Поступать несправедливо хуже чем терпеть несправедливость объяснить
9 жизненных уроков от Платона, которые заставят вас изменить свой взгляд на мир
Древнегреческий философ Платон жил много веков назад, но удивительным образом его образ мышления актуален и до сих пор. Несмотря на то, что со времен Платона изменилось очень и очень многое, в его изречениях содержится столько мудрости, что грех не воспользоваться плодами его трудов не изменить свою жизнь к лучшему.
1. «Поступать несправедливо хуже, чем терпеть несправедливость»
2. «Глупца можно узнать по двум приметам: он много говорит о вещах, для него бесполезных, и высказывается о том, про что его не спрашивают»
Поступайте мудро: не говорите, если вас не спрашивают.
3. «За час игры о человеке можно узнать гораздо больше, чем за год беседы с ним»
4. «Начало – самая важная часть любой работы»
Неважно, насколько большие у вас мечты, если вы так и не начнете их реализовывать.
5. «Те, кто достаточно умен, чтобы не лезть в политику, наказываются тем, что ими правят люди глупее их самих»
6. «Добрые дела дают силу нам самим и побуждают к добрым поступкам других»
Даже маленькие добрые дела уже вдохновляют и делают вас лучше, чем вы были вчера.
7. «Очень плох человек, ничего не знающий, да и не пытающийся что-нибудь узнать. Ведь в нём соединились два порока»
Как бы ни было модно быть невеждой, насыщайтесь знаниями, ведь для ума они то же, что пища для тела.
8. «Основа всякой мудрости — терпение»
Ничто не появляется само собой. Чтобы достичь чего-то, нужно время и терпение. Будьте мудры.
9. «Можно ответить на любой вопрос, если вопрос задан правильно»
А если вы не получаете ответ на свой вопрос, быть может, вы неправильно его задаете?
Эта статья создана пользователем Онедио. Со стороны редакции изменений не было. Вы тоже можете создавать свои статьи на нашем сайте.
Почему стоит радоваться, когда с вами поступают несправедливо
Не расстраивайтесь, если с вами поступают несправедливо, нападают, пытаются делать какие-то гадости… Это повод для радости. И вот почему…
1. Если на вас нападают с немотивированным негативом и агрессией, значит, вы делаете что-то правильное и нужное в жизни. И всяким мракобесам это очень не нравится. Они захватывают слабых энергетически людей и действуют через них. Поэтому радуйтесь. Вы на верном пути.
2. Ведающие люди говорят, что если вам перемывают кости, клевещут, сплетничают, то это значит, что такие люди забирают вашу карму на себя. Недаром это выражение звучит как «мыть кости». Вы очищаетесь, а клеветники забирают все себе.
3. Когда человек категорически что-то отрицает, осуждает кого-то за что-то или пытается рассказать какой он хороший — жизнь обязательно ставит его в такие условия, когда он не просто сталкивается с тем, от чего категорически отказывался или что осуждал, но и, как показывает практика, полностью погружается в это дело. Поэтому если вас все время осуждают и критикуют — радуйтесь. Скоро вы увидите критика и судью в точно такой же ситуации, только справится он гораздо хуже. Вот так работает этот закон. Всезнайки всегда вызывают у Жизни желание их проверить. И пока еще никто из них не сдал экзамены на отлично.
4. Если атаки на вас не прекращаются и вы не можете защитить себя — радуйтесь. Это пойдет вам на пользу. Как сказала моя тетушка — не мешай людям выставлять себя в плохом свете. Вокруг не так уж много дураков. Умные разберутся что к чему, а на глупых оглядываться смысла нет.
5. Существует закон компенсации. Если где-то что-то убыло, значит где-то что-то прибудет. Если вы что-то потеряли, значит, вам что-то подарят. Если вам вредят и делают гадости — радуйтесь. Вас ждет вознаграждение. Чем больше гадостей, тем ценнее подарки.
6. Во всем происходящем всегда есть смысл. Это всегда либо урок, либо испытание, либо оплата ваших каких-то неправильных действий, либо предоплата будущего счастья. Чем достойнее вы проходите сквозь это, тем качественнее ваша жизнь. Осознанность и понимание всегда принесут пользу. Поэтому радуйтесь. И себе плюсы к карме заработаете, и злобствующих побесите. Шутка, конечно. Но в каждой шутке есть доля шутки.
7. Если о вас все время говорят и никак не могут оставить вас в покое — радуйтесь. Вы — кумир. Пусть и с приставкой «анти». Это уже неважно. Вам посвятили жизнь. Ради вас отказались от каких-то радостей, пожертвовали личным временем. Вами начинается и заканчивается чей-то день. Вы владеете чьими-то мыслями. Это же круто.
8. Жизнь устроена очень гармонично, логично, рационально и мудро. Даже если сейчас вы не видите каких-то пазлов и не понимаете почему происходит так или иначе — это не страшно. Если с вами поступают несправедливо, клевещут, вредят — просто расслабьтесь и доверьтесь первозданной мудрости Жизни. Однажды клубок распутается и все встанет на свои места.
9. Если кто-то пышет на вас злобой, заливает все желчью и ядом — не огорчайтесь. Вам знакомо чувство изжоги? Или когда что-то очень кислое проглотил? Внутри больно и жжет, да? Вот так примерно чувствуют себя ваши недоброжелатели, заполненные этой самой желчью до краев. Так что как бы они вам не вредили, себе они вредят больше. Будьте милосердными. Помните, что им хуже, чем вам.
10. Все, что исходит от нас — к нам же и возвращается. В той или иной форме. Незакрытые долги имеют свойство накапливать проценты. И не бывает такого, что типа вот меня обидели, поэтому теперь у меня безлимит на гадости. Нет. Так не работает. Все всегда возвращается. Все пожелания, проклятия, действия, слова. Все-все. Поэтому если вас обижают — не отвечайте.
Кто-то из великих сказал: «Как люди обращаются с тобой — это их карма. А как ты реагируешь на это — твоя». Поэтому не накапливайте себе процентов по кредиту. Позвольте обидчикам погасить своей несправедливостью ваши долги.
Новое видео:
Несправедливость, как подсказывает мне моя интуиция, это намеренная или ненамеренная судебная ошибка, состоящая в наказании, превосходящем суровостью ущерб преступления. Несправедливо с человека, занявшего рубль, требовать сто. Несправедливо лишать жизни попа за то, что он лишил жизни собаку. Несправедливо лишать жизни собаку за то, что она съела кусок мяса. Несправедливо лишать попа куска мяса, которое он приготовил, возможно, для двоих. Несправедливым быть нехорошо.
Если я правильно вас понял, порой хочется на несправедливость ответить несправедливостью, и в таком уравновешивании отыскать справедливость? То есть, несправедливость + несправедливость = справедливость? Что-то тут не связывается. Получается, чем больше несправедливости, тем больше справедливости.
В таких случаях люди договорились прибегать к помощи третьих лиц, чья моральная интуиция разработана лучше, чем у остальных. В позднейшие времена, уже не полагаясь на интуицию одного человека, люди коллективно разрабатывали кодексы, в которых описывали все возможные виды преступлений и прописывали им типичные и наиболее справедливые типы наказаний.
В личных отношениях люди, как правило, отводят друг другу роли, стараясь не исполнять чужих ролей, предоставляя друг другу беспрепятственную свободу действий в соответствиями с их функцией в группе. Например, мама готовит, папа забивает гвозди.
Однажды мать умерла. И он заплакал так горько и так искренне, как никогда не плакал в жизни.
Если бы не несправедливость, разве могла бы случиться такая прекрасная история?
Конспект диалога Платона «Горгий» (беседы о красноречии, власти, справедливости) – 2
Вторая часть конспекта «Горгия». Сократ доказывает в споре со своим другом Полом, что: 1) лучше терпеть несправедливость, чем творить её; 2) самое большое зло для преступившего справедливость – остаться безнаказанным, а не понести наказание.
Сократ говорит Полу, что тот пытается опровергнуть его по-ораторски – как в судах, когда одна сторона считает победившей другую, если она предоставила в свою защиту многих и почтенных свидетелей, а другая – одного или никого. Но такое опровержение ничего не даёт для выяснения истины; невинный даже может стать жертвой лжесвидетельства многих и якобы почтенных людей. Вовсе не пустяк – знать, какой человек счастлив, а какой нет, говорит Сократ и предлагает продолжить беседу, чтобы всё-таки узнать, был ли деспот Архелай счастлив, хоть и несправедлив, или нет.
Пол говорит – он был счастлив, и если него настигнет наказание, он будет самым несчастным на свете, а если не настигнет, то будет счастливым. Сократ возражает – человек несправедливый и преступный несчастлив при всех обстоятельствах, но он особенно несчастлив, если уходит от возмездия и остаётся безнаказанным, и не так несчастлив, если несёт наказание и узнаёт возмездие богов и людей. Пол говорит – это трудно опровергнуть; Сократ отвечает – истину вообще нельзя опровергнуть. Пол приводит пример – но если тирана будут казнить и при этом заставят смотреть, как пытают его жену и детей, ему не будет лучше, чем если он спасётся и будет править дальше, пробуждая зависть в других людях. Сократ парирует – ты говоришь, что ни тот, кто захватил тираническую власть, ни тот, кто несёт наказание за такую власть, не могут называться счастливыми и быть один счастливее другого; и вместе с тем противоречишь себе, говоря, что тот, кто спасётся и станет тираном будет счастливее. Пол отвечает – ты говоришь такие вещи, которые ни один человек не скажет, значит ты уже опровергнут. Сократ ему говорит – не надо собирать чужие мнения в свою защиту, мне надо справиться только со своим мнением. И продолжает – значит все считают, что хуже творить несправедливость, чем её терпеть, и хуже оставаться безнаказанным, чем нести наказание. Пол категорически отказывается соглашаться с этим и утверждает, что хуже терпеть несправедливость, но безобразнее причинять несправедливость; однако безобразнее – не значит хуже. Сократ: по-твоему, прекрасное не то же, что доброе, а дурное не то же, что безобразное? Пол: нет, конечно. Сократ: прекрасное обнаруживает себя во многих вещах: прекрасные тела, цвета, очертания, звуки, нравы, законы, науки являются полезными, приятными или тем и другим вместе; значит безобразное определяется через противоположное – через страдание и зло. Прекрасные вещи превосходят друг друга удовольствием, пользой или тем и другим одновременно; безобразные же – страданием, злом или тем и другим одновременно.
Теперь, продолжает Сократ, вспомним – ты говорил, что терпеть несправедливость хуже, а причинять – безобразнее. Стало быть, если причинять несправедливость безобразнее, чем её терпеть, то первое мучительнее (и соответственно безобразнее) оттого, что превосходит второе страданием, злом или тем и другим одновременно. Однако действительно ли больше страдают те, кто чинит несправедливость, чем те, кто её переносит – спрашивает Сократ. Пол говорит «нет». Сократ – тогда первое не превосходит второе ни страданием, ни злом и страданием вместе; значит остаётся что-то другое, и это зло. Тогда если причинять несправедливость – большее зло, чем переносить, значит, первое хуже второго, продолжает Сократ, и Пол принимает этот довод. Сократ говорит – ты недавно согласился с общим мнением, что творить несправедливость безобразнее, чем испытывать её на себе; а теперь выяснилось, что не только безобразнее, но и хуже. Пол вынужден согласиться с Сократом. Сократ говорит – как видишь, с тобою соглашаются все, кроме меня, а мне достаточно, чтобы ты один со мною согласился и подал голос в мою пользу; тебя одного я зову в свидетели, остальные же мне вовсе не нужны.
Рассмотрим теперь второе разногласие, предлагает Сократ Полу: ты считаешь, что самое большое зло для преступившего справедливость – понести наказание, я считаю – что остаться безнаказанным. Понести наказание и принять справедливую кару за преступление – одно и то же. А справедливое всегда прекрасно, поскольку оно справедливо. Если же кто совершает какое-нибудь действие, то обязательно должен существовать предмет, который испытывает на себе это действие. Предмет, принимающий удары, полностью соответствует действиям того, кто их наносит; тело испытывает прижигания или разрезы, потому что существует тот, кто прижигает и делает эти разрезы – если они болезненны сами по себе, то и тело чувствует то же самое. Теперь: нести кару – означает испытывать её под чьим-то действием, а не действовать самому. Тот, кто карает, творит справедливость, соответственно, караемый страдает по справедливости. Ранее мы согласились с тем, что справедливое всегда прекрасно, значит карающий совершает прекрасное действие, а карающий испытывает на себе. А прекрасное значит благое, ибо прекрасное либо приятно, либо полезно; стало быть, наказание – благо для того, кто его несёт.
Но одинаково ли мы понимаем эту пользу, спрашивает Сократ и говорит, что человек становится лучше душою, если его наказывают по справедливости, значит, неся наказание, он избавляется от испорченности, омрачающей души. Для имущества, тела и души есть три вида испорченности, соответственно – бедность, болезнь, несправедливость. Самая безобразная из них есть несправедливость и вообще испорченность души. А раз самая безобразная, то и самая плохая, ибо самое безобразное всегда причиняет либо большое страдание, самый большой вред или то и другое сразу, как было установлено ранее. Соглашаясь с тем, что безобразнее всего несправедливость и вообще испорченность души, она мучительнее всего и потому самая безобразная, что превосходит прочие виды испорченности страданием, вредом или тем и другим вместе. Она безмерно, чудовищно превосходит остальные вредом и злом – ведь боль мы ранее исключили. Значит быть несправедливым, невоздержным, трусливым, невежественным – больнее, чем страдать от бедности или недуга.
Пол признаёт, что Сократ всё говорил правильно. Сократ спрашивает – есть ли тогда большая польза от красноречия? Ведь нужно, чтобы каждый всего больше остерегался, как бы самому не совершить какую-нибудь несправедливость, зная, что это причинит ему достаточно много зла. А если всё же совершит – он или кто-нибудь из тех, кто ему дорог, – нужно по доброй воле идти скорее туда, где ждёт наказание – к судье, как к врачу, чтобы болезнь несправедливости, застарев, не растлила душу окончательно и безнадёжно. Поэтому, чтобы оправдывать собственную несправедливость или несправедливость родителей, друзей, детей, отечества, красноречие нам совершенно ни к чему, говорит Сократ. Можно разве что применять красноречие для обвинения самого себя или дорогих людей с целью излечения души. Тогда чтобы причинить зло врагу, который несправедливо обидел другого человека, нужно всеми средствами, словом и делом добиваться, чтобы он остался безнаказанным и к судье не попал; а если всё-таки попал, то надо подстроить так, чтобы он благополучно избежал наказания, растратил на себя всё награбленное и жил как можно дольше, ни в чём не изменившись. Для того же, кто не собирается поступать несправедливо, польза от красноречия, невелика, если от него вообще может быть какая-то польза, что в данной беседе не обнаружилось, подводит итог Сократ.
О том, как принимать несправедливость
«О, если бы все люди поступали со мной несправедливо! Говорю вам со всею искренностью: самая сладкая духовная радость была испытана мной среди несправедливости».
Надо правильно расположить себя по отношению к несправедливости
– Геронда, когда со мной поступают несправедливо, мое сердце ожесточается.
– Чтобы оно не ожесточалось, никогда не думай ни о том, что виноват тот, кто поступает с тобой несправедливо, ни о том, насколько велика его вина, а поразмысли лучше о том, насколько виновата ты сама. Погляди: когда люди ссорятся, каждый из них утверждает, что прав именно он. Поэтому люди и находятся в постоянном разногласии. К примеру, двое идут в полицию и, показывая друг на друга, наперебой утверждают: «Он меня избил!» Однако ни один из них не говорит о том, сколько другому досталось от него самого! Куда там – каждый еще и в суд на своего обидчика подает.
Если бы мы размышляли о том, что величайшую из всех несправедливость подъял на Себя Христос, то мы принимали бы несправедливость с радостью. Будучи Богом, Он по многой любви сошел на землю и на девять месяцев заключил Себя во чреве Пресвятой Богородицы. Потом тридцать лет Он жил в безвестности, с пятнадцати до тридцати лет работал на евреев плотником. А знаете, какие тогда были инструменты? В те времена пользовались деревянными пилами с деревянными зубьями. Ему давали всякие там доски и говорили: «Сделай одно, сделай другое. » Но каково было строгать эти доски? Попробуй-ка построгай теми неуклюжими железками, которые употребляли тогда вместо рубанков! Знаешь, какой это был тяжкий труд? И после этого – три года страданий. Ради проповеди исходил Он босиком всю [их землю] вдоль и поперек. Он исцелял больных, брением отверзал очи слепых, а они все требовали от Него знамений. Он изгонял бесов из одержимых, а неблагодарные люди называли бесноватым Его Самого. О Нем было столько пророчеств и предсказаний, Он совершил столько чудес, но, несмотря на все это, в конце концов Его подвергли издевательствам и предали Крестной Смерти.
Поэтому те, кто терпит несправедливость – самые любимые Божии чада. Ведь терпя несправедливость, эти люди носят в своем сердце потерпевшего несправедливость Христа. В ссылке или в тюрьме они радуются так, словно находятся в Раю, ибо Рай – там, где Христос.
– Геронда, а может ли ноша человека оказаться для него неподъемной?
– Бог не попускает ноше превышать наши силы. Это нерассудительные люди взваливают на плечи других непосильное бремя. Часто Благий Бог попускает добрым людям пройти через руки злых, чтобы они собрали небесное воздаяние.
– Геронда, а имеет ли недовольство связь с неблагодарностью?
– Да. Может быть и такое: другие [делая человеку замечание] заботятся о его благе, но он этого не понимает, чувствует себя несправедливо обиженным и выражает недовольство. Если такой человек не следит за собой, он вполне может считать, что с ним поступают несправедливо даже тогда, когда он совершает какую-то оплошность и его просят быть повнимательнее.
Таким образом он может дойти и до бесстыдства. Например, монахиня, опрыскивая масличные деревья, наливает в раствор слишком много ядохимиката и сжигает на деревьях листья. Ей делают замечание, а она, вместо того чтобы осознать свою ошибку и сказать: «Простите и благословите», чувствует себя несправедливо обиженной и плачет. «Они поступают со мной несправедливо, – думает она. – Если бы листья на деревьях пожрала саранча, они не сказали бы ни слова! А сейчас, когда их испортила я, они подняли такой крик! Ах, Христе мой, только Ты меня понимаешь». И давай себе реветь! Такая монахиня даже может испытывать радость, думая о воздаянии за ту «несправедливость», которую претерпела, и благодарить за это Христа! Такое состояние – большое заблуждение.
Радость от принятия несправедливости
– Геронда, чиста ли та радость, которую я испытываю, когда меня распекают за какую-нибудь мою вину?
– Смотри, без ропота, но с радостью и словами: «Слава Тебе, Боже, так мне и надо!» – принимая нагоняй за совершенные оплошности, ты будешь иметь половину радости. Но если тебя ругают незаслуженно, без вины с твоей стороны, и ты принимаешь выговор с добрым помыслом, то твоя радость будет полной. Я не побуждаю тебя к тому, чтобы ты сама напрашивалась на несправедливости, поскольку в этом случае тангалашка низвергнет тебя в гордость, но призываю к тому, чтобы ты принимала несправедливость, когда она приходит сама собой, и радовалась этому.
Существуют четыре стадии отношения к несправедливости. К примеру, кто-то тебя несправедливо бьет. Если ты находишься на первой ступени, то даешь ему сдачи. Если находишься на второй, то чувствуешь в себе очень сильное смущение, но сдерживаешься и ничего не говоришь. На третьей стадии ты уже не смущаешься, а на четвертой чувствуешь большую радость и сильно веселишься душою. Если человека в чем-то несправедливо обвиняют, то, доказав, что эти обвинения несостоятельны, он реабилитирует себя и получает удовлетворение. В этом случае он испытывает радость мирскую. Однако, относясь к несправедливости духовно, с добрым помыслом и не заботясь о том, чтобы доказать свою невиновность, он испытывает радость духовную. То есть в этом случае он имеет в себе божественное утешение и славословие Бога становится его состоянием. Знаете, какую радость испытывает душа человека, если его несправедливо обидят и он при этом не оправдывается, добиваясь, чтобы ему сказали «молодец» или «извини»? И радость, которую переживает такая душа сейчас, терпя несправедливость, больше, чем та радость, которую она испытала бы в случае, если бы ей удалось оправдаться. Те, кто достигает такого состояния, желают отблагодарить своего обидчика как за радость, которую он подарил им в жизни земной, так и за радость, которую он обеспечил им в вечности. Насколько же духовное отличается от мирского!
В жизни духовной иная система измерений. Если ты оставляешь какую-то некрасивую или негодную вещь себе, то чувствуешь себя прекрасно. Если отдаешь ее другому, то чувствуешь себя нехорошо. Если ты [безропотно] принимаешь несправедливость и оправдываешь своего ближнего, то в своем сердце ты принимаешь многажды онеправдованного Христа. Тогда по существующему [духовному] закону Христос «продлевает срок аренды»24 твоего сердца. Он остается в нем и исполняет тебя миром и радованием. Ах, голубчики мои, попробуйте и вы пережить эту радость сами! Выучитесь радоваться не той мирской радостью, а этой – духовной. Когда вы этому научитесь, у вас каждый день будет Пасха.
Нет радости большей, чем та, которую испытываешь, принимая несправедливость. О, если бы все люди поступали со мной несправедливо! Говорю вам со всею искренностью: самая сладкая духовная радость была испытана мной среди несправедливости. Знаете, как я радуюсь, когда кто-нибудь называет меня прельщенным? «Слава Тебе, Боже, – говорю я, – ведь за эти слова я получу мзду. А вот если меня назовут святым, то я окажусь в должниках». Нет на свете вещи более сладкой, чем [принимаемая тобой] несправедливость!
Однажды утром кто-то постучал в железное клепальце возле калитки моей Кельи. Было еще слишком рано, чтобы принимать посетителей. Я посмотрел в окно и увидел юношу с просветленным лицом. Я понял, что, раз Благодать Божия так его «выдает», значит что он на собственном опыте пережил что-то духовное. Поэтому, хотя у меня и были неотложные дела, я оставил их, открыл ему дверь, завел в Келью, принес ему воды и, видя, что в нем скрыто что-то духовное, осторожно начал расспрашивать о его жизни. «Кем работаешь, молодец?» – спросил я его. «Какая там, отче, работа, – ответил он. – Ведь я вырос в тюрьме. Сейчас мне двадцать шесть лет, и большую часть своей жизни я провел там». – «Что же ты такое натворил, что оказался в тюрьме?» – спросил я, и он открыл мне свое сердце. «С детских лет, – начал он свой рассказ, – мне было очень больно видеть несчастных людей. Я поименно знал всех, кто страдает и испытывает нужду, – не только в нашем приходе, но и в других. Наш приходской священник и староста прихода все собирали и собирали деньги, расходуя их на строительство различных зданий, залов, на благоустройство храма и тому подобное, а бедные, нуждающиеся семьи оставались совершенно никому не нужными. Я не берусь судить, была ли действительная нужда во всех этих постройках, но просто говорю о том, что я видел множество обездоленных. Ну вот тогда я и стал тайком брать собранные на пожертвования деньги. Я брал не все, а сколько было необходимо. На ворованные деньги покупал продукты, разные [необходимые] вещи и оставлял это под дверями бедняков. Сразу после этого, не желая, чтобы по подозрению в краже схватили ни в чем не повинного человека, я приходил в полицию и говорил: «Я украл деньги из церкви и их потратил». Больше не говорил ничего. Меня били, называли «шпаной» и «вором», но я молчал. Потом сажали в тюрьму. Так продолжалось несколько лет. В нашем городе тридцать тысяч жителей, все они про меня слышали и иначе, как «шпаной» и «вором», не величали. А я молчал и испытывал радость. Как-то я просидел в тюрьме целых три года. Иногда меня сажали по одному лишь подозрению в краже – без вины с моей стороны, и когда задерживали настоящего преступника, меня отпускали. А если виновного в преступлении, которое я не совершал, не находили, я отсиживал в тюрьме весь полагавшийся этому вору срок. Поэтому, отец мой, я и сказал тебе, что большую часть своей жизни провел в тюрьмах».
Со вниманием выслушав его рассказ, я сказал: «Вот что, парень. Хоть все, что ты мне рассказал, и кажется, на первый взгляд, хорошим, но на самом деле ничего хорошего в этом нет. Больше так не делай. Я тебе кое-что посоветую. Послушаешься моего совета?» – «Послушаюсь, отец», – ответил он. «Из своего родного города тебе нужно уехать, – сказал я. – Поезжай туда, где тебя не знают, – в город такой-то. Я позабочусь о том, чтобы ты сошелся там с добрыми людьми. Начинай работать и по силе помогай обездоленным, делясь с ними последним куском хлеба, потому что это имеет бо́льшую цену [чем то, что ты делал до сих пор]. Но даже если человеку нечего дать нищему и у него болит от этого сердце, то он дает ему милостыню высшего порядка. Он дает ему милостыню кровью своего сердца. Ведь если человек дает милостыню из того, что имеет, то при этом он испытывает и радость, а вот если ему нечего дать, то он чувствует в сердце боль». Выслушав меня, юноша пообещал послушаться моего совета и ушел в радостном состоянии духа.
Прошло семь месяцев. Однажды я получил письмо из тюрьмы Коридаллу25. Раскрыв конверт, прочитал следующее: «Отец мой, ты, конечно, удивишься тому, что после стольких полученных от тебя советов и данных тебе обещаний я пишу тебе опять из тюрьмы. Но знай, что на этот раз я отсиживаю срок, который уже отсидел раньше. Произошла какая-то судебная ошибка. Слава Богу, что среди людей нет справедливости: ведь если бы она существовала, это было бы несправедливостью по отношению к людям духовным, которые теряли бы тогда небесную мзду». Прочитав последние слова, я поразился этому молодому человеку, который столь горячо взялся за жизнь духовную и столь глубоко постиг глубочайший смысл жизни вообще. Вор ради Христа! Он имел в себе Христа. Он не мог сдержать себя от радости, которую переживал. Он переживал божественное сумасбродство, праздничное веселие!
– Геронда, эта радость происходила от того, что люди покрывали его позором?
– Эта радость происходила от того, что он терпел несправедливость. Он был мирским человеком – не читал ни Житий Святых, ни сочинений Святых отцов, и несмотря на то, что его незаслуженно били, сажали в тюрьму, несмотря на то, что в городе его считали шпаной, негодяем и вором, несмотря на то, что его срамили и стыдили, – несмотря на все это, он не оправдывался и ко всему относился настолько духовно! Молодой человек – а заботился не о том, как восстановить свою репутацию, но о том, как помочь другим. Больших, настоящих ворюг часто не сажают в тюрьму ни разу, а этого горемыку дважды посадили за одну и ту же кражу. А сколько раз его сажали в тюрьму невинно – пока не был найден настоящий преступник! Однако той радости, которую испытывал он, не испытывали даже все жители того города – вместе взятые. Тридцать тысяч их радостей не смогли бы перевесить одной такой радости, как у него.
Вот поэтому я и говорю, что у человека духовного нет скорбей. Когда в человеке умножается любовь и его сердце опаляется божественным рачением, то скорбь уже не может найти в нем места. Люди причиняют такому человеку боль и страдания, однако их побеждает его великая любовь ко Христу.
Принятие несправедливости – прибыльное дело
– Геронда, бывает, что какая-нибудь сестра возводит на меня напраслину, а я не могу перенести этого [как должно] и охладеваю по отношению к ней.
– Погоди немного! Чему учит нас Церковь? Как надо поступать в подобных случаях? И сама ты в каком случае получаешь большую пользу? Хорошо, допустим, дело действительно обстоит так, как ты говоришь, – то есть ты не виновата. Ну так что же: если с тобой обошлись несправедливо, ты получаешь прибыль. А та сестра, которая, желая себя оправдать, возвела на тебя напраслину, впоследствии почувствует угрызения совести, будет каяться и относиться к тебе с большей любовью. Таким образом, от того, что с тобой обошлись несправедливо, происходит не одно добро, а сразу два или три. Тем самым тебе дается благоприятная возможность разбогатеть и из цыганки-оборванки стать благородной барышней. Отчего же ты хочешь и дальше цыганить [оставаться побирушкой], когда Бог дает тебе возможность разбогатеть и делиться своим богатством с другими?
– А мой помысл настаивает на том, чтобы я спросила сестру, каким образом она истолковала мое поведение и возвела на меня напраслину.
– Ну конечно, разве тангалашка может вытерпеть, видя, что у тебя есть кое-какие [духовные] сбережения? Он вынуждает тебя оправдываться, чтобы таким образом ты изгнала из себя Христа.
– Геронда, но все же я бы хотела, чтобы мне хоть иногда прощали мои погрешности.
– Хочешь, чтобы тебя оправдывали? Хорошо, допустим, тебя оправдывают. Ты от этого получаешь духовную прибыль или же терпишь духовный убыток?
– Терплю убыток.
– А вот если бы у тебя был магазин, то что бы ты хотела – получать прибыль или терпеть убытки?
– Получать прибыль.
– Ну так вот: если мы не хотим потерпеть убытка в вещах материальных, суетных, то насколько больше мы должны стараться не потерпеть убытка в духовном отношении! Люди мирские преследуют материальную выгоду и не упускают ее – так разве правильно будет людям духовным пренебречь духовной выгодой? Но люди мирские – еще куда ни шло: разбазаривая свои деньги, они расточают лишь свое материальное состояние, тогда как мы, если не терпим по отношению к себе несправедливости, пускаем на ветер свое духовное, небесное состояние. Все это состояние мы растрачиваем здесь – на земле. Так зачем же мы будем менять небесное на земное? А кроме того, несчастные мирские люди пребывают в духовном неведении, тогда как нам небезызвестен [духовный] смысл [нашей жизни]. Мы становились монахами для того, чтобы стяжать небесное, а получается, что, направившись к одной цели, мы движемся совсем к другой. Если мирского человека ранят, изобьют или просто неправедно изгонят, то для него это очень горько. Однако мы [монахи] должны сами стремиться ко всему этому, мы должны терпеть все это ради любви ко Христу. Мы должны стремиться к тому, чтобы принять бесчестие, презрение, оскорбления – поскольку они приносят прибыль нашей душе. Семейный человек стремится себя оправдать, потому что имеет житейские попечения. Ведь он думает о том, как будут жить он сам и его несчастные дети, если он, к примеру, потеряет репутацию или обанкротится. Поэтому у людей мирских есть смягчающие вину обстоятельства, тогда как у нас таких обстоятельств нет.
Когда с нами поступают несправедливо, то, принимая эту несправедливость, мы, в сущности, принимаем благодеяние. К примеру, меня оклеветали и неправедно заключили в тюрьму. Ну так что же? Во-первых, поскольку никакого преступления я не совершал, моя совесть спокойна. А во-вторых, меня ждет небесная мзда. Разве можно оказать мне большее благодеяние? Я не ропщу, но славословлю Бога: «Как благодарить Тебя, Боже мой, за то, что я не совершал этого преступления? Ведь если бы я его действительно совершил, то не мог бы вынести угрызений совести». Для тех, кто думает так, тюрьма становится Раем. Или другой пример: кто-то меня несправедливо ударил. «Слава Тебе, Господи! – говорю я. – Может быть, таким образом я искуплю какой-то из моих грехов, ведь когда-то и я поднял руку на своего ближнего». Или же меня справедливо обругали и я благодарю: «Слава Тебе, Господи! Я приемлю это ради Твоей любви, по которой Ты претерпел ради меня заушения и оскорбления».
Вклад в небесную сокровищницу
– Геронда, я расстраиваюсь, что у других не складывается хорошего мнения обо мне.
– Как хорошо, что ты мне об этом сказала! Начиная с сегодняшнего дня я буду молиться о том, чтобы у других никогда не было о тебе хорошего мнения, поскольку хорошее мнение других, детонька моя, тебе не на пользу. Бог, промышляя о нас, попускает людям поступать с нами несправедливо, оскорблять нас для того, чтобы мы искупили этим какие-то из наших грехов или же отложили некоторый [духовный] капитал для будущей жизни. Но я не могу понять: какой духовной жизни вы хотите? Вы еще не поняли, в чем заключается ваша духовная выгода, вы хотите потратить весь свой [духовный] капитал уже здесь – а для Неба не оставляете ничего. Почему ты понимаешь все подобным образом? Какие книги ты читаешь? «Эвергетинос»26 читаешь? Разве там не написано, как ты должна поступать? А Евангелие читаешь? Смотри – чтобы читала каждый день.
– Геронда, а я, делая какое-то доброе дело, огорчаюсь, если оно не получает у других признания.
– Послушай, но какого признания ты хочешь: от Христа или же от людей? Разве ты можешь получить от чего-либо пользу большую, чем признание Христа? И что за польза в том, что люди будут обращать на тебя внимание? Если люди будут признавать сделанное тобой добро уже сейчас, то потом, в жизни вечной, ты услышишь: «Восприя́л еси́ блага́я твоя́» (Лк. 16:25). Нам следует радоваться тому, что другие не признают наших трудов и оставляют нас без [человеческого] воздаяния, поскольку Бог учтет эти [по-человечески неоплаченные] труды и воздаст нам за них вечной платой. Поскольку существует божественное воздаяние, будем стараться сделать какой-нибудь – пусть и малый – вклад в Божию «сберегательную кассу». Несправедливость по отношению к себе мы должны принимать как великое благословение, поскольку за счет несправедливости на наш [духовный банковский] счет перечисляется определенная сумма – в небесное благословение.
– Геронда, а если человек [благодушно] принимает несправедливость по отношению к себе, но не потому, что думает о грядущем Суде, а просто оттого, что считает, что так лучше, то он ведет себя правильно?
– Ну, а разве мысль о том, что так лучше, не приведет его в конце концов к мысли о грядущем Суде? Только пусть он остерегается вести себя так ради того, чтобы быть «просто хорошим человеком», потому что так поступают европейцы27. Надо думать о том, что ты – образ Божий и тебе во всем следует быть похожим на своего Творца. Если человека побуждает к действию именно эта мысль, то он движется в верном направлении. В противном случае он подвергается опасности впасть в гуманизм28 европейцев.
Святое притворство.
– Геронда, сколько на Святой Горе отшельников?
– Не знаю. Говорят, что семь30. В последние годы найти тихое, безмолвное место для подвижничества стало очень нелегко. Поэтому, пока на Святой Горе еще существовали особножительные монастыри31, некоторые из отцов находили иной способ подвижничества. К примеру, поначалу подвизаясь где-то еще, они в какой-то момент говорили: «Нет, здесь мне как-то не по душе. Пойду-ка лучше поработаю в каком-нибудь особножительном монастыре и скоплю деньжат». Окружающие верили, что это действительно так. Подвижник переходил в особножительный монастырь, работал там три-четыре месяца и затем требовал большой прибавки к жалованью. А когда в такой прибавке ему отказывали, он говорил: «Ну нет, так работать мне невыгодно. Я ухожу». Он брал с собой немного сухарей, уходил из монастыря, скрывался в какой-нибудь пещере и предавался подвигам. А у оставшихся в обители создавалось впечатление, что он нашел работу где-то еще. Когда насельников этой обители спрашивали: «Ну как, был у вас отец такой-то?», они отвечали: «Да, был, но какой же он привередник! Пришел сюда, чтобы скопить денег. Требовал себе прибавки! Подумать только: монах и требует прибавки! Что же это за монах такой?» А подвижник, таким образом, получал двойную пользу – и от своего подвижничества, и от их обвинений. Да и от воров тоже: ведь воры, прослышав, что у него водятся деньги, шли к нему в пещеру, били его, но ничего не находили.
– Геронда, но если сестра скрывает себя, то как я смогу подражать ее добродетели?
– Что же она, по-твоему, совсем глупая, чтобы себя не скрывать? Больший подвиг святые совершали не для того, чтобы приобрести добродетель, но для того, чтобы ее скрыть. Знаете, что делали юродивые ради Христа? Сперва они избегали лицемерия мира сего и вступали в область евангельской истины. Но этого им тоже было мало, и они шли дальше – к святому лицемерию ради Христовой любви. После их уже не занимало ни то, что с ними делали, ни то, что о них говорили. Однако для этого требуется великое смирение. И посмотрите: если человеку мирскому сказать что-нибудь неприятное, он обижается; если не похвалить его за что-то, он расстраивается, тогда как Христа ради юродивые радовались тому, что люди имели о них испорченный помысл.
В прежние времена были монахи, которые притворялись даже бесноватыми, желая скрыть свою добродетель и испортить у других добрый помысл о себе. Живя в Филофеевском монастыре32 в ту пору, когда он был особножительным, я застал там одного монаха, который прежде подвизался в пустыне Виглы33. Поняв, что тамошние отцы догадываются о его аскетических подвигах и духовном преуспеянии, он взял благословение у своего духовника и ушел оттуда. «Ну вот еще! – сказал уходя. – Я этими заплесневевшими сухарями сыт по горло. Пойду в какой-нибудь своекоштный монастырь: там и мяса поем, и поживу по-человечески! Дурак я что ли здесь оставаться?» Так он перешел в Филофеевскую обитель и притворился бесноватым. Его духовные братья, услышав, что он сделался «одержимым», стали говорить между собой: «Жаль беднягу – он стал одержимым. Ну а что же: ведь этого и следовало ожидать. Отсюда сбежал: заплесневелые сухари, видите ли, надоели! Перешел в своекоштный монастырь – мяса ему захотелось покушать!» А что же «одержимый»? А вот что: он прожил в Филофее более двадцати пяти лет и все эти годы не готовил себе пищи и не ложился спать. Борясь со сном, он целыми ночами бродил с фонариком по монастырским коридорам. Приходя в крайнее утомление, подвижник останавливался и ненадолго прислонялся к стене, но, только лишь сон начинал его одолевать, он вскакивал и шепотом начинал произносить Иисусову молитву: «Господи, Иисусе Христе. » Потом он продолжал молиться умно – не вслух, однако иногда молитва невольно срывалась с его уст и ее было слышно другим. Встречаясь с другими монахами, подвижник просил: «Молись, молись, чтобы из меня вышел бес». Как-то раз один юный пятнадцатилетний монашек сказал мне о нем: «Да ну его, этого бесноватого». – «Не говори так, – заметил я ему. – Этот человек стяжал немалую добродетель и бесноватым только притворяется». Впоследствии этот юный монах относился к подвижнику с благоговением. А когда подвижник умер, его нашли держащим в руках лист бумаги со списком монастырской братии. Против имени каждого монаха [добрый притворщик] написал какое-то прозвище. Он сделал это для того, чтобы и после кончины испортить другим тот – пусть самый малый – добрый помысл, который они, возможно, могли иметь о нем. Потом его останки стали благоухать. Видишь как: он хотел утаиться, но Благодать Божия выдала его другим.
Поэтому нам не следует делать о человеке выводов на основании видимого – коль скоро мы не в состоянии различить, что он скрывает в себе.