Почему мужчины совершают больше преступлений чем женщины

Почему уровень женской преступности ниже, чем мужской

Согласно статистическим данным, в России 86 % всех преступлений совершается мужчинами. Как видно, женщины приступают закон значительно реже. Наверняка многие скажут, что все дело в материнском инстинкте, который и руководит женщинами: мол, женщина создана для того, чтобы рожать и воспитывать детей. Однако почему же тогда уровень женской преступности в наше время начинает неуклонно расти?

В конце XIX века многие юристы считали, что именно замкнутость женщин в кругу семейных и домашних отношений и является основной причиной низкого уровня преступности, наблюдавшего среди представительниц слабого пола в царской России. Действительно, если снова обратиться к статистике, то можно найти данные о том, что в упомянутый период более 98% женщин были осуждены исключительно за детоубийство или прерывание беременности. Фактически никаких других преступлений женщины в это время не совершали, что лишний раз доказывает состоятельность упомянутой версии. К тому же специалистами еще тогда было подмечено, что меньше всего женщин, признанных виновными в различных преступлениях, проживают в тех районах России, где преобладает мусульманское вероисповедание. Да и в православных семьях женщина была занята лишь семьей. Таким образом своим общественным положением она разительно отличалась от мужчины.

Итальянский врач-психиатр, профессор судебной медицины Чезаре Ломброзо выдвинул иную гипотезу. К слову, именно Ломброзо разработал теорию, согласно которой преступления совершаются людьми с определенными характером и внешностью. Так, итальянец считал, что большинство правонарушителей имеют аномалии внутреннего и внешнего анатомического строения: неправильную форму черепа, узкий и скошенный лоб (или раздвоенную лобную кость), асимметрию лица и глазных впадин, чрезмерно развитые челюсти. То есть психиатр был уверен в том, что преступниками не становятся, а рождаются. Поэтому неудивительно, что Ломброзо утверждал, что женщины по природе своей не склонны к совершению преступлений. Ученый объяснял это психической и физической слабостью дам. А некоторые криминологи так и вовсе полагали, что женщина отличается более низким интеллектом, а потому и не способны к криминальным поступкам.

Между тем далеко не все эксперты прошлого считали женщину существом, стоявшим ниже мужчины. К примеру, Николай Викторович Рейнгардт, юрист, присяжный поверенный, приват-доцент Казанского университета и писатель, склонялся к мнению, что женщины совершают меньше преступлений, потому что являются более развитыми в нравственном и духовном плане, чем мужчины. Эксперты, согласные с Рейнгардтом, связывали такую особенность женщин с их социальной ролью. Большинство представительниц прекрасного пола (особенно в прежние времена) были уверены в том, что их основная роль в обществе – это супружество и воспитание детей.

Однако современные исследователи предпочитают рассматривать женскую преступность в совокупности перечисленных выше аспектов. Тем не менее основополагающим фактором и сегодня принято считать ту роль, которую женщина играет в социуме. В последние десятилетия женщина в своем положении в обществе все ближе и ближе становится к положению мужчины. В этом некоторые специалисты и видят корень всех зол. В частности их беспокоит тот факт, что уровень женской преступности имеет тенденцию к увеличению. Подмечено, что в стране растет число женщин, осужденных к лишению свободы 3 и более раз (на 4,5% в год). Увеличивается и количество преступлений, совершенных несовершеннолетними женского пола. Начиная с 1997 года в числе совершенных женщинами преступлений в 3 раза увеличился удельный вес корыстно-насильственных деяний. Несмотря на то, что наибольшая доля (около 80%) женских преступлений приходится, как и раньше, на сферу семейно-бытовых отношений, отмечается возросшая жестокость и цинизм в совершении насилия над личностью. Также женщин все больше вовлекают в сферу незаконного оборота наркотических средств.

Источник

Мужчины чаще совершают преступления

Криминология – это изучение индивидуальных и социальных факторов, связанных с преступностью и людьми, которые совершают преступления. Одна из общепризнанных истин этой дисциплины заключается в том, что мужчины совершают насильственные и сексуальные преступления гораздо чаще, чем женщины.

Мужчины также повсеместно являются наиболее вероятными жертвами физического насилия, но женщины гораздо чаще, чем мужчины, становятся жертвами сексуального, семейного и домашнего насилия.

Количество осужденных дает нам ощутимые доказательства этого гендерного дисбаланса.

Например в Австралии только около 8% заключенных составляют женщины. Хотя данные о численности заключенных дают лишь очень приблизительное представление о преступном поведении, мы можем с уверенностью утверждать, что подавляющее большинство преступлений и, конечно, насильственных действий совершают мужчины.

Что говорит нам исследование о закономерностях, лежащих в основе этого тревожного факта?

На заре криминологических исследований большое внимание уделялось Y-хромосоме – детерминанте мужских половых органов. Это направление исследований, широко известное как биологический позитивизм, привело к объяснению, что “люди не могут помочь себе сами.” К счастью, сегодня эти теоретики имеют очень мало влияния в криминологических кругах.

В настоящее время внимание уделяется факторам, связанным с обществом, в котором мы живем.

Теория социального обучения утверждает, что мужчины чаще, чем женщины, общаются с асоциальными сверстниками.

Других ученых интересует, как ключевые жизненные переживания влияют на склонность к совершению преступлений. Криминология развития и жизненного пути предполагает, что причины преступности являются результатом связи индивидуальных характеристик, например импульсивности, с факторами окружающей среды – семьей, школой, религией, соседством и воспитанием, включая любые проявления безнадзорности и жестокого обращения. Известный криминолог Дэвид Фаррингтон предположил, что эти факторы по-разному действуют на мужчин и женщин.

В рамках социологии так же рассматривается теория стресса, которая предполагает, что трудные обстоятельства или жизненные стрессы могут вызвать гнев и разочарование, которые могут привести к насилию. Гендерные различия объясняются тем, что мужчины, скорее всего, будут бурно реагировать на такие нагрузки. Женщины, согласно этой теории, более склонны к интернализации своих реакций.

С этой точки зрения, в системе уголовного правосудия мужчины характеризуются как “любители острых ощущений”, в то время как женщины, оказавшиеся в той же обстановке, скорее всего, будут характеризоваться как “подверженные риску”.”

Важную роль здесь играет и психология. Психологические исследования показывают, что не сам пол, а идентификация гендерных ролей, то есть интернализованные характеристики, которые культурно считаются допустимым поведением для мужчин и женщин, имеет решающее значение для переживания гнева, его выражения и контроля.

Как создаются и формируются эти гендерные различия?

Криминологи, например Нгайр Наффин, высказали мнение, что всегда существовала укоренившаяся вера в “естественный” порядок вещей, который связывает мужественность с доминированием и статусом.

С этой точки зрения люди строят свои убеждения в соответствии со своим социальным классом, этнической принадлежностью и сексуальностью, но результатом всегда является усиление доминирующих моделей мужественности. Эти закономерности можно наблюдать в соперничестве за статус, браваде среди сверстников, стремлении к власти и контролю, развязности и отсутствии заботы о других.

Женщины, напротив, менее склонны проявлять эти черты, поскольку общество (включая систему уголовного правосудия) позиционирует их как нуждающихся в большей защите с последующей покровительственной к ним доброжелательностью.

Таким образом, мужчины непропорционально чаще проявляют антисоциальное поведение, чем женщины. Когда дело доходит до сексуальных преступлений, мужчины гораздо чаще их совершают, а женщины гораздо чаще становятся жертвами. Культурная норма, что “мальчики должны оставаться мальчиками” просто не выдерживает критики и наносит активный ущерб.

Итак, как лучше всего ответить на проблему насилия, совершаемого мужчинами?

Правовая реформа необходима для того, чтобы юридическая практика соответствовала преобладающим социальным нормам и приоритетам. Конечно, так было не всегда. Например, до 1970-х годов юридически не существовало такого понятия, как изнасилование в браке. Даже на первом этапе реформы судебное преследование могло быть продолжено только при наличии доказательств фактического причинения телесных повреждений жертве.

Были и другие полезные законодательные реформы. Сегодня во многих юрисдикциях полиция предоставляет услуги по оказанию помощи жертвам, адвокаты обвинения обучены обращению с травмированными клиентками, наложены ограничения на практику перекрестных допросов, а указания присяжным не содержат тех же инструкций в отношении достоверных доказательств, которые были стандартными десять лет назад.

Правовые изменения необходимы, но их недостаточно. По большей части закон вступает в силу только после того, как нанесен ущерб.

Еще более важное значение в стремлении к переменам общество должно придавать обучению всех мужчин тому, чтобы они уважали и ценили всех людей, независимо от пола, расы или вероисповедания. Когда общество это усвоит, а ошибочные представления о мужественности будут отодвинуты на второй план, мужчины утратят склонность к рискованному поведению и интернализации гендерных ожиданий. Они также с большей вероятностью будут использовать просоциальные механизмы совладания, когда находятся в состоянии стресса, и с большей вероятностью отвергнут представление о том, что мужественность должна отождествляться с властью, контролем, развязностью и независимостью.

Важно также создать условия, выходящие за рамки индивидуальных реакций. Массовые движения и шествия, подобные тем, которые мы недавно наблюдали во всем мире, придали огромный импульс социальным и политическим условиям, необходимым для позитивных изменений.

Источник

Почему почти все преступники — мужчины?

Заголовок статьи часто может быть неправильно понят при быстром прочтении. Фразу «почему почти все преступники — мужчины» можно прочитать как «почему почти все мужчины — преступники». Но, конечно же, это две огромные разницы.

Эта статья по сути продолжает две предыдущие (о неполиткорректных фактах и сексе, как основном мотиваторе мужчин) и очень детально раскрывает отличия в мотивации преступников-мужчин и преступников-женщин. Некоторые её тезисы наверняка будут интересны для криминологов, хотя вероятно их статистика только подтверждает собранные здесь факты. Далее адаптированный перевод.

Содержание

Почему мужчины совершают насильственные межличностные преступления

В каждом человеческом обществе без исключения мужчины совершают подавляющее большинство всех преступлений и актов насилия. Почему так? Почему мужчины настолько более преступны и жестоки, чем женщины?

Существует множество культурных универсалий – характерных особенностей человеческого общества, являющихся общими для всех известных культур. Дональд Э. Браун определил первоначальный список «человеческих универсалий» (и написал целую книгу о них, метко названную «Человеческие универсалии») в 1991 году, а Стивен Пинкер обновил список в 2002 году в своей книге «Чистый лист».

Вероятно, существует очень много культурных универсалий (вразрез с тем, что думают Франц Боас и культурные детерминисты), потому что человеческая культура является воплощением человеческой природы на уровне общества, а человеческая природа едина для всех людей.

Вот почему все человеческие культуры более или менее одинаковы и существует так много культурных универсалий. А в числе многих культурных универсалий существует явление, что мужчины в каждом обществе гораздо более преступны и жестоки, чем женщины.

Как я объясняю в предыдущем посте, люди в течение всей своей эволюционной истории были, в сущности, полигиничными, и у значительного количества женатых мужчин были многочисленные жены.

В полигиничном обществе некоторые самцы монополизируют репродуктивный доступ ко всем самкам, в то время как другие самцы остаются за бортом; в таком обществе некоторые самцы не имеют возможности размножаться вообще, тогда как почти у всех самок есть такая возможность.

Другими словами, существует грандиозная половая разница в вариациях пригодности; разница между «победителями» и «неудачниками» в репродуктивной игре намного больше среди мужчин, чем среди женщин. Эта огромная разница в вариациях пригодности у разных полов делает мужчин высококонкурентными в их борьбе ради того, чтобы не быть напрочь исключенными из репродуктивной игры.

Это соревнование среди мужчин приводит к высокому уровню насилия среди них (убийству, нападениям и рукоприкладству). Большое количество убийств среди мужчин (по сравнению с количеством убийств среди женщин или между представителями разных полов) является непосредственным результатом этого мужского соревнования ради спаривания.

В своем обширном исследовании убийств человека ведущие психологи-эволюционисты Мартин Дэйли и Марго Уилсон отмечают, что большинство убийств среди мужчин возникают от того что известно как «поверхностные размолвки». Типичное убийство в реальной жизни не изображено ни в одном из эпизодов фильма «​​Коломбо»: заранее обдуманное, хорошо спланированное и почти идеально осуществленное педантичным и умным убийцей.

Поскольку женщины предпочитают спариваться с мужчинами, обладающими высоким статусом и хорошей репутацией, статус и репутация мужчины напрямую согласуются с его репродуктивным успехом; чем выше статус и чем лучше репутация у мужчины, тем он более успешен в репродуктивном плане.

Поэтому мужчины в высшей степени мотивированы (пусть даже и неосознанно) защищать свою честь и часто идут для этого на крайние меры. Таким образом, Дэйли и Уилсон объясняют убийства между мужчинами через призму их (главным образом неосознанного) стремления защитить свой статус и репутацию в попытке получить репродуктивный доступ к женщинам.

Изнасилование может показаться исключением из этого рассуждения, потому что, в отличие от убийств и нападений, жертвами изнасилования обычно являются женщины, и, следовательно, отсутствуют соревнования самцов за статус и репутацию.

Однако тот же психологический механизм, который обязывает мужчин получать репродуктивный доступ к женщинам, конкурируя друг с другом, также может побуждать мужчин к изнасилованию. В подавляющем большинстве случаев злостными насильниками являются мужчины низшего класса и статуса, с очень расплывчатой перспективой получить законный репродуктивный доступ к женщинам.

Если это не является проявлением внутриполовой конкуренции и насилия среди самцов, изнасилование может обуславливаться мужскими психологическими механизмами, побуждающих их к незаконному получению репродуктивного доступа к женщинам, когда законных средств у них для этого нет.

Кстати, именно поэтому смертный приговор может и не сдержать от убийства. Логика смертного приговора исходит из того, что большинство убийств являются преднамеренными. Потенциальный убийца внимательно и рационально взвешивает цену и преимущества этого поступка и решает не убивать, если затраты перевешивают выгоды. Так можно описать вымышленного убийцу в «Коломбо», но не реальных убийц, которые не останавливаются, чтобы подумать, прежде чем обострять свои поверхностные размолвки до фатальных драк.

Если они конкурируют и сражаются с другими мужчинами, они могут умереть, будучи либо убитыми другим мужчиной, либо казненными государством. Тем не менее, если они не соревнуются, они определенно умрут – репродуктивно – не оставив ни одной копии своих генов. Поэтому они с таким же успехом могут конкурировать даже при риске гибели – альтернатива ведь гораздо хуже.

В моем следующем посте я объясню, как мы можем распространить эту логику, чтобы объяснить, почему мужчины совершают преступления против собственности.

Почему мужчины воруют

Мы можем распространить на имущественные преступления ту же эволюционную логику внутриполовой конкуренции самцов в контексте полигинии и более значительной разницы в вариациях пригодности самцов.

Если женщины предпочитают спариваться с мужчинами, обладающими большим количеством ресурсов, то мужчины могут увеличить свои репродуктивные перспективы, приобретая материальные средства. Однако, ресурсы в традиционных обществах, обычно бывают сосредоточены в руках мужчин постарше; мужчины помоложе часто не допущены к приобретению их законными способами и поэтому должны прибегать к незаконным средствам для овладения ими.

Один из способов это сделать – присвоить чьи-то ресурсы, украв их. Указанным образом тот же психологический механизм, мотивирующий такие насильственные межличностные преступления как убийства, нападения и изнасилования, может также мотивировать имущественные преступления в виде ограбления и кражи.

Мое предположение, что мужчины воруют для привлечения женщин, на первый взгляд может показаться странным, поскольку кража и другие формы вымогательства средств везде в человеческих обществах порицаются; в сущности, такое осуждение является еще одной культурной универсалией.

Однако весьма вероятно, что психологический механизм, который мотивирует молодых самцов совершать насильственные и имущественные преступления, развился у наших предков в ходе истории эволюции до разветвления на человекообразных обезьян и человека (5-8 миллионов лет назад), и даже до разветвления на обезьян и человекообразных обезьян (15-20 миллионов лет назад).

По существу мои рассуждения логически требуют, чтобы значимые психологические механизмы возникали до появления неофициальных норм, обращенных против насилия и кражи; в противном случае конкуренция на основе насилия и накопление ресурсов посредством кражи не приведут к более высокому статусу и репродуктивному успеху самцов, поскольку те будут изгнаны из общества за нарушение норм (если, конечно, преступное действие не будет полностью скрыто).

Но это только одна сторона монеты. Как насчет женщин? Учитывая то, что я сказал в двух последних постах, с чего бы какой-либо женщине вообще совершать преступления? Я рассмотрю женскую преступность в своем следующем посте.

Зачем какой-либо женщине вообще совершать преступления

В то время как подавляющее большинство преступников во всяком человеческом обществе являются мужчинами, есть некоторые исключения; часть женщин совершает преступления. Однако, учитывая логику эволюционной психологии, на каком основании какой-либо женщине вообще совершать преступления?

Эволюционный психолог, сделавший больше всего для объяснения женской преступности – это профессор Энн Кэмпбелл из Даремского университета в Соединенном Королевстве. Она предлагает «оставшуюся в живых» теорию женской преступности, отвечающую на вопрос о том, зачем какая-либо женщина совершает преступления.

Её теория начинается с фундаментального наблюдения, что выживаемость потомства и, следовательно, репродуктивный успех гораздо больше зависит от материнской, чем от отцовской заботы и инвестиций. Вот почему это жизненно важно матерям, а не отцам, оставаться в живых достаточно долго для материальной заботы о своем потомстве, чтобы обеспечить их выживание до достижения половой зрелости.

Это причина, заявляет Кэмпбелл, по которой самки менее расположены к риску, чем самцы. Потенциальная выгода от риска – например, путем участия в физической конкуренции за ресурсы и спаривание – попросту не оправдывает потенциальные затраты (само выживание их потомства, которое в значительной мере зависит от выживания самой матери). В связи с этим главная цель женщины – остаться в живых ради её детей.

Тем не менее, Кэмпбелл продолжает обращать внимание на то, что самкам временами приходится конкурировать за ресурсы и партнеров, особенно если те малочисленны.

Вот почему женщины иногда соперничают за «несколько хороших парней» и эпизодически прибегают к насилию и кражам для достижения своих целей, но даже при этом, сообразно их первостепенной задаче оставаться в живых, их тактики соперничества обычно малоопасные (скорее, воровство чем грабеж) и окольные (распространение о сопернице в любовных делах негативных сплетен и слухов за её спиной, чем открытое физическое противостояние с ней).

В самой последней своей работе Кэмпбелл идет даже дальше – к теоретическому слиянию мужской и женской преступности. Она утверждает, что мужчины и женщины не отличаются в преимуществах агрессии: мужчины с высоким статусом, являющиеся победителями в мужской конкуренции, могут получить доступ к партнершам и, в силу этого, к более широким возможностям для секса, а женщины с высоким статусом, являющиеся победительницами в женском соперничестве, могут получить приоритетный доступ к ресурсам и лучшей защите, предоставляемой мужчинами с высоким статусом.

Другими словами, рассуждает Кэмпбелл, женщины должны соревноваться за качественных партнеров так же, как это делают мужчины. Поэтому исключительно затраты на агрессию различают мужчин и женщин и объясняют гораздо низший уровень агрессии среди женщин.

Помимо их стремления и склонности избегать физических рисков вместе с опасностью, это еще одна причина, по которой женщины совершают меньше преступлений, чем мужчины. Женщины крадут только то, что им нужно для собственного выживания и выживания их детей, тогда как мужчины воруют, чтобы покрасоваться и завоевать статус, равно как и ресурсы.

Другими словами, женщины крадут меньше мужчин по той же причине, что и зарабатывают меньше, чем мужчины. Женщины обычно зарабатывают меньше, чем мужчины, потому что они склонны делать только то, что им нужно, и обычно имеют дела поважнее, чем зарабатывать деньги, тогда как мужчины заинтересованы зарабатывать гораздо больше, чем им нужно для выживания в целях привлечения женщин.

Аналогично женщины крадут меньше, чем мужчины, потому что они стремятся украсть то, что им нужно для выживания и не используют преступление для других целей, таких как выпендреж или получение статуса.

Я подытожу эту серию следующим постом, соответствующей историей личного характера, которая прекрасно иллюстрирует точку зрения Кэмпбелл.

Сила эволюционно-психологического воображения

В моем последнем посте я привожу «оставшуюся в живых» теорию женской преступности Кэмпбелл, которая, среди прочего, заявляет, что женщины крадут меньше и реже, чем мужчины, потому что женщины крадут только то, что им необходимо для выживания, тогда как мужчины крадут отчасти для того, чтобы хвастаться и впечатлять женщин своими приумноженными средствами. Пять лет назад со мной приключилось кое-что, прекрасно иллюстрирующее этот момент.

Я перевелся в Лондонскую школу экономики и политических наук в июле 2003 года. В течение месяца по моему прибытию в Лондон кто-то ворвался в мой новый офис и украл два пустых чека, тщательно изъяв два, идущих не по порядку, чека из середины моей новой чековой книжки.

Когда я узнал из банка, что два чека были обналичены на £700 каждый, я сделал (статистически очень маловероятное, чтобы быть правдой) прогноз, что вор, должен быть женщиной. Согласно статистике Интерпола, 96% всех воров в Англии и Уэльсе в 1990 году были мужчинами, поэтому статистически маловероятно, что какой-либо вор в Лондоне окажется женщиной.

Тем не менее, как оказалось мои чеки украли две женщины. Позже из банка, я узнал их полные имена, когда воры обналичили чеки и предоставили их себе на свои настоящие имена, демонстрируя, возможно, еще один логичный вывод в криминологии, что преступники менее умны, чем население в целом (в их защиту, однако, я должен отметить, что воры были ограничены сумасшедшими банковскими законами Великобритании, которые вообще не позволяют частным лицам обналичивать чеки – все личные чеки в Соединенном Королевстве для хранения должны быть переведены непосредственно на банковские счета. Так что они не могли превратить мои чеки в «наличку»).

Прочитав работу Кэмпбелл до этого инцидента в 2003 году, мне сразу стало очевидно, что воры, должно быть, были женщинами, потому что мне казалось, что £700 – это деньги на оплату аренды, а не деньги, чтобы хвастаться или привлекать женщин. Это такие деньги, которые необходимы, а не которые желаемы.

Я чувствовал, что мужчина-вор выдумал бы чек на £700 000 вместо £700. Конечно, у меня нет таких денег (и, как я полагаю, ни у одного из моих коллег из Лондонской школы экономики). Однако, с позиции вора, если есть хотя бы один шанс из 1000 (0,001%), что чек покроет эту сумму, тогда он все равно будет в выигрыше, делая рисковую ставку на £700 000 фунтов стерлингов, чем делая это ради безопасных £700.

Учитывая, что у мужчин гораздо более сильная расположенность к риску, я думаю, что вор-мужчина мог воспользоваться этим шансом. Такова сила эволюционно-психологического воображения; это позволяет вам узнать, кто мог украсть ваши деньги даже до того, как это сделает полиция.

Работа психологов-эволюционистов Мартина Дэйли, Марго Уилсон и Энн Кэмпбелл объясняет, почему мужчины настолько более жестоки и преступны, чем женщины, и почему эта разница на основе пола культурно универсальна.

Все-таки мне следует отметить, что, по данным Интерпола, в мире существует одно исключение из этого правила. Весомым меньшинством или даже большинством виновников во всех тяжелых преступлениях в Сирии из года в год являются женщины. Я откровенно сбит с толку этой статистической информацией; тем не менее, мне (или любому психологу-эволюционисту) очень сложно поверить, что сирийские женщины, единственные во всем мире, действительно в большей степени преступницы, чем женщины где-либо еще.

Я сильно подозреваю, что либо эти статистические данные отражают некоторую канцелярскую ошибку (например, неверно указаны отметки «мужчина» и «женщина», когда форма Интерпола была впервые переведена на арабский язык много лет назад, и одни и те же маркированные формы копируются и используются каждый год), либо же существуют некоторые культурные или институциональные причины (например, женщины могут регулярно брать на себя вину за преступления, совершенные их мужьями, братьями или отцами).

Я попросил нескольких сирийских экспертов дать вероятное объяснение, после того как я впервые заметил статистическую аномалию в 1997 году, но не нашел удовлетворительного объяснения. Однако я уверен, что сирийские женщины не совершают большинство тяжелых преступлений в своей стране. Как всегда говорил Фрэнсис Крик – соавтор открытия ДНК и, вероятно, величайший биохимик XX века: «Если факты не соответствуют теории, сначала поддайте сомнению факты».

Почему преступники глупее, чем законопослушные граждане

Криминологи давно в курсе, что у преступников в среднем более низкий уровень интеллекта, чем у населения в целом, но они не знают, почему. Гипотеза могла бы пролить свет на этот вопрос.

С точки зрения Гипотезы есть два важных момента. Во-первых, большая часть того, что мы сегодня называем межличностными преступлениями, такие как убийство, нападение, ограбление и воровство в условиях жизни предков были, по всей вероятности, обычными средствами мужской внутриполовой конкуренции.

Видимо, именно таким образом в течение большей части истории эволюции человека мужчины боролись за ресурсы и возможность спариваться. Они калечили и убивали друг друга, а также воровали друг у друга, если это им сходило с рук.

Мы можем сделать такой вывод исходя из того факта, что деятельность, которая классифицировалась бы как преступная, если бы она осуществлялась людьми, к примеру, убийство, изнасилование, нападения и воровство, довольно распространена среди других видов.

Криминалист Ли Эллис в 1998 году с помощью фото задокументировал множество случаев такой «преступной деятельности» у разных видов. Приматолог Франс де Ваал и его коллеги документально подтвердили жестокие убийства, нападения и другое межличностное применение насилия среди шимпанзе, бонобо и обезьян-капуцинов.

Во-вторых, технологии и институты, которые на сегодняшний день контролируют, обнаруживают и наказывают преступное поведение в обществе – камеры видеонаблюдения, тест на ДНК, полиция, суды, тюрьмы – с точки зрения эволюции все являются непривычными.

В условиях жизни предков формальный контроль за соблюдением норм со стороны третьих лиц был весьма незначительным, разве лишь контроль противной стороны (месть и бдительность жертв, их родственников и союзников) или неформальный контроль со стороны третьих лиц (остракизм).

Так что с точки зрения Гипотезы логично, что мужчины с низким интеллектом могут чаще прибегать к эволюционно знакомым способам соперничества за ресурсы (воровство вместо постоянной работы) и возможность спариваться (изнасилование вместо интернет-знакомств), а также не до конца понимать последствия преступной деятельности, которые навязываются эволюционно новыми субъектами поддержания правопорядка.

Мужчины с более низким уровнем интеллекта менее склонны взаправду понимать эволюционно новые факторы. Некоторые из этих эволюционно новых факторов – это альтернативные способы обретения и накопления ресурсов, которые они могли бы задействовать вместо эволюционно знакомых средств, относящихся нынче в цивилизованных обществах к уголовно наказуемым.

Другие эволюционно новые факторы, которые они, менее склонны искренне понимать – это средства, используемые правоохранительными органами для того, чтобы обнаружить и схватить преступников. Следовательно, Гипотеза дает одно из возможных объяснений отрицательной связи между интеллектом и преступностью.

В то же время Гипотеза также выдвигает новое предположение в отношении умственных способностей и преступности. Как я уже отмечал, в то время как формальный контроль за соблюдением норм со стороны третьих лиц является эволюционно новым, контроль за соблюдением норм противной стороной или неформальный контроль со стороны третьих лиц является эволюционно знакомым.

В связи с этим Гипотеза определяет, что разница в интеллекте у преступников и законопослушных граждан исчезнет в ситуациях, когда формальный контроль за соблюдением норм со стороны третьих лиц слаб или отсутствует, а преступное поведение в значительной мере контролируется принуждением сторон: например, в ситуациях продолжительной анархии и при отсутствии государственной власти, – собственно, в любой ситуации, которая напоминает условия жизни предков.

Как это ни парадоксально, Гипотеза предполагает, что если полиция исчезнет, менее умные мужчины будут совершать меньше преступлений, ​​хотя в таком случае более умные мужчины вероятно будут совершать преступлений побольше.

Религия – это не корень всех зол

Я огромный поклонник «South Park». Как по мне, взгляд создателей «South Park» (Мэтта Стоуна и Трея Паркера) на каждый социальный и политический вопрос дня – прямо в точку, и я с гордостью определяю себя как «South Park-республиканца», что, по сути, подразумевает либертарианца. Я люблю «South Park», потому что, помимо прочего, Стоун и Паркер понимают природу человека лучше, чем предполагаемые эксперты, такие как Ричард Докинз.

Во-первых, как я поясняю в предыдущем посте «Почему мы верим в Бога?», религиозность – вера в высшие силы – это, вполне возможно, побочный результат эволюционировавшего психологического механизма. Это означает, что, скорее всего, мы эволюционно созданы для того, чтобы верить в Бога. Мы верим в Бога, поскольку мы – параноики и параноидальное состояние часто спасало нашу жизнь.

Вера в высшие силы – это часть нашей естественной человеческой природы. Поэтому всему человечеству было бы практически невозможно отказаться от религии и быть сплошь атеистами. Люди не могут полностью отказаться от веры в высшие силы так же, как они не могут полностью отказаться от любого другого звена врожденной человеческой природы, таких как сострадание, любовь или интеллект. Это возможно для некоторых, но не для всех.

Во-вторых, как блестяще демонстрирует эпизод «South Park» «Вперед, Бог, вперед», состоящий из двух частей, религия – это не первопричина всего насилия в мире, а всего-навсего оправдание. Только потому, что большинство войн в истории человечества основывались и оправдывались религией, не означает, что без религии эти войны не произошли бы.

Настоящей первопричиной всего человеческого насилия является маскулинность, а не религия или что-то еще, что мужчинам случается использовать в качестве оправдания или причины. Мужчины сражаются, потому что они жестокие, и сражаться – это часть мужской человеческой природы. Если вы уберете религию, мужчины найдут еще одну отмазку, чтобы побороться.

Независимо от того, осознают это Стоун и Паркер или нет, скорее всего, это то, что произойдет в мире, о котором грезят Докинз и др. Войны в совершенно атеистическом мире без религии все равно будут. Мужчины найдут другие причины, чтобы вести войны между собой.

И это не просто мультяшная выдумка. Текущая и затянувшаяся гражданская война в Сомали, начавшаяся в 1988 году и усилившаяся в январе 1991 года, когда центральное правительство Мохаммеда Сиада Барре бежало из Могадишо и оставило всю страну в её первобытном состоянии, велась между подкланами в пределах одного и того же клана внутри одного и того же племени принадлежащего к одной расе и одной религии.

Источник