополит Московский Платон (Левшин). Рассказывают, что он умолял Павла не удостаивать его этой чести и дать возможность «умереть архиеерем, а не кавалером», но в конечном счете, чтобы «не прогневить» монарха, принял эту награду. Но будучи неуравновешенного и вспыльчивого нрава, Павел часто подвергал и высоких духовных особ опале. Так, среди них пострадал выдающийся церковный деятель митрополит Новгородский и С.-Петербургский Гавриил (Петров) только за то, что к нему благоволила Екатерина II. Павел оставил за ним только Новгородскую кафедру, с которой он в 1799 г. вынужден был уйти «на покой».
При Павле I провозглашена веротерпимость к «раскольникам». Разрешена свободная деятельность старообрядческой церкви. Старообрядцам возвратили отобранные у них книги. Но предусматривались наказания для уклонявшихся в раскол.
Проявлялась терпимость к униатам Белоруссии и Правобережной Украины: Киевская, Минская, Житомирская и Брацлавская епархии были предупреждены о том, что нельзя силой обращать униатов в православную веру. Священников, нарушивших этот запрет, лишали приходов. В 1798 г. был учрежден Департамент римско-католического исповедания. В ведении его находились как католики, так и униаты, за которыми признавалась свобода вероисповедания.
Павел I проводил благожелательную политику по отношению к католичеству. Он охотно отозвался на просьбу ликвидированного Наполеоном в 1798 г. при захвате о. Мальты Ордена Иоаннитов принять их под свое покровительство. Став магистром Мальтийского ордена, Павел наградил орденом святого Иоанна Иерусалимского некоторых епископов, а придворных священников возвел в звание кавалеров ордена.
Павел дал приют иезуитам, позволив им избрать своего викария в России. В 1799 г. Павел благосклонно принял генерала иезуитского ордена пастора Гавриила Грубера, который добился от него разрешения для иезуитов открывать «богоугодные заведения» в Петербурге. В 1800 г. иезуитам был передан в Петербурге католический храм св. Екатерины, при котором была основана иезуитская коллегия. Возможно, не без внушений Грубера Павел проникся идеей воссоединения католической и православной церквей. План Грубера (о воссоединении церквей) Павел направил в Синод. Первоприсутствовавший в Синоде митрополит С.-Петербургский Амвросий (Подобедов), решительно выступил против предложения иезуита. Амвросия поддержал весь Синод. Поскольку еще в 1773 г. орден иезуитов был запрещен папой Климентом XIV, Павел добился от папы Пия VII издания 7 марта 1801 г. буллы о восстановлении иезуитского ордена в пределах России. Она вступила в силу уже при Александре I.
4. Перемены в политике по отношению к старообрядчеству в последней трети XVIII века
Екатерина II подтвердила эти указы и даже предоставила ряд новых уступок старообрядцам. Она предписала местным властям, чтобы вышедшим из-за рубежа старообрядцам они оказывали покровительство, защищали их и не чинили принуждения в ношении указанного платья и бритья бороды.
В 1762 г. старообрядцам, вышедшим из Польши, она разрешила поселиться в Саратовском Заволжье по р. Иргизу, где им было отведено 70 тыс. десятин земли. В данном случае преследовалась цель колонизации этого слабо заселенного края. С той же целью в 1785 г. наместнику Новороссии Г.А. Потемкину было поведено поселить старообрядцев в Таврической губернии. Был принят и ряд мер на устранение административно-юридической обособленности старообрядцев.
В 1783 г. 1500 старообрядцев Стародубья подали прошение в Синод, чтобы им дозволили совершать богослужение по старопечатным («дониконианским») книгам и назначили епископа, который, состоя в ведении Синода, управлял бы делами всех старообрядцев. В 1784 г. Синод разрешил им дать священников, хотя «в епископе было отказано». Так было положено начало единоверию – компромиссной форме объединения части старообрядцев-поповцев с Православной Церковью на условиях сохранения за ними их старых обрядов, но при подчинении ее юрисдикции. Вступающие в единоверие освобождались от проклятья, которому был предан раскол на церковном Соборе 1667 г., единоверцам разрешалось получать священников от епархиального архиерея, и они подчинялись ему в делах духовных и церковного суда.
В Стародубье и Новороссии открылось несколько единоверческих церквей и монастырей.
Некоторые аспекты влияния церковной реформы Петра I на жизнь российского православия
Отношение исследователей к церковной реформе, проведенной Петром I, не одинаково. Данная тема вызывает разногласия среди ученых. В попытке дать свою оценку этим неоднозначным преобразованиям автор раскрывает суть реформы, а также анализирует ее влияние на Православную Церковь в России и на религиозные настроения людей того времени.
Введение
Мнения о том, какое влияние оказалацерковная реформа императора Петра I на жизнь Русской Православной Церкви, также существуют самые разные. Некоторые церковные деятели и исследователи отмечали положительную ее сторону, указывали на то, что она является движением в сторону церковной соборности. Первым об этом говорил сам идеолог реформы епископ Феофан (Прокопович). Другая же точка зрения заключается в том, что реформа имела исключительно разрушительный для российского православия характер, была направлена на подчинение Церкви государству в России, при этом за основу брались образцы протестантских государств, в частности Англии, где король является и руководителем Церкви.
Изучению церковной реформы императора Петра I посвящена обширная историография; рассмотреть всю ее в рамках статьи не представляется возможным. В этой связи при ее написании использовались лишь некоторые из работ, авторы которых придерживались разных взглядов на проблему. Резко отрицательную оценку дает архиепископ Серафим (Соболев)[7], солидарен с ней и митрополит Иоанн (Снычев)[4], более взвешенные работы протоиерея Владислава Цыпина, И.К.Смолича, Н. Тальберга и даже написанная в условиях атеистической советской России книга Н.М. Никольского не содержат однозначных оценок[10; 8; 9; 5]. Определенный интерес представляет посвященное самодержавию исследование А. Боханова[3], краткая история России, написанная С. Г. Пушкаревым[6].
Из исторических источников, авторство которых принадлежит современникам императора Петра, были использованы два: «Слово на погребение Петра Великого» епископа Феофана (Прокоповича) и записи А.К. Нартова.
1. Разные взгляды на церковную реформу Петра I
Как писал И.К. Смолич, рассматривая оценки, которые давались петровской реформе в церковной жизни, «Феофан неоднократно подчеркивает, что Синод есть «соборное правительство» и, следовательно, больше, чем просто орган коллегиального управления. Уже в манифесте это выражение намеренно употреблено, чтобы вызвать у читающего ассоциации с церковными Соборами. В официальном учебнике русской церковной истории 1837 г. Святейший Синод прямо именуется «непрерывным Поместным Собором». В «Истории Русской Церкви» Филарета Гумилевского говорится: «Святейший Синод по составу своему то же, что законный церковный Собор». Уже в 1815 г. Филарет Дроздов, впоследствии митрополит, предпринял попытку представить Святейший Синод как олицетворение соборного принципа древней Церкви. В его сочинении «Разговоры между испытующим и уверенным о православии Восточной кафолической Церкви» сомневающемуся дается разъяснение, что каждый раз, когда в какой Церкви умирал патриарх, собирался в ней Собор, а по-гречески Синод, который и занимал место патриарха». Этот Собор обладал такой же властью, как патриарх. Когда Русская Церковь получила в качестве высшей инстанции своего управления Святейший Синод, она «ближе подошла к древнему образу священноначалия» [8; 97].
Однозначно отрицательные оценки деятельности первого Российского императора в церковном вопросе дают архиепископ Серафим (Соболев) и митрополит Иоанн (Снычев). По мнению архиепископа Серафима (Соболева), «вред от противоцерковных реформ Петра I не исчерпывался только тем, что протестантизм еще при нем стал сильно распространяться чрез умножение сект в русском обществе. Главное зло здесь заключалось в том, что Петр привил русскому народу протестантизм, имевший в себе самом великий соблазн и привлекательность, в силу чего он стал жить в России и после Петра. Протестантизм привлекателен тем, что, по-видимому, возвышает человеческую личность, так как дает перевес его разуму и свободе над авторитетом веры и обольщает независимостью и прогрессивностью своих начал. Но и этим не исчерпывается зло, которое причинил Петр России. Русская Церковь могла бы с успехом бороться с отступлением от православной веры русских людей на почве протестантизма посредством школьного просвещения. Но Петр отнял у Церкви имущество. В силу этого просвещение русского народа не было в ведении Церкви, распространялось не на исконных исторических началах нашей православной веры, но с XIX столетия даже внедряло отрицательное отношение к вере и потому в себе таило гибель России» [7; 19].
2. Сущность церковной реформы императора Петра I
Идею реформы церковного управления в России первый Российский император, по всей видимости, привез из Европы. «О широком интересе Петра к церковной жизни Англии не только в ее официальной, но и в ее сектантской частях, сохранилось достаточно много свидетельств. Он беседовал с сами Кентерберийским и с другими англиканскими епископами все о церковных делах. Архиепископы Кентерберийский и Йоркский назначили для Петра специальных богословов-консультантов. К ним присоединился и Оксфордский университет, назначивший консультанта со своей стороны. Вильгельм Оранский, получивший английскую корону, но воспитанный в левопротестантской духе, ссылаясь на пример родной ему Голландии и самой Англии, советовал Петру сделаться самому «главой религии», чтобы располагать полнотой монархической власти. Беседуя за границей о церковных вопросах Петр все же соблюдал большую осторожность, указывая собеседникам, что ими ведает в России высшая церковная власть. Общий вопрос о коллегиальном управлении интересовал его»[9; 548].
Как писал С.В. Пушкарев, «со своим утилитарно-практическим подходом ко всем жизненным вопросам и со своим стремлением тащить всех своих подданных на работу и на службу государству Петр не сочувственно и даже неприязненно относился к монашеству, тем более что в столь нелюбимых им «бородачах» он видел или чувствовал явную или скрытую оппозицию своим реформам. С 1700 года и до конца своего правления Петр систематически предпринимал ряд мер для того, чтобы ограничить и обезвредить монашество. В 1701 году управление монастырскими и епископскими вотчинами было изъято из рук духовных властей и передано в руки светских чиновников Монастырского приказа. На содержание же монахов и монахинь была положена ежегодная «дача» деньгами и хлебом. Велено было переписать монастыри и в них всех монахов и монахинь, и впредь никого в монахи вновь не постригать без царского указа; мужчин моложе 30 лет было вовсе запрещено постригать в монахи, а на «убылые места» велено было постригать в монахи преимущественно отставных солдат, старых и нетрудоспособных. Доходы с монастырских имений должны были употребляться на нужды благотворительности»[6; 257-258].
Согласно воспоминаниям А.К. Нартова, «Его императорское величество, присутствуя в собрании с архиереями, приметив некоторых усильное желание к избранию патриарха, о чем неоднократно от духовенства предлагаемо было, вынув одною рукою из кармана к такому случаю приготовленный Духовный Регламент и отдав, сказал им грозно: «Вы просите патриарха, вот вам духовный патриарх, а противомыслящим сему (выдернув другою рукою из ножен кортик и ударяя оным по столу) вот булатный патриарх!» Потом встав, пошел вон. После сего оставлено было прошение об избрании патриарха и учрежден святейший Синод.
«Феофан был одним из немногих современников Петра, знавших что и каким образом хотел сделать царь. Надо отдать должное тонкому чутью Феофана: он понимал Петра с полуслова, в известном смысле он даже забегал вперед, создавая таким образом у Петра впечатление, что перед ним человек, на которого можно положиться. Все это послужило причиной того, что Феофан получил задание разработать план реорганизации церковного управления» [8; 87].
Другой видный церковный деятель петровской эпохи, митрополит Стефан (Яворский), также не был однозначной личностью.
Ставший первым президентом Синода «митрополит Стефан практически не оказывал никакого влияния на ход синодальных дел, где всем распоряжался любимец императора Феофан. В 1722 г. Митрополит Стефан скончался. После его смерти должность президента была упразднена. Формально церковную иерархию возглавил первый вице-президент архиепископ Новгородский Феодосий, но, пока был жив император Петр, самым влиятельным в Синоде оставался архиепископ Феофан» [10; 27].
Как писал Н.М. Никольский, «Организация синода, как вскоре была наименована духовная коллегия, передает управление церковью всецело в руки государства. Имея широкий простор для выбора членов синода, императорская власть не представляет такого же простора синоду в замещении свободных кафедр. Синод только «свидетельствует» перед императором кандидатов, т.е. указывает их, но императорская власть вовсе не принимает на себя обязательства назначать именно тех лиц, которых указывает синод. Правда, синод сейчас же после учреждения добился упразднения Монастырского приказа и получил все те функции, которые ранее принадлежали последнему; но зато правительство приняло сейчас же меры, чтобы административно-хозяйственное управление синода стояло под строгим оком государства. Контроль был вверен обер-прокурору синода, светскому чиновнику, названному в официальной инструкции 1722 г. «оком государя и стряпчим по делам государственным». Он, подобно обер-прокурору сената, обязан был «смотреть накрепко, дабы синод свою должность хранил и во всех делах. истинно, ревностно и порядочно без потеряния времени по регламентам и указам отправлял», «также должен накрепко смотреть, дабы синод в своем звании праведно и нелицемерно поступал». В случае упущений или нарушений указов и регламентов обер-прокурор должен был предлагать синоду, «дабы исправили»; «а ежели не послушают, то должен в тот час протестовать и иное дело остановить, и немедленно нам (императору) донесть, если весьма нужное». Через обер-прокурора синод получал также все правительственные указы и распоряжения»[5; 194-195].
Как писал протоиерей Владислав Цыпин, «в отличие от Синода при Восточных патриархах, наш Синод не восполнял патриаршую власть, а заменял ее. Равным образом он заменял и Поместный Собор как высший орган церковной власти. Упразднение первосвятительского престола, равно как и исчезновение более чем на 200 лет Поместных Соборов из жизни Русской Церкви, явилось грубым нарушением 34-го апостольского правила, согласно которому «епископам всякого народа подобает знати первого в них, и признавати его яко главу, и ничего превышающего их власть не творити без его рассуждения. Но и первый ничего не творит без рассуждения всех». Первенствующий член Синода, первое время со званием президента, ничем не отличаясь по своим правам от других его членов, лишь символически представлял первого епископа, первоиерарха, без разрешения которого в Церкви не должно твориться ничего такого, что превышало бы власть отдельных епископов. Не был Синод, состоящий всего лишь из нескольких архиереев и пресвитеров, и полноценной заменой Поместного Собора.
Еще одним печальным последствием реформы явилось подчинение церковного правительства светской верховной власти. Для членов Синода была составлена присяга: «Исповедую же с клятвою крайнего судию Духовной сей коллегии быти самого всероссийского монарха государя нашего всемилостивейшего». Эта присяга, противная каноническим началам Церкви, просуществовала до 1901 г., почти 200 лет. В «Духовном регламенте» недвусмысленно провозглашалось, что «Коллегиум правительственное под державным монархом есть и от монарха установлено». Монарх же с помощью соблазнительной игры слов вместо традиционного наименования его «помазанником» именовался в «Регламенте» «христом Господним»» [10; 24].
«Синод представлял собой высшую административную и судебную инстанцию Русской Церкви. Ему принадлежало право открытия новых кафедр, избрания иерархов и поставления их на вдовствующие кафедры. Он осуществлял верховное наблюдение за исполнением церковных законов всеми членами Церкви и за духовным просвещением народа. Синоду принадлежало право устанавливать новые праздники и обряды, канонизировать святых угодников. Синод издавал Священное Писание и богослужебные книги, а также подвергал верховной цензуре сочинения богословского, церковно-исторического и канонического суждения. Он имел право ходатайствовать перед высочайшей властью о нуждах Российской Православной Церкви. Как высшая церковная судебная власть, Синод являлся судом первой инстанции по обвинению епископов в антиканонических деяниях; он также представлял собой и аппеляционную инстанцию по делам, решавшимся в епархиальных судах. Синоду принадлежало право выносить окончательные решения по большей части бракоразводных дел, а также по делам о снятии сана с духовных лиц и об анафематствовании мирян. Наконец, Синод служил органом канонического общения Русской Церкви с автокефальными Православными Церквами, со Вселенским православием. В домовой церкви первенствующего члена Синода за богослужением возносились имена Восточных патриархов [10; 25].
По вопросу сношений с сенатом, Синод, в запросе императору написал, что «духовная коллегия имеет честь, силу и власть патриаршескую или едва ли не большую, понеже собор»; но Петр в 1722 году, отправляясь в персидский поход официально подчинил Синод сенату»[5; 196].
По оценке протоиерея Владислава Цыпина, «учреждением Святейшего Синода открывалась новая эпоха в истории Русской Церкви. В результате реформы Церковь утратила былую независимость от светской власти. Грубым нарушением 34-го правила святых апостолов явилось упразднение первосвятительского сана, замена его «безглавым» Синодом. В петровской реформе коренятся причины многих недугов, омрачавших церковную жизнь двух прошедших столетий. Несомненна каноническая дефективность учрежденной при Петре системы управления. Реформа смутила церковную совесть иерархии, клира, народа. Тем не менее она была принята и законопослушным духовенством, и верующим народом. А значит, несмотря на ее каноническую ущербность, в ней не было усмотрено ничего такого, что извращало бы строй церковной жизни настолько, чтобы Русская Церковь выпала из кафолического единства Вселенского православия» [10; 27].
3. Влияние реформы на церковную жизнь в России
Как писал А. Боханов, «Петр не был провозвестником секулярных настроений в России; они практически существовали всегда. Но он стал первым царем, рассматривавшим «цареву службу» вне рамок «Божьего дела». В этом новом выражении государственной идеократической установки и проступала главная линия исторического разделения между Россией «до» и Россией «после» Петра. Новое «самочувствование власти» плохо, можно даже сказать, вообще не коррелировалось с традиционным государственным «самочувствованием» народной среды, что неизбежно вело, по словам Флоровского, к «поляризации душевного бытия России».
Христианский «модернизм» Петра не мог не отразиться и на внешних проявлениях священнического царского служения. В этой области он одновременно и учреждал нечто принципиально новое, и модифицировал устоявшиеся приемы. Когда в 1721 г. монарх принял титул императора, никакого церковного интронизационного ритуала в этом случае не последовало. Монарх как бы оставался раз и навсегда «поставленным царем», принявшим лишь новое обозначение. Церковный же обряд венчания на царство претерпел изменения, что и сказалось при короновании супруги императора Екатерины (1684-1727) в мае 1724 г. Главное новшество состояло в том, что отныне монарх начинал играть ключевую роль в церемонии. Если раньше корону на голову коронующемуся возлагал митрополит или патриарх, то теперь эта функция перешла к царю» [3; 245].
По несколько упрощенной оценке архиепископа Серафима (Соболева), «в итоге противоцерковных реформ Петра в жизни русских людей получилось охлаждение к православной вере и всем внешним формам ее проявления. Умножились вольнодумцы, осуждавшие по началам протестантским обрядность. Еще современное Петру русское образованное общество, проникаясь европейскими протестантскими взглядами, начало стыдиться своей прежней детской и простодушной религиозности и старалось скрыть ее, тем более что она открыто с высоты престола и начальственными лицами подвергалась резкому осуждению» [7; 18-19].
В то же время «чтобы содействовать делу духовного образования, Петр I издал указ, по которому дети духовенства, не обучавшиеся в школах, не допускались к церковным должностям. Без аттестатов «поповичей» запрещено было принимать и в чины «гражданской службы», кроме «солдатского чина». Пока число регулярных духовных училищ было невелико, в качестве временной меры при архиерейских домах и больших монастырях было велено устраивать начальные «цифирные» школы, куда принимались дети из всех сословий, а все дети духовных лиц обязаны были проходить эти школы под угрозой принудительной солдатчины. «Духовный регламент» провозгласил обязательность обучения для детей священнослужителей и причетников. Необученные недоросли подлежали исключению из духовного сословия» [10; 35].
Самым великим творением русской духовной литературы петровской эпохи явились «четьи Минеи» святителя Димитрия, митрополита Ростовского [10; 38].
«О церковной реформе Петра высказывались разноречивые суждения. Самая глубокая оценка ее принадлежит митрополиту Московскому Филарету. По его словам, «Духовную коллегию, которую у протестанта перенял Петр. Провидение Божие и церковный дух обратили в Святейший Синод»» [10; 28].
Заключение
Разные взгляды на проведенную императором Петром I церковную реформу показывают ее сложность и неоднозначность. Собственные взгляды авторов, ее изучавших, оказывают решающее влияние на те выводы, которые они делают.
Реформа оказала большое влияние на церковную жизнь в России. Рационализаторский взгляд на происходившие в ней процессы, непонимание ее сути приводили ко многим печальным последствиям, среди которых можно назвать попытки решать духовные вопросы полицейскими мерами, отход от православия многих представителей образованной части российского общества. В то же время были сделаны серьезные шаги по развитию церковного образования, миссионерства; в то же время реформа стала началом Синодального периода, последствия и итоги которого в целом сложно оценить положительно.
Список использованных источников и литературы
3. Боханов А. Самодержавие. М., 2002.
4. Иоанн (Снычев), митр. Русская симфония. СПб., 2002.
5. Никольский Н. М. История Русской Церкви. М., 1988.
6. Пушкарев С.Г. Обзор Русской истории. Ставрополь, 1993.
7. Серафим (Соболев), архиеп. Русская идеология. СПб., 1992.
8. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. М., 1996.
9. Тальберг Н. История Русской Церкви. М., 1997.