Почему мировоззренческая функция выражена в философии ярче чем в биологии
Место биологии и философии в познании живого
На основе разнородных, частичных представлений и сведений о живом, первоначально непосредственно вплетенных в практическую деятельность, формируется биологическое познание. В наши дни оно осуществляется прежде всего научными средствами.
Современная биология представляет собой чрезвычайно обширную и развитую область знаний. К тому же биологические науки дополняются науками сельскохозяйственными, биотехнологическими и медицинскими, которые непосредственно ориентированы на соответствующие виды практического взаимодействия человека с живым. Само развитие биологического познания порождает новые виды такого взаимодействия. Это отчетливо обнаруживается в современной биотехнологии, которая занимается конструированием новых, не существовавших ранее в природе биологических организмов с заранее заданным генетическим аппаратом. С помощью биотехнологии удается искусственным путем получать многие вещества и продукты, необходимые для удовлетворения самых разных потребностей человека.
Итак, в наши дни основную массу знаний о живом, и в том числе знаний наиболее фундаментальных, люди получают из биологии. В связи с этим может возникнуть вопрос: а каково место философии в познании жизни? И не может ли биология вообще обойтись без философии?
В нашей стране этот вопрос имеет особую остроту. Дело в том, что в 30 — 40-е годы утвердилось ложное понимание философских проблем биологии. В этот период сформировалась и получила широкое распространение как среди биологов, так и среди философов точка зрения, согласно которой существуют якобы две биологии — диалектико-материалистическая, передовая, и реакционно-идеалистическая, антинародная. Отдельные философские положения, понимаемые весьма примитивно, использовались в качестве главного основания для суждения о том, какая биологическая теория верна, а какая — ложна.
Эта точка зрения была выдвинута склонным к поверхностному философствованию биологом Т. Д. Лысенко и поддержана некоторыми философами-догматиками, прежде всего М. Б. Митиным, а также претендовавшим на «руководящее философствование» юристом И. И. Презентом. Объектом их атак стала генетика — область биологии, интенсивно развивавшаяся во всем мире, в том числе и в нашей стране. В результате был нанесен серьезный урон и биологии, и философии. Во многих философских работах со ссылками на материалистическую диалектику пропагандировались невежественные концепции и осуждались новые, перспективные направления развития генетики, такие, как хромосомная теория наследственности.
Даже исследования в области биохимической генетики, раскрывшие роль нуклеиновых кислот в механизмах наследственности, были зачислены Лысенко и его сторонниками в разряд «идеалистических». Эти ложные выводы, сомнительная честь установления которых не принадлежит, надо сказать, одним лишь философам, приобрели на определенное время характер общественного предрассудка, культивировавшегося средствами, противоположными целям науки. Безграмотные теории Лысенко и его сторонников стали предметом изучения и в высшей, и в средней школе.
Что касается философской стороны дела, то диалектика заменялась здесь лжедиалектикой. Философский анализ, если о нем вообще можно говорить в этом случае, был ориентирован не на то, чтобы проследить связь той или иной теории с экспериментальными фактами, не на объективное и всестороннее рассмотрение существа теории, а на поверхностную «оценочную работу», в ходе которой диалектико-материалистическое мировоззрение использовалось преимущественно для наклеивания ярлыков на оппонентов.
Происходившая в 1948 году сессия Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина заслужила недобрую память апофеоза развития этих событий и привела к фактическому разгрому научной генетики в нашей стране. В результате долгое время генетика могла развиваться у нас лишь подпольно, основываясь на беспримерном энтузиазме и самопожертвовании тех, кто сохранял верность идеалам науки.
Первый вывод, который можно сделать из этих печальных событий, состоит в осознании того, насколько опасным может быть произвольное, некомпетентное «применение» философии в биологической, как, впрочем, и в любой другой науке. Но следует ли из этого, что между биологией и философией вообще нет никаких точек соприкосновения в познании жизни? Вовсе нет. И передовые философы показали это, в том числе и в критике Лысенко.
В биологии, как мы видели, живое рассматривается в качестве объекта познания. Но мы видели также, что отношение человека к живому многогранно, заключает в себе наряду с познавательными и практические, и эстетические, и этические стороны. Результаты и достижения биологического познания конечно же имеют ценность и сами по себе. Однако они ложатся не на пустое место, а включаются в совокупность имеющихся представлений человека о живом, форм отношения и способов взаимодействия с живым. Более того, развитие биологического познания ведет к изменению этих представлений и отношений. Оно, говоря иначе, оказывает воздействие на мировоззрение человека, а потому и требует мировоззренческого осмысления и истолкования, что является уже задачей преимущественно философской, решать которую можно лишь совместными усилиями философии и биологии. И эта задача философии настолько серьезна, насколько глубоким значением для человека наполнено его отношение к живому.
Деятельность людей, относящихся к живому лишь под углом зрения объективного научного познания и практической пользы, которую способен принести тот или иной объект живой природы, не замечающих многоцветья красок и форм жизни, не умеющих сострадать живому, в определенных ситуациях может представлять опасность для самого существования жизни. И вовсе не случайно при всех поразительных успехах биологического познания в разрешении загадок жизни она по-прежнему сохраняет для всех нас, включая и тех, кто профессионально занимается биологией, неизъяснимый и неизбывный элемент таинственного…
Обсуждая вопрос о месте философии в познании жизни, важно также не упустить из виду следующее: для биологии жизнь есть объект познания и в этом смысле противостоит познающему ее субъекту, но под углом зрения человеческого существования жизнь не может быть только объектом, поскольку и само оно включено в ткань жизни, есть ее продолжение и проявление. Биология видит живое как бы извне; именно благодаря этому она и в состоянии давать объективные знания о живом. Философия же не может ограничиться этим, ее интересуют отношения между человеком и живым, взятые во всей их полноте, с учетом, разумеется, данных биологической науки, но также и того, что и человеческое существование, и человеческая деятельность, и человеческое познание — это формы проявления жизни, возможные постольку, поскольку существует и сохраняется сама жизнь.
Нетрудно понять, что зависимость между философией и биологией является взаимной. С одной стороны, в философии получают теоретическое осмысление мировоззренчески значимые достижения биологического познания, которое в ходе своего развития дает нам все более содержательную, яркую и насыщенную картину живого. Вместе с тем развитие биологического познания, особенно в современных условиях, ставит и острейшие проблемы морально-этического характера — такие, как определение пределов допустимого в экспериментах на человеке и на животных, моральная оценка тех возможностей воздействия на наследственность, физиологию и психику человека, которые открываются в результате достижений биологии, многие другие. Разумеется, в обсуждении такого рода вопросов, нередко затрагивающих самые глубины мировоззрения, философия занимает весьма заметное место. С другой стороны, теоретически обосновывая мировоззренческую позицию человека, философия позволяет выявить, раскрыть и выразить на языке понятий, то есть сделать доступными для последующего рационального анализа, наиболее глубокие с точки зрения человеческого существования проблемы, решением которых занимается биологическое познание.
Философско-мировоззренческая значимость результатов биологического познания наглядно проявляется в следующем факте. В работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» Ф. Энгельс говорил о трех великих научных открытиях середины XIX века, являвшихся естественнонаучным обоснованием материалистической диалектики. Это закон сохранения и превращения энергии, установление клеточного строения организмов и выдвинутое Ч. Дарвином учение о происхождении видов путем естественного отбора. Последние два из названных открытий непосредственно относятся к области биологического познания; но и в открытии закона сохранения и превращения энергии роль биологии была весьма ощутима.
Можно отметить и то, что учение Дарвина, прежде всего его идеи об эволюционном развитии жизни и о происхождении человека от обезьяноподобных предков, оказали глубочайшее воздействие на философию второй половины XIX — начала XX века. Возник целый веер философских течений, получивших общее название «философии жизни». Каждое из них стремилось по-своему истолковать учение Дарвина либо предлагало свои, альтернативные по отношению к дарвиновской, трактовки эволюции. Наряду с этим довольно широкое распространение получил социал-дарвинизм — реакционное учение, которое переносило биологические закономерности на общественную жизнь и произвольно относило целые классы и расы людей к категории менее приспособленных, менее развитых и, следовательно, заслуживающих лишь подчиненного положения. Сам Дарвин в отличие от некоторых своих последователей не имел никакого отношения к этим спекуляциям.
Говоря о философско-мировоззренческом значении биологии, важно также отметить, что из всего мира природы, пожалуй, именно живое с наибольшей очевидностью обнаруживает все богатство закономерностей и характеристик диалектического развития. Можно сказать, что диалектическое развитие — вызревание и разрешение противоречий, накопление количественных изменений и скачкообразный переход в новое качество, отрицание отрицания — есть способ существования жизни, он прослеживается на всех уровнях живого и на уровне единичной клетки, и на уровне целого организма, и на уровнях отдельного биологического вида и биоценоза (совокупность связанных и взаимодействующих между собой видов, населяющих определенную территорию), и, наконец, на уровне биосферы как целого. Помимо черт, общих всем этим уровням, на каждом из них развитие характеризуется своими специфическими особенностями. Так, на уровне организма реализуется один из важных типов развития — циклическое развитие. В каждом отдельном цикле наблюдается закономерная последовательность сменяющих друг друга стадий от рождения до смерти, причем каждая из этих стадий достаточно хорошо отличима. Такой четкой цикличности не обнаруживается на уровнях вида или биосферы.
Развитие биологического организма, который постоянно изменяется, подчас весьма резко, сохраняя, однако, самотождественность,— это яркий образец закономерного и упорядоченного процесса, протекающего независимо от воли и сознания человека и вместе с тем хорошо знакомого ему из повседневного опыта. Неудивительно поэтому, что уже с древних времен развитие организма выступало в качестве модели для осмысления самых разных процессов и явлений окружающей действительности, менее доступных нашему восприятию. Так, в космогонических мифах, объясняющих возникновение мира, повествуется о его рождении и о последующих фазах его развития. Эти же мотивы можно встретить и в натурфилософских построениях древнегреческих мыслителей. Нередко мир, космос мыслился ими как огромный организм, который на пути от рождения до смерти проходит все фазы, свойственные развитию биологического существа. Да и современный человек не только в повседневной жизни, но даже и в научном познании для осмысления и понимания окружающих явлений чрезвычайно часто прибегает к метафорам жизни, смерти, оплодотворения, рождения, юности, зрелости, старости и т. п., берущим начало все из того же источника.
4. Философия и биология
4. Философия и биология
Формирование биологии как новейшей отрасли современного научного познания осуществлялось в тесной связи с методологическими разработками.
Осознание органической связи между философией и биологией предполагает неизбежное обращение и к истории научного познания. И тогда обнаруживается, что философия и биология в раскрытии сущности жизни, органической целесообразности, закономерностей исторического развития живых организмов исходят из некоторой совокупности общих принципов – мировоззрения. В зависимости от того, какую мировоззренческую линию разделяет тот или иной исследователь, определяется направленность его научных поисков. Мы знаем, однако, что «золотой век» философии как «царицы наук» – это период младенчества естественнонаучной мысли. Нераздельность в прошлом философии с тем, что мы сегодня называем теоретической биологией, объясняется неразвитостью последней, несовершенством и отсутствием строгой направленности экспериментальных исследований, составляющих ныне ее фундамент и предпосылку.
Значение биологии определяется не только ее самоценностью. Она, может быть, в большей степени, чем другие научные дисциплины, подтверждает единство и взаимосвязь объективной реальности, будучи связана сама с другими науками и жизнью общества. Биология, как никакая другая наука, оказала революционное влияние на формирование и развитие научного видения мира. Достаточно напомнить, что именно создание клеточной теории и дарвиновской теории эволюции сыграло важную роль в формировании адекватных взглядов на мир и место человека в этом мире.
В настоящее время существенно изменился характер отношений между философией и биологией. Биологи испытали в прошлом немало трудностей вследствие возможности со стороны философии влиять не только на ход научных исследований, но и на человеческие судьбы.
История науки дает много примеров, как неправильные методологические установки в процессе биологического исследования приводили к неверным теоретическим выводам. Поэтому для современной философии весьма важно обращение к вопросам, составляющим предмет изучения процессов развития естествоиспытателями, внимание к этим исследованиям с учетом требований методологии, используемой учеными с целью повышения эффективности специальных исследований.
Остается еще немало трудностей в решении такого общефилософского вопроса, как уточнение понятия развития, выявление его существенных характеристик, самой формулировки термина. Особенно остро эти трудности ощущаются в ходе продолжающихся исследований развития применительно к миру живой природы. Несмотря на то, что эволюционная идея является исходной и базисной для многих теоретических концепций современной биологии, попытки дать четкие дефиниции понятий «развитие», «эволюция», «рост» и т. п. не всегда оказываются приемлемыми для универсального использования в различных областях биологического знания, а так же в науках, исследующих социальные процессы.
Отправным пунктом позитивного решения отмеченных вопросов выступает положение, согласно которому философская категория «развитие» является всеобъемлющим понятием, включающим в себя представления о росте и эволюции организмов, закономерностях их дифференцировки и интеграции на новых уровнях. Однако наличие различных исходных моментов в едином процессе жизни приводит к неадекватному использованию понятий «развитие» и «эволюция», подчас делает затруднительным теоретические обобщения. Сказанное подтверждает необходимость дальнейшего углубления мировоззренческих принципов в методологической плоскости.
Большой круг методологических проблем связан с распространением в науке о жизни физико-химических методов исследования, а также проникновением идей кибернетики и теории информации в область изучения органической эволюции. Дело в том, что использование методов точных наук в познании жизни создавало подчас опасность механистического толкования процессов развития и эволюции, ущербного взгляда на саму жизнь, приводило к случаям гипертрофированной абсолютизации тех или иных сторон и особенностей развития, что ограничивало возможности подлинно диалектического рассмотрения процессов эволюции, затушевывало их противоречивую сущность.
В новейшей истории биологии отмечено немало эпизодов, конфликтных ситуаций, отразивших неизбежность привлечения в биологию средств анализа, присущих точному естествознанию. Проблемы редукционизма, одно из проявлений которого выразилось в сведении закономерностей жизни к законам физики и химии, до сих пор актуальны для современной науки и философии. Особенно наглядно это заметно в решении проблемы целесообразности, когда исследователи, заявляющие о своем отрицательном отношении к телеологии, тем не менее в силу противоречивости их философского мировоззрения приходят к односторонним и, можно сказать, механистическим выводам по поводу направленности развития.
Особое место занимает проблема разработки тех аспектов научной методологии, которые содействуют преодолению эмпиризма в биологических исследованиях и активизируют поиски теоретических концепций и обобщений биологии в целом. Задача повышения уровня теоретических обобщений не снимается с повестки дня. Речь идет о дальнейшей разработке принципов, составляющих гносеологические предпосылки и основания современной науки о жизни.
Уходящее столетие для наук о жизни примечательно стремлением осуществить широкие теоретические построения, способные отразить динамику и ход эволюции живых систем различного уровня. Неоднократно естествоиспытатели предпринимали попытки построить теоретические модели, способные не только к констатации свершившегося, но и к прогнозу эволюционных последствий. Необходимость этого продиктована тем, чтобы не только на словах, но и на деле теория подтверждала свои эвристические возможности. Имеется множество примеров, показывающих, как в результате предпринимаемых усилий биология переходит в область точных наук. Они же подтверждают, что методологический анализ не должен рассматриваться лишь как подсобное средство формирования теоретической биологии.
Размытость и зыбкость концептуальных построений в биологии, тяготеющих к воплощению эволюционной идеи в конкретном материале, – следствие объективного, исторически обусловленного процесса формирования науки, призванной в своей логической структуре отразить историю как становления этой науки, так и историю объекта исследования. Наряду с этим, в качестве причин, сдерживающих темпы повышения теоретического уровня биологии, приводятся аргументы об уникальной природе живого, чрезвычайной сложности и многообразии биологических объектов. Такое объяснение – в общем-то вполне справедливое – настолько укоренилось в науке, что тезис о специфичности, сложности и многообразии живого нередко играет роль своеобразного тормоза на пути познания процессов жизнедеятельности. Хотя именно уяснение чрезвычайной сложности биологического объекта должно было бы способствовать более целеустремленному и настойчивому решению методологических проблем теоретической биологии. Вот почему необходимость специальной разработки теоретического аспекта науки о живой природе все более остро встает перед исследователями самых различных ее направлений.
Возможность создания фундаментальной теории жизни издавна волновала умы многих ученых. Напомним, к примеру, попытки компаративистов[23] XIX в. открыть общие законы эволюции. В различные периоды развития науки обстоятельства складывались таким образом, что казалось, будто бы условия для создания такой теории уже созрели, но уже первые шаги, конкретные усилия ее формулирования разрушали эту иллюзию и подтверждали их преждевременность.
Новая надежда описать процессы органической эволюции с помощью терминов и законов физики и химии была подкреплена интенсификацией физико-химических исследований живой природы, появлением существенных результатов на уровне познания молекулы.
Действительно, с помощью физико-химических методов исследования в биологии были сделаны очень важные открытия. Однако достигнутые успехи породили и сомнения: а каковы же возможности, пределы физики и химии в познании живого? Иными словами встал вопрос, какие методы должно считать предпочтительными для получения достоверного биологического знания? В итоге стремление достичь всеобъемлющего обоснования жизни только на основе физики и химии породило опасность сведения жизни к физико-химическим процессам. Подобные попытки в их абсолютной форме были подвергнуты аргументированной критике как в философской, так и в специальной литературе. Тем не менее признание высокого теоретического уровня, присущего, например, физической науке, в явной и неявной форме принимается как один из основных доводов в пользу тезиса, что именно на базе физического подхода к изучению природы живого могут быть сконструированы адекватные и эффективные теоретические биологические концепции.
Стремление построить теоретическую биологию по образу и подобию теоретической физики с новой силой вспыхнуло в 70-е годы текущего столетия. Последняя привлекает биологов своим формальным аппаратом, наличием строгих правил выполнения различных операций, возможностью выведения законов с помощью точно определяемых символов, подтверждаемых экспериментально.
Пока понятие теоретической биологии не отражает того содержания, которое присуще сложившимся представлениям о теоретической науке. Вместе с тем следует учитывать, что оно не во всем выражает и современное состояние биологии, поскольку во всех ее областях сделаны уже крупные обобщения и имеются результаты теоретического осмысления экспериментальных исследований.
Сегодня биологи продолжают рассматривать эволюционную концепцию как результат синтеза различных областей биологического знания. Высказывается мнение, что дарвиновская теория эволюции – результат как бы первого синтеза. Второй синтез – объединение генетики и дарвинизма, вследствие чего родилась синтетическая теория эволюции. Как полагают ученые, биология находится на пути к третьему синтезу, ведущую роль в котором призвана сыграть молекулярная биология.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Биология и психология
Биология и психология БиологияВ биологических науках решающий стимул дали прежде всего нейропсихология, генетика, теория эволюции, исследование поведения, учение о познании. В 1826 г. Йоган Мюллер (1801 — 1850) открыл закон специфических энергий органов чувств.Он гласил:
5. Биология и социальная жизнь
5. Биология и социальная жизнь Если ограничиться рамками уходящего столетия, обнаружится, что прежде всего критика с морально-нравственных позиций нанесла ощутимые уколы физике. Обсуждение ответственности и долга ученых, этических оснований науки, высказывание
8. Логика и биология научного исследования (discovery)
8. Логика и биология научного исследования (discovery) С объективной точки зрения эпистемология представляет собой теорию роста знания, теорию решения проблем или, другими словами, теорию построения, критического обсуждения, оценки и критической проверки конкурирующих
Биология и ценности[60]
Биология и ценности[60] Введение: ценности и цели О ценностях обычно говорят или так, как если бы это были факты, или так, как если бы это были члены отношений. В первом случае говорят, что нечто является ценностью, а во втором – что нечто обладает ценностью. Первый способ
II. Биология и технология
II. Биология и технология Введем теперь два элементарных понятия: гомеостата минимального и гомеостата идеального. Минимальный гомеостат – это такой, который является для данной среды, то есть обозначенных условий амплитуды помех, реализацией самосохраняемой системы,
[d) Биология стремления к познанию. Перспективизм]
[d) Биология стремления к познанию. Перспективизм] 493Истина есть тот род заблуждения, без которого некоторый определённый род живых существ не мог бы жить. Ценность для жизни является последним основанием.494Невероятно, чтобы наше «познание» простиралось дальше, чем это
[Биология]
[Биология] * * *Реакция. Механическая, физическая реакция (alias[316] теплота и т.д.) исчерпывает себя с каждым актом реакции. Химическая реакция изменяет состав реагирующего тела и возобновляется лишь тогда, когда прибавляется новое количество его. Только органическое тело
Биология и физиология
Биология и физиология Как уже показано в предшествующей главе, наличие тесной связи между личностью и телом осознавалось как церковниками, так и нецерковниками задолго до возникновения современной науки. Древние философы, как и древние богословы, разработали вопрос об
ИСЛАМ И БИОЛОГИЯ
ИСЛАМ И БИОЛОГИЯ Как известно, биология это наука о жизни. Она включает в себя зоологию, ботанику, генетику, физиологию человека, физиологию животных и растений, микробиологию, биохимию, биофизику, космическую биологию, этологию, экологию и другие, в принципе,
D. Биология стремления к познанию. Перспективизм
D. Биология стремления к познанию. Перспективизм 493 Истина есть тот род заблуждения, без которого некоторый определенный род живых существ не мог бы жить. Ценность для жизни является последним
Биология (Biologie)
Биология (Biologie) Наука о живых организмах и о жизни вообще. Нетрудно заметить, что существование биологии как науки отнюдь не может служить резоном к тому, чтобы жить, и даже к тому, чтобы заниматься биологией. Тем не менее все наши резоны напрямую зависят от биологии,